Наброски

Едет крыша. Никого нет дома. Закрыты двери. Погасли окна. Так я и останусь помирать здесь, в этой сточной канаве. Нет, я боюсь мне не хватит слов. Я боюсь не увидеть последний сон. Был везде, только не там. Блин, меня опять чем-то накачали. Соберись, Роберт! Ты не можешь бросить его подыхать в том гадюшнике, одного… Я обещаю, всё просто: мы станем рок-звёздами. Нет-нет-нет, так не должно быть, это что-то новое. Но что-то новое всегда означает что-то плохое. Забудь о новом, Джош! Опять. Едет крыша. Никого нет дома. Закрыты двери. Погасли окна. Пусть зритель смотрит на больших экранах: Я танцую в шрамах в центре пентаграммы. Какая драма. Хит сезона. Кардиограмма. Нити вокруг горла. — Хватит! — Это я сказал?! Я могу говорить? Через силу надо попытаться ещё раз. — Выпусти, выпусти! — интересно, кроме меня это кто-нибудь слышит? Голоса в голове становятся тише. — Одно и то же! Дайте продолжить! Жить! — да, меня определённо должен слышать хоть кто-нибудь. Голоса в голове смолкли. Надолго ли? — Вы меня слышите?! — не понимаю, голос из головы или снаружи, но на всякий случай отвечаю: — Слышу! Опять вокруг темнота, галлюцинации прошли. Одновременно это хорошо, и не очень, значит боль скоро вернётся. Боли нет слишком долго. Не думать об этом. О чём угодно, только не об этом. Не думай об этом. Что? Почему изображение такое светлое? От темноты не осталось и тени, теперь мои глаза режет свет. Я могу видеть? Боль не приходит. Не думай. — Эй, мистер? Вы меня видите? — Погоди, пока нет. Я пытаюсь открыть глаза, но слишком яркий свет убивает меня. — Сделай свет менее ярким, пожалуйста! Свет действительно почти сошёл на нет. Тогда-то я и смог разлепить глаза и увидеть человека. Настоящего, не галлюцинацию, впервые за твой долгий, казалось бы, промежуток времени. Как будто 20 лет в Метро сидел, честное слово. — Ох да, теперь вижу. Это настоящее. Не галлюцинация. Что б был проклят этот препарат, которым меня пичкали и «лечили». — Где Тайлер?! — Он вас ждёт. Только сейчас обратил внимание на свой голос. Хриплый. Возможно я чего-то не помню, но я кричал. Много. — Ты ее съехал с того гадюшника? — Не успел. Хотел сделать подарок тебе, но не успел. — Что же. Теперь мы это сделаем вместе. Больше мы не будем жить по колено в свином дерьме. Я люблю тебя. — И я тебя.