Охотница на змей

Биостанция принадлежала университету Лимы и принимала как местных исследователей, так и прочих сотрудничающих с данной организацией ученых, к которым, в частности, относилась группа Орочимару. Первые дни после прибытия были посвящены отдыху от длительной дороги, налаживанию быта, разведочным маршрутам в лес, а также адаптации к условиям этого нового и удивительного мира. На станции имелось несколько одноэтажных деревянных зданий: жилье директора, контора, библиотека, три исследовательские лаборатории, столовая, дом для сотрудников, а также две гостевые хижины. Директор представлял собой молодого деятельного перуанца по имени Даруи, который жил здесь практически постоянно со своей супругой канадского происхождения Самуи, являющейся по совместительству местным врачом. Лаборатория, выделенная группе Орочимару, имела вид простого помещения с длинным столом и стоящими на нем бинокулярными микроскопами, и, кроме того, там располагался шкаф с необходимыми материалами — подносами-кюветами, банками, пинцетами, ножницами, измерительными приборами и прочими инструментами для работы ученого-герпетолога. Приёмы пищи происходили в хижине-столовой, а еду готовил местный повар по имени Каюи, который уже обслуживал их группу на лодке. В качестве мясного и рыбного составляющих чаще всего использовались консервы, однако иногда Каюи баловал их свежевыловленной рыбой или же мясом добытой паки — крупного местного грызуна. На гарнир обычно подавался рис, картофель, маниока, бобы и плантаны — несладкие бананы, а в качестве питья — травяные чаи, кокосовый сок и напитки из диких лесных плодов. «Душем» на станции служил живительный ручей, в который было особенно приятно погрузиться после прогулок по жаркому и душному тропическому лесу. Ниже по течению располагалось специально огороженное место для спокойного мытья вдали от посторонних глаз. В прозрачной и прохладной воде ручья обитали маленькие золотистые рыбки, которых можно было случайно вылить на себя вместе с водой из ковша, после чего они падали обратно и молниеносно уплывали прочь. Мужской и женский туалеты были оборудованы в виде деревянных кабинок и находились по разные стороны от жилых помещений. Что касалось спальных мест, то имелась возможность для ночёвки в общей комнате гостевой хижины, где располагался ряд кроватей с антимоскитной сеткой от мошек, комаров и прочего гнуса, или же в индивидуальных палатках на специально отведённом участке, что и было выбрано всей группой — каждый хотел личного пространства. Впрочем, основная часть вещей все равно хранилась в хижине во избежание загромождения и без того малогабаритных палаток. Спутниковые телефон и интернет находились в конторе в распоряжении директора и могли быть предоставлены гостям биостанции только в случае крайней надобности, а в качестве источников электричества использовалось несколько больших генераторов. В одном из гостевых домиков в этот период пребывали перуанские учёные: девушка-ботаник Фуу с волосами, окрашенными в эксцентричный зелёный цвет, и ее подруга Каруи, изучающая поведение обезьян, а вскоре должен был прибыть еще один местный исследователь. В этой совершенно иной реальности для Сакуры все было в новинку: будто она попала в другой мир, где во многом предстояло учиться жить заново. Жизнь в диких джунглях с минимумом цивилизации одновременно и восхищала и вызывала трудности: Сакура имела не очень большой опыт работы в полевых условиях, который, к тому же, прежде проходил в привычной Японии. Основной дискомфорт вызывали духота и необходимость носить одежду с длинным рукавом во избежание укусов многочисленных насекомых — спреи не всегда были эффективны. Однако постепенно происходило приспособление к данному климату, и неудобств ощущалось все меньше. Тропический лес манил и завораживал: каждое дерево, каждая птица, каждый жучок являлись совершенно новыми, необычными и поражающими воображение, но главную привлекательность для Сакуры представляли змеи, охота на которых должна была начаться уже совсем скоро. Первая вылазка вглубь леса прошла под руководством Орочимару — он решил провести экскурс для новичков и рассказать об особенностях местной природы. В резиновых сапогах, камуфляжных штанах и рубашке, а также с длинным, напоминающим меч ножом-мачете для продирания сквозь труднопроходимые заросли, он напоминал самого настоящего охотника джунглей. Орочимару шел по узкой лесной тропе, а за ним двигались гуськом Саске, Сакура и Таюя — те, кто приехал в эти места впервые. Каждый был вооружён необходимыми инструментами — длинным крючком для ловли змей с земли, специальной «хваталкой» с двумя большими пластмассовыми зубцами, позволяющими снимать змей с деревьев и кустов, а также корнцангом — приспособлением для сбора мелких змеек. Часть из этих инструментов для удобства была убрана в висящие за спинами рюкзаки. Карин, которая поехала в эту экспедицию тоже впервые, но в качестве помощника, отправилась с Суйгецу на ловлю ящериц. Сакура была максимально сконцентрирована и чутко реагировала на каждый шорох. Внутри бушевал охотничий инстинкт, и сердце оживленно подпрыгивало, но она понимала, что это всего лишь ознакомительная экскурсия, а настоящая охота начнётся несколько позже — когда стемнеет, ведь большинство змей ведут ночной образ жизни. Солнце стояло высоко над горизонтом, однако из-за обилия растительного покрова в лесу было тенисто и сумрачно. Вокруг плотными рядами возвышались деревья, большинство из которых было обвито лианами и усажено эпифитами — растениями, растущими на других растениях. У многих деревьев имелись необычные надземные корни-подпорки. Орочимару остановился около одного из них, а Саске, Сакура и Таюя встали рядом, образуя полукруг. — Расскажу вам немного о принципе местных экосистем, — наставительно прошипел Орочимару. — В Амазонии, как вы знаете, сумасшедшее видовое разнообразие — одних только деревьев здесь порядка шестнадцати тысяч видов! И все они растут на крайне бедной почве. Это объясняется высокой температурой, влажностью, а также самим разнообразием — все питательные вещества, которые попадают в почву, тут же забираются растениями и животными. Круговорот веществ тут просто фантастический! — Его глаза оживленно вспыхнули. — Упавший с дерева лист здесь разлагается всего лишь за месяц с лишним, тогда как в наших лесах для этого требуется целый год! Питательные вещества содержатся только в верхнем слое почвы, поэтому у деревьев такие своеобразные корни-подпорки. — Он показал на них рукой. — Им нет смысла забираться глубоко под землю. Но не всем растениям удалось найти себе «место под солнцем» на почве — слишком высокая конкуренция за каждый квадратный сантиметр! Поэтому некоторые растения полезли на другие растения, чтобы добраться до желанного солнечного света и фотосинтезировать! Они называются эпифиты. — Орочимару махнул в сторону раскинувшегося на стволе дерева травянистого растения с длинными узкими листьями и красными цветками. — Вот, например, что-то из семейства Бромелиевые. Оно ничего не получает от этого дерева, кроме физической опоры. — Сакура завороженно слушала интереснейший рассказ своего учителя о законах тропического леса. В это время где-то наверху раздался чей-то душераздирающий резкий крик. — Кто это так орет? — спросила Таюя. — Это попугай ара, — ответил Орочимару. — Все вы наверняка видели их в зоопарках. — У Сакуры в голове всплыл крупный яркий попугай с длинным хвостом. Она действительно многократно видела таких в зоопарке, и вот теперь они кричали у нее над ухом в своей естественной среде обитания. Осознание этого вызывало внутри восторженный трепет. Захватывающая прогулка по джунглям продолжалась. Орочимару знал очень много об особенностях местной природы и часто останавливался, чтобы прокомментировать очередной звук или встречу с тем или иным живым объектом. — А это знаменитая амазонская пальма — унгурауи, — показал он на дерево с голым стволом и шелестящей высокой кроной. — Из ее фиолетовых плодов делают напиток под названием «чича». Питательный и похожий на какао. Думаю, Каюи нас им еще угостит. — Тут наверху что-то замельтешило, и через мгновение из кроны выскочила пушистая коричневая обезьяна с длинным хвостом и оранжевого оттенка щеками, а затем перепрыгнула на ветку соседнего дерева. — Ух ты! — вырвался тихий возглас у Сакуры. — Это медный прыгун, — пояснил Орочимару. — Пришел подкрепиться плодами унгурауи. Кстати, эти обезьяны знамениты своей моногамией, то есть самец и самка образуют пару на всю жизнь, и, как показали последние исследования, не изменяют друг другу. Редкое явление в животном мире. — Да, я про них знаю, — высказался Саске. Сакура испытала приятное удивление от полученной информации, а Таюя лишь ухмыльнулась и покачала головой, словно говоря про себя: вот дураки. — А это кто? — заслышав мелодичный печальный свист, спросила Сакура. — Это тинаму, — прошипел в ответ Орочимару. — Птицы, внешне похожие на индюшек. Кстати, далёкие предки страусов. — Понятно, — кивнула она. — Их легко услышать, но сложно увидеть. Хорошо прячутся, — добавил Орочимару и затем скомандовал: — Пойдемте дальше! Однако буквально через несколько метров он резко остановился возле какого-то густого кустарника и выдернул оттуда при помощи инструмента-хваталки некрупную зелёную змею, слившуюся с листвой. Сакура не удивилась его зоркости и быстроте реакции: ее научный руководитель был змееловом с многолетним опытом в самых разных уголках планеты. — А вот и первая ласточка… — произнесла Таюя, присматриваясь к пойманному объекту. — Кто мне скажет, что за вид? — Орочимару с хищной улыбкой доставал из рюкзака мешок. — Кто-то из кустарниковых филодриасов? — догадалась Сакура: она провела за книгами о местной фауне змей немало времени и была подготовлена. — Верно, — прошипел он. — Бразильский кустарниковый филодриас, — вынес свой вердикт Саске, вопросительно глядя на Орочимару. — Браво, Саске-кун, — удовлетворённо ответил тот, убирая змею в мешок. — Расскажите о ней, — попросила Таюя. — Я больше знаю о гадюковых змеях, а эта, насколько я понимаю, ужеобразная? — Да, — кивнул Орочимару. — Этот вид широко распространён на большей части Южной Америки. Ведет дневной образ жизни и держится в основном в кустах, хотя может охотиться и на земле. Питается грызунами, ящерицами, земноводными и птенцами. Экскурсия продолжалась несколько часов, после чего Орочимару дал команду возвращаться — приближался ужин. За это время они собрали еще несколько видов змей из разных групп, одну из которых заметила и поймала Сакура, чем была горда: она осознала, что их поиск в тропическом лесу сильно отличается от такового в привычных условиях Японии и требует немалых квалификации и мастерства, которые обязательно должны будут прийти с опытом. На станции Сакура часто предавалась размышлениям о своих отношениях с Саске. Она продолжала следовать выбранной линии поведения: хвататься за любую его инициативу, предлагать от себя соизмеримую и при этом не сильно забегать вперед паровоза, невзирая на повышенную активность Таюи. Та, казалось, по-прежнему не догадывалась о ее чувствах, или же просто делала вид, что не догадывается. Единственное явное подозрение возникло при дарении кружки, однако после выяснения ошибочности произошедшего Таюя вновь успокоилась. Сакура была убеждена, что все ключевые моменты перевода отношений на новый уровень должны быть инициированы именно Саске, начиная от перехода на «ты». С замиранием сердца она пыталась уловить новые веяния в его душе, часть из которых, как ей хотелось верить, произошла еще во время дороги на станцию. В сознании Сакуры часто всплывал эпизод с кружкой: память о нем, с одной стороны, вызывала жгучую лаву стыда, но с другой — надежду на взаимность чувств, ведь она сама предложила перезаказать подарок, на что Саске ответил отказом, и это вряд ли было проявлением простой вежливости. Не в его стиле. Но сколько ей еще ждать, и почему он медлит? Выжидает подходящий случай? Не имеет полной уверенности? Целая туча вопросов то и дело залетала ей в голову, но, не найдя точных ответов, вылетала обратно и растворялась в воздухе. Стиснув зубы, Сакура верила в Саске и продолжала ждать от него каких-то решительных действий, держась своей линии поведения, хотя подбивающая клинья Таюя щекотала нервы все сильнее и сильнее. Поужинав после экскурсии, вся компания сидела в хижине-столовой и приступала к распитию чая. Саске невозмутимо попивал его из подарочной кружки и, казалось, до косых взглядов окружающих ему не было абсолютно никакого дела. Впрочем, он всегда держал ее таким образом, чтобы картинка была повёрнута к нему и не бросалась в глаза остальным. Сакура испытывала при таких чаепитиях целую массу эмоций, усматривая в данном поведении очередной обнадеживающий жест в свою сторону. — Орочимару, я хотела кое-чего спросить, — обратилась к нему Таюя, которая, как и Саске, не использовала уважительных суффиксов, однако Орочимару, казалось, совершенно не беспокоился по этому поводу. — Я слушаю, — прошипел в ответ он. — Почему вода в нашей реке имеет цвет кофе с молоком? — спросила Таюя. Сакура обратилась во внимание: ее тоже интересовал заданный вопрос. Когда они приплыли ночью на станцию, она не разглядела цвет воды, но недавно, при прогулке к реке, заметила это и приняла к сведению, однако пока не успела расспросить о данном явлении никого из знающих. — Большинство притоков Амазонки такого цвета, — пустился в разъяснения Орочимару. — Они стекают с Анд и смывают с этих гор все, что попадается на пути. Взвесь твёрдых частиц дает такой молочный цвет. — Понятно, спасибо, — кивнула Таюя, сделав глоток чая. Сакура с уважением смотрела на своего руководителя: казалось, он знал ответ на любой вопрос. После чаепития все стали потихоньку расходиться, и через некоторое время в столовой остались только Сакура, Саске и Таюя. — Саске, — обратилась к нему Таюя с противоположной стороны стола. Сакура напряглась: что на этот раз? Она сидела справа от него и допивала свой травяной чай. — Да? — Пойдем со мной на речку играть на флейте? — У Сакуры, несмотря на ожидание чего-то подобного, внутри все сжалось. — Я планирую написать композицию, даже название уже придумала — «Молочная река». Я хочу сыграть один из фрагментов в две флейты. Заодно протестируешь новую! — активно убеждала его Таюя. Сакура к своему ужасу понимала, что Саске, вероятно, не откажет хотя бы из вежливости: сейчас звучала вполне конкретная и не выходящая за рамки разумного просьба о помощи. Но что последует дальше? Сакура нервно вцепилась в кружку. Сердце стучало, как отбойный молоток. — Хорошо. — Это слово пронзило грудь словно стрела, подтверждая ее опасения, а в сознании сразу мелькнула картина, как они сидят на берегу реки, любуются закатом и играют на флейтах. — Отлично! — радостно воскликнула Таюя. — Не хотите с нами? — внезапно раздалось над ухом у Сакуры. Она повернула голову и, встретившись с внимательным взглядом черных глаз, почувствовала, как охватившие ее горечь и ревность стремительно рассеиваются. — Да, — с охотой ответила Сакура, делая вид, что не замечает строгого взгляда Таюи, в котором читалось лишь одно слово: «Откажись». И вот, сидя на берегу беловодной реки и наблюдая, как верткие металлически-зеленые колибри суетятся на крупных цветках какого-то кустарника, зависая в воздухе и добывая питательный нектар, Сакура слушала дуэт двух флейт. Воображение Таюи переводило на музыкальный язык всю окружающую обстановку: и медленно текущую молочно-кофейную реку, и окрашенное красным закатом небо, и питающихся перед сном колибри, и дуновение тёплого, насыщенного влагой ветра. Она просила Саске воспроизводить те или иные мелодии, а сама подыгрывала, после чего прерывалась и записывала в своем блокноте различные комбинации нот. В глазах Саске, с одной стороны, читался интерес к происходящему, но с другой — было видно, что он просто технически помогает Таюе в написании ее очередной композиции, не проявляя собственной инициативы относительно сочинения. Вспоминая душещипательные мелодии в парке, Сакура понимала, что Саске явно предпочитает одиночную игру и без свидетелей — тогда его талант раскрывается по максимуму. Сакура была очень благодарна и тронута, что он позвал ее с ними, и временно избавилась от навязчивых ревнивых мыслей. Но как отделаться от них полностью? Сказать Таюе, которая не замечает всех тонкостей, обо всем прямо, в надежде, что та прекратит свой флирт? А если, наоборот, не прекратит, а бросит открытый вызов, и возникнет конфликт? Очередной раз об этом подумав, Сакура опять решила подождать, в надежде, что Саске наконец расставит все точки над i, и ситуация рассосётся сама. После того, как мелодия была написана, и они вернулись на станцию, Сакура, оставшись наедине с Таюей в хижине, где хранились вещи, получила вопрос в лоб: — Сакура, твою мать! Какого хрена ты портишь мне всю малину? — Чего? — недовольно буркнула Сакура, стараясь сдержать накатывающую злость. Кто еще кому портит. — Я же тебе давно говорила, что хочу замутить с Саске в экспедиции, — фыркнула Таюя. — Забыла? — До сих пор? — Сакура сделала вид, что удивлена, хотя внутри буквально закипала. — Извини, я подумала, что ты оставила эту идею, потому что от Саске ответного внимания как-то совсем не заметно… — вырвалось у нее. Пусть уже поймёт. — Не оставила! — упрямо возразила Таюя, о чем-то задумавшись. — Да блин, уже давно пора ему прямо предложить, но все не найду подходящего случая. Хотела на реке… — Что предложить? — прервала ее Сакура, уже догадываясь какой последует ответ. — Хороший секс, конечно же! — уверенно заявила Таюя. Сакура почувствовала, как начинает нервно дёргаться глаз, но продолжала сдерживаться. — Зачем вообще тянуть? — рассуждала та. — У меня ведь нет цели добиться его любви, ждать, ходить за ним и так далее. Просто хорошо провести время. С виду он сухарь еще тот, но такие бывают очень интересны в… Так, ладно. Думаю, что все получится! Он не связан отношениями, и повода отказываться я не вижу. Со мной скучать точно не придётся, я обязательно дам это понять. — Таюя выглянула в окно, высматривая что-то в сгущающихся сумерках. Сакура, ощущая, что вот-вот выйдет из берегов, тоже пригляделась: Саске со светлым полотенцем на плече направлялся в сторону ручья. — Ладно, увидимся! — внезапно бросила Таюя, схватила свою маленькую вязаную сумку и быстро метнулась к двери. — Постой! — нервно крикнула Сакура, протягивая к ней руку, но было уже поздно — та выскочила из хижины. В голове тут же возникла картина: Саске раздевается и только начинает мыться, как к нему пристраивается сгорающая от страсти Таюя. От подобных фантазий Сакуру буквально затрясло, и захотелось срочно предпринять какие-нибудь действия: сидеть сложа руки было невыносимо, но и вариантов, как правильно повести себя в данной ситуации, на ум тоже не приходило. Схватившись за ручку двери, она вылетела на улицу, но в этот момент столкнулась с подходящим к хижине Джуго. — Сакура? — Тот вопросительно на нее посмотрел. — Привет, — пробормотала она, рассеянно оглядываясь по сторонам. Нужного решения по-прежнему не было, а погоня вслед за Таюей казалась крайне глупой идеей. — Не волнуйся ты так, — мягко произнес Джуго. — Не думаю, что у нее есть шансы. — Сказанное явилось для Сакуры настолько неожиданным, что она даже перестала судорожно обдумывать план возможных действий. — Ч-что? — переспросила она, не понимая, откуда ему все известно. — Давай пройдём в хижину? — предложил Джуго, и вскоре они уже сидели на стульях в освещённой тусклым светом комнате. — Давно за вами наблюдаю, и для меня многое понятно, — продолжил он. Сакура опустила глаза: она никогда не говорила с Джуго о столь личном и сейчас испытывала неловкость. — Что именно? — робко уточнила она. — У вас что-то намечается с Саске, но еще не наметилось, и тебя нервируют решительные действия Таюи, я прав? — не в бровь, а в глаз выстрелил Джуго. Сакура, поражённая его проницательностью, кивнула: отрицать очевидное было глупо. — Я видел, как Таюя побежала вслед за Саске на ручей, — добавил он. — Ты из-за этого так убиваешься? А чего ты, собственно, боишься? — Голос Джуго звучал успокаивающе, и Сакура решила ему довериться. — Знаешь… — Она замялась, подбирая слова и пытаясь объединить их в нужные предложения. — Я хочу верить и умом понимаю, что Саске на нее, скорее всего, не клюнет. Но как представлю себе эту картину, так сразу просыпается ревность, и лезут в голову всякие параноидальные мысли! Мы ведь с Саске еще ничего друг другу не обещали. Как ты правильно сказал — вроде что-то намечается, но еще не наметилось. — Значит, ты считаешь, что у него что-то к тебе есть, но боишься, что он может не устоять перед соблазном Таюи, которая готова буквально припереть его к стенке? — подвёл итог Джуго. — Примерно так… — Ну, если Саске действительно окажется таким, то зачем тебе вообще парень, который не может сказать «нет» девушке, с которой не собирается строить отношения, при наличии той, которая ему нравится? — Сакура задумалась. Джуго рассуждал очень здраво и логично. — Просто поверь в Саске и не думай о плохом, — продолжил он. — Ну, а если это «плохое» случится, то сделай выводы и обходи его стороной. Считай эту ситуацию некой проверкой. — Спасибо, Джуго. Я думаю, ты прав. — Его слова приободрили ее. — И еще. Даже хорошо, что Таюя перевела обычный флирт в такие решительные действия. Скорее всего, она получит от ворот поворот и тогда полностью прекратит свои попытки. — Надеюсь. — Бесконечные заигрывания Таюи действительно слишком сильно били по нервам, и сейчас появился шанс, что они прекратятся раз и навсегда. Сакура улыбнулась. Она была благодарна Джуго за такую поддержку. Сейчас он открылся ей с новой стороны и предстал в ее глазах чутким и душевным собеседником. — Мы с моей девушкой уверены друг в друге, — неожиданно произнес он, — и она с легкостью отпускает меня на край света с другими девушками, ну, а я спокоен за ее пребывание без меня в Токио. У вас тоже все обязательно будет хорошо. — На его лице появилась тёплая улыбка. — У тебя есть девушка? Кто она? — Эта информация явилась для Сакуры неожиданностью. Как мало знала она о своем коллеге, с которым проводила, казалось бы, столько часов в одной комнате. — Да, — кивнул Джуго. — Она не из биологических кругов. Она историк и в этом году защищает диплом. — Понятно! — Сакура чувствовала радость за Джуго и его отношения. Настроение после этой душевной беседы значительно улучшилось, и на сердце стало спокойнее: она будет верить в Саске и перестанет загоняться из-за Таюи. Джуго оказался прав, и, когда Сакура встретила возвращающуюся с ручья Таюю, та пребывала в крайнем возмущении. — Этот ваш Саске либо педик, либо импотент, либо святоша! — негодовала она. — Прикинь, отказал без объяснения причины. — Я тебя сразу предупредила, что с ним шансов мало, — напомнила Сакура, стараясь говорить спокойно и сдерживать рвущееся наружу ликование. — Ладно, вообще пофиг! — махнула рукой Таюя, женская гордость которой, судя по всему, была сильно уязвлена. — Пойду бухать с Каруи и Фуу, они как раз предлагали мне продегустировать писко. — Писко? — Сакура была рада перевести тему разговора. С Каруи и Фуу она только здоровалась и обменивались простыми фразами на английском, в то время, как подкованная в испанском Таюя была на короткой ноге со всеми местными. — Да, это традиционный перуанский алкогольный напиток, — пояснила та. — Крепкий. Как раз то, что надо. — Ну, удачи! — попрощалась с ней Сакура, все сильнее испытывая облегчение. — А я схожу прогуляюсь на ночной лов. — Спасибо. За змеями завтра уже пойду. Сегодня у меня тяжёлый день, — с этими словами Таюя подняла руку и направилась в сторону хижины, где проживали перуанские исследователи. И вот, надев плотные брюки, рубашку и резиновые сапоги, вооружившись налобным фонариком и необходимыми для ловли инструментами, Сакура стояла рядом с лабораторией и прикидывала, в какую сторону ей пойти. Она бросила взгляд на ночное небо, которое улыбалось в прямом смысле слова: месяц в данном регионе, в отличие от привычного ей, был повёрнут на девяносто градусов, располагаясь «рожками» вверх и образуя веселую улыбку. Сердце радостно билось, охваченное предвкушением долгожданной охоты, а также под влиянием благоприятного разрешения ситуации с Таюей. — Не хотите сходить вместе на ночной лов змей? — раздался рядом голос, от которого по телу побежали мурашки, а сердце забилось еще сильнее.