1
10 октября 2019 г. в 13:37
***
Факт о Тэхёне: у Чонгука никогда не было шансов.
Он взрывается в жизни Чонгука, как фейерверк — яркий, громкий и такой, такой красивый. Это первое, что замечает Чонгук, если честно: выразительные глаза, полные губы, улыбка, похожая на прямоугольник. Он самый милый человек, которого Чонгук когда-либо видел, что ужасно неудобно, учитывая то, что у Чонгука уже и так хватает забот в качестве молодого трейни. Он занят попытками проявить себя перед остальными в группе, и ему совершенно не нужно ни на что отвлекаться.
Впрочем, ещё один факт о Тэхёне в том, что он настойчивый. Он свалился прямо посреди чонгуковой жизни, даже не спрашивая перед этим, с его странными шутками, привычной тактильностью и постоянным потоком абсолютно случайных вопросов, например: «Чонгук-а, если бы ты был фруктом, то каким бы ты был?» Сначала Чонгук понятия не имеет, что с ним делать, думает, может, Тэхён просто прикалывается над ним, пока не осознаёт, что Тэхён всегда внимательно слушает, когда тот говорит, и внешне, похоже, восторгается, слушая, почему Чонгук хотел бы быть яблоком, или лошадью, или красным цветом. В конце концов, именно Тэхён вытягивает Чонгука из замкнутости, помогая ему чувствовать себя более комфортно в группе, найти настоящий дом среди остальных мемберов.
Первое время тяжёлое, изматывающее и ошеломляющее, полное неуверенности в себе и жажды чего-то большего. Несмотря на всё это, Тэхён — его Путеводная Звезда, его якорь, его партнёр во всём — начиная с игр, заканчивая дониманием хёнов и ничегонеделанием. Он учится больше налаживать с Тэхёном контакт, а не наоборот, состязаться с ним в шутках и угадывать его настроение. Как будто им всегда было суждено найти друг друга, они стали лучшими друзьями, и эта дружба была более простая и естественная, какую когда-либо знал Чонгук. Есть ещё один факт, менее очевидный поначалу, что-то, что подкрадывается к нему так медленно, что у Чонгука уходит позорно много времени, чтобы осознать, и ещё больше времени, чтобы принять это для себя. Но в итоге есть только одно название этому, и даже Чонгук знает, что это — случайно, но без сомнений, он очень сильно влюбился.
***
Семнадцатый день рождения Чонгука наступает как раз через несколько месяцев после их дебюта, когда они снимают тизер к видеоклипу. У них плотное расписание, и он не рассчитывает на многое, более чем довольствуясь объятиями от других мемберов и наилучшими пожеланиями, которые сыпятся от фанатов. И всё же его застаёт врасплох то, как он путается в хореографии, и он сгорает от стыда, когда его отчитывают перед всей группой, почти не в состоянии смотреть им в глаза. Он продолжает молчать и моргает, сдерживая слезы, пока внезапно они не окружают его с тортом, и всё выплёскивается наружу. Вокруг шум, хаос, остальные смеются и хлопают его по спине, и всё, что Чонгук может придумать — это найти запястье Тэхёна во всём этом сумасшествии и крепко за него держаться.
Той ночью, когда почти все уже улеглись спать, Тэхён заползает к нему в кровать, скользит под одеяло и притягивает Чонгука к своей груди, как будто он там и должен быть. Чонгук без слов двигается, чтобы освободить ему место на односпальной кровати, и чувствует, как его сердце пропускает удар, когда Тэхён кладёт руку на его талию и прижимается к его лбу своим.
— С днём рождения, — шепчет он так близко, что Чонгук чувствует его дыхание на своём лице.
— Спасибо, — отвечает Чонгук, теребя рукав тэхёновой футболки.
— Ты в порядке? — намекает Тэхён, когда тот ничего больше не говорит.
Нет никакого смысла притворяться, что он не знает, о чём говорит Тэхён, поэтому он кивает, ёрзая щекой по наволочке. — Да, — говорит он. — Я просто… — он прерывается, чувствуя себя глупо, по-детски.
— Я знаю, — всё равно отвечает Тэхён, потому что он всегда так делает. — Сегодня много чего было.
Чонгук в ужасе обнаруживает, что в горле назревает всхлип, пытается подавить его, в итоге нелепо давится носом. — Мне было так стыдно, — признаётся он еле слышным шепотом.
— Я знаю, — снова говорит Тэхён, успокаивающе поглаживая его бок круговыми движениями. — Прости, Чонгуки.
Чонгук мотает головой, в отчаянии вытирая слёзы. — Нет, я слишком остро реагирую.
— Нет, не правда, — уверяет его Тэхён. — Мы не должны были вести себя так жестоко, это было не смешно. Ты же знаешь, как сильно мы любим тебя, так ведь?
Чонгук кивает, хлюпая, и Тэхён вплетает пальцы в его волосы на затылке, оставляя поцелуй на лбу Чонгука, отчего стайка бабочек разлетается у него в животе.
— Особенно я. — В тусклом свете, проникающем из коридора, Чонгук может видеть, как он улыбается той самой прямоугольной улыбкой.
— Спасибо, хён, — говорит Чонгук, и сердце его ноет.
Тэхён ласково тянет его за ухо. — Что ты пожелал, когда задувал свечи?
Чонгук пожелал, чтобы Тэхён хотел его в ответ.
— Не могу сказать тебе, — уклоняется он. — Иначе не сбудется.
***
На протяжении трёх лет у Тэхёна так и не заканчиваются вопросы.
— Если бы у тебя было несколько недель, чтобы не быть айдолом, что бы ты делал? — спрашивает он однажды вечером, когда только они вдвоём отдыхают в гостиной общежития. Намджун с Юнги всё ещё в студии, Сокджин и Чимин ушли спать, а Хосок на кухне разговаривает по телефону с родителями. Фоном идёт какой-то третьесортный ужастик, мерцающий свет экрана освещает черты Тэхёна, но ни один из них не обращает на него внимания.
— Спал, — отвечает Чонгук, зевая. Он вытягивает руки за собой, на спинку дивана, и на долю секунды ему кажется, что Тэхён краем глаза замечает полоску кожи, которая открывается на его талии.
Возможно, принимает желаемое за действительное.
— Ну же, это дурацкий ответ, — дуется Тэхён, в шутку пиная его. Он лежит горизонтально, занимая большую часть дивана, ступнёй прижимаясь к бедру Чонгука.
Чонгук хмыкает, опуская руки и хватая провинившуюся ногу. — Грубо, — говорит он, щекоча его ступню в качестве возмездия. Тэхён взвизгивает, вырываясь, и Чонгук отпускает.
— Думаю, я бы путешествовал, — говорит он многозначительно. — Ну, полностью анонимно, за дёшево — типа пешего туризма или что-то вроде.
— Давай так и сделаем, — соглашается Тэхён, осторожно протискивая ногу обратно под чонгуково бедро. Он одет в огромнейшую серую толстовку с капюшоном на голове, из-под которого торчит чёлка и треплется на лбу. Иногда Чонгук думает, какое же это преимущество — видеть такого Тэхёна, его нежную, скрытую сторону. — Когда всё это закончится, давай поедем. Ты и я.
У Чонгука перехватывает дыхание. — Хорошо, — хрипло говорит он.
Тэхён сияет улыбкой, восхищённый. — Куда поедем?
— Египет. Австралия? Америка. Я не знаю, куда угодно, — Чонгук пожимает плечами. — Я просто хочу видеть больше, чем номер отеля.
— Тема.
— Ты правда думаешь, мы могли бы это сделать? — тихо спрашивает Чонгук.
Тэхён жмёт плечами, кивая. — Конечно, если бы мы были достаточно осмотрительны и никто не знал, куда мы едем.
Чонгук представляет, каково это — быть с Тэхёном только вдвоём столько времени, с такими моментами, как сейчас, без перерыва. Он задумывается, повлияло бы это на что-то, хватило бы ему смелости, пройдя такой путь, взять и попросить то, что прямо перед ним.
— Хотел бы я, чтобы мы поехали прямо сейчас, — бормочет он, больше для себя, чем для Тэхёна.
— Однажды мы поедем, — говорит Тэхён, садясь и оттопыривая мизинец. Он наклоняется ближе, глядя Чонгуку точно в глаза. — Обещаешь?
Чонгук сцепляет свой мизинец с тэхёновым, стараясь не замечать, как сильно стучит его сердце в груди. — Обещаю, — выдыхает он, и каким-то образом кажется, что одно это слово весит тонну.
***
— Чонгук-а, — хнычет Тэхён в качестве приветствия, вламываясь в комнату Чонгука без всякого стука.
Не то чтобы это действительно имело значение — Чонгук лежит на кровати ничком, пытаясь найти мотивацию для похода в душ. Они закончили репетицию хореографии час назад, и он всё ещё потный.
— Ммф, — отвечает он.
Как и следовало ожидать, Тэхён плюхается сверху прямо на него, даже несмотря на то, что кровать Намджуна совершенно пустая и доступная.
— Оох, — выдыхает Чонгук, когда Тэхён тёплой тяжестью вдавливает его в матрас. — Слезай.
— Мне скучно, — заявляет Тэхён, не обращая на него внимание. — Поиграй со мной.
Чонгук поворачивает голову вбок, уголком глаза глядя на Тэхёна. — Поиграй с собой сам.
— Уже сделал это, — нахально говорит Тэхён, и мозг Чонгука замыкает, а щёки вспыхивают. Ему явно не обязательно думать, как мастурбирует Тэхён, нет, спасибо, — у него достаточно непристойных фантазий, с которыми он и так сталкивается.
— О, боже мой, — стонет Чонгук, пытаясь скинуть с себя Тэхёна. Эту ситуацию определённо усугубляет и то, что Тэхён во всю длину прижат своим стройным телом к чонгуковой спине.
— Ой, да ладно, мы все делаем это, — смеётся Тэхён, поддаваясь и скатываясь в сторону, где он всё равно находится слишком близко для такого разговора. — Ты когда-нибудь застукивал кого-то?
Чонгук вздыхает, отказывая себе в неминуемой смерти. — Намджун-хёна, один раз. — Он вздрагивает, вспоминая, как унизительно это было для них обоих. Намджун не мог смотреть ему в глаза неделю. — Господи, мы оба так сильно орали.
Тэхён весело смеётся. — Чимини и я натыкались друг на друга, — признаёт он, вытирая слёзы от смеха. — Клянусь, он это сделал мне в отместку.
Внутренний извращенец Чонгука завидует Чимину, хотя он не уверен, что пережил бы, если наткнулся бы на Тэхёна с рукой на его члене. Он спешно подавляет такой ход мыслей.
— Ты краснеешь, — дразнит Тэхён, тыкая его в щёку, и иногда Чонгук убеждён, что Тэхён специально пускает в ход такие штучки, только чтобы посмотреть, как тот уворачивается.
— Потому что это неловко! — возражает Чонгук, смущённый тем, что приходится кричать.
— Это нормально, — Тэхён пожимает плечами, укладывая голову на согнутую руку. — Видит бог, мы все возбуждены до чёртиков, а времени у нас не очень-то много, чтобы действительно спать с кем-то.
Это правда, хотя ситуация Чонгука уникальна тем, что главная причина его возбуждения как раз лежит в его кровати в настоящий момент. Это настолько уже стало частью его жизни, что он едва считает это необычным — постоянный конфликт между желанием большего и сдерживанием себя.
— Наверно, — бормочет Чонгук.
Тэхён поднимает бровь, глядя на него. — Что, ты разве не дрочишь?
— Конечно, да, — хмыкает Чонгук, заливаясь ещё сильнее.
Тэхён довольно ухмыляется. — Тебя когда-нибудь застукивали в процессе?
Чонгук мотает головой. — Нет.
— Конечно, нет, готов поспорить, ты скрытный до ужаса, — говорит Тэхён. — Где твоё место?
Чонгук буквально не может поверить, что они говорят об этом. — Обычно в душе, — мямлит он, опуская ту часть, где он кончает быстрее, если в ванной всё ещё не выветрился запах тэхёнова шампуня.
— Мм, моё тоже, — кивает Тэхён, и теперь Чонгук представляет, как по его телу стекает вода, а его лицо расслаблено от удовольствия. Он сглатывает, стараясь не возбудиться. — По-любому мы все так делаем, это отвратительно, — со смехом размышляет Тэхён.
Чонгук стонет, утыкаясь лицом в подушку.
— Твои уши такие розовые, — с нежностью говорит Тэхён, обводя ушную раковину Чонгука. Его прикосновение сейчас такое привычное, но всё равно, в особо слабые моменты Чонгук не может не вздрагивать. — Гук?
— Отвали, — ворчит Чонгук, его голос заглушается подушкой.
— Окей, ладно, новая тема, — уступает Тэхён и тянет его за локоть, пока тот не поворачивается снова лицом к Тэхёну. Он с любопытством разглядывает Чонгука, достаточно, чтобы тот моментально запаниковал из-за того, что выдал себя, но Тэхён не настаивает. — Овервотч?
Чонгук размышляет, поддаваясь искушению. — Я собирался в душ.
Тэхён сдерживает улыбку, удивлённо поднимая бровь, и Чонгук понимает свою ошибку.
— Не из-за этого, о, боже мой, — стонет он, толкая рукой в самодовольное лицо Тэхёна.
— Я ничего не говорил! — смеётся Тэхён, хватая Чонгука за запястье и отталкивая его руку.
И вот опять, лицо Тэхёна слишком близко, границы между ними стираются ещё чуть-чуть дальше. Чонгуку интересно, чувствует ли Тэхён, как его пульс мечется под тонкой кожей на запястье.
— Иди в душ, — говорит Тэхён, медленно опуская его руку. Воздух между ними внезапно становится густым, а взгляд Тэхёна непривычно напряжённым. — Мы можем поиграть потом.
Чонгук кивает, одновременно сожалея, что он уходит, и радуясь возможности уйти. У них то и дело возникают подобные моменты, когда он отдал бы всё, что угодно, чтобы узнать, что происходит в голове Тэхёна. Ему кажется, что они балансируют на грани чего-то, но Тэхён всегда просто недосягаемый — воздушный, ускользающий, его на самом деле невозможно поймать. Иногда Чонгук задумывается, проведёт ли он всю жизнь, желая то, чем он никогда не сможет обладать.
Когда он заходит в душ, там пахнет шампунем Тэхёна. Чонгук крепко зажмуривает глаза и фокусируется на глубоких вдохах.
***
По мере того, как растёт их слава, их график становится всё более загруженным до такой степени, какую раньше он не представлял себе возможной. Половину времени он едва помнит, как его зовут, не говоря уж о том, какой сегодня день, или в каком городе они находятся. Сон становится всё более дорогим удовольствием, и он обнаруживает себя засыпающим везде, где можно принять хотя бы полугоризонтальное положение — отдельный бонус, если есть на что (или кого) положить голову.
Адреналин помогает ему держаться, страсть к музыке и выступлениям заставляет его взрываться энергией каждый раз, когда он ступает на сцену. Есть что-то в понимании того, что их мечты в прямом смысле сбываются вокруг них, и это двигает его вперёд с распростёртыми руками к следующему большому событию. И всё же каждый день он благодарен за то, что ему не приходится делать всё это одному, думает, что он уже давно непременно сошёл бы с ума, если бы у него не было остальных мемберов, которые помогают крепко стоять на ногах.
Учитывая то, насколько сумасшедший у них график, для них всех оказывается сюрпризом, когда Тэхён объявляет, что в довершение всего он также собирается сниматься в телесериале. Это имеет смысл — у него всегда был талант драматизировать — но всё равно Чонгук не может себе представить, как прямо сейчас можно взяться за что-то ещё, особенно такое значимое. Однако, кажется, это делает Тэхёна счастливым (он буквально дрожит от восторга, когда рассказывает им), поэтому Чонгук делает всё возможное, чтобы засунуть подальше ту эгоистичную часть себя, которая не хочет делить Тэхёна ни с кем больше.
Главный итог бурно развивающейся карьеры Тэхёна как актёра — то, что они видят его меньше. В редкие моменты, когда у всех остальных появляется свободное время, Тэхён снимается, а если не снимается, то спит. Не один раз он засыпает в середине разговора, прислоняя голову к плечу Чонгука или к его бедру, и Чонгуку приходится нести его в кровать, и сердце его переполняется невозможной нежностью.
— Я скучаю по Тэхёни, — дуется Чимин однажды, когда они вшестером собираются на кухне поужинать. Это пугает Чонгука, который только что думал о том же самом, однако не позволял себе это озвучить.
— Я тоже, — грустно соглашается Хосок, хотя они видели Тэхёна этим же утром на каком-то рекламном проекте. — В общежитии без него слишком тихо.
— И всё же он делает кое-что действительно офигенное, — говорит Намджун, вечный голос разума. — Мы должны его в этом поддерживать.
— Это не означает, что я не могу по нему скучать, — хмыкает Чимин. — Что, если он забудет про нас?
Это была явная шутка, но в душе Чонгук сам об этом переживал, даже если он знает, что это смешно.
— Он никогда не смог бы, — говорит Сокджин, похлопывая Чимина по плечу, и по какой-то причине несколько пар глаз останавливаются на Чонгуке в этот момент. Он смотрит вниз и занимает себя, притворяясь, что ему глубоко интересна его еда.
Часом позже, когда по-прежнему нет никаких признаков Тэхёна, Чонгук сдаётся и пишет ему смс.
я
ещё одна поздняя ночь?
тэ
ага, может, выпью по стаканчику с коллегами-актёрами
Чонгук вздыхает, заталкивая свой телефон под подушку, стараясь не слишком расстраиваться. Он знает, насколько Тэхён общителен, и он рад, что он так сблизился с другими актёрами, правда. Ну, — он хочет радоваться, по крайней мере. Он только хочет, чтобы это не было в ущерб его личного времени с Тэхёном, которое и так ограничено в последние дни.
В итоге он не отвечает на сообщение Тэхёна, в большей степени только потому, что он не может придумать, что написать, чтобы это не звучало жалко. Вместо того, чтобы киснуть одному в своей кровати, он бредёт в комнату Чимина, Хосока и Тэхёна, где по иронии он и так проводит большую часть времени, когда Тэхён там. Как и ожидалось, его товарищи из танцевальной линии хорошо его отвлекают, и они в самом деле балдеют втроём несколько часов, прежде чем в конце концов засыпают. Чонгук планирует встать и пойти обратно к себе в комнату, он правда собирается, но кровать Тэхёна такая удобная и пахнет им, что каждый раз, когда Чонгук говорит себе встать, он в итоге просто засыпает снова.
Он просыпается, когда Тэхён приходит домой, хотя ему требуется какое-то время вспомнить, где он, и почему кровать проваливается под весом другого человека. Он сонно тянется за телефоном, хмурясь от яркого света экрана, когда проверяет время — чуть больше полуночи.
— Мне было интересно, где ты, — тихо говорит Тэхён, натягивая верх от пижамы и забираясь под одеяло, когда Чонгук сонно двигается, давая ему больше места. — Я зашёл сначала в твою комнату.
Даже при его смутно-сонном состоянии что-то тёплое расцветает внутри у Чонгука от такого признания, успокаивая ревность, которая там бурлила.
— Прости, — бормочет он, когда Тэхён сворачивается рядом с ним, укладывая голову Чонгуку на бицепс. — Я тусил с Хоби-хёном и Чимином, наверно, уснул.
— Я рад, что ты здесь, — мычит Тэхён. — Я скучаю по вам, парни.
— И продолжаешь тусоваться со своими актёрами, — дуется Чонгук, потому что иногда сонное состояние делает его легко обижающимся и уязвимым.
Он чувствует, что Тэхён со смехом выдыхает в его висок. — Аай, Чонгуки, ты ревнуешь? — подкалывает он, поддевая его ступню своей.
— Нет, — врёт Чонгук, и Тэхён смеётся, чмокая влажным поцелуем в щёку.
— Ты всегда будешь моим номером один, — уверяет Тэхён, и это глупо, но Чонгук чувствует, что на сердце стало легче.
Чонгук издаёт звук «хмф», и Тэхён тыкает его в бок. — А сейчас момент, когда ты говоришь мне, что я тоже твой номер один, — настаивает он, и его голос звучит не более, чем ритмичным шёпотом в ухо Чонгука.
Чонгук краснеет, хотя уже темно, и Тэхён никак не может его видеть. — Замолчи, ты же знаешь, что ты мой лучший друг.
(Лучший друг, к которому у него, оказывается, какие-то совершенно неподходящие чувства, но он опускает эту часть. Детали.)
Он практически слышит улыбку в голосе Тэхёна. — Я знаю. Просто мне нравится, когда ты это говоришь.
— Жадный, — упрекает Чонгук.
— Всегда, — отвечает Тэхён, широко зевая. Должно быть, он вымотался.
— Прости, тебе надо спать, — говорит Чонгук. — Я пойду к себе в комнату.
Тэхён сжимает в кулаке ткань чонгуковой футболки, слегка натягивая. — Просто останься, — шепчет он, наполовину с приказом, наполовину с просьбой.
Чонгук чуть вздрагивает, и он думает, что, наверно, Тэхён это чувствует по тому, как он двигается ближе, обнимая рукой талию Чонгука. Его футболка слегка поднимается, и в том положении, как лежит рука Тэхёна, его мизинец едва задевает голую кожу чонгукова бедра. Чонгуку кажется, будто он в огне.
— Окей, — выдыхает он, легко касаясь пальцами волос Тэхёна.
Он реально уже больше не знает, что они делают, чёрт возьми.
***
Когда Тэхён выпивает, он становится ещё более приставучим, если такое возможно. Проблема в том, что когда выпивает Чонгук, он забывает, что это не должно ему так нравиться.
У них сейчас тур, и это один из тех вечеров, когда они всё ещё искрят энергией, когда уходят со сцены с желанием сделать что-то, нежели просто упасть на кровать. Ближайший концерт на следующей неделе, поэтому они расходятся по своим номерам, чтобы принять душ, прежде чем собраться снова в номере Намджуна и Хосока. Возникают несколько бутылок с алкоголем вместе с кучей еды из обслуживания номеров, и вскоре они все сидят немного навеселе, смеются и по-доброму подкалывают друг друга.
Тэхён весь вечер вешался на Чонгука, даже когда алкоголь ещё не появился на горизонте, — на сцене он продолжал запрыгивать Чонгуку на спину, хватать его за руку и ловить взгляды. Он делает так иногда, зациклится на ком-то или чём-то и преследует неотступно. Чонгук не раз оказывался этим объектом, и такой опыт ошеломляет и опьяняет одновременно.
Прибавьте к этому состоянию пару бокалов, и Тэхён может с таким же успехом прилипнуть к телу Чонгука. Весь вечер они приклеены друг к другу, руки Тэхёна на плечах Чонгука, ноги прижаты к его ногам, когда они сидят рядом на диване. Его пальцы играют с волосами Чонгука, его ушами, теребят ярлычок сзади его футболки, а Чонгук просто тает от этого и забывает, что где-то есть черта, которую он не должен пересекать. Но у Тэхёна это выходит так просто и легко, что вместе с парой бокалов Чонгук не может устоять.
Остальные засыпают один за другим, пока не остаются только они вдвоём и Хосок, который вытягивает руки над головой и говорит:
— Так, вы двое, вон отсюда — я не смогу заснуть, когда вы тут хихикаете.
— Хёёён, — хнычет Чонгук, заставляя Тэхёна взорваться очередным приступом хихиканья.
— Всё нормально, Чонгуки, мы продолжим вечеринку в нашем номере, — говорит Тэхён, хватая полувыпитую бутылку текилы в одну руку, а в другую — руку Чонгука.
Они желают Хосоку сумасшедшей ночи и вываливаются в коридор в направлении своего номера, который находится через пару дверей отсюда. В последнее время они были в стольких отелях, что все коридоры становятся похожими друг на друга, или это просто алкоголь играет с сознанием Чонгука.
Пока Чонгук возится с ключом, Тэхён начинает щекотать его, так что к моменту, когда они наконец-то заваливаются в свой номер, Чонгук извивается и задыхается от смеха. Он откидывает ключ куда попало и начинает гоняться за Тэхёном по комнате, намереваясь совершить возмездие. Как обычно драматичный Тэхён визжит и мечется среди мебели, умоляя о пощаде. Чонгук представляет, что те, кто находится за стеной, неважно кто, наверно, ненавидят их прямо сейчас.
Всё заканчивается Тэхёном, прижатым к стене рядом с ванной, с вздымающейся грудью, умоляющим Чонгука отпустить его. Чонгук скептически его рассматривает, всё ещё удерживая, пытаясь придумать лучший план нападения.
— Чонгук-а, ну же, ты ведь любишь меня, помнишь? — произносит он, скаля зубы, как сумасшедший. Он поднимает руки, обхватывая лицо Чонгука, его щёки, и это неимоверно отвлекает, учитывая нынешнюю близость Чонгука к его губам. — Просто помни, как ты меня любишь.
Вот в этом и проблема, так ведь? Чонгук слишком, чертовски сильно его любит.
Тэхён чувствует момент слабости и использует его, чтобы сбежать, выскальзывая из-под его руки и уворачиваясь. Возвращаясь обратно в реальность, Чонгук быстро поворачивается, следуя за ним, и слова добираются до его языка раньше, прежде чем мозг, обычно очень осторожный, может их отфильтровать.
Грёбаная текила.
— Почему ты всегда так делаешь? — выпаливает он, раздражённый.
Тэхён останавливается на полпути недалеко от него, с любопытством наклоняя голову. — Делаю что?
— В одну секунду ты полностью сосредоточен на мне, а потом, в следующую, тебя просто… нет, — говорит Чонгук, недовольно запуская руку в волосы. На каком-то уровне он осознаёт, что, возможно, ему стоит немедленно замолчать, но это не тот уровень, на котором он сейчас находится. — Это смущает.
Тэхён моргает, глядя на него широко распахнутыми глазами, губы приоткрыты от явного удивления. — Я… прости, — тихо говорит он, сжимая руки. — Мне не стоило… я перестану.
— Я не хочу, чтобы ты перестал, — хмыкает Чонгук, раздражаясь от того, что Тэхён упускает главное. — Я хочу, чтобы ты заканчивал то, что начинаешь.
Брови Тэхёна взлетают до волос, и он смотрит на Чонгука с необычно настороженным выражением лица. Он выглядит… почти напуганным. — Чонгук, — выдыхает он. — Ты… я имею в виду... Ты серьёзно?
Мозг Чонгука кричит ему одновременно «да» и «нет», и ему трудно понять, к какой стороне прислушаться. Его сердце так сильно громыхает в груди, что ему кажется, что Тэхён его может слышать.
— Я, — запинается он, сбитый с толку, и Тэхён делает осторожный шаг к нему, двигаясь, как будто Чонгук какое-то раненое животное. Внутри Чонгука всё переворачивается.
— Чонгук, — снова говорит Тэхён, почти умоляя. Его глаза огромные, и ему кажется, в них он видит отражение того, что он долгое время чувствовал сам.
— Да, — удаётся ответить Чонгуку, хотя вопроса-то и не было.
Тэхён стоит в паре десятков сантиметров от него и тянется к нему нерешительно, как будто видит Чонгука в самый первый раз. Он легонько проводит пальцами по чонгуковой щеке, перемещая большой палец на его нижнюю губу, изучая. Чонгук резко вдыхает и прикрывает глаза.
Тэхён прочищает горло. — Ты хочешь…? — спрашивает он, и кажется, будто он с трудом в это верит. Не сказанное «меня» колеблется в воздухе между ними, и Чонгук не может дышать.
— Да, — снова шепчет он, стоя всё так же с закрытыми глазами, потому что он чёртов трус.
Кажется, что всё вокруг них замирает. Чонгук чувствует лёгкий шлейф дыхания Тэхёна на своём лице и невесомые, как пёрышко, прикосновения его пальцев на своём подбородке. А потом, благодаря какому-то чуду, Тэхён целует его — всего лишь неуверенное соприкосновение их губ, мягкое, тёплое. Как будто это что-то самое естественное на свете и в то же время более захватывающее, чем выступление на сцене перед тысячами людей.
Тэхён отстраняется через несколько секунд, и Чонгук резко открывает глаза, чтобы прежде всего проверить, не спит ли он. К его огромному облегчению, Тэхён прямо здесь, перед ним, во плоти, беспокойно кусающий свою губу, пока ждёт реакции Чонгука. Чонгуку кажется, что его сердце сейчас разорвётся.
— Эмм, — произносит Чонгук, увлажняя свои губы, чувствуя на них вкус Тэхёна. Тэхён прослеживает его движение взглядом, и по спине Чонгука пробегает дрожь возбуждения.
— Это было... — начинает Тэхён и затем обрывает.
У Чонгука сейчас в голове мешанина, он слишком ошеломлён, чтобы что-то говорить, однако до него доходит, что ему, возможно, нужно сделать что-то, чтобы Тэхён перестал быть таким неуверенным. Почти по какой-то своей воле его руки поднимаются, останавливаясь на тэхёновой талии, слегка притягивая его вперёд. Тот чуть оступается, упираясь руками в грудь Чонгука, и вот его лицо совсем рядом, скромная улыбка играет на губах.
Чёрт, Чонгук просто хочет целовать его до следующего столетия.
— Ещё? — шепчет он, и Тэхён улыбается шире, ярко и нежно, и всё для Чонгука.
На этот раз они целуются по-настоящему, и очертания тэхёнова рта заглушают хаос в голове Чонгука. Немного странно, спустя столько времени, целовать своего лучшего друга, но это не сравнится с тем, как оно воспламеняет всё его тело. Ни одна отчаянная фантазия не могла подготовить его к такому, к ощущению волос Тэхёна, скользящих сквозь его пальцы, прикосновению тэхёнова языка к его губам. Он знает Тэхёна так близко и так давно, и всё же это целый новый пласт его, к которому Чонгуку никогда не приходилось прикасаться.
Он выдаёт слабый стон протеста, когда они прерываются, кончики его пальцев задерживаются на изящной линии тэхёновой челюсти, а тэхёновы ладони всё ещё тёплые на его груди. Они прижимаются лбами друг к другу и просто стоят так, соприкасаясь носами, дыша одним воздухом. Это самый совершенный момент за всю жизнь Чонгука.
— Я хотел сделать это уже очень, очень давно, — тихо признаётся Тэхён, поглядывая на Чонгука из-под ресниц.
— Я тоже, — хрипит Чонгук. Его грудь переполняют эмоции, так что он едва может говорить.
— Ты думаешь, мы всё разрушили?
— Мне вообще всё равно, — выдыхает Чонгук, и он уверен в этом, хотя и знает, что это меняет всё. Нет обратного пути от той черты, которую они только что перешли.
Тэхён издаёт неуверенный смешок. — Мне тоже. — Он слегка отстраняется, проводя ладонями по плечам Чонгука и вниз по рукам. Это странно, потому что Тэхён всегда был с ним очень тактильным, но внезапно всё кажется гораздо более значимым. — Ты знаешь, что ты мне очень нравишься? — говорит он, очаровательно краснея, и чонгуково сердце взлетает.
— Ты так нравишься мне, Тэ, — отвечает Чонгук, преодолевая ком в горле. Слава текиле и Тэхёну, что дали ему уверенность сказать то, что он никогда не смог бы сказать раньше.
Тэхён не отвечает — вместо этого он отпускает себя в руках Чонгука, обхватывая руками его шею и крепко обнимая его. Растерявшись, Чонгук сжимает его талию, утыкаясь лицом в тэхёново плечо и дыша им.
Куча вопросов витает вокруг них, о том, что из этого получится, куда им двигаться дальше. Им о многом надо поговорить и во многом разобраться, и Чонгук думает, они оба это знают. Но на сегодня Чонгук заставляет себя отбросить всё это и наслаждаться моментом, радуясь такому огромному сдвигу в их отношениях. Спустя столько времени, думает он, они заслуживают это.
В ванной они готовятся ко сну плечом к плечу, украдкой, смущённо переглядываясь в зеркале, пока делают обычные вечерние процедуры. Тэхён не переставая тычет его в бок, и в итоге Чонгук просто ловит его руку и не отпускает, сплетая их пальцы, в то время как они неуклюже пытаются умываться и чистить зубы свободными руками. Он измазывает пастой всё вокруг, но оно того стоит потому, как Тэхён мило улыбается ему полным пены ртом.
Вообще-то, укладываясь спать, они сталкиваются с новой, немного неловкой ситуацией. Они спали в одной кровати гораздо больше, чем Чонгук может сосчитать, но сейчас за этим стоит нечто большее, все эти скрытые смыслы, от которых у Чонгука откровенно кружится голова. Конечно, именно Тэхён в итоге разряжает обстановку, плюхаясь на кровать, которая до этого момента была чонгуковой, и вытягивает руки перед собой.
— Пойдёшь обниматься? — говорит он, явно смущённый, но пытается это скрыть. Когда Чонгук видит его таким, это придаёт уверенность, которая нужна ему, чтобы кивнуть и забраться на кровать рядом с ним, так что они лежат лицом к лицу.
— Это приятно, — тихо замечает он, когда их пальцы снова соединяются, а их ноги переплетаются под одеялом. Для них это не ново, однако в первый раз он не следит за каждым своим движением, стараясь контролировать свои чувства.
Тэхён согласно мычит, его взгляд задерживается на их пальцах. Он выглядит так, так очаровательно, нежно и сонно, и как всё, что Чонгук хотел в жизни.
— Тэ, — говорит он, и Тэхён переводит на него взгляд, полный нежности. Чонгук прочищает горло. — Как думаешь, мы могли бы, ну. Ещё немного поцеловаться?
Тэхён смеётся, да так сильно, что Чонгук почти оскорблён, пока Тэхён не обхватывает рукой его шею и не прижимает этот смех к его губам. Тогда он решает, что может закрыть на это глаза, только один раз, если это означает, что так он может продолжать его целовать.
После этого они целуются долго, нежно, аккуратно, опытным путём, периодически прерываясь на хихиканья и шёпот обо всякой всячине, которая приходит им в голову. Чонгук даже не уверен, когда они засыпают, возможно, ближе к предрассветным часам, но делает он это с полным сердцем и Тэхёном, прижавшимся под боком.