Свой среди чужих

— Убью тебя, гнида, — спокойно пообещал человек в фетровой шляпе, закрыв глаза и еле сдерживая гнев — щеки его чуть заметно дрожали. — Не, брат, — улыбнулся Альберт, сплевывая кровь и обнажая ровные красные зубы, а затем незаметно поморщился: вся его левая скула превратилась в сплошной кровоподтек, били прикладом, но ломать челюсть не хотели. — Ты меня теперь беречь будешь. Я единственный, кто знает, где золото. А тебе оно, ой, как нужно.

***

Мисс Кастис, как мы и условились, ждала на улице рано с утра: в шляпе, выстиранном новом женском костюме. Очень приличная. Напомнила Мэри. Но на полпути призналась, что сбежала от шерифа. А зная парня, он просто так ее не отпустит. Издали она походила на одного из парней Кольма: вся в черном в такое пекло, серьезная, суровая — словом, молчаливый грозный сфинкс. Даже загадки могла загадывать, на которые, поди, найди ответ, умрешь раньше. Морган задумался. Прежде он женщинам такие витиеватые описания не придумывал. Да и вообще, стоило думать не про нее, а про шерифа Джонса, который проводил его долгим тяжелым взглядом, не предвещающего, по мнению и опыту Артура, ничего хорошего. Ради призрачного золота он нажил себе еще одного, вполне реального врага в лице законника. Что самое поганое, это был враг из той породы врагов, которых знаешь в лицо и которых, волей-неволей, уважаешь. Если вопрос встанет ребром, Моргану действительно будет досадно его убивать, а о том, что Джонс этого не забудет и, самого главное, просто так не оставит, он даже не думал. — Где вы научились ездить верхом? — они остановились на почтовой станции, в нескольких милях от Строберри. — Брат научил, — коротко ответила Элизабет, наблюдая, как он проверяет потники, и Морган только качнул головой. Разговор не клеился. Артур решил, что мисс Кастис в силу своей юности начинает сожалеть о поездке, а в силу своего воспитания сказать прямо и уверенно, что сейчас же необходимо повернуть назад, кинуться на порог шерифу Джонсу и целовать ему ноги, как благодетелю, не может. Но Элизабет не жалела о поездке, она думала о том, что сказала ранним утром, когда растрепанный и все еще сонный друг ее детства злобно сквозь зубы прорычал: «Если поедешь, а я помру, выслеживая Альберта, на поминки свои не позову. Боба Костелло — приглашу, а тебя — нет». Она зажмурилась, вспоминая, как нахамила в ответ. Если это действительно были ее последние слова Джонсу, то она будет ненавидеть себя до конца своих дней. — Мэм? Элизабет встрепенулась, не сразу нашла взглядом Моргана. — Едем? Все готово. Стоило бы написать письмо с извинениями. — Мне надо отправить телеграмму. Подождете? — Как угодно, — он тронул края шляпы и облокотился на коновязь, закурив. Элизабет вбежала на деревянный недостроенный помост, оглядела доску объявлений, в сотый раз перечитав о награде за голову брата, увидела пару газетных вырезок о резне в Блэкуотере и, прищурившись, будто не веря собственным глазам, прочитала объявление: «Прапала чорная куртка, билая рубашка, сапаги. Сучий сын, верни!». — Аж в рифму, — усмехнулась Элизабет, качая головой. — Кто написал сей опус? — Опус? — длинный сухощавый смотритель в синем пальто пересчитал центы, выдал механическим, заученным движением марки, конверт и удивленно посмотрел на нее, когда она замешкалась. — Мисс? — Нет, мне телеграммой… — Телеграфа нет. Только письма, — он уперся руками в стол, только сейчас пытаясь разглядеть ее милую нездешнюю мордашку под широкой, явно мужской шляпой. — Что вы говорили про опус? — Кто написал? — она кивнула в сторону доски объявлений. — Есть чернильница? — Один негр рядом живет, — перед Элизабет оказалась чернильница, ручка, платок. — Его мать была рабыней богатейки, та ее читать и писать научила. Иногда местным помогает, ну, тем, кто не умеет… — У него талант. В рифму получилось, — закивала она головой, выводя аккуратно «Дорогой друг». Письмо должно было получиться коротким, как телеграмма, а выглядеть экспромтом, чтобы Джонс ненароком не догадался, как она терзается, каждое слово тщательно взвешивая еще с самого утра. — Через сколько его можно будет получить в Валентайне? Элизабет подняла смеющиеся глаза и встретилась со смотрителем взглядом. От неожиданности она даже дрогнула. — Мэм, простите за бестактность, но мы нигде не встречались? Как давно ей никто не задавал такого вопроса. — Нет, — ответила она быстро, пока клякса медленно расплывалась по слову «хотела». — Так через сколько оно дойдет до Валентайна? — Мэм, у вас такое знакомое лицо, вы меня простите, пожалуйста, просто очень напоминаете кого-то, — он продолжал всматриваться в ее черты, глядя поверх своих круглых очков, поэтому Элизабет коротко улыбнулась, отвернулась. — Завтра приезжает почтовой дилижанс, будет к вечеру в Валентайне. — До свидания, — она еле заметно кивнула головой в знак прощания и стремительно сбежала по лестнице, подлетев к Артуру, немного задремавшему под ярким полуденным северным солнцем. — Мистер Морган, мистер Морган… — Элизабет тронула его за плечо, и он глянул на нее одним глазом, оставаясь неподвижным. — Меня, кажется, узнали. Давайте поедем. Он как-то снисходительно улыбнулся и кивнул. — Что же, мисс Кастис, поехали. Морган не разбирался в женщинах так, как в них разбирался Датч, да и прожитых лет у него не столько, сколько у Хозии, и все же он решил, что мисс Кастис, несмотря на свое ярое стремление показать, что она не такая, как все окружающие леди, была в сущности самым типичным представителем прекрасного пола, разве что с хорошим домашним образованием. Она боялась того, что о ней подумают другие. Оно и немудрено. Брат ее, даже если и невиновен по сути своей, в глазах народа был самым гнусным и подлым головорезом последних лет, тем самым прописав своей сестрице вечное хождение в девках. Ее порыв — поиски Альберта — Морган расценил для себя в качестве мимолетного. Он не смог отказать даме и все еще считал, что поступает с ней по-свински, но с каждой проведенной с ней наедине минутой все больше убеждался, что на Строберри их поиски и остановятся. Безусловно, она ради приличия и вида повозмущается, побьется в двери местного шерифа, пару раз настойчиво что-нибудь от кого-нибудь будет требовать, а потом успокоится, сложит руки и уедет обратно к Джонсу, замаливать собственные оскорбления. То, что она поругалась с ним напоследок да и ляпнула что-нибудь сгоряча, Артур не сомневался. — Вы знаете, что Строберри — это туристический городок? Артур многозначительно хмыкнул в ответ, и Элизабет, продолжая коситься по сторонам, будто бы ожидая погони, неожиданно воодушевилась подходящей темой для разговора: — Я читала в газете, что там делают подделки из дерева. — Вы были когда-нибудь в Строберри? — Нет, — Элизабет поравнялась с ним и впервые за целый день увидела на кулаке ссадины. — Ловили преступников? Поморщившись от воспоминаний, как они с Микой подрались, хотя это даже дракой нельзя было назвать — их молниеносно друг от друга оттащили, Морган произнес: — Наказывал, скажем так. — А вы были в Строберри? «Вот же ее пробрало», — подумал Артур. — Был, мэм. — И как вам? — Как и везде. Сносно. Она кивнула: — Я практически нигде не была. Даже в Сан-Дени меня не взяли… — Читал, что это восьмое чудо света, как никак. Элизабет улыбнулась, будто бы вспомнила что-то. — Не люблю города, мне по душе природа. — Мне тоже, мэм. Она одобрительно вздернула подбородок и снова улыбнулась: — А где вы еще были? Наверное, объездили весь запад. Артур знал, куда может свернуть этот разговор, от лжи за последние несколько недель не по собственной воле тошнило, поэтому он посмотрел на Элизабет и в лоб, даже глазом не моргнув, спросил твердо: — Откуда о ранении вашего брата могли узнать журналисты? Улыбка с ее молодого девичьего лица пропала, плечи опустились, но взгляд она выдержала, поэтому ответила быстро: — Пинкертоны могли сказать. — Но все уверены, что он точно ранен. Почему? — Потому что в него стреляли, может? Там была такая заварушка, столько выстрелов. Мы проснулись даже. — Да, мэм, врете вы, как свидетель, — качнул головой Артур, усмехнувшись. — Никто не знает, что там было, — оскорбилась она. — Даже я уже забыла: что мне рассказывали, а что я сама подумала… Им объявили с порога, что Альберт украл золото и перестрелял товарищей. Не зашли в дом, не сняли шляп, даже особо не представились и не предупредили о стакане воды, а просто огорошили отца, держа руку на поясе — ближе к револьверу. Они прошли в дом, перевернули вверх дном все комнаты, кроме ее собственной, наверное, в знак уважения к незамужней девушке, ничего не нашли и удалились также быстро и без всяких прелюдий, как и вошли. Элизабет вспомнила и впервые с того дня в полной мере поняла: никто не сомневался, что это Альберт. — Железная уверенность причастности моего брата к этому делу, если честно, мистер Морган, меня настораживает. Артур, не задумываясь, ляпнул тут же: — Меня настораживает, откуда шериф Джонс знал о ранении. — Из газет прочитал, может… А вдруг сам предположил. Его не могли ранить слишком тяжело, тогда бы он не справился даже с пьяницей. Его не могли ранить легко, если там действительно была бойня, а судя по награде за его голову и редким подробностям со стороны Элизабет, трупов после себя он оставил море. Если рана загноилась, то он уже должен быть мертв. Если рана чистая — ему кто-то помог, в одиночку бы не справился, если он не таракан. Артур вспомнил дневник Джонса. В голову и в левый бок. В голову контузило, а бок? Там почки, кишки, ранение в живот почти смертельно. — Он знал задолго до газет. — Откуда вы знаете? — удивилась Элизабет. — Сам мне сказал, — врать было и легко, и все-таки тошно. — Если верить шерифу Джонсу, то ранило его в живот и в голову. Элизабет пожала плечами, и Артур понял, что она не верит. А самое главное — ее совершенно не заботит это. Но все дела, на которых побывал Морган, все люди, с которыми он был коротко знаком, научили его одному — о твоем состоянии после перестрелки доподлинно могут знать только участники этой перестрелки. Или Хозия прав: дело плохо, раз сочиняют байки даже пинкертоны, концов уже не найти. — Мне нравится больше север, чем юг, хотя, говорят, что я типичная представительница Юга, — похоже, ее больше занимала пустая болтовня. «Служанка-то померла», — вспомнил, поморщившись, Морган. Ее смерть его не тронула, как задела смерть той же Дженни, но определенно раздосадовала. — Мою семью даже в поддержке южан обвиняли, хотя мы все воевали на стороне Севера, — продолжала самозабвенно Элизабет. — Но наши слуги — черные. Не у многих есть слуги-негры. Даже сейчас на Юге, говорят, это не очень распространено, потому то все разорились, а негры не хотят работать на бывших хозяев… У вас есть семья, мистер Морган? Она не поймет про сына, не поймет про банду, потому что для нее мир был прост и понятен, отвечая всем требованиям среднего класса типичного представителя нового времени. Незаконнорожденный сын – это прежде всего незаконнорожденный, а уже во вторую очередь — сын. Банда — это банда, преступники, жулики и воры, а уже потом — люди. Это другое время и другой мир. В которых, напомнил себе Артур, будут властвовать или даже уже у власти такие, как шериф Джонс. — Есть люди, которые мне дороги. — А сестры? Братья? — Нет, мэм. Только друзья. Она как-то погрустнела, отвела взгляд. — У меня была парочка подруг в родном городе… Но сейчас… «Погано», — хотел ответить Морган, но промолчал. Так можно было бы кинуть невзначай Джону или Мике, даже Датчу в ответ на его очередную исповедь, но не мисс Кастис. Он посмотрел на нее, поджав подбородок, и хотел уже сказать что-то, как неожиданно, да так пронзительно, отчего кобыла Элизабет неспокойно заржала и мотнула головой, а сама она окаменела в седле, на весь лес истерично завопили: «Помогите!» Они встретились глазами. К удивлению Артура, мисс Кастис, которую он совершенно честно считал достаточно отзывчивой девушкой, помотала головой. — Не откликнемся на зов просящего, мэм? — усмехнулся он. Она тут же устыдилась: — А вдруг это преступник? — Он выглядит… — Морган прищурился, оценивая тучную фигуру в котелке, рьяно пытающуюся спустится к ним с холма, всю красную и напряженную — напуган, наверное. — Как нездешний… Как горожанин. Элизабет проследила за его взглядом и выпрямила спину, напряженная, натянутая, как струна, она походила на готовящуюся прыгнуть за добычей в любую минуту рысь. — Боже! Боже! Помогите! Морган снова глянул на нее: сколько страдания на лице, прямо статуя в церкви. Не хочет помогать? А поначалу казалась другой. Может, Шеймус был прав — на проверку окажется стерва да зазнайка? — Как хорошо, что вы… — горожанин уцепился за куст можжевельника, бочком пытаясь спустится, но лакированные туфли, сверкающие на солнце, были против размытой дождем земли. — Что вы не бандиты! — Вы напугали леди, — сообщил Морган. — А? Я? — удивился котелок. — Леди, простите меня, я недостойно повел себя, но, пожалуйста, войдите в мое положение — я заблудился… Я совершенно без понятия, где я. Элизабет смотрела на него со смесью недоверия и страха, но вряд ли она могла принять его за бандита, скорее боялась, как и всегда, что ее узнают. — Вы на пути в Строберри. — Меня туда и надо, — быстро выпалил котелок. — Пожалуйста, сэр, мэм… мне нужно сопровождение, я не смогу добраться один, здесь повсюду… — Волки, — закончила за него Элизабет, мягко улыбнувшись, но все еще избегая прямого взгляда. — Да, волки, и, боже, как же много повсюду бандитов. А еще говорят, что рядом видели Альберта Кастиса, вот разговор-то было! — котелок был так увлечен рассказом о своих невзгодах, что даже не заметил поменявшегося лица мисс Кастис. К счастью, его заметил Артур. — Не могу найти повода, чтобы отказать. Следуйте за нами. Человек в котелке покосился на Элизабет, замялся, но тут же пришел в себя, и, вздохнув, поправив пальто, зашагал ровным шагом рядом. — Я сам вообще из Нью-Йорка… — Нью-Йорка? — оживилась Элизабет, она никогда не встречалась с человеком из столь большого города. — Что вы делаете здесь? Дела? — Да, да, из Нью-Йорка. Представляете, променять Бродвей на эти леса и горы… Слишком пресно, никакого электричества, вы только подумайте! — котелок развел руками, делая важное лицо: он понял, что перед ним провинциалка, а они всегда падки на рассказы о современных чудесах света. — Погано, — качнул головой Морган, не замечая, как одобрительно на ехидство улыбается Элизабет. — Этот Строберри — просто дыра. Не представляю, как можно жить в таком… городе? Мэм, разве это город? Три дома в округи, два магазина, вечно пьяный аптекарь. А еще костолом. Жуть, село. То ли дело Бродвей. Вы бывали на Бродвее? — Нет, — призналась Элизабет, но получилось снисходительно, правда, человек не заметил, слишком увлекшись рассказом, а Морган в очередной раз подумал, что мисс Кастис умеет поддеть, когда того хочет. — Будете в Нью-Йорке — обязательно первым делом на Бродвей! — махнул он театрально рукой. — Обязательно разыщите меня… о, мне знакомы эти места. Артур поймал смеющиеся глаза Элизабет и еле спрятанную под тенью шляпы улыбку, чтобы мгновение спустя с ужасом осознать: она совершенный еще ребенок. Он мог с легкостью оказаться ее отцом. — Как я рада за вас, — а она даже не заметила потемневшего его лица, только повела кокетливо плечом, чтобы котелок поскорее отделался от нее. Жест заученный, будто бы по учебнику — наверняка, были поклонники, от которых она была не особо в восторге. — Знаете, мэм, у вас лицо… — побледневшая Элизабет постаралась остаться невозмутимой, но именно это и выдало ее с потрохами Моргану, он привык, что она реагирует на происходящее, никогда практически не лукавя, — у вас лицо — точь-в-точь как моя знакомая актриса с Бродвея, — плечи ее опустились, кулак, добела сжимавший поводья, разжался. — Спасибо, мисс… — Ой, не стоит, — будто бы заметив его вопрошающего лица, она снова одарила его лукавой улыбкой. — Не стоит в горах блуждать одному… — котелок дернулся в ее сторону, а Элизабет ударила легонько кобылу, та взбрыкнула, и горожанин попятился. Морган запоздало понял, что спасенный попробовал приложиться к ее руке. Жест, давно забытый в его обществе, заставил оскалиться. — До свидания! — еще шире улыбнулась Элизабет. — Мистер, — она учтиво кивнула. — Мистер, — тронул края шляпы Морган, пришпорив лошадь. Он не успел спросить ее, почему она так сильно испугалась этого напыщенного городского индюка, почему не хотела помогать, ему хотелось поддеть ее и заставить признаться в том, что она вовсе не такая благовоспитанная, какой пытается казаться, но тут Элизабет коротко обернулась и кивнула в сторону огромной деревянной вывески «Строберри», но тут же побелела. — Господи… — она даже прикрыла рукой рот. — Что здесь произошло? Изрешеченный пулями мост напоминал о безрассудстве Мики: они могли бы выбраться и без стольких жертв, уйти от погони, заплутать в горах, а спустя несколько дней явиться в Валентайн, все равно бы никто не узнал его, Моргана. А Белл бы выкрутился. Усы бы сбрил, к примеру, которые так бесили. — Смотрите! — Элизабет показала на полуразрушенный шерифский дом. Динамит, неаккуратная работа. Но Артур спешил, все же его попросил Датч, а Мика, каким бы идиотом не был, все же был своим идиотом. — Паршивое зрелище, — согласился Морган. — Я слышала, что здесь была перестрелка, но… — Даже закрывали город. — Правда? Морган только покивал головой, стараясь придать своему голосу невозмутимость. — Надеюсь, шериф нас примет… — задумчиво проговорила она. «Это вряд ли, старый-то в могиле», — подумал Артур, аккуратно слезая с лошади. В последнее время у него кружилась голова ни с того ни с сего, и он решил, что простужен. Конечно, рядом с дамой не хотелось казаться слабаком, но и силы стоило беречь на случай еще одной перестрелки с незваными гостями. Пока он размышлял об очередном приступе собственной слабости, Элизабет уже вовсю трепалась с мальчишкой, наверное, возраста малыша Роберта. — Мисс, я повторяю, — даже закатывал глаза так же, — шерифа убили. Нового еще не прислали, у меня много дел, надо кучу телеграмм отправить. — Так вы вместо шерифа? — в ход пустила лесть с кокетливым выражением лица и не прогадала, Морган даже не стал вмешиваться — снова закурил. — Я, — мальчишка оглядел Элизабет с головы до пят. — Говорите быстрее, телеграммы не ждут. Мэр будет в ярости. — Мы, — она зачем-то кивнула в сторону Артура и он нахмурился, — ищем одного человека. Говорят, он один из парней Фила Джо. — Фила? Так их же всех положили. Морган напрягся, вслушиваясь. — Положили? — Убили, мисс. Всех четверых. Кого вы ищите? — Брата моей… невестки, — Элизабет чуть не сказала «сестры». — Как звали? — Уильям Гувер. Артуру показалось, что сейчас Элизабет либо упадет в обморок, либо завоет с горя — столько невыплаканных слез в голосе, будто бы действительно знала кого-то. — Да его первого и застрелили, — мальчишка сочувственно положил ей руку на плечо. — Воды, мисс? — Да, если можно… — для большей уверенности она даже слегла пошатнулась, опустив глаза в землю. — Пройдемте внутрь, там все… так себе, но вода найдется. Элизабет обернулась, на лице ее не было и намека на горе. Морган выждал, пока она кивнет, приглашая за собой, затушил сигарету каблуком сапога и поплелся за ней. — Зачем лгать? — схватил он ее за локоть на пороге, прорычав на ухо. — Правда ему зачем? — удивленно прошептала она, округляя глаза. — Думаете, он станет помогать сестре Альберта Кастиса? Или все же поможет лучше родственнице хорошего парня, который ловил негодяя да умер? Мальчишка копошился в углу с графином и походу вытирал рубахой единственный стакан, из которого не пил разве только труп какого-нибудь отъявленного бандита. Впрочем, Элизабет и бровью не повела, а для пущей уверенности даже изобразила пляшущие пальцы, чем выпросила у пацана еще и соленый крендель. «Женщины», — Морган покачал головой, снимая шляпу. — Расскажите… где он умер… что мне сказать его сестре? «Действительно, актриса с Бродвея, черт бы ее подрал». — Ну… тут такое дело, мисс. Знаете Альберта Кастиса? — Кто же не знает этого негодяя! В преисподней ему место, — прохрипела она, состроив убедительное злое лицо. — Аминь, мисс, — согласился парень, перекрестившись и потерев щеку с совсем жидкой щетиной. — Так они, говорят, на след его вышли. Он их поди и застрелил. — На след? Пишут, что он на болотах сгинул. — Да я сам в эту сказку не верю, мисс. Недавно у негра местного, недалеко тут живет… Пропала одежда… А он уверен, что украл ее человек, очень похожий на Альберта Кастиса. Даже к нам приходил. Мы его отослали, мало ли негру в ночи привидится, он себя-то не разглядит. А Фил с парнями пошли по следу, да сгинули. Мое мнение, мисс, как сведущего человека, — Артур еле слышно хмыкнул, — застрелили их парни Кольма. Тут их как собак нерезаных, вон, Валентайн, от них как страдает. Шериф Джонс сюда приезжал, тоже мнения, что застрелили их эти сраные… ой, простите, мисс, рабочий момент… Он того же мнения, что и я. — Да, шериф Джонс рассказывал, как нашел некоторых… — Нашел? — удивился парень и замотал головой. — Нет, мисс, шериф Джонс приехал, когда мы ему написали, что ходят слухи про Альберта Кастиса. — Зачем ему приезжать? — усмехнулась, не веря, Элизабет. — Федералы сказали ему писать обо всех слухах про Кастиса… Между нами, — он наклонился через весь стол, даже Морган подался вперед, — говорят, что они сделали его своим… ну, не агентом, но своим человеком… Если он поймает его, он сделает карьеру. Мне он нравится, лучше он, чем такие гниды, как Кастис. Значок шерифа, мисс, нельзя предавать таким образом. Это пятно на репутацию всех служителей закона. Морган искоса поглядел на лицо Элизабет, скованное сильнейшим злым напряжением. Так глядела она один раз — когда держала в руках фиолетовое лицо Луизы в руках. Артур отвернулся, сморщившись от досады. — Как жаль, — она резко поставила стакан на стол мальчишке, подпрыгнула как пружина и вытянулась. — Спасибо большое за прием. Мальчишка, совершенно не ожидавший, что беседа завершится резко и по воле дамы, растерялся и только сумел промямлить: — Мисс! Настоятельно рекомендую переночевать здесь… А Элизабет будто бы и не слышала его: широкими шагами вылетела за дверь, подлетела к кобыле и стала копошится в седельной сумке. Морган, как следует попрощавшись с новым малышом Робертом и поинтересовавшись о постоялых дворах в округе, медленно скручивая сигару, наблюдал, как ее охватывает паника. «Это женское», — говорил часто в ответ на истерики Датч. «Это — точно женское», — успокаивал себя Морган, затягиваясь и осторожно снимая шляпу. — Мэм, мертвый номер. — Мертвый, — не поворачиваясь, ответила она и, в тот момент, когда Артур уже собрался предложить нанять дилижанс, быстро проговорила. — Надо ехать сейчас. Успеем до заката. Она повернулась к нему. Решительность на ее лице не понравилась Моргану. — Мэм, это уже не шутки. — Джонс соврал мне. — Джонс вообще, — осторожно начал Артур, — много что… — Врет? — Недоговаривает, — подобрал слова Морган, прищурившись. Лицо Элизабет было словно застывшая злая маска индейцев, она повторила с нажимом: — Надо ехать. — Куда? — Где убили этих охотников? — Мэм, это не лучшая идея. Про бандитов Кольма он прав — их тут как блох. Я за вас… в ответе. Она раздумывала с мгновение, а потом заговорщицки улыбнулась: — Тогда — к негру. — Зачем? — Как же? Он единственный живой, кто видел моего брата после всего. Морган прикинул, что это в свою очередь единственная действительно рациональная идея от Элизабет за последние несколько дней, поэтому с должным рвением ее поддержал — кивнул и, затоптав сигарету во взрыхленную от взрыва динамита землю, взлетел птицей в седло. — Держите! — она кинула ему половину соленого кренделя и снова улыбнулась, теперь, более тепло. — А вы? — А я, — она достала из сумки ломоть хлеба и огурец. — Вот. Морган только потом понял, что она предложила перекусить лишь для того, чтобы не начинать разговаривать: Элизабет медленно жевала огурец и глядела без цели перед собой, забывая даже кобылу направлять. Для доказательства собственной теории, Артур даже пару раз у нее что-то спросил, а она даже не ответила, плечом не повела, все пялилась перед собой, но все же решил не тревожить ее — сама расскажет потом, в себе держать не сможет. А Элизабет будто бы находилась во сне: не слышала ничего, не видела, только стоял в голове набатом смех Джонса. «Друг», — подумала она, пасмурно улыбнувшись. Друг ее и друг Альберта, а на деле — хуже любого врага. Передернув плечами, Элизабет огляделась: — Где мы? — На полпути к дому мистера Нейта, — ответил весело Морган. «Почему он вечно снисходителен?» — ее охватила дикая вспышка гнева. — Вам смешно? — Немного, — честно признался Артур, смотря ей прямо в глаза. — Что же смешного? — моментально взвилась, словно юла. — Честно? — На чистоту, — кивнула Элизабет серьезно. — Вас кидает из крайности в крайность. То вы, — он взмахнул рукой налево, изображая ее порывы, — кидаетесь в бой, то вы, — другой рукой он словно сеял — жест фермера, — затухаете. Если вы хотите разыскать брата, мисс, с таким подходом ничего не получится. Он не хотел говорить этих слов, но они сами вырвались, и он осознал сказанное только после того, как она подозрительно вцепилась в него глазами. Артуру было бы спокойнее жить на этом поганом свете, если бы Элизабет отказалась от собственной затеи. Он бы сказал Датчу: «Не получилось, Датч». Тот бы тут же начал развивать мысль, даже, возможно, отдалился бы, то ли обиду бы затаил, то ли «выводы сделал» — словом, все бы вернулось в прежнее русло. Ей только стоило сдаться, уехать домой. — Я не отступлю, пока не найду брата. Моргану оставалось только кивнуть. В голову впервые пришла мысль, что возможно ее заставит пристрелить Датч. Раньше о таком думать было — только фантазировать, но раньше на их хвосте не сидели федералы. На душе вмиг сделалось погано. Убить Элизабет он не даст. Но кто знает, как повернется дело. Блэкуотерскую резню он тоже не планировал, а на деле только и делает, что подчищает трупы да прижигает пулевые раны. — Мисс… — она повернула к нему голову без малейшего признака былой злости. — Пообещайте мне одну вещь. — Смотря, что за вещь, — уклончиво протянула она. — Когда я крикну вам «Бегите!», вы побежите. В этой фразе был потаенный смысл, Элизабет чувствовала это, об этом кричал и тон голоса, с которым с ней начал говорить Морган, и вся его напряженная поза, и их общее дело — поиски Альберта. Но она не смогла до конца расшифровать его, поэтому только осторожно кивнула. Артуру этого оказалось достаточно, и следующие несколько тягостных минут до дома мистера Нейта они провели в гробовой тишине.