Хрусть!
Взбешенная Гермиона словно вынырнула из под толщи воды. В руке у нее лежало сломанное ей же перо, а на пергаменте красовалась свеженькая клякса. Девушка не заметила, как из-за своих мыслей накрутила себя буквально до бешенства и так сильно сжала перо, что сломала его, посадив здоровенную кляксу. Девушка начала озираться, пытаясь понять, заметил ли кто-то, но некоторые ребята были слишком увлечены лекцией, а остальные, в числе которых были Рон и Гарри, просто спали, уткнувшись головами в сложенные руки. Неожиданно ей в руки ткнулся маленький самолетик. Развернув его, девушка прочла «Встретимся после Трансфигурации в том же месте». «Надо же, его Королевское Самовлюбленнейшество соизволило обратить свой взор на простых смертных? Какая честь! После Трансфигурации у нас История Магии. Что?! Пропустить столь важный урок ради какого-то напыщенного белобрысого индюка?! Скажете тоже!» – думала староста девочек, все больше задирая свой носик.***
Звонок известил класс об окончании урока. Малфой одним из первых направился к выходу из кабинета, смотря на Гермиону многозначительным взглядом. Девушка очень хотела кинуть в него каким-нибудь противным заклинанием, но сдержалась. Она в нерешительности топталась возле кабинета Трансфигурации. Все остальные уже успели уйти, а вот Гермиона колебалась. С одной стороны ей очень хотелось насолить хорьку и просто проигнорировать его, но когда еще выдастся возможность взглянуть ему прямо в лицо, выкладывая все факты и обличая его наглую ложь? Не думая ни секундой больше, девушка направилась в сторону Выручай-комнаты, проверяя, нет ли за ней хвоста…***
Она нашла его, сидящим в большом кресле с синей бархатной обивкой, и читающим книгу. Он не заметил ее появления, поэтому продолжил сидеть и читать, потирая переносицу от усталости. Гермиона решила воспользоваться возможностью и рассмотреть его поближе: под глазами у него залегли тени, руки едва заметно дрожали, а сам он не переставал совсем не аристократично жевать свою нижнюю губу. Малфой был настолько погружен в свои мысли, что даже не перелистнул страницу, когда взглядом дошел до конца страницы, продолжая о чем-то напряженно думать. Гермионе надоело его разглядывать, и она нарочито громко хлопнула дверью, отчего Малфой едва заметно дернулся и взглянул на девушку. – Ты наконец-то пришла, – сказал он и отложил книгу в сторону на услужливо возникший рядом небольшой столик из красного дерева. Девушка наколдовала себе такое же кресло, как у него, и села прямо напротив него. – Я хочу тебя кое о чем спросить. Я ведь могу это сделать? – с легким уколом спросила девушка. – Ты можешь спрашивать, что твоей душе угодно, но не на всякий вопрос я стану отвечать. – Малфой сцепил руки в замок и отвел взгляд. Было видно, как сильно он напряжен. – Как давно ты это все придумал? – пошла Гермиона напрямик. На его лице отразилось секундное удивление, после чего он снова стал деланно спокойным. – О чем ты? – О, не стоит отнекиваться! Ты и Гойл заслуживаете высшей похвалы! – картинно захлопала в ладоши гриффиндорка. – Какое отношение к делу имеет Грег? – Малфой чуть сильнее сжал пальцы, и это не укрылось от цепкого взгляда девушки. «Вот ведь изворотливый слизняк! Да как отыгрывает! Мерлинова борода, я в восхищении!» думала Гермиона. – Малфой, ты можешь сколько угодно отпираться, но я все равно знаю истину. Я должна отдать тебе должное: отыграл ты просто превосходно! – по мере разговора девушка распалялась все больше и больше. – следил за мной, разыграл весь этот спектакль в Выручай-комнате, подговорил Гойла, игнорировал меня, чтобы подогреть мой интерес! Я просто поражена, аплодирую стоя! Она подошла к хорьку вплотную, и посмотрела ему прямо в глаза в надежде увидеть в них хоть капельку стыда или раскаяния. Но вместо этого она увидела в его глазах… ничего. Его лицо словно стало непроницаемой посмертной маской. Малфой встал с кресла и теперь Гермионе пришлось поднять голову, чтобы смотреть ему в глаза. Пауза между ними затягивалась, Малфой не спешил отвечать на выпад девушки, что еще больше злило ее. – Мерлин, какая же ты твердолобая идиотка, – наконец ответил он бесстрастно. – Что?! Какого Мерлина ты себе позволяешь?! – сорвалась Гермиона, буквально взрываясь от негодования. – Кто дал тебе право унижать меня? – А, то есть тебе можно унижать людей, а мне, видите ли, нельзя? – зашипел Малфой, сузив глаза. – О чем это ты? – У всех гриффов память такая короткая? Или это вы походя можете унизить человека прилюдно, но никто вам слова не скажет? Вы же такие благородные гриффиндорцы, которые всем придут на помощь! Защитники сирых и убогих, готовые предать своих же! – Прекрати паясничать, Малфой, и говори толком! – Напряги свою память, восходящая звезда на небосклоне магической Британии, задел ли я тебя хоть раз на первом курсе? Гермиона открыла было рот, чтобы высказать все, что о нем думает, но тут же запнулась. – Ни разу… – ответила она пораженно. Он ведь действительно на первом году обучения даже внимания на нее не обращал… – Вот именно. А теперь вспомни, когда я впервые назвал тебя грязнокровкой? – Когда мы столкнулись со сборной Слизерина на поле для квиддича, – после минутного раздумья сказала Гермиона. – А ты не помнишь, что произошло до того, как я тебя оскорбил? – К чему ты ведешь? – Гермиону напрягала его настойчивость. Она уже понимала, что он имеет ввиду, но не хотела признавать, что он прав. – Давай вспоминай, что ты мне тогда сказала! – вскинулся Малфой. – Что твой отец купил тебе место в команде, – нехотя и с большим трудом ответила она, словно каждое ее слово имело привкус мыла. – Именно. Уважаемая мисс Всезнайка! А то, что я на протяжении нескольких лет упорно тренировался полетам на метле, тебя не интересовало? И к твоему сведению, мой отец полностью обновил арсенал метел не только команде Слизерина, но и во всем Хогвартсе за свои деньги! Родительский комитет и даже ваша обожаемая бабушка Долгопуса плевать на это хотели! И метлы отец подарил всей нашей команде только после того, как я прошел отборочные в команду! Об этом ты не подумала, когда бросалась голословными оскорблениями и обвинениями в мой адрес? А, самая умная ведьма столетия? – Малфой, я… – Нет, конечно же ты не подумала! Вы все, как один, смотрите в рот Поттеру. «Самый молодой ловец за историю Хогвартса!» – с хорька слетела вся его холодность. Было видно, насколько сильно он зол. Гермиона никогда бы не подумала, что все это сидит в нем столько лет застарелыми обидами… – Несмотря на то, что я упорно тренировался, меня взяли в команду только на втором курсе. Поттеру же стоило пролететь аккурат возле окна МакКошки, чтобы она, наплевав на все правила, поставила его ловцом. Скажи мне, Грейнджер, это ваша хваленая гриффиндорская справедливость?! Гермиона понимала, что он прав. И сама она всегда старалась придерживаться неукоснительного соблюдения школьных правил. И, скорее всего, она бы даже возмутилась такому попустительству, если бы Гарри не был ее другом, хоть это признание далось ей с большим трудом. Малфой начал немного остывать. Видимо, все эти обиды копились у него очень давно, и, выплеснув часть из них, он почувствовал себя гораздо лучше. Тут девушка поняла, что все это время они стояли очень близко друг к другу, и ее это очень смутило, поэтому она сделала шаг назад. – Малфой, я… – девушка покраснела до корней волос. Она старалась смотреть куда угодно, но только не в глаза хорьку. Неожиданно он поднял руку в упреждающем жесте – Не стоит. Мне достаточно и того, что я наконец-то все это тебе высказал, и ты, надеюсь, осознала свою ошибку. Это скорее мне стоит извиняться. Гермиона удивленно посмотрела на Малфоя. От шока у нее чуть челюсть не отпала. – Мне жаль, что я столько лет оскорблял тебя, мне действительно не стоило этого делать. Раньше я разбрасывался этим словом направо и налево, совсем не понимая его истинного значения, банально повторяя за отцом. – Истинного значения? – Гермиона поежилась, вспоминая Люциуса и его холодный презрительный взгляд, который, видимо, в семействе Малфоев передается по наследству вместе с баснословным состоянием и светлыми волосами. Драко сел обратно в кресло и кивком предложил Гермионе проделать тоже самое. Она села и приготовилась внимательно слушать. – На самом деле грязнокровками зовут магов, которые ведут себя, как простецы, просто так как сейчас в магическом мире маглорожденных магов очень много, истинное значение этого слово немного размылось. – Что значит ведут себя, как простецы? – Ну посуди сама. Тот же Поттер, например. Ему родней приходимся даже мы, Малфои. У него очень сильный магический фон, но сколько времени он ходил с поломанными очками, вместо того, чтобы применить банальное «Репаро»? Мы, древние магические семьи, свято чтим законы и традиции Магии и стараемся им соответствовать. Но пришлые из маггловского мира совсем не хотят узнавать мир, в который пришли. Да и нынешнее образование в Хогвартсе этому не помогает, – он даже нахмурился, словно очень жалея об этом. – Никогда не думала, что у банального обзывательства такой глубокий смысл, – честно призналась Гермиона. – Зайдем еще дальше. Вот представь, что ты пришла в гости к своей подруге. И у них принято ходить, допустим, только в тапочках по дому, но у тебя дома так не делается. Ты будешь с пеной у рта доказывать хозяевам дома, что носить тапочки дома совершенно не обязательно, отказываясь при этом от предложенного атрибута одежды? – Конечно же нет, я надену тапочки и буду в них ходить по дому хозяев! – воскликнула Гермиона. – В магическом мире все тоже самое. Вы приходите, абсолютно не подготовленными и незнакомыми ни с традициями, ни с обычаями этого мира, стараясь перекроить его под стать своим привычкам и повадкам. Волшебники превращаются в простецов с палочками, которые смотрят на магию, как на простую забаву. Поэтому-то древние магические семьи и не любят магглорожденных волшебников. – Но почему тогда Рон сказал мне неверное определение, если он тоже чистокровный волшебник? – как бы сама себе задала вопрос Гермиона. – Об этих Предателях крови и говорить нечего, – Малфой поморщился. – Предателях крови? – переспросила гриффиндорка. – Они по сути считаются отщепенцами магического мира, как раз из-за того, что начали уподобляться простецам. Их магические ядра слабеют, и ты сама можешь в этом убедиться, так как проводишь слишком много времени в компании Уизли. Думаешь он настолько слабо учится, потому что домашку не делает? Как бы не так! Девушке опять пришлось мысленно согласиться с собеседником, ведь Рон действительно показывал плачевные результаты практически по всем предметам, и даже если он готовился, то все равно был на порядок хуже остальных. – Так что мне не стоило столько лет обзывать тебя словом, значения которого я сам не знал, – подытожил он. – Вот было бы здорово чуть сильнее покопаться в этой теме! – Гермиона мечиательно прикрыла глаза. Она получила порцию новой информации, и ей хотелось еще. Малфой как-то странно на нее посмотрел, а потом щелкнул пальцами. Возле него появился домовик. – Бобби здесь, мастер Драко! – пропищал он. – Бобби, в моей комнате в верхнем ящике стола лежит книга, принеси мне ее. – Бобби сделает! – ответил домовик и с легким хлопком исчез, а через минуту появился вновь с большим и древним фолиантом, обтянутым черной кожей. Драко взял книгу у домовика и протянул ее Гермионе. – Здесь есть все о магических ядрах, влиянии происхождения на уровень магии и магическом зрении. Думаю, тебе будет интересно. Девушка дрожащими руками приняла книгу. Она ощущала легкое покалывание на кончиках пальцев от переполняющего ее восторга. Гермиона с благодарностью взглянула на Малфоя и уже хотела было поблагодарить его за столь ценный подарок, как вдруг его лицо на секунду исказилось, он резко схватился за левую руку и пулей вылетел из Выручай-комнаты, не прощаясь, оставляя вот уже который раз Гермиону одну в полном недоумении с книгой в руках и полным сумбуром в мыслях…