Truth so loud (you can t ignore) Такая громкая правда (невозможно игнорировать)

На следующее утро Чонгук находит Тэхёна сидящим на диване в полосатой шёлковой пижаме, жующим хлопья из чашки. Одного вида его здесь, как будто он на своём месте, достаточно, чтобы превратить его сердце в груди в пышущее нечто. — Привет, — с набитыми щеками здоровается с ним Тэхён. — Прости, моё тело не знает, сколько сейчас времени, поэтому я рано проснулся и обчистил твою кухню. — Он смущённо пожимает плечами. — Надеюсь, это нормально? — Да, конечно, — кивает Чонгук, приходя в себя и присоединяясь к нему на диване. — Как спалось? — спрашивает Тэхён, заталкивая полную ложку хлопьев в рот. — Нормально, — говорит Чонгук. После всех волнений прошлой ночью его прилично вырубило. — Хорошо. Тэхён наклоняется вперёд и ставит чашку на стеклянный кофейный столик, потом устраивается так, что он сидит со скрещёнными ногами на диване, лицом к Чонгуку. — Ну, — произносит он. — Поговорим? Так они и делают. Они разговаривают часами. Об их сомнениях, о том, как больно они сделали друг другу, о том времени в прошлом, когда они толком не разговаривали. Что они чувствовали после Гавайев, чего они хотят в будущем, что для них значит быть вместе в отношениях. Порой это больно, иногда волнующе, но к середине дня Чонгук чувствует, будто тяжёлый груз упал с плеч. Он знает, что им действительно сейчас нужно — это просто время, чтобы подтвердить слова своими действиями, но по крайней мере он чувствует, что они на одной волне. — Я хочу быть в отношениях с тобой, — говорит Тэхён, глядя на Чонгука напряжённым взглядом. — Не тайные отношения, не курортный роман. Я хочу по-настоящему. Чонгук внутренне кричит и сдерживает порыв пройтись колесом по комнате. — Я тоже хочу этого, — отвечает он, и потом они просто сидят и глупо улыбаются друг другу. Как только они выговорились и выяснили всё, они проводят остаток дня, обнимаясь на диване и смотря фильмы про супергероев. Тэхён то засыпает, то просыпается, организм ещё приспосабливается к разнице во времени, его голова падает Чонгуку на плечо. Чонгук наслаждается тем, насколько нормально это всё, потому что при всех их взлётах и падениях за столько лет единственное, чего у них не было — так это возможности вести себя как обычная, занудная пара. Он думает, что мог бы привыкнуть к такому. Где-то в районе ужина его желудок начинает урчать, он предпринимает попытку выбраться из-под спящего Тэхёна, не сильно его потревожив. Даже так, он всё равно просыпается, сонно моргая на Чонгука, с очаровательно надутыми губами. Чонгук незамедлительно наклоняется зацеловать их — потому что он может, потому что он хочет — и он чувствует губами нежную, довольную улыбку Тэхёна. — Можешь спать дальше, — говорит он. — Я собирался приготовить ужин. Тэхён мотает головой, протирая глаза от сна. — Нет, всё нормально. Я помогу. Они не делают ничего экстравагантного, только рамен и немного овощей, однако приятно просто быть вместе, двигаться по кухне Чонгука, как будто это самая естественная вещь в мире. Тэхён накрывает на стол, пока Чонгук непосредственно начинает готовить, и когда Тэхён заканчивает, он прижимается к чонгуковой спине, укладываясь подбородком на его плечо и наблюдая за его работой. Это такой знакомый жест, но у Чонгука внутри порхают бабочки каждый раз, когда он думает о том, какой смысл за этим стоит. Тэхён хочет быть с ним. Тэхён хочет быть с ним. По-настоящему. Этой ночью они снова спят в разных комнатах, потому что, пока они оба решили сбавить темп в этой части их отношений, они не доверяют своим телам, когда дело доходит до общей кровати. Поэтому Чонгук снова оставляет Тэхёна возле двери гостевой комнаты, но в этот раз с поцелуем в губы, от которого оба чуть задыхаются. Он засыпает с тем же приятным трепетом в груди и относительным умиротворением в мыслях. В течение следующих нескольких дней они делают первые неустойчивые шаги, заново учась, каково это быть в отношениях, но в этот раз как взрослые люди. Их жизнь помимо друг друга не остановилась; у Чонгука встречи по поводу альбома и тура, а Тэхён всё ещё разбирается с переездом из Лос-Анджелеса и ищет квартиру для аренды, хотя бы временную. В настоящее время он остаётся с Чонгуком, но они оба согласны, что, по крайней мере для начала, есть смысл, чтобы у него было также своё жильё. Им сейчас не нужно излишнее давление, пока они разбираются во всём этом, и переход от избегания разговоров к проживанию вместе — это что-то. Есть ещё вопрос, как рассказать остальным мемберам, с которыми они общаются в чате, но не виделись лично с тех пор, как Тэхён приехал в Корею. Чонгук предполагает, что по крайней мере Чимин подозревает, что происходит, особенно когда они знают, что Тэхён здесь и остановился у Чонгука, но это не обсуждалось подробно. Он хочет рассказать им, даже взволнован, но, кажется, такого рода вещи нужно решать при личной встрече. Они договорились поужинать все вместе всемером, так что он думает, это будет идеальная возможность хотя бы затронуть эту тему. На четвёртое утро после приезда Тэхёна Чонгук просыпается, обнаруживая квартиру до жути тихой. Сейчас рано, так что Тэхён вполне может ещё спать, однако крадущееся ощущение ужаса заполняет его изнутри, пока он встаёт с кровати и идёт в коридор. Кухня и гостиная пустые, так же, как и кабинет, обе ванные и игровая. Под конец он приходит к комнате для гостей, и болезненное ощущение в животе только нарастает, когда он замечает, что дверь приоткрыта. Открывая её настежь, он видит, что комната тоже пустая, кровать идеально заправлена, как будто никого там никогда и не было. Чонгука начинает трясти, колени опускаются на ковёр, пока его мозг с трудом пытается найти объяснение. Может, он ушёл по делам или встретиться с другом, или, может, неожиданно выпала возможность посмотреть квартиру. Он не мог просто уйти, он не ушёл бы, после прошедших нескольких дней, после всего, о чём они говорили и что они решили. Именно тогда ещё более ужасная мысль приходит Чонгуку в голову — что он придумал всё это, просто очередной сон о том, чего у него никогда не будет. Всё казалось таким реальным, и от этого в тысячу раз хуже. Теперь он дико трясётся, скручиваясь пополам, и кричит имя Тэхёна, до конца не осознавая этого. Он не понимает, почему ему приходится так разбиваться, почему он не может просто двигаться дальше, как, сука, нормальный человек. Идея настолько ясна, что даже его подсознание теперь усваивает — Тэхён никогда не останется с ним. — Чонгук! И вот он, как по заказу — он снова слышит голос Тэхёна, хотя его здесь нет. Рыдания вырываются из глотки, боль настолько мучительна, что он не знает, сколько ещё — — ЧОНГУК! Чонгук со стоном возвращается в сознание, всё тело его вздрагивает, как будто его всего прошили электрошоком. Ему требуется какое-то время, чтобы сориентироваться, но когда ему это удаётся, он обнаруживает себя на своей кровати, лицом к лицу с Тэхёном. Одной рукой он приглаживает чонгуковы волосы на лбу, другой обхватывает его плечо, и выглядит он охваченным абсолютным ужасом. — Ты со мной? — спрашивает он, тревожным взглядом осматривая всё лицо Чонгука. Судя по свету, который просачивается сквозь окна, похоже, сейчас раннее утро. Это был плохой сон, понимает Чонгук. Только сон. Облегчение, нахлынувшее на него, настолько сильно, что почти перехватывает дыхание. — Чёрт, — хрипит он, нерешительно тянется, касаясь тэхёновой щеки, желая убедиться, что он настоящий. Его кожа мягкая, тёплая, плотная под кончиками пальцев Чонгука. — Что ты делаешь здесь? — Ты был - ээ. Ты кричал моё имя, — объясняет Тэхён, всё ещё глубоко потрясённый. — Я зашёл посмотреть, что случилось, и понял, что у тебя, наверно, кошмар или что-то подобное, поэтому попытался разбудить тебя. — Ох, — глупо говорит Чонгук. Чем больше он приходит в себя, тем более неловко он себя чувствует. Он настолько напряжён, что путает свои кошмары с реальностью и, плюсом ко всему, приплёл сюда Тэхёна. — Прости, — мямлит он. — Не извиняйся, — твёрдо говорит Тэхён. Он лежит очень близко, запоздало понимает Чонгук, щекой лежит на той же подушке, что и он. Его руки шарят везде, лёгкими успокаивающими касаниями по чонгуковым волосам, уху, щеке. — Ты хочешь — расскажешь мне об этом? Чонгук не особенно хочет — он всё ещё напуган и не горит желанием показывать, насколько уязвим он на самом деле. Но в свете всего, о чём они говорили последние несколько дней — как важно разговаривать, быть честными — он осознаёт, что, наверно, ему стоит сказать. — Эмм. — Он сглатывает, щёки его горят. Тэхён молчит, терпеливо наблюдая за ним, пока его пальцы теребят мочку уха Чонгука. Он выглядит нереальным в бледном утреннем свете. — Мне снилось, что я проснулся, а ты ушёл. Или, может, — что ты изначально никогда и не приходил. Тэхён шумно выдыхает со звуком, подозрительно похожим на всхлип, глаза его расширены и такие печальные, что Чонгук немедленно чувствует себя виноватым. Но прежде чем он может сказать что-то ещё, снова извиниться или, вероятно, уползти в нору и умереть, Тэхён начинает говорить. — Мне так жаль, Чонгук, — тихо говорит он, отпуская его мочку и следуя пальцами вдоль его линии челюсти. Прикосновение успокаивает, удерживая его в реальности. — Я прямо здесь, да ведь? Я никуда не ухожу. Чонгук кивает, нерешительно протягивая руку и гладя бок Тэхёна. Он так же одет в пижаму, ткань смятая и тёплая после постели. — Пожалуйста, просто — не уходи опять, — только и шепчет Чонгук. Неловко говорить это вслух, но так и есть на самом деле — его самый глубокий страх, если речь идёт о Тэхёне. — Я не уйду, — отвечает Тэхён таким же мягким тоном. Он подбирается ближе, и они касаются носами. — Никогда, хорошо? — Обещаешь? Тэхён оттопыривает мизинец, сцепляя его с чонгуковым. — Обещаю. — Хорошо, — говорит Чонгук. — Я тоже обещаю. Глаза Тэхёна мокрые, когда он приближается, целуя Чонгука, и это не более, чем лёгкое соприкосновение их губ. Это пугает и волнует их обоих, быть настолько уязвимыми и открытыми друг с другом, но Чонгук чувствует, как это важно, как это уже делает их сильнее. Их мизинцы всё ещё соединены в тесном пространстве между ними. — Хочешь, обниму тебя сзади? — предлагает Тэхён, отчасти дразня, прижимая большой палец к уголку губ Чонгука, а потом заменяя его своими губами. Чонгук выдыхает со смехом. — Хорошо, — в любом случае соглашается он. Он перекладывается на бок, и Тэхён сразу же облепляет его, целуя верхний выступающий позвонок на его спине и обхватывая рукой его талию. Его пальцы скользят под край чонгуковой футболки и поглаживают его по животу, что Чонгук посчитал бы отвлекающим в другом контексте, но сейчас это просто успокаивает. — Засыпай снова, — бормочет Тэхён, губы касаются задней стороны его шеи, когда он говорит. — Я буду здесь, когда ты проснёшься. Позже, когда Чонгук просыпается через несколько часов, первое, что отображает его сознание, — это утешающее тепло техёнова тела, всё ещё крепко прижатого к его спине. *** Ужин в честь встречи со всеми мемберами проходит в vip-зале ресторана в Сеуле, в местечке, куда они ходили с ранних времён BTS. Владельцы и персонал уже хорошо их знают сейчас и всегда были исключительно услужливы и осмотрительны, принимая их. Кажется, это подходящее место для подобного разговора с группой, даже если фактически им с Тэхёном больше нет смысла скрываться. Всё же он не очень-то хочет, чтобы подробности его личной жизни разнесли по всему интернету. Первая часть ужина проходит в основном за обменом новостями между Тэхёном и остальными мемберами; они посвящают его в подробности их жизней, а он в свою очередь рассказывает им о пресс-туре к фильму, с которым он проехал по всему миру. Они с Чонгуком сидят рядом, и, хотя никто особенно не спрашивает об этом, Чонгук чувствует, как остальные наблюдают за ними, и ощущает их любопытство. Он не может их винить — последнее, о чём они слышали, что они с Тэхёном едва разговаривают. В итоге это всплывает, когда они переходят к теме переезда Тэхёна обратно в Сеул. За исключением Чимина, они все, кажется, удивлены тому, что Тэхён становился всё более несчастным в Лос-Анджелесе, хотя совершенно ясно, что все в восторге от его решения переехать обратно. Именно Намджун поднимает эту тему, и делает он это, как всегда, по-мудрому и дипломатично. — Значит, Тэ, — говорит он, делая глоток пива и ставя стакан на стол. — Ты остановился у Чонгука, пока ищешь жильё? Чонгук буквально чувствует, как подскакивает уровень внимания за столом, все останавливаются и поднимают головы от своих тарелок. В каком-то смысле это мило, насколько они все связаны между собой, и Чонгук не первый раз чувствует свою вину за то, что провёл их через всё это несколько раз. — Ага, — кивает Тэхён, улыбаясь. Под столом он берёт руку Чонгука в свою и чуть сжимает её, переплетая их пальцы вместе. — И всё… хорошо? — осторожно спрашивает Намджун. Чонгук чуть не фыркает вслух от такого вопроса. Бедные его друзья, наверно, они охренеть как запутались в этом. — Да, — подтверждает Тэхён, искоса глядя на Чонгука. Чонгук смотрит на него в ответ, в своей обычной манере, когда Тэхён говорит, просто воспринимая его речь, как влюблённый идиот. — Мы просто — ох, разбираемся постепенно. Но да, всё хорошо. То есть — я так думаю, по крайней мере. Все взгляды поворачиваются к Чонгуку, возвращая его из задумчивости, вызванной Тэхёном. — Хорошо, — повторяет он, когда осознаёт, что, наверно, должен что-то сказать. Все смеются, но Тэхён просто улыбается ему самой яркой, самой милой улыбкой, снова сжимая его руку. — То есть — да. Всё правда хорошо. — Я действительно счастлив слышать это, — говорит Намджун, сияя улыбкой. — Вы двое, что, держитесь за руки под столом? — вмешивается Хосок, с немного раскрасневшимся от алкоголя лицом. Тэхён поднимает их соединённые руки в подтверждение, смущённо улыбаясь, и Хосок от радости хлопает в ладоши. — О мой бог, это так офигенно мило, я сейчас умру. При этом весь стол падает от смеха, и Чонгук не может не присоединиться к ним. Немного неловко, конечно, но их тёплая реакция и любовь, стоящая за всем этим, позволяет ему почувствовать себя непередаваемо счастливым и успокоенным. Они никогда не скрывали ничего от своих хёнов, потому что они сомневались в их признании, однако чувствуется невероятное облегчение от того, что наконец-то можно быть совершенно открытыми с ними. — Ещё мы хотим, чтобы вы, парни, знали, мы поддерживаем вас на сто процентов, — говорит Юнги, когда хохот утихает. — Что бы вы ни решили, насколько публичными вы ни хотели бы стать. Чонгук сглатывает, и грудь наполняется теплотой от того, как все остальные согласно кивают. — Вы уверены? — серьёзно спрашивает Тэхён. — Это отразится на вас всех, если и когда мы будем воссоединяться. Именно об этом они говорили вдвоём — BTS технически всё ещё на перерыве, и возвращение с двумя участниками, которые ранее считались традиционной ориентации, в качестве пары сейчас наверняка приведёт к последствиям, как их теперь будут принимать. Чонгук и Тэхён готовы столкнуться с негативной реакцией, если это означает больше не скрываться, но они оба знают, что это тяжёлая задача для остальных. — Абсолютно уверены, — решительно отвечает Юнги. — Мы не будем устраивать воссоединение, если вы не сможете быть открытыми. Вот и всё. Чонгук с Тэхёном оба таращатся на него, без слов. Это более щедро, чем они даже смели мечтать. — Хён… — запинается Чонгук, внезапно почувствовав ком в горле. — Это не обсуждается, Гук-а, — говорит Намджун, ласково перебивая его. — Мы приняли своё решение, мы знаем свою позицию. — Мы с вами, — добавляет Чимин. — Мы защитим вас. — Чёрт, парни, вы заставляете меня рыдать, — мямлит Тэхён, вытирая глаза свободной рукой. — Я — вау. — Спасибо, — хрипит Чонгук. Его сердце настолько переполнено, что ему кажется, оно в любую минуту взорвётся. — Просто будьте счастливы, ага? — говорит Сокджин. — Не похерьте всё снова. Чимин шлёпает его, но Чонгук с Тэхёном оба грустно усмехаются, глядя друг на друга. — Не будем, — обещает Чонгук, и Тэхён кивает в подтверждение, дотягиваясь рукой и взъерошивая его волосы на затылке. — Хорошо, — говорит Сокджин, кивая. — Теперь, когда это решено, мы можем перекрыть слёзный потоп? Я думаю, всем надо ещё выпить. Чимин с Хосоком радостно вопят, и все снова смеются, поднимая бокалы. — За Тэхёна и Чонгука! — кричит Сокджин, когда все чокаются. — Лучшая команда, — шепчет Тэхён Чонгуку в ухо, и они оба опустошают стаканы. К концу ужина Чонгук очень счастлив, очень сыт, а также, возможно, чуточку более пьян, чем он предполагал. Что-то есть в том, чтобы находиться вместе с Тэхёном, рядом с остальными мемберами, что делает всё таким реальным, отчего Чонгук чувствует себя охрененно счастливым, и, хорошо, может, он немного переборщил с празднованием. Давненько ему не было так хорошо, окей? Кто его осудит? Есть ещё кое-что, однако, когда Чонгук выпивает, он начинает приставать. А теперь, когда ему можно приставать к Тэхёну — так-так… — Гук, — смеётся Тэхён, немного склоняясь вперёд, так как Чонгук навалился почти всем телом на его спину. Они стоят в отдельном коридоре перед квартирой Чонгука, наконец-то вдали от любопытных глаз. — Детка, тебе придётся отпустить меня, чтобы мы смогли открыть дверь. Вместо того, чтобы отпустить его, Чонгук решает поумиляться ласковому прозвищу, касаясь носом техёновой шеи сзади. — Детка, — радостно повторяет он. — Детка, детка, детка. Тэхён снова выдыхает со смехом, в итоге высвобождая свои руки из захвата Чонгука. Чонгук при этом дуется, пока не понимает, что Тэхён не видит его лицо, тогда он начинает хныкать. — Где твои ключи? — напоминает Тэхён, игнорируя его. — В заднем кармане, — бормочет Чонгук в местечко за тэхёновым ухом, не пропуская то, как Тэхён чуть вздрагивает. — Ха, хён, ты потрогал мою задницу. Тэхён громко фыркает в ответ, вытаскивая руку (и ключи) из заднего кармана чонгуковых джинс и слегка шлёпая его по попе. — О, боже мой, ты сейчас просто невозможный. Как только они заходят внутрь, Чонгук прижимает Тэхёна к стене рядом с дверью, жадно целуя его. Смутно он вспоминает, что им не следует торопиться и всё такое, но Тэхён такой красивый и пахнет так хорошо, и Чонгук всего лишь человек, так ведь? Он не может ничего поделать, что его тело так реагирует на Тэхёна. Это химия. Руки Чонгука находят путь под футболку Тэхёна, пальцы дразнят нежную кожу на его талии, отчего тот стонет в рот Чонгука. Чонгук пользуется ситуацией, минуя языком тэхёновы губы глубже, прижимаясь ближе, ближе, пока их бедра не соприкасаются. Это самый горячий момент, что у них был с тех пор, как Тэхён вернулся, и, господи, Чонгук хочет его так сильно. — Подожди, Гук, — говорит Тэхён, заставляя Чонгука стонать, когда он отстраняется от него. — Притормози, а? Ты пьян. — Нет, — возражает Чонгук, вместо этого прикладываясь ртом к тэхёновой шее. Это вопиющая ложь, но Тэхёну не надо об этом знать. Тэхён смеётся, чуть задыхаясь, и Чонгук чувствует себя невообразимо самоуверенным. — Очень даже, — дразнит он, скользя пальцами в волосы Чонгука и легонько оттягивая его от своей шеи. — Хён, — хнычет Чонгук, надувая губы. Он всё так же держит руки на талии Тэхёна, наслаждаясь ощущением обнажённой кожи. — Давай же. Ты разве не хочешь? — Ну конечно, — выдыхает Тэхён, его голос слегка дрожит. — Так сильно. — Он кусает губу, вдруг выглядя смущённо. — Но ты пьян, а я не знаю — мне просто кажется, мы должны быть трезвые для такого. Это наш последний первый раз, понимаешь? Возбуждение в животе у Чонгука резко сменяется ощущением порхающих бабочек, пока Тэхён продолжает опасливо смотреть на него. — Блядь, — говорит он. — Это так романтично, блядь. Тэхён открыто смеётся в ответ, запрокидывая голову к стене. Чонгук тоже смеётся, утыкаясь носом ему в шею и обнимая его. — Идём, дурачок, — говорит Тэхён. — Возьмём тебе воды и уложим в кровать. Чонгук вздыхает, но позволяет Тэхёну взять его за руку и потащить на кухню. При тусклом освещении сверху он путает Тэхёну волосы, пока тот наливает им обоим по стакану воды, потом следует за ним по коридору, ведущему в спальни. Они останавливаются возле комнаты Чонгука, и Тэхён обхватывает руками его лицо и целует целомудренно, но крепко. — Кстати, — хмыкает Тэхён, всё так же близко к его губам, опуская руки вниз на его задницу и сжимая её. — Я на самом деле с нетерпением жду наш последний первый раз. Чонгук стонет. *** — Прости, что был похотливым пьяным кошмаром вчера ночью, — бормочет Чонгук за завтраком следующим утром. Благодаря настойчивости Тэхёна, чтобы он выпил воды перед сном, он проснулся только с лёгким похмельем. К его огорчению, этого было недостаточно, чтобы стереть из памяти его неудавшиеся заигрывания с Тэхёном, и сейчас, когда он протрезвел, он ещё и в шоке. — Ты был прикольный, — уверяет Тэхён, похлопывая его по руке. — Уф, — стонет Чонгук, падая лбом на стол. — Это так неудобно. — Да ну, перестань, — говорит Тэхён, поглаживая его спину. — Не то чтобы мне это не понравилось. Чонгук оживляется при этом, поворачиваясь так, что одной щекой лежит на столе и одним глазом наблюдает за Тэхёном. — Правда? — Правда, — подтверждает Тэхён. — Пьяный Чонгук опасен, но всё же несправедливо сексуален. У пьяного Тэхёна не было бы ни единого шанса. Чонгук немного расцветает от этого, полностью поднимая голову. — Всё равно. Прости, что поставил тебя в такое положение. Тэхён пожимает плечами, небрежно взмахнув рукой. — Всё нормально. Прежде всего я просто не хотел, чтобы ты делал то, о чём бы ты пожалел. Чонгук сглатывает. — Я бы никогда не пожалел о том, что был с тобой, Тэ. Глаза Тэхёна округляются, и он прикусывает довольную улыбку, от которой у Чонгука внутри всё наполняется тёплом и нежностью. — Я тоже, — говорит он тихо. — И раз уж между нами всё ясно — никакой спешки или давления, но. Я готов. Как только ты будешь готов. Слова доходят медленно, жар закручивается в чонгуковом животе, разливаясь по всему телу. Он рад, что они сразу же не прыгнули в кровать, как только Тэхён появился у его двери, но с каждым днём он думает об этом всё больше и больше. Это похоже на чудо, что он провёл столько времени с готовым Тэхёном в его доме и даже ещё не разделся с ним, если честно. Это дало им время и ту ясность, которая им была нужна, чтобы сосредоточиться на других вещах, но да — Чонгук не уверен, сколько он ещё протянет. Особенно сейчас, когда Тэхён чётко сказал, что он готов. — Хорошо, — кивает он, стараясь выглядеть спокойным и собранным, и почти наверняка не справляясь с этим. — Ээ — рад это слышать. Тэхён смеётся с нежностью, качая головой, и их разговор постепенно переходит к другим темам. Однако семена были посеяны, и это всё, о чём Чонгук может думать в следующие несколько дней. Просто Тэхён такой красивый, неважно, выглядит он нежно, с распушенными волосами утром или при параде, когда идёт с Чонгуком куда-то вечером. И Чонгук, как обычно, совершенно безумно влюблённый, не может оторвать взгляд от Тэхёна, даже если пытается держать свои руки при себе. Он на самом деле не знает, чего он ждёт на данном этапе — может, просто момента, который покажется подходящим. Не то чтобы они никогда не делали этого раньше, но, как сказал Тэхён, это их последний первый раз. Он хочет, чтобы это произошло естественно, непринуждённо — как и должно быть. Через несколько дней Тэхён находит квартиру. Всего в паре кварталов от чонгуковой, меньше, чем в десяти минутах ходьбы, что удобно в личном и рабочем плане. С помесячной арендой и уже с мебелью, поэтому, если и когда они с Чонгуком решат, что они готовы официально съехаться, им не нужно будет долго ждать. Чонгук находится рядом с ним, когда он находит её, и он сразу понимает, почему она по душе Тэхёну — светлая и просторная, похожая на его местечко в Лос-Анджелесе, с большими окнами, которые открывают живописный вид на город. Также там удобная гостиная с огромным тв-экраном, идеально подходящим для игровых и аниме-марафонов, и ванная с великолепной акустикой для пения в душе (и, возможно, для других занятий, не то чтобы Чонгук думал об этом, пока они стояли там с риэлтором. Совсем нет). Они устраивают праздничный ужин у Чонгука дома в тот вечер, хотя лично Чонгук слегка паникует от перспективы переезда Тэхёна. Он знает, это то, о чём они говорили, знает, что это взрослое, ответственное решение, но он не может избавиться от тревоги, что между ними каким-то образом что-то изменится, когда Тэхён уйдёт. Прошедшие две недели были такие невероятные, и он боится думать о чём угодно, что могло бы разрушить этот маленький пузырь, в котором они живут. Аренда начинается только со следующего месяца, так что у них есть ещё две недели в качестве соседей по квартире, но даже это кажется теперь однозначно коротким промежутком времени. Он изо всех сил пытается храбриться за ужином, так как это прекрасная квартира, и Тэхён искренне рад. И всё же Тэхён — это Тэхён, ему не надо много времени, чтобы ухватиться за тот факт, что что-то не так. — Эй, ты в порядке? — спрашивает он, взобравшись на стол кухонного гарнитура, пока Чонгук заканчивает складывать тарелки в посудомоечную машину. Чонгук поднимает на него глаза, вытирая руки, и обнаруживает его чуть нахмурившимся. — Ага, всё хорошо, — врёт он. Он знает, что это неправильно с его стороны, но он не хочет портить хорошее настроение Тэхёна или заставлять его чувствовать себя виноватым. Тэхён выгибает бровь, тыча своей ступнёй в ногу Чонгука. — Кажется, я тебе не верю. Чонгук вздыхает, и Тэхён смотрит на него с ожиданием. — Просто — я не хочу, чтобы ты уходил, — признаётся он. — Не хочешь или боишься? — настаивает Тэхён, наклоняя голову вбок. Чонгук обдумывает это. — Думаю, и то, и другое. — Он закусывает губу, пялясь на шкафчик сзади Тэхёна и чувствуя себя немного жалким. — В основном боюсь. — Гук-а, — мягко говорит Тэхён, протягивая к нему свои руки. Чонгук шагает вперёд, вставая между его ног, и утыкается лицом ему в шею. — Это всего в двух кварталах отсюда, — утешительно говорит Тэхён, перебирая чонгуковы волосы. — Я так же буду здесь всё время. Ты не сможешь отделаться от меня так просто, Чон. Чонгук не может не засмеяться в ответ, отстраняясь, чтобы посмотреть на Тэхёна. — Я знаю, — уступает он. — Просто у меня ощущение, что ты только появился здесь. — Я всё равно буду здесь, — осторожно напоминает он, закручивая прядки чонгуковых волос на затылке. — Я ухожу из этой квартиры, а не от тебя, да? — Да, — кивает Чонгук, сглатывая. Он проводит руками вверх по техёновым бёдрам и придвигает его ближе. Тэхён наклоняется, прикасаясь к его губам сильнее, чем Чонгук ожидал. — Если что, у нас будет больше мест, где можно делать это, — добавляет он, дразня. Чонгук со смехом выдыхает, обхватывая его голову сзади и снова целуя его. Постепенно он учится принимать идею, что Тэхён никуда не уходит — ему просто надо иногда напоминать об этом. Как, например, прижать Тэхёна близко к себе, жадно прикасаясь к его губам своими. Это прекрасное напоминание. — В душе тоже замечательная акустика, — замечает Чонгук, отчего Тэхён взрывается хохотом в его губы. — Чон Чонгук, — стонет он, наигранно оскорблённый. — Ты делаешь мне непристойное предложение? — Возможно, — ухмыляется Чонгук, цепляя руками Тэхёна под коленками, пока его ноги не обхватывают талию Чонгука. Их лица в нескольких сантиметрах, Тэхён смотрит на него с довольным, смутно-возбуждённым выражением лица. — Вообще-то, определённо. Я определённо, абсолютно- Его прерывает звук его собственного звонящего телефона, рингтон, установленный специально на его маму. Чонгук стонет, потому что они несколько дней не могли застать друг друга на месте, перезваниваясь, и он знает, что должен быть хорошим сыном и взять трубку, но ещё есть Тэхён. Тэхён и его длинные ноги, которые в данный момент сжимают бёдра Чонгука самым соблазнительным образом. — Возьми, — говорит Тэхён, последний раз целуя Чонгука, а потом отпуская его. — Ты скучаешь по ней. Чонгук нехотя вздыхает, и Тэхён слегка хлопает его по попе, спрыгивая со стола. Указывая на себя большими пальцами, он начинает пятиться к выходу из кухни. — Никуда не ухожу, помнишь? Чонгук толком не может избавиться от счастливой улыбки, когда отвечает на звонок. В конце концов он благодарен за возможность поговорить со своей мамой, хотя это и разлучает его с Тэхёном на какое-то время. Сейчас не так плохо, как было в дни BTS, но ему до сих пор не удаётся видеть или слышать свою семью так часто, как бы ему хотелось, поэтому такие редкие моменты важные и особенные. В итоге они болтают почти час, обмениваясь семейными и личными новостями, в какой-то момент даже его отец берёт трубку, чтобы поздороваться. Когда Чонгук упоминает, что Тэхён вернулся в Корею и остановился у него, она издаёт удивлённый довольный возглас. — Это объясняет, почему твой голос звучит таким счастливым, — хитро говорит она, и Чонгук краснеет, хоть рядом и нет никого, кто бы мог его увидеть. Они наконец прощаются, обмениваясь обещаниями, что он и Тэхён приедут как можно быстрее. Эта идея его вдохновляет — его семья явно знает Тэхёна, и Чонгук думает, они всегда подозревали между ними что-то особенное, хотя они никогда не говорили об этом прямо. Но привести его домой в качестве своего парня, совершенно не скрываться и вести себя как обычная пара — мысль об этом делает его счастливым до головокружения. Выключая свет на кухне, он идёт по коридору к комнате для гостей и находит Тэхёна сидящим в позе лотоса на кровати, рисующим наброски. Он выглядит так сосредоточенно и умиротворённо, что Чонгук почти не хочет его беспокоить, но в итоге тот сам поднимает на него взгляд, широко улыбаясь, когда замечает Чонгука в дверях. — Привет, — говорит он, откладывая блокнот в сторону. Он выглядит невозможно нежным и притягательным в мягком сиянии настольной лампы, и Чонгук чувствует, как недавний жар разгорается внутри него. — Хорошо поговорил с мамой? Чонгук кивает, прислоняясь к дверному косяку и направляя мысли обратно к разговору. — Да, было здорово поговорить. Она хочет, чтобы мы приехали поскорее. — То есть… мы, вместе? — спрашивает Тэхён, округляя глаза. — Да, — подтверждает Чонгук, снова кивая. Внезапно он начинает нервничать, думая, может, он забегает вперёд. — Я имею в виду, если это- — Я бы с удовольствием, — перебивает Тэхён, светясь улыбкой. — Оу, — говорит Чонгук с облегчением. — Тогда хорошо. — Он продолжает неловко стоять в дверном проёме, желая продолжить то, на чём они остановились ранее, но также не решаясь отрывать Тэхёна от рисования. — Ну, э, спокойной ночи, я дум- — Гук. Голос Тэхёна нежный, но решительный, за которым кроется намёк на желание, что повторяется во взгляде, пронизывающем Чонгука. В одно мгновение Чонгук осознаёт, что он делает несколько больших шагов через комнату, забираясь на кровать, пока не нависает над Тэхёном, который сейчас откинулся назад на подушки. Он осыпает поцелуями тэхёнову шею, его челюсть, его губы, вздрагивает, когда Тэхён подаётся вперёд, руками скользя под футболку Чонгука. — Она сказала, что мой голос звучал счастливо, — внезапно выдыхает он, так как ему кажется, что Тэхён должен знать. — Моя мама. Тэхён замирает, моргая на него. Его пальцы легко касаются поясницы Чонгука. — А ты счастлив? — спрашивает он, что звучит одновременно тревожно и с надеждой. Чонгук так сильно его любит, что с трудом сдерживается. — Я так счастлив, — признаётся он тихим голосом. Ему всё ещё тяжело признать всю силу его чувств, но ему надоело пытаться скрывать их. — Я тоже, — говорит ему Тэхён, ярко улыбаясь, когда он обхватывает рукой Чонгука за шею и притягивает в очередной поцелуй. — Ты делаешь меня таким счастливым, Чонгук. С переполненным сердцем Чонгук наклоняется к нему, опираясь на локти, так что большей частью своего тела он лежит на Тэхёне. При всей близости, что была между ними за прошедшие две недели, это первый раз, когда они действительно в горизонтальном положении вместе, и Чонгук снова чувствует себя подростком, сердце бешено бьётся от смысла того, что происходит. Он сомневается, что когда-либо найдёт большее блаженство, чем ощущение тэхёнова длинного тела, растянувшегося под ним, и как он двигается и реагирует на прикосновения Чонгука. — Я люблю тебя, — бормочет Тэхён в губы Чонгука, и, подождите, — это чистейшее блаженство, которое он когда-либо знал. То, как Тэхён говорит об этом так открыто, так настойчиво, с одной рукой в волосах Чонгука, другой подталкивая его спину ближе вперёд, одновременно задирая футболку. Господи, Чонгук вполне мог бы привыкнуть к такому. — Я тоже люблю тебя, — хрипло отвечает он, целуя Тэхёна сильнее, глубже, чувствуя, что мог бы забраться к нему под кожу и всё равно не был бы так близко, как ему хочется. Он отчётливо понимает, что в первый раз он говорит эти слова Тэхёну с тех пор, как ему было двадцать, и по сдавленному стону Тэхёна он понимает, что тот тоже об этом знает. Его хватка на Чонгуке усиливается, поцелуи становятся более настойчивыми, и Чонгук задумывается, может, втайне он переживает из-за этого, боясь, что Чонгук не чувствует того же в ответ. — Я люблю тебя, Тэ, — снова говорит он, потому что он, чёрт возьми, хочет, и то, как высоко стонет Тэхён в его рот, заставляет его хотеть повторять это снова и снова. Он ведёт рукой по бедру Тэхёна, поднимая его к себе на пояс, возбуждение пронзает его, когда он чувствует, как прикасается к нарастающей эрекции Тэхёна своей. Он резко отстраняется, садясь на пятки, его футболка снова опускается на его талию. Тэхён выглядит слегка растерянным, ошеломлённо моргая в замешательстве и надувая губы, когда он приподнимается на локтях и опять тянется к Чонгуку. — Чонгуки- — Тэ, — прерывает его Чонгук, хватая его запястье и останавливая его. — Останься сегодня со мной. В моей кровати. Мгновение уходит на осознание его слов, а потом Тэхён поднимается на колени, обхватывая лицо Чонгука и пытаясь поцеловать его, в то время как сам он быстро кивает. — Да, — говорит он снова и снова, целуя его, задыхаясь, и всё, что Чонгук может сделать — это целовать его в ответ и удивлённо смеяться от красоты момента. Он сползает задом с кровати, утягивая Тэхёна за собой и поднимая его, хватаясь за его бёдра. Он поднимается так же легко, как и всегда, зацепляясь щиколотками на пояснице Чонгука и наклоняя голову так, чтобы они могли продолжать целоваться. Так они находят дорогу в комнату Чонгука, прижимаясь губами и врезаясь в несколько твёрдых поверхностей, потому что их не заботит смотреть, куда они идут. Они буквально обрушиваются на кровать Чонгука, Тэхён подтягивается дальше по матрасу, Чонгук ползёт за ним, целуя любую доступную его губам часть тэхёнова тела. Хотя Тэхён и живёт у него дома целых две недели, Чонгук всё равно не может поверить, что он у него в постели прямо сейчас, готовый и ждущий. После всех ночей с ощущением никчёмности и одиночества, ночей, проведённых фактически с незнакомыми людьми, ночей, когда он постыдно кончал в собственный кулак, мыслями с Тэхёном, — после всего этого они наконец-то здесь вместе. Навсегда, он надеется. Вот о чём он думает, когда сдвигает ткань тэхёновой футболки вверх, углубляясь языком в его пупок, и улыбается, когда тот издаёт наполовину стон, наполовину смех. Всё в нём знакомо в самом лучшем смысле — нежность его кожи, звуки, которые он издаёт, то, как он пахнет. На Гавайях те же знакомые ощущения были в каком-то смысле печальными, как вкус чего-то, что он так долго ждал, но чем не мог полностью обладать. Но сейчас — сейчас просто кажется, как будто он наконец вернулся домой. Он тратит достаточно времени, оставляя засосы на тэхёновом животе, так что Тэхён становится нетерпеливым, со смехом отталкивая лицо Чонгука от себя, пока он садится и стягивает свою футболку. С этого момента они раздеваются медленно, позволяя рукам трогать, останавливаясь на поцелуи и нашептывая всякую всячину друг другу в губы. Чонгук пылает сверху донизу с каждым сантиметром кожи, доступным ему, но он не хочет торопиться, не хочет, чтобы в памяти это осталось как лихорадочный секс по-быстрому. Он понимает, что Тэхён чувствует то же самое по тому, как он трогает его, нежно и изучающе, восхищённо. В конце концов, если Чонгук правильно это понимает, у них в запасе всё время в мире. К тому моменту, как они полностью раздеваются, Чонгук дрожит. Он вообще-то даже не нервничает, только переполнен эмоциями и возбуждением, чувствуя необходимость ощущать Тэхёна везде и сразу. Он забывается, просто глядя на него, наблюдая, как его щёки и грудь розовеют всякий раз, когда взгляд Чонгука задерживается слишком долго. Он не может пересилить себя — прошло больше десяти лет, а Тэхён — всё ещё самое восхитительное, что он когда-либо видел в жизни. — Ты такой красивый, — говорит он, задыхаясь, покрываясь мурашками, когда Тэхён скользит пальцами по его бокам. Его член почти до боли твёрдый сейчас, и он понимает, что его самоконтроль быстро исчезает. — Господи, Тэ, я- — Что ты хочешь? — мягко спрашивает Тэхён, сдерживая его, гладя рукой волосы. Это трудный вопрос, особенно когда Чонгук хочет всё что угодно и сразу, что Тэхён готов дать ему. — Я только хочу видеть тебя, — бормочет он, слишком ошеломлённый, чтобы произносить что-то ещё. Тэхён кивает, кусая губу и задумчиво разглядывает Чонгука. — Перевернёшь нас? Чонгук немедленно подчиняется, просовывая руку под спину Тэхёна и перекатываясь наоборот. Он опускается спиной на подушки, пока Тэхён седлает его бёдра, чуть вздрагивая, когда зад Тэхёна оказывается прямо на его пахе. — Хочешь меня? — спрашивает Тэхён, слегка сдвигая бёдра вниз. В его глазах тьма, когда он наклоняется вперёд, ставя руки по обе стороны от чонгуковой головы. — Всегда, — низко выстанывает Чонгук, сжимая Тэхёна за талию и притягивая его сильнее. — Тэ- — Всё хорошо, — успокаивает его Тэхён. — Я хочу тебя сильнее. Не может быть такого, думает Чонгук, но всё равно от его слов он стонет, добавляя какое-то неистовое отчаяние к его движениям. Тэхён тянется рукой к бедру Чонгука, останавливая его. — Детка, — бормочет он, превращая Чонгука в сентиментальное влюблённое нечто. Когда они были моложе, это прозвище было припасено только для самых нежных, чувственных моментов. — Где у тебя лежат- ? Чонгук неопределённо показывает куда-то в направлении прикроватной тумбочки, и Тэхён вытягивается над ним, чтобы достать до неё, выставляя всю длину своего тела напоказ. Чонгук пользуется преимуществом новой позы, удовлетворённо проводя рукой по тэхёновой заднице, чуть сжимая её, вызывая в ответ удивлённый писк. Никто из них не комментирует то, что тюбик со смазкой почти нетронут, но Чонгук видит, как Тэхён задерживает на нём взгляд, и слышит, как дрожит его голос, когда он вжимает его ему в ладонь. Внезапно он рад, что после Гавайев он почти ни с кем не спал, потому что это делает такой момент более особенным для них обоих. — Подготовь меня, — бормочет Тэхён в его губы низким голосом, и Чонгук садится так быстро, что чуть не ударяется об его голову своей. Тэхён передвигается на его колени, обхватывая руками чонгукову шею для опоры. Он раскрывает рот, когда Чонгук вдавливает первый скользкий палец внутрь, и хмурит брови, пока привыкает к растяжке. А потом Чонгуку удаётся увидеть, услышать и почувствовать, как он теряет самообладание, его хватка усиливается на чонгуковых плечах, и дышит он горячо и прерывисто ему в ухо. Свободной рукой Чонгук поддерживает Тэхёна за талию. Это невообразимо интимно — прижатая к нему грудь Тэхёна, то, как его тело трепещет от каждого прикосновения чонгуковых пальцев. Когда Тэхён готов, он молча берёт у Чонгука смазку, наливая немного себе в ладонь, и тянется между ними, обхватывая член Чонгука. На мгновение чонгуков взгляд затуманивается, и он стонет, когда смотрит вниз и видит, как тэхёновы длинные пальцы дрочат ему. Другой рукой Тэхён касается запястья Чонгука, побуждая его вытащить пальцы. — Готов? — спрашивает Тэхён, выпуская член Чонгука и устраиваясь над ним. Его волосы падают на лоб, когда он смотрит вниз на Чонгука, и глаза у него, как всегда, выразительные. Несмотря на всю остроту момента, губы Чонгука слегка дёргаются в улыбке, когда он кивает. — Последний первый раз. Тэхён фыркает, склоняя голову, чтобы поцеловать его. — Сделаем всё как надо, да ведь? — Да, — соглашается Чонгук, всё так же прижимаясь своими губами к его, хватается за тэхёновы бёдра и направляет его на свой член. Он чувствует, как тэхёнов рот открывается шире, и вырывается всхлип, когда Чонгук уже полностью внутри него. Чонгук практически уверен, что он умер и попал в рай, потому что именно так Тэхён ощущается вокруг него. — Ох, блядь, — стонет Тэхён, упираясь своим лбом в чонгуков. Он приподнимается и потом плавно скользит вниз, Чонгук толкается бёдрами навстречу ему. — Чёрт, Чонгук, я люблю тебя, я люблю тебя- И вот просто — это всё, чего Чонгук когда-либо хотел так давно, сколько он помнит, — обладать телом Тэхёна, конечно, но ещё и его сердцем. Быть желанным в ответ, быть любимым в ответ, этим мужчиной, который хранил ключи от его души, с тех пор как ему было пятнадцать. Он потратил много времени, думая, что ему никогда не удастся получить это, и какая-то часть его до сих пор не может поверить, что это действительно происходит. Чонгук низко стонет, притягивая его подбородок вниз, чтобы он мог поцеловать его. — Я тоже тебя люблю, — отрывисто говорит он и чувствует, как тэхёновы пальцы впиваются сильнее в его плечи. Их тела двигаются в такт, такое близкое знание друг друга настолько укоренилось, что даже годы разлуки не стёрли его. Чонгук вгрызается в плечо Тэхёна, вылизывает его шею, хватает ладонями его задницу, натягивая его ещё сильнее, пока они набирают темп. Тэхёновы бёдра дрожат от напряжения, но он мотает головой, когда Чонгук предлагает снова перевернуть их, только падает ещё сильнее и запрокидывает голову назад от удовольствия. — О, боже, — он часто дышит, на лице исступлённая ухмылка. Он насаживается снова, и Чонгук старается оставаться в том же положении, готовый попасть в ту же самую точку. — Чёрт, Гук, да, здесь, ох- Член Тэхёна сочится между ними, истекая смазкой с каждым толчком. В этот момент Чонгук не знает, что заводит его больше — горячая, пьянящая тяга вокруг его члена или уникальное преимущество наблюдать, как Тэхён совершенно теряет контроль. Ничто никогда так не поражало его, как возможность видеть, какой эффект он производит на Тэхёна. — Ты охренеть какой сексуальный, — выдаёт Чонгук, практически задыхаясь, когда Тэхён сжимается сильнее вокруг него. — Такой шикарный, Тэхён. Тэхён скулит, румянец на щеках у него усиливается от слов Чонгука. Чонгук не может насытиться им, упивается ощущением его кожи под ладонями, хватаясь за его бёдра и входя так сильно, как только может. Он вбивается в него снова и снова, особенно с благодарностью вспоминая упражнения на пресс, дающие ему выдержку для этого. Всё, чего он хочет сейчас, — чтобы Тэхёну было хорошо, и он понимает, ему это удаётся, по отрывистым стонам, пока тот резко двигается вверх-вниз по члену Чонгука. — Гук, — стонет Тэхён, подаваясь вперёд, пытаясь тереться членом о живот Чонгука. — Гук, Гук, я- — Потрогай себя, — выдавливает Чонгук, почти видя звёзды, пока пытается сдержать собственный оргазм. — Хочу чувствовать, как ты кончаешь. Тэхён едва касается большим пальцем головки своего члена, прежде чем вскрикивает, содрогаясь, когда кончает на их животы. Чонгук смутно осознаёт, как Тэхён обмякает над ним, но и он сам уже кончает, его член совершенно сдаётся от того, как тэхёнов вход сжимается вокруг него. Он падает назад, утягивая Тэхёна с собой, тела всё ещё гудят после оргазма. Проходит какое-то время, прежде чем они могут пошевелиться, но в итоге Тэхён начинает целовать его по всему лицу, заставляя Чонгука засмеяться, пока он легко соединяет пальцы на пояснице Тэхёна. Когда становится уже неудобно, они отстраняются и приводят себя в порядок в ванной, не спеша и аккуратно вытирая друг друга. Чонгук улавливает вспышку сомнения в тэхёновом выражении лица, когда они заходят обратно в спальню, но прежде чем он что-то может сказать, Чонгук притягивает его к себе, целуя в висок и утягивая его в постель. Они залезают под одеяла и сворачиваются рядом, лицом к лицу. Чонгук чувствует, будто он плывёт. — Люблю тебя, — мычит Тэхён, его глаза постепенно закрываются, и да, Чонгук никогда не устанет слушать это. Внезапно загораясь идеей, он наклоняется вперёд, целуя лоб Тэхёна и улыбаясь счастливому лёгкому вздоху, который тот издаёт. Потом, прямо как в новогоднюю ночь и позже на Гавайях, он спускается губами к его коже под глазом и, наконец, в уголок губ. К тому моменту, когда он останавливается, глаза Тэхёна опять широко раскрыты, разглядывая его так, что он явно знает, что Чонгук делает. Тэхён поворачивает лицо, встречаясь с ним поцелуем, и Чонгук поверить не может, как далеко они зашли. — Люблю тебя, — шепчет он, и они так и засыпают. *** Когда Чонгук просыпается ранним утром следующего дня, постель рядом с ним пуста. Он садится, судорожно оглядываясь вокруг, и готов уже почти удариться в панику по полной, как слышит звук слива туалета. Чувствуя облегчение и неловкость, ощущая себя немного идиотом, он падает обратно, снова закрывая глаза и пытаясь выровнять дыхание. Он притворяется, что спит, когда дверь ванной открывается, потом следует звук шлёпающих босых ног Тэхёна по ковру. Кровать прогибается под его весом, и вот он здесь, просовывает ногу между чонгуковых ног и обхватывает рукой его талию. Он целует Чонгука в висок, прежде чем устраивается обратно на своей подушке, а Чонгук засыпает снова с улыбкой на губах.