Охотница на змей

Саске и Сакура шли вдоль ручья, освещая путь налобными фонариками. К приятному журчанию воды присоединялось множество других звуков, издаваемых ансамблем из ночных обитателей перуанских джунглей: сверху переговаривались и перекрикивались какие-то птицы, вокруг квакали лягушки и трещали насекомые, а где-то вдали суматошно орали ночные обезьяны. Происходящее казалось Сакуре чем-то нереальным и заставляющим закипать в жилах кровь: они с Саске идут вдвоем на ночную охоту по таким фантастическим местам! Полная волнительных и захватывающих дух предвкушений, она старалась не терять бдительности и внимательно смотрела под ноги. Где-то совсем рядом раздался протяжный, убывающий по громкости и высоте, наполненный печалью крик неведомой ночной птицы. — Не знаете, кто это? — тихо спросила Сакура, затаив дыхание. Они старались говорить не в полный голос, чтобы поменьше пугать местных обитателей и не нарушать устоявшуюся здесь природную гармонию. При этом пониженные тона придавали обстановке дополнительной атмосферности, отчего сердце еще сильнее ускоряло свой темп. — Вчера я то же самое слышал на станции. Орочимару сказал, что это исполинский козодой, — ответил Саске. — Вылетел на ночную охоту за насекомыми. — Понятно, — отозвалась Сакура, улыбаясь про себя. Постижение загадок ночных джунглей вместе с Саске казалось ей в высшей степени увлекательным и головокружительным приключением. Вдруг по воде что-то громко шлепнуло, и они, мгновенно среагировав, одновременно направили в сторону звука налобные фонарики: из ручья выскочил некрупный зверёк с удлинённой мордой, расширенным темным рисунком на более светлом туловище и хвостом, напоминающим крысиный, а его задние ноги имели вид плавательных перепонок. Прошмыгнув мимо и устремившись вниз по течению, он оставил за собой сильный запах мускуса. — Это же водяной опоссум! — с ажиотажем прошептала Сакура. Когда-то она видела этого удивительного зверька в научно-популярной передаче по телевизору еще у родителей на Хоккайдо, и вот теперь лицезреет его в природе! — Ага. Уникальный зверь. Единственное сумчатое млекопитающее, имеющее сумку у обоих полов, а не только у самок. — Даже в боковом тусклом свете фонарика была заметна охватившая лицо Саске одухотворенность. Для него эта встреча, очевидно, послужила столь же ярким впечатлением, как и для Сакуры. Бок о бок они соприкасались с уникальным миром перуанских тропиков и испытывали при этом схожие чувства. — Да! — оживленно произнесла она и добавила: — А также единственное сумчатое, которое ведёт полуводный образ жизни. — Саске кивнул, а на его лице мелькнула короткая, но тёплая улыбка. Сакура улыбнулась в ответ: делиться друг с другом своими знаниями, обсуждая увиденное, тоже доставляло удовольствие. Спустя некоторое время они свернули от ручья направо по узкой петляющей тропе, уходящей в лесной массив, и уже через несколько метров попалась первая змея — она выползла из-под корня какого-то дерева. Первым среагировал Саске и, взмахнув своим длинным крючком, прижал ее к земле. Сакура внимательно разглядывала пойманную добычу: это был эффектный ярко-красный экземпляр с поперечными черными кольцами. — Коралловая сверташка, — произнес Саске, аккуратно беря ее за голову таким образом, чтобы не быть цапнутым этой не опасной для человека, но тем не менее способной нанести неприятные укусы змеей. — Ага, — согласилась Сакура, тоже узнав эту ночную обитательницу сельвы, ведущую полуроющий образ жизни. — Сажайте! — Она достала из рюкзака мешок и заботливо протянула Саске. — Спасибо, — с признательностью сказал он, убирая туда змею. Сакура поймала себя на приятной мысли, что благодаря подобной кооперации заниматься совместной охотой гораздо удобнее, чем делать это в одиночку. Следующими объектами добычи оказались желанные для Сакуры ботропсы. За час брождений по лесу им попалось целых три особи кайсаки. Фиксируя их ловчими крючками на земле и чётко кооперируясь, Саске и Сакура по очереди передавали друг другу мешки и отправляли туда этих опаснейших представителей Амазонии. — Я читала, что от кайсаки ежегодно гибнет по нескольку человек. В основном — работников плантаций, — поделилась печальной статистикой Сакура. — К сожалению, — вздохнул Саске. — Таковы реалии этого мира. — В лаборатории обязательно посмотрю чешую, — перевела она тему. — Вдруг нам повезло, и это окажется не кайсака, а описанный мной вид с другой формой чешуи. — В голове всплыла роковая история с одинаковыми названиями. — Надеюсь, меня никто не опередит в переименовании, и он будет называться атроксоидес. — Понимаю ваши чувства. — Услышав этот ответ, Сакура напряглась: ведь Саске был в ситуации гораздо хуже — от него в свое время уплыло не только название, но и открытие нового вида. Ей стало стыдно: зачем она сейчас подняла эту тему? — Простите, если напомнила о чем-то неприятном, — сконфуженно пробормотала Сакура. Неловкости прибавляло и то, что именно она послужила причиной его неудачи. — Ничего страшного, — спокойно произнёс Саске. — Я уже не переживаю по этому поводу. И, кстати, давно хотел сказать… — Он пристально на нее посмотрел. — Извините, что раньше так часто шпынял вас из-за этого. Вы ведь абсолютно ни в чем не были виноваты. — Сакура сглотнула: она была впечатлена и смущена. — Я уже давно забыла об этом, — честно призналась она. — Ничего. — Орочимару мне сказал, что если любить науку, а не себя в науке, то такие вещи не будут так расстраивать, — поведал вдруг Саске. — Ничего себе! — всколыхнулась Сакура. — А я об этом как раз размышляла на одной из лекций по философии. И именно в такой форме. Сложно это, конечно, так вот абстрагироваться от своей личности и любить науку в чистом виде. — Орочимару сказал, что если ты к этому пришел, то, можно сказать, достиг просветления в науке. Не знаю, насколько к этому можно полностью прийти, но попытаться сделать шаги в том направлении стоит, — высказал свое мнение Саске. — Наверное, — кивнула Сакура. Ей нравилось вести с ним философские беседы. Он уже явно сделал свой первый маленький шаг, и надо будет попробовать последовать его примеру. Глубоко вдохнув порцию наполненного запахом прелой почвы и растительности воздуха, Сакура мысленно пообещала себе, что если ее все-таки обойдут, она отнесётся к этому спокойно и не будет убиваться. Она сидела на земле, прислонившись к широкому стволу какого-то дерева, а Саске, присев на корточки, подсчитывал запас мешков в рюкзаке. Ансамбль бесчисленных лесных обитателей продолжал свой ночной концерт, который со временем стал восприниматься, как простой фон: все внимание было сосредоточено на змеях. — Пойдемте дальше? — предложил Саске, застегнув рюкзак. — Ага! — Сакура хотела встать, но к своему ужасу поняла, что собранные в хвост волосы прилипли к какой-то непонятной субстанции, выделяемой деревом, которое она использовала в качестве «спинки». — Черт! — вырвалось у нее. — Что случилось? — Саске подошел сбоку и посветил налобным фонариком. Сакура от стыда не знала, куда себя деть: влипла в прямом смысле слова, словно какая-то растяпа! — Не заметила, когда садилась, — сконфуженно процедила Сакура, дотрагиваясь рукой до места соприкосновения со стволом. — Бывает, — невозмутимо произнес Саске, изучая данный субстрат. — Так, на смолу не похоже, кажется, просто загустевший сок дерева. Подождите… — Сакура скосила глаза: Саске достал из рюкзака бутылку воды. Сердце подскочило. Он что, будет сам промывать ей волосы? Все остальные мысли мгновенно вылетели. В следующий момент она ощутила стекающую на голову тоненькую струйку и почувствовала прикосновение его рук, от которого тут же начали разбегаться мурашки. — Спасибо, — смущённо произнесла Сакура, отмечая все новые реакции в своем теле: нечто похожее было у нее в самолете, когда Саске спал на ее плече. — Кажется, хорошо отмывается. — Он продолжал перебирать волосы, касаясь кожи головы, а Сакура подумала, что лучше бы вода помогала плохо: она млела от каждого его движения и была готова провести в таком режиме неограниченное время. — Будет мне уроком. Постараюсь быть более осмотрительной, — сказала Сакура, стараясь сдержать блаженную улыбку. — Это совершенно новые для меня условия… — Не оправдывайтесь, — вставил Саске. — Это действительно ваш первый опыт работы в тропиках, и то, что случилось — ерунда, но надо быть осторожнее: опасностей здесь тоже полно. — Ага. Орочимару-сама прочитал мне целую лекцию о технике безопасности, но, видимо, что-то придётся постигать на собственном опыте. Хорошо, что мы пошли вместе, — вырвалось у нее. — Одной мне было запрещено уходить далеко от станции. А с вами получился такой интересный маршрут, и так много змей! — Ага, — к радости Сакуры согласился Саске. — И вдвоем гораздо удобнее их ловить. Так, кажется, все. — Спасибо... — Подавив вздох сожаления о том, что эта вызывающая головокружительное удовольствие процедура подошла к концу, Сакура встала и потрогала голову — от липкой противной субстанции не осталось и следа. Внезапно совсем рядом раздался пронзительный звук, напоминающий царапание ножа о фарфор. Саске и Сакура направили фонарики на его источник: на листе кустарника сидела маленькая бежево-рыжеватая лягушка. — Это какая-то квакша, — сказал Саске и, быстро достав из рюкзака фотоаппарат со вспышкой, успел сделать несколько кадров. Ему повезло: в следующее мгновение она уже исчезла в молниеносном прыжке в темноте густых зарослей кустов. — Какой у нее выразительный голос, — подметила Сакура. — Думаю, Орочимару-сама подскажет, кто это. — Наверно. Можно будет еще, если что, посмотреть в библиотеке определители в картинках. Они продолжили свой путь. Сакура находилась все еще под волнительным впечатлением от мытья головы: в памяти было свежо каждое из сказочных ощущений. Она периодически поглядывала на Саске — тот с решительным видом шел вперед, освещая путь налобным фонариком. Через некоторое время он предложил свернуть с дороги в сторону для обследования ближайших зарослей, и вскоре они уже выискивали затаившихся среди ветвей и листьев длинных ночных существ. — Сколько же здесь насекомых! — очередной раз отметила Сакура, отмахиваясь от прилетевших на свет фонарика крылатых тварей. — Невероятно много, — кивнул Саске, внимательно сканируя глазами освещенный кустарник. — Из этих мест ежегодно описывается куча новых видов. — Ага. Если даже змеи еще описываются, то что уж говорить о них. Сколько там видов насекомых известно в мире? Миллион? — Миллион. И по самым скромным подсчётам миллион еще неизвестен. — Нда… — почесала голову Сакура. — А известных видов змей даже четырех тысяч не наберётся. — Зато тем ценнее находка каждой новой змеи. — Саске пристально посмотрел на Сакуру, словно намекая на ее достижения в этом вопросе. Охваченная волнительной радостью, она сделала шаг в его сторону, но неожиданно споткнулась о какой-то маленький пенек, коварно притаившийся в траве. Чувствуя, что теряет равновесие, Сакура схватилась за замеченную в последний момент зелёную лиану, обнимающую ствол растущего рядом дерева, однако к ее ужасу «лиана» тут же ожила и молниеносно впилась в руку. Вскрикнув от обжигающей боли и страха, Сакура упала, разжимая кулак, из которого моментально выползла остроголовая змея — похожая на ту, что обвивала ей шею на подарочной кружке Саске. — Сакура! — заорал он и тут же метнулся в ее сторону. Никогда она не видела его в таком состоянии: обычно бесстрастное лицо исказилось от волнения, в лихорадочно горящих черных глазах отражалась паника, руки дрожали, и, самое главное — она впервые услышала от него свое имя! Под действием адреналина и инстинкта самосохранения мысли в голове бурлили с повышенной скоростью: если это блестящая остроголовая змея, то все в порядке — ее болезненный укус совершенно не опасен для человека, но Сакура также помнила о ядовитом виде-двойнике, что и являлось причиной леденящего душу страха. — Саске, — слетело с ее губ в ответ его имя. — Срочно поймай змею! Не упусти! — Выстроенная из длительного обращения на «вы» стена начала стремительно рушиться. — Разумеется! — В этот момент он уже одной рукой прижимал змею к земле крючком, а второй судорожно доставал из рюкзака лупу. — От этого будут зависеть наши действия. — Саске начал пристально рассматривать тело извивающейся ползучей твари. — Подожди… — Это же виды-двойники… — Сакура не понимала, как может помочь сиюминутное исследование, однако Саске действовал столь уверенно, что она решила не спорить. Рука болела, однако сознание было ясным, и в голове всплывали куски информации о первой помощи при укусах: антигистаминные препараты и извлечение яда нагретой банкой. Отсасывание могло быть опасно из-за проникновения ядовитого вещества через возможные ранки в ротовой полости, и тогда имелся шанс сгинуть здесь вдвоем. — Это точно блестящая остроголовая змея! — с радостным облегчением воскликнул Саске. — Она безопасна! — Но это же виды-двойники, — повторила Сакура. Сердце собиралось отправиться в радостный полет, однако все еще были некоторые сомнения. — Объясни, как ты понял, что это именно блестящая остроголовая? — Только что начавшееся общение на «ты» проходило на удивление легко, не вызывая неловкости и непривычности, а, наоборот, было столь органичным, будто они только так и разговаривали в течение предыдущих четырех месяцев знакомства. — Не спрашивай сейчас, просто поверь. — Саске спрятал змею в мешок. — Расскажу тебе в другой раз. Это точно она, Сакура, — снова назвал он ее имя, которое при произношении его голосом невероятно услаждало слух. Пелена опасений рассеялась, и теперь можно было расслабиться и спокойно осознать произошедшее. Сакура шумно выдохнула и смахнула выступившую от переизбытка чувств слезу: в одном флаконе смешались облегчение от отсутствия угрозы жизни, а также эмоции, вызванные долгожданным переходом на новый уровень общения и реакцией Саске на случившееся: его неимоверное волнение было налицо! Много раз Сакура рисовала в голове возможные варианты смены формы обращения, но все случилось совершенно по-иному: внезапно и на зашкаливающем адреналине. Кроме того, здесь, как и в случае с кружкой, была замешана блестящая остроголовая змея. В этот момент Саске сел рядом и взял ее руку, осматривая место укуса, отчего эмоции внутри забурлили еще сильнее. — Как ты себя чувствуешь? — с заботой в голосе спросил он. — Кажется, боль стихает, — рассеянно ответила Сакура, ощущая охватывающую от прикосновения дрожь. — Хорошо, но все равно стоит принять антигистаминное и обработать место укуса антисептиком. — Он отпустил ее и, достав из рюкзака спрей, сбрызнул рану. Вдруг Сакура заметила приближающийся свет фонарика. — Саске, — окликнула она его, очередной раз подмечая, как приятно обращаться к нему по имени. — М? — Кажется, кто-то идет. — Саске поднял голову. Свет, сопровождаемый треском от ходьбы, становился все ближе, и вскоре перед ними появился Кабуто. Сакура вздохнула про себя: нарушен такой невероятный момент… — О, это вы, — с улыбкой произнес он. — А я думаю, чьи это там фонарики горят. Вот так совпадение! Мне показалось, или я слышал крик? Все в порядке? — Это меня укусила блестящая остроголовая змея, — честно призналась Сакура. — Приняла ее за лиану и схватилась. — Надо же… — покачал головой Кабуто. — Как твое самочувствие? — Боль стихает, вот обработали рану. — Сакура подняла слегка припухшую руку. — Вот такая я горе-охотница на змей... — Она усмехнулась, стараясь подойти к произошедшему с юмором. — Ничего страшного в этом нет, — уверенно сказал Кабуто. — Это же твоя первая поездка в тропики. Чтобы хорошо здесь ориентироваться, нужно набраться опыта. Остроголовые змеи ночью спят и часто маскируются под лианы и ветки. — Сакура кивнула в ответ — такая поддержка была приятна, как ни крути. — Вот антигистаминное, Сакура. — Саске протянул ей упаковку таблеток. — Надо принять две штуки, у тебя осталась вода? — От ее внимания не ускользнул озадаченный взгляд Кабуто: должно быть, удивлен их новой форме общения. Что же, пусть все привыкают. — Спасибо, Саске! — Она с благодарностью взяла лекарство. — Осталась. — Погодите. Можно? — Кабуто забрал упаковку у нее из рук и прочёл название. — Давай я лучше дам другое, которое привез из Америки. Оно считается самым лучшим: никаких побочек, совместимо с алкоголем, и эффект сам по себе выше всяких похвал. — Ну-у-у… — замялась Сакура и вопросительно посмотрела на Саске. Ей хотелось получить его одобрение. — Конечно, если оно такое хорошее, то имеет смысл, — согласился тот. Приняв таблетку, Сакура наконец встала — все это время она провела в лежачем положении. — Думаю, пора идти на станцию, — рассудительно произнес Кабуто. — Хоть змея и не опасна, Сакуре надо отдохнуть. — Согласен, — кивнул Саске. — Сакура, давай сюда свои инструменты, я их понесу. И рюкзак. — Погоди, Саске, — вставил Кабуто. — Не слишком ли много ноши на одного тебя? Разделим пополам. Рюкзак возьму я во вторую руку. — Давай, — после некоторого раздумья кивнул тот. Сакуре показалось, что он не очень хочет отдавать ее рюкзак Кабуто. — Большое спасибо! — Она улыбнулась — ей была очень приятна такая забота, и от Саске — в особенности. Лекарство действительно оказалось хорошим — опухоль быстро спала и боль ощутимо уменьшилась. По дороге на станцию они обсуждали пойманных змей, а также других увиденных и услышанных животных. Говорили в основном Саске и Кабуто, а Сакура витала в своих мыслях, прокручивая волнующие события ночной охоты: совместные наблюдения за местными обитателями, добычу змей, мытье головы, и самое главное — укус, послуживший переходу общения на другой уровень. В голове возник Саске — с побледневшим и искаженным от страха лицом, паникующий и выкрикивающий «Сакура!» «Когда он назовёт твое имя — сочти это за признание в любви», — вспомнилась Сакуре фраза мамы, сказанная во время ее пребывания на Хоккайдо. От сопоставления всех этих фактов тело будто обдало горячей волной и наступило состояние близкое к эйфории. После такого резкого скачка можно было ожидать чего угодно в самые ближайшие дни. На боль в руке Сакура не обращала абсолютно никакого внимания: охватывающее с ног до головы счастье не оставляло места для других ощущений. Добравшись до станции, они отправились к доктору Самуи, которая осмотрела рану и сделала необходимую перевязку, после чего Саске и Кабуто пошли в лабораторию — нужно было отнести туда оборудование и пойманных змей, ну, а Сакура направилась в свою палатку приводить себя в порядок и готовиться к необходимому после таких приключений сну. Приблизившись к палаточному лагерю, она заметила Джуго, который стоял и пристально на нее смотрел. — Привет! — Она помахала ему рукой, но он, никак не отреагировав, продолжал стоять, как вкопанный. Сакура с недоумением подошла к нему. Что с ним такое? — Джуго? — Она заглянула ему в глаза и в ужасе отпрянула — они горели яростью, а грудь бешено вздымалась. Тут он сжал руку в кулаке и бросился на Сакуру. Вскрикнув, она отскочила, а Джуго споткнулся о верёвку палатки Орочимару и полетел на землю. Сакура была в полнейшем шоке и ужасе: почему добрый и спокойный Джуго впал в такое невменяемое состояние, и что ей сейчас делать? В этот момент на ее счастье прибежали Саске и Кабуто. — Что происходит? Он что-то тебе сделал? — спросил Саске, с волнением глядя на Сакуру. — Не успел… — прошептала она, чувствуя, как рука начинает трястись. — Я не понимаю… — Хорошо, что мы не стали задерживаться в лаборатории, а просто кинули вещи и сразу пошли сюда, — вздохнул Кабуто. Тем временем Джуго начал подниматься с земли. — Хватаем его! — не теряя зря времени, Саске и Кабуто взяли его под руки, а Джуго лишь гневно мычал, не в состоянии произнести ни слова. — Что с ним произошло? — все еще с трудом веря увиденному, спросила Сакура. Такой разительный контраст между знакомым ей Джуго и тем обличьем, в котором он предстал перед ней сейчас, не укладывался в голове. — Похоже, он выпил и не рассчитал, — с сожалением произнес Кабуто, силой удерживая сопротивляющегося Джуго. — У него есть страшная особенность: после определённой рюмки ему напрочь сносит крышу, и он теряет над собой контроль. Он сейчас — это не он. С утра вообще ничего не вспомнит. Когда мы были здесь вместе два года назад, произошло то же самое. Тогда Орочимару взял с него слово, что больше такого не повторится. — Да, — кивнул Саске. — Я об этом знаю. После того случая он ни разу не переходил норму, и все было в порядке. Но сейчас по непонятной причине что-то пошло не так. Если Орочимару узнает, то отправит его отсюда домой. — Сто процентов, — подтвердил Кабуто. — Он предупредил об этом во время прошлого прокола. Сакура была поражена. Она вспомнила, как во время празднования дня рождениия Карин на кафедре после определённого стакана вина Суйгецу о чем-то напомнил Джуго, и тот перешёл на сок. Тогда это вызвало у нее удивление и непонимание, но она забыла об этом разузнать. Так вот, значит, что это было… Но если есть такая проблема, то ему надо вообще завязывать, а не держать какую-то условную «норму» с риском ее перейти. — Давайте поможем ему! — Сакура умоляюще посмотрела на Саске и Кабуто. — Давайте уложим его в палатку, и пусть он уснет. Дадим ему еще один шанс. Пожалуйста! Нельзя, чтобы об этом узнал Орочимару-сама. Кажется, в палатках сейчас никого, и мы здесь одни. — Давайте, — согласился Саске, еще сильнее вцепляясь в руку мычащего и брыкающегося Джуго. — Но завтра надо серьезно с ним поговорить. В таком состоянии он представляет опасность. — Да, — кивнул Кабуто. — Ему нужно объявить себе табу на алкоголь. По крайней мере в рабочих экспедициях, чтобы не подвергать риску людей. Сакура, — он внимательно на нее посмотрел, — ты чуть не пострадала от него, но первая предложила дать ему шанс. Тобой можно гордиться. — Ерунда! — махнула она рукой. Сейчас важнее всего было уложить Джуго спать. Кабуто и Саске затолкали его в палатку, но он продолжал сопротивляться, тогда Сакура принесла из своей аптечки совместимое с алкоголем снотворное. — Дайте ему и дождитесь, пока он уснет, а я сбегаю на разведку — попробую узнать, как это произошло, — у нее в голове всплыл разговор с Таюей о дегустации писко, — и кто вообще в курсе. — Давай, Сакура! — Саске с благодарностью на нее посмотрел. — Будь осторожнее, — мягко произнес Кабуто, открывая бутылку воды, чтобы влить ее в Джуго вместе с таблеткой. Когда Сакура подошла к домику, где жили Каруи и Фуу, оттуда доносилось оживлённое гудение: из окон лилась бодрая музыка, на которую накладывалась испанская речь, а сквозь нее звучал громкий весёлый смех. Услышав голос Таюи, она решительно постучала в дверь — вот кто ей сейчас все объяснит. В комнате под динамичную латиноамериканскую мелодию энергично двигались в зажигательном танце Таюя, Каруи и Фуу. На всех троих были яркие национальные одежды, и Сакура поймала себя на мысли, что Таюя органично вписывается в местную культуру, а ее знание испанского лишь усиливает этот эффект. На столе рядом с опустошенной на три четверти бутылкой стояло четыре рюмки. — Буэнос ночес! — поприветствовала Сакура собравшихся. — Буэнос ночес! — раздались вокруг дружелюбные возгласы. — Буэнос ночес, Сакура! — весело подмигнула ей Таюя, продолжая совершать активные телодвижения. Казалось, от ее недавнего негодования по поводу отказа Саске не осталось и следа. — Что у тебя с рукой? — Укусила змея, но, к счастью, не ядовитая. Блестящая остроголовая. Все в порядке! — Аккуратнее там, — озабоченно покачала головой Таюя. —  Ага, буду стараться. Слушай, с вами пил Джуго? — спросила Сакура прямо. Каруи и Фуу, которые не понимали японский, молча танцевали и улыбались. — Да, но потом внезапно свалил. Наверно, в сортир пошел. До сих пор нет. А что? — А с ним все было в порядке? — уточнила Сакура. — Вроде да. — Таюя как-то странно на нее посмотрела. — А что? Что-то не так? — Да нет, все в порядке — Сакура с облегчением вздохнула: кажется, никто не знает о случившемся. Видимо, печальный эффект наступил уже на улице. — Просто видела, как он ложится в свою палатку, вот и решила уточнить. — Ясно! Ну и хрен бы с ним, нам и так весело, — хмыкнула Таюя. — Сакура, давай с нами стопочку писко, м? Хочешь? Тут Сакура поняла, что хочет. После всех эмоций, волнений, и в довершение — шока от поведения Джуго стопочка будет очень в кассу! — Да! — уверенно ответила она. — Отлично! — Таюя открыла бутылку и наполнила стопки. Раздался звон, и под весёлый смех собравшихся Сакура опрокинула содержимое внутрь. Выпитый напиток разливался внутри огнем, согревая и расслабляя. Ее охватила удивительная лёгкость и беззаботность. Ведомая драйвом музыки и лёгким опьянением, Сакура скинула рубашку, и, оставшись в майке и брюках, присоединилась к танцующим, чем встретила волну одобрений. Тело двигалось само по себе в быстром танце, и в этот момент она ощущала погружение в латиноамериканскую культуру, а также некое единство с местным народом. Однако после завершения композиции у Сакуры в голове включился сигнал, что надо вернуться к палаткам и проверить, как обстоят дела у Саске и Кабуто. Поблагодарив компаньонок и помахав им на прощание рукой, она устремилась обратно, ничуть не жалея об этом коротком десятиминутном отрыве. Когда Сакура дошла до места назначения, Саске и Кабуто только-только вылезли из палатки Джуго, и она сразу же поведала им о том, что узнала. — Хорошо, — удовлетворенно кивнул Саске. — Значит, прикрываем его, но завтра выносим выговор. — Обязательно, — ответил Кабуто. — Кстати, надо привести в порядок палатку, — спохватился он и бросил взгляд на перекошенную упавшим Джуго палатку Орочимару, о которой все забыли. — Кажется, уже поздно, — нервно пробормотала Сакура, увидев стремительно приближающийся фонарь, и вскоре к ним подошел хозяин палатки. — Как успехи? — вопросительно прошипел он. Саске и Кабуто поделились краткой информацией о добытых видах, а тот в свою очередь рассказал о результатах своей вылазки, откуда он только-только пришел. Сакура в этот момент лихорадочно соображала, как объяснить ситуацию с палаткой, и молилась про себя, чтобы Орочимару сейчас не обратил на нее внимания, а просто ушел в лабораторию. Однако ее надежды не оправдались, и взгляд жёлтых змеиных глаз упал на место происшествия. — Что с моей палаткой? — тут же спросил он. — Простите! — воскликнула Сакура. — Это я упала. Мы вам еще не говорили — меня укусила блестящая остроголовая змея. Мне лучше, но я пережила некоторый шок и хожу какая-то рассеянная, вот и спотыкаюсь обо все подряд. — Она нервно выдохнула и переглянулась с Саске, в глазах которого мелькнуло удивление. — Ты же ходила не одна, Сакура? — Орочимару серьезно на нее посмотрел. — Нет, сначала с Саске, а потом мы встретили Кабуто. А змея в руку укусила. — Она показала перевязку. — Я приняла ее за лиану и схватила… Но уже все в порядке. — Будь осторожнее, — наставительно прошипел Орочимару. — И никуда не ходи одна, теперь даже неподалёку от станции. — Обещаю! — Сакура сглотнула. Кажется, пронесло. — Давайте, я сейчас поправлю вашу палатку, Орочимару-сама. — Брось, я сам, — решительно возразил он. — Иди лучше спать, тебе надо хорошо отдохнуть и прийти в себя. — Спасибо. — Сакура коротко поклонилась и обвела собравшихся быстрым взглядом, слегка задержав его на Саске. — Всем спокойной ночи! — с этими словами она юркнула в свою палатку. Скинув одежду и забравшись в спальный мешок, Сакура сама не заметила, как глаза закрылись, и она провалилась в сон: дали о себе знать насыщенный самыми разнообразными красками минувший день, и еще более яркая и волнительная ночь. Вдобавок ко всему, спонтанно опрокинутая стопка перуанского писко, любезно предложенная Таюей, также оказала благотворный снотворный эффект.