Охотница на змей

Несмотря на то, что на часах было только семь утра, Саске уже вовсю писал результаты своей статьи по новому виду амфисбен, которых он собрал в Перу. Как показали данные генетики, повреждённый экземпляр, найденный им в музее еще на заре знакомства с Сакурой, тоже относился к этому виду. Попутно попивая свежесваренный кофе, Саске трудился над описанием: он проснулся без будильника ещё час назад и тут же бросился с головой в увлекательный водоворот нового дня, чувствуя небывалый прилив сил и энергии. Жажда жизни последнее время зашкаливала с особой силой, и хотелось утолять ее все более объёмными глотками, чему во многом способствовали продолжающие свое развитие отношения с Сакурой. Вопреки тому, что с их появлением времени на науку в целом стало оставаться меньше, продуктивность, напротив, возросла! В голове вспыхивали все новые идеи, находя выход в виде дальнейших исследований и оформления результатов на компьютере. Постепенно раскрепощаясь в отношениях, Саске чувствовал, как меняется и наполняется некоей внутренней свободой, разбавляющей плотную концентрацию его консервативных привычек. Становясь пластичнее в своих действиях, он решался на все более смелые эксперименты, подогреваемые захлестывающими естественными желаниями. Так, однажды по пути в аспирантскую Саске обратил особое внимание на стоящие в конце кафедрального коридора шкафы а, заглянув за них, обнаружил укромный темный закуток. В голове сразу родилась фантазия, которая была реализована этим же вечером: прижимая Сакуру к стене, он страстно её целовал, жалея только об отсутствии здесь плотных, запирающихся дверей. Следующей эстафету переняла Сакура, схватив её обжигающей хваткой отчаянно и дерзко: на столе у Саске появилась будоражащая воображение записка. «Смертельно тебя хочу» — три слова, написанных Сакурой, выстрелили ниже пояса, вызвав мгновенное возбуждение, и он позвал её вечером к себе. Скованности как в прошлый раз уже не было, и, оказавшись наедине, они набросились друг на друга, стремясь поскорее утолить бьющее через край желание. Сакура отдавалась Саске без остатка: потеряв счет времени, он будто пребывал в раю, наслаждаясь прелестями ее податливого тела и получая в ответ все более смелые ласки. Что касалось совместного исследования с описанием нового вида, то они шли вперёд, преодолевая на своём пути различные препятствия: нервирующие новости о дышащих в спину конкурентах, неудачу с генетикой, некоторые разногласия в организации рабочего процесса, и, наконец, болезнь Сакуры. Стараясь находить компромиссы и ступая рука об руку, они перешагивали через затрудняющие движение факторы и все стремительнее приближались к своей главной цели. Вторник, когда Сакура вышла после болезни, оказался чрезвычайно богатым на события и неожиданности. Саске не видел ее несколько дней и соскучился во всех смыслах, поэтому, когда она появилась перед ним в одежде, вызывающей волнительные воспоминания об отлетевшей пуговице и первом разе, встрепенулся особенно сильно. Она специально так оделась? Это намек? Впрочем, сегодня нужно было обязательно доделать и отправить в редакцию статью с их общим описанием, поэтому, крепко взяв в узду выходящие из-под контроля мысли и желания, Саске вцепился в работу. Во второй половине дня Сакура попросила его выйти с ней в коридор, где показала записку в стиле хокку, которую ей подложил некий неизвестный субъект. «Сакура вновь расцвела Любовной стрелой попадая В самое сердце». Прочитав эти строки, Саске нахмурился. Уже не первый раз Сакура получала загадочные знаки внимания непонятно от кого: пару дней назад это был присланный в общежитие букет цветов. Он всецело доверял Сакуре и понимал, что волноваться не о чем, но ему не нравилось, что кто-то имеет наглость совершать подобные действия по отношению к его девушке. Цветы и любовные стихи являлись классическими элементами ухаживания и проявления чувств, но Саске ни разу не дарил ни того, ни другого. В этом вопросе он отталкивался от своих желаний, а не от общепринятых ценностей, считая искренние стремления превыше красивых стереотипов. Если у него возникнет порыв подарить цветок или что-нибудь в подобном духе, то он непременно сделает это, ну а пока — будет выражать любовь по-своему, прислушиваясь к собственному сердцу. К удовольствию Саске, Сакура была солидарна с ним в данном вопросе, о чем эмоционально сообщила по телефону, когда они обсуждали тот непонятный букет. Работа со статьёй приближалась к завершению. Когда зашедший попрощаться Орочимару произнес фразу: «Вы, кстати, сегодня последние, все остальные уже давно ушли», в голову дерзкой молнией ударило желание овладеть Сакурой прямо в аспирантской. Периодически подобная мысль насильно врывалась в сознание, начиная с происшествия с пуговицей, но тогда являлась плодом запретной фантазии, которую Саске стремился спрятать подальше, сейчас же — была до дрожи реалистична. Неужели он всерьёз рассматривает подобный поворот и готов воплотить его в жизнь? Когда статья была полностью выверена, и Сакура ненадолго вышла из комнаты, Саске снова охватило стремление реализовать это сладостно-пьянящее и когда-то спрятанное под замок желание, которое дополнительно подогревалось ее сегодняшним образом. В голове мелькнула неожиданная мысль: а может, разыграть события, предшествующие ситуации с пуговицей, создав таким образом иллюзию возврата в прошлое и удовлетворить ту, когда-то мешавшую спокойно спать фантазию? Стараясь унять участившееся сердцебиение, Саске быстро написал письмо в редакцию, прикрепил нужные файлы, и когда вернулась Сакура, нажал кнопку «Отправить». Мысли полностью переключились: пришло время действовать. Порозовевшие щеки и лихорадочный блеск её зеленых глаз явно свидетельствовали о сходном настроении, однако, озвучив свое предложение, Саске понял, что ожидания Сакуры были более скромными: она удивилась и покраснела ещё сильнее, но при этом выразила согласие. Игра началась. Погружение в атмосферу прошлых событий завораживало, а реплики Сакуры звучали до того естественно, что казалось, будто они сели в машину времени и отправились наверстывать упущенное. Невероятно заводясь от каждой фразы и действия, Саске прикладывал усилия, чтобы не пустить все на самотёк раньше времени, и, с томлением смакуя ожидания, продолжал игру. Когда Сакура дала команду действовать активнее, плотина сдержанности была прорвана, и, сгорая от нетерпения, Саске принялся ласкать руками ее грудь, а вскоре перешёл к основному процессу, войдя в неё сзади. Двигаясь внутри Сакуры, он испытывал глубокое удовлетворение: беспощадно атаковавшая в прошлом его бедный мозг фантазия становилась явью. Сакура металась в агонии наслаждения, выход которого явно пыталась сдерживать, впившись зубами в свою руку, что лишь сильнее возбуждало. Ощущая, как сокращаются ее мышцы и он сам находится на пределе, Саске ускорился и, содрогнувшись всем телом, тоже достиг пика. Дальнейшие события развивались словно в кино, и Саске с трудом осознавал, что это происходит на самом деле. Спрятавшись с Сакурой в недрах тёмного шкафа от внезапно нагрянувшей уборщицы, он испытывал целый коктейль противоречивых чувств: шок, азарт, неловкость, стыд и при этом какое-то сумасшедшее счастье. Являвшись примерным ребёнком, Саске не был искушен в детстве хулиганствами и шалостями, и сейчас чувствовал, будто перешёл некую грань дозволенного, что вгоняло в ступор и одновременно открывало новые горизонты внутренней свободы. Впрочем, досада и неловкость временно вытеснили все остальное, когда стало понятно, что по воле роковой случайности они оказались заперты на ночь, но, поговорив с Сакурой и убедившись, что возникшая ситуация не коробит ее, а скорее наоборот — одухотворяет, Саске успокоился. После договоренности с Карин о завтрашнем вызволении в восемь утра они легли спать на большой стол, где, расслабившись в теплых объятиях Сакуры, Саске закрыл глаза. Очередной раз пропуская через сознание и анализируя ситуацию, в которой они оказались, он ловил себя на мысли, что ещё несколько месяцев назад не поверил бы, скажи ему кто-нибудь даже десятую часть случившегося этой ночью. Наутро приключения не закончились: Карин попала в пробку и пришлось снова прятаться в шкафу от кого-то неизвестного, пришедшего на кафедру пораньше. Впрочем, это оказалось только на руку: благодаря наблюдению Сакуры в замочную скважину выяснилось, что роль её «тайного поклонника» играла их новая сотрудница Тсучи Кин. Саске, с одной стороны, испытал некоторое облегчение, что его девушку преследует не парень, но с другой — был крайне озадачен и недоволен подобным поведением. Как объяснила Сакура, Кин её невзлюбила, посчитав, что она «выделывается своей внешностью», и теперь плетет интриги. Оценив опасность человека с такими склонностями для коллектива, Саске предложил понаблюдать, как далеко та зайдёт в своих «развлечениях», и позже принять правильное решение по поводу её работы здесь после испытательного срока. Сакура полностью поддержала его идею. Саске обратил внимание, что после того, как Орочимару нанял новых сотрудников, дела лаборатории пошли в гору, поэтому наблюдать подобное от одной из них было особенно неприятно. Тсучи Кин быстро, чётко и качественно выполняла стандартный молекулярный анализ, что дало возможность Карин взяться за освоение новых методов; террариумист Акадо Ёрой оптимизировал содержание рептилий, поддерживая на высоком профессиональном уровне необходимые для них условия; ну а благодаря приглашенному специалисту по ядам Сасори Акасуна в лаборатории существенно продвинулись соответствующие исследования. В опытах по ядам немаловажное участие принимала Сакура, что вызывало у Саске положительные эмоции: глядя, с каким рвением она взялась за это дело и какие получаются результаты, он испытывал гордость. Первое время Саске внимательно наблюдал, как с Сакурой общается Сасори: тот являлся в их коллективе новым человеком и было непонятно, что у него на уме. Но все выглядело нормально — Сасори поддерживал вежливо-официальную форму взаимодействия и волноваться, казалось, было не о чем. Несмотря на значительное раскрепощение и внутренние изменения, которые претерпевал Саске, ряд свойств его личности был неподвластен трансформации, и к одному из них относилась нелюбовь к выставлению своей личной жизни на публику. В то утро, когда он встал пораньше и с рвением взялся за статью по амфисбене, его ждало неприятное и даже шокирующее открытие: Сакура на своей страничке Фейсбука опубликовала фотографию, где он держит её на руках, а она — обнимает его за шею. Этот момент был запечатлён Суйгецу во время перуанской экспедиции, когда Сакура повредила ногу и не могла ходить. Саске опешил: она ведь прекрасно знает, как он относится к подобному, так зачем же ей понадобилось поступать подобным образом? Ситуацию обострили неприятные комментарии от бывших однокурсниц, среди которых были безуспешно набивавшиеся к нему когда-то в девушки. Под гнетом обиды на Сакуру и непонимания ее действий Саске направлялся в университет. Однако разговоры с ней, сопровождаемые совершенно неубедительными объяснениями, больше напоминающими отговорки, только усугубляли дело: «просто так», «это ведь не проявление чувств, а просто помощь» и тому подобные фразы вызывали у Саске когнитивный диссонанс. Все это казалось неискренним и было очень непохоже на Сакуру, а его многочисленные предложения быть честной ничем не заканчивались. В результате целый день они занимались переливанием из пустого в порожнее, и Саске ушёл с факультета пораньше: нужно было забрать из пункта самовывоза новую мясорубку. Несмотря на внутренние терзания, Саске, как обычно, старался сохранять внешнее спокойствие, однако его довольно быстро раскусил дома Итачи. — Что с тобой? — поинтересовался брат, когда они сели пить чай. — Да так… — Саске продолжал по сотому разу гонять в голове уже порядком утомившую, но волнующую его ситуацию. С одной стороны, она являлась довольно банальной, и можно было просто принять слова Сакуры, замять инцидент и спокойно жить дальше, однако Саске видел в ней принципиальные для себя вопросы: может ли Сакура сделать что-то в угоду себе, намеренно перешагнув через его чувства, и насколько будет кривить душой, чтобы это скрыть или оправдать. Он не хотел очернять Сакуру в своих мыслях, но все это не давало ему покоя. — Может, поделишься? — Хм… — Саске задумался. Он не любил жаловаться, но понимал, что обсуждение с более старшим и опытным братом может принести хоть какие-то сдвиги в данной проблеме. Решив в итоге, что от разговора пользы будет явно больше, чем неловкости, Саске подробно поведал о возникших обстоятельствах. — Видишь, отношения это не только одно сплошное удовольствие, но и постоянные притирки друг к другу, выявления недостатков, причем порой внезапных, ну и дальнейшая работа, — философски заключил Итачи, выслушав его рассказ. — Прежде всего, успокойся. Видимо, ты слишком все идеализировал и теперь при обнаружении шероховатостей впадаешь в ступор. Значит, первое, что тебя напрягло, это то, что Сакура сделала по-своему, зная о том, что тебе это может быть неприятно? — Да. — Саске, люди по своей природе вообще существа эгоистичные и стремятся следовать своим желаниям. Но когда мы вступаем в отношения, то должны соотносить свои желания и желания партнера, чтобы не причинить ему дискомфорта. Но даже те, кто имеют большой опыт отношений, далеко не всегда способны регулярно взвешивать все это, а у вас это вообще первые отношения и пока еще не столь длительные. Понимаю, что ты привык, что у вас все близко к идеалу, но иногда случаются подобные ситуации. Не суди Сакуру столь строго. Она просто пошла на поводу у своего желания, не сумев в этот раз как следует все взвесить. — Ты рассуждаешь очень логично. — Со словами Итачи было сложно поспорить. — Но проблема в том, что она как раз все взвесила и решила, что это прокатит, потому что я носил её на руках при всех, и это не являлось чем-то сильно личным. Но для меня фотография, где мы, считай, обнимаемся, имеет особое значение, и мне совсем не хотелось бы, чтобы её разглядывали все подряд. И я не верю, что Сакура этого не понимала. Поэтому ее слова прозвучали как формальная отмаза на случай моего недовольства. И всякий раз, когда я говорю, что она выложила это фото, чтобы похвастаться, она упирается и говорит, что «просто так». Ну как я могу в это поверить? В общем, я не терплю вранья, а во всей этой истории меня оно больше всего и напрягает. И я сказал Сакуре несколько раз, что всегда готов к диалогу, но она должна быть честной. — И все равно ты очень строго судишь, — покачал головой Итачи. — Тебе не приходило в голову, что она могла просто испугаться? — В каком смысле? — не понял Саске. — Испугаться, что ты на неё слишком зол и последует неприятный конфликт. Зная тебя, представляю, с каким видом ты её встретил утром на кафедре и потребовал объяснений. — Ну, не с самым любезным, это факт. Но каких-то страшных лиц я не делал и голоса не повышал. — Это и не обязательно, чтобы вызвать такой страх. Она увидела, как ты суров, побоялась сразу признаться и быстро придумала отмазу, в надежде, что ты на этом успокоишься и все снова будет нормально. Но тебя это устроило ещё меньше и пошло по накатанной. Сакура запуталась и решила, что если признается во всем, то станет понятно, что она врала, и ты будешь плохо о ней думать. Поэтому решила прикинуться «веником» в надежде, что все само собой рассосется. Я не утверждаю, что так все и было, а просто рассматриваю самые разные варианты и пытаюсь убедить тебя, что все мы живые люди со своими недостатками и имеем право на ошибки. И если тебе человек дорог, то ты примешь его со всеми неровностями, и вы вместе над ними поработаете. С трудом представляю себе «коварную» Сакуру, которая специально делает что-то, зная, что это точно тебе не понравится и заранее изобретает для себя отмазы и оправдания. — Вот именно, что Сакура совершенно не такая, поэтому меня это так и подкосило, — согласился Саске. — Просто выглядело именно так. И я все пытаюсь найти этому внятное объяснение. Спасибо за наводки, может ты и прав. — Отношения, да и вообще человеческое поведение — не математика, и не надо искать во всем железную логику, Саске, — наставительно произнёс Итачи. — Думаю, если бы за Сакурой водились бы такие грешки, как «ставить на первое место только свои желания» и «чуть что — обманывать и прикидываться белой и пушистой», то вряд ли бы вы были вместе. Просто возникло такое стечение обстоятельств. — И как мне сейчас лучше поступить? — искал следующие ответы Саске. — Ну для начала скажи ей мягко, что даже если она хотела похвастаться, то в целом-то в этом ничего плохого нет. Тогда Сакура, думаю, будет откровеннее. А то, судя по всему, ты с таким каменным видом спрашивал ее: «Похвастаться хотела?», что явно давал понять, как это ужасно. Вот она в страхе это и отрицала. А ведь действительно ничего сильно плохого в этом нет. Многие девушки, да и не только девушки, хотят показать свой статус, продемонстрировать, какая у них классная пара. Ничего смертельного. Нормальное человеческое желание. Другое дело, что если это не нравится партнёру, то надо учитывать его мнение, но, уверен, что Сакуру ваша история научила больше задумываться о своих поступках, которые касаются не только лично ее, но и тебя. — Я понял. — Саске стало заметно легче после этих рассуждений. — А душой все мы иногда кривим, — продолжал Итачи свою речь. — Хочешь расскажу одну историю про нас с Изуми? — Давай. — Саске всегда считал союз брата и невестки близким к идеальному, и было любопытно услышать, что тот поведает. — В общем, как ты знаешь, Изуми существенно общительнее меня, и у неё всегда было немало друзей и приятелей. Когда мы стали встречаться, она мне объяснила, что у неё есть друзья-парни, с которыми она общается, иногда вдвоем, в этом абсолютно ничего такого, и попросила меня отнестись с пониманием. Я сказал, что хорошо, в отношениях главное доверие, и чтобы она не волновалась. Но на практике все оказалось не так просто. Я начал понимать, что мне не нравится, когда Изуми гуляет с другими парнями, хоть все действительно было гладко. И свои эмоции по этому поводу я держал в себе: не хотел, чтобы выглядело, будто я ей не доверяю, да и вообще — считал, что если стану показывать ревность, буду смотреться глупо. Шло время, все это продолжалось, иногда я не мог скрыть своего плохого настроения, и Изуми спрашивала прямо: «Тебе не нравится? Ты ревнуешь?» Но я по-прежнему не хотел признаваться и придумывал другие причины, почему я не в духе. Потом дошло даже до ссоры, слово за слово, я выдал себя какой-то мелочью, и Изуми выудила из меня правду. Знаешь, стало намного легче. Мы все спокойно обсудили, разобрали, что именно мне не нравится, и в процессе разговора я сам многое для себя понял, о чем не задумывался раньше. Мы пришли к компромиссам, и все наладилось. — Надо же, я и не знал всего этого. — Саске был немало удивлён. — Хорошо, что в итоге ты признался. Я всегда за честность. — Да. И я. В общем, в отношениях много тонкостей, бывает всякое, и не надо слишком однозначно судить других людей. Попробуй поговорить с Сакурой уже с более мягкой позиции. — Итачи похлопал его по плечу. — Все наладится, Саске. Насколько я успел узнать Сакуру, она — отличная девушка. И вы очень хорошо друг другу подходите. — Спасибо. — Он был тронут заботой брата. Решив позвонить Сакуре, Саске вышел в сад: к этому времени уже успело стемнеть, а теплый воздух был наполнен ритмичными переговорами затаившихся в растительности кузнечиков. При взгляде на месяц вспомнилось каким он был в Перу: лежащий концами вверх и напоминающий улыбку, он часто являлся предвестником какого-нибудь волнующего события. — Саске! — раздался внезапно сзади голос, от которого он вздрогнул. Не может быть! Развернувшись, Саске убедился, что это не обман слуха: перед ним действительно стояла Сакура. — Откуда ты здесь? — спросил он, стараясь унять волнение и собраться с мыслями. — Изуми-сан позвала, — сбивчиво пробормотала Сакура. — Мы случайно встретились, я была так расстроена, и она попросила рассказать в чем дело, я рассказала и мы так хорошо поговорили. Извини, что впутала ее в наши дела, но зато она помогла мне разобраться в себе! И очень хочу с тобой поговорить. — Ее голос звучал искренне и горячо. — Вот как… Не извиняйся, Сакура. Я сам рассказал обо всем Итачи, и он тоже помог мне разобраться, — признался в ответ Саске. Он был рад, что Сакура, благодаря воле обстоятельств, стоит тут и можно прояснить все вопросы прямо сейчас. — Пойдём поговорим. Они прошли вглубь сада и, остановившись у двух висящих рядом гамаков, сели в них напротив друг друга. — Сакура, — начал Саске. — Я не должен был так жестко реагировать. Извини. — Ты был прав, когда говорил, что я сделала это для того, чтобы похвастаться, — неожиданно произнесла Сакура. — Я действительно хотела показать всем, какой у меня классный и красивый парень! — Спасибо на добром слове. А в том, что ты хотела похвастаться, нет ничего криминального… — добавил Саске, но она его прервала. — Я это уже поняла. Но, Саске, я и правда не врала тебе, я врала себе! — с настойчивостью в голосе выпалила Сакура. Он вопросительно на неё посмотрел: что она имеет в виду? — Я не желала признавать, что хочу похвалиться, внушила себе кучу оправданий и убедила саму себя, что «ничего такого». А когда ты спрашивал, я отвечала исходя из этого убеждения, но преднамеренно тебя не обманывала! Ты говорил, что я кривлю душой, и был прав! Но с тем отличием, что я кривила перед собой. Эй, что ты так странно смотришь? Ты не веришь, что можно себя обманывать? — В глазах Сакуры мелькнуло беспокойство. Саске отрицательно покачал головой: напротив, он весьма неплохо это знал. — Верю. Я сам проходил через подобное, когда… — Хотелось быть полностью откровенным. — Когда прятал свои чувства к тебе под глыбой льда. И от себя самого в первую очередь. — Саске… — Ее глаза расширились. — Значит, уже тогда… — Да, — кивнул он. — Ты удивишься, но я не мог выкинуть тебя из головы еще до нашего официального знакомства. — Когда помог мне с сумкой?! — удивлению Сакуры, казалось, не было предела. — Да. Я потом жалел, что сразу тогда ушёл. Но позже… — Она смущённо опустила глаза. — Ну, ты и так понимаешь. Ты была для меня соперницей, и я почти в каждом твоем слове или действии усматривал подвох. Испытывать к тебе чувства казалось мне недопустимым, и я думал, что если огражусь стеной холода, то все будет нормально. Но от этого становилось только хуже, и в конце концов я сдался и признался самому себе. Помнишь, когда ты давала мне на редактирование свою статью? Тогда это и произошло. — После подобных откровений возникло чувство приятной лёгкости. — Саске… — Сакура, казалось, не дышала. — Со мной было примерно то же самое, — призналась она в ответ. — Что-то шевелилось внутри, но, глядя на твоё холодное лицо, я боялась этого и задвигала подальше, внушая себе, что ничего нет. А всякие нелепые ситуации между нами, вроде моего падения с лестницы, пытались вытолкнуть это наружу, но я не сдавалась. И лишь когда ты стал ко мне теплее, я перестала прятаться от самой себя. Да, я помню, как ты отредактировал мою статью и разжевал все ошибки. Это и стало для меня поворотным моментом! — Вот как… — Саске улыбнулся. Было чрезвычайно волнительно и интересно слышать все это от Сакуры. — Да, я тогда признал свои чувства, но не спешил действовать, а решил узнать тебя получше. — Угу. А ещё… Ты до сих пор не знаешь об этом… Однажды я гуляла в парке и случайно услышала, как ты играешь на флейте. Немного понаблюдала за тобой и быстро убежала. Как раз в тот период, когда я училась делать молекулярку у Карин. — Серьёзно? — Подобное совпадение являлось удивительным. Саске задумался. Конечно он помнил этот день. — Да… Это был день гибели родителей. Спасибо, что не выдала тогда себя, Сакура. — Вот как… — Она с грустью вздохнула. — В твоей игре я уловила такую печаль, что, честно говоря, сама заплакала. — Сакура… — Саске был тронут. — Ты такая настоящая. И именно поэтому… — Он решил снова вернуться к первоначальной теме, чтобы поставить в ней наконец точку. — Меня так выбила из колеи ситуация с той фотографией. Но теперь я многое понял. — И я многое поняла. Обещаю, что буду более осознанно подходить к своим действиям, — решительно произнесла Сакура. — И буду честнее с собой, даже если что-то в моих мотивах мне покажется малоприятным. — Саске остался доволен её словами. Он ощущал почти физически, насколько этот разговор укрепил их связь. — Я тоже буду стараться. И судить не столь категорично. Сакура… — Ему порядком надоело, что они до сих пор находятся на расстоянии друг от друга. — Иди сюда. — Угу… Со счастливым выражением лица Сакура устремилась к нему, и они легли вместе в гамак, крепко обнявшись. Надобность в дальнейших словах на этом отпала: сейчас хотелось просто помолчать, наслаждаясь близостью, и, судя по всему, это желание они делили на двоих. Уткнувшись носом в приятно пахнущие волосы Сакуры и чувствуя ее размеренное дыхание, Саске закрыл глаза и, улавливая слабое покачивание гамака, сам не заметил, как постепенно провалился в сон.