Мальчики не плачут

— Так поднимем же эти стаканы за нашу любимую школу, — смеётся Хосок, стоя на столе для напитков в центре гостиной Сурин. — А лучше за её скорое окончание! Толпа ликует, опустошая стаканчики с разным алкоголем, и снова делает музыку громче. Хосок спрыгивает со стола и в засос целует хмельную Сурин. — Хватит, хватит, — Джин оттягивает парня от девушки. — Пошли танцевать. Тэхён стоял на улице, рассматривая водную гладь бассейна, пока основная часть класса выпивала в доме. Там, безусловно, интересно. Ким просто думает о том, что войдя туда, он наткнётся на Чонгука, потому что пару раз уже столкнулся с ним, но благо, того быстро забрали парни. Тэ с Гуком так и не смог нормально поговорить. В понедельник он придумывает причину прогулять, во вторник игнорирует чонгуковы взгляды. Среда была насыщенной, ведь пришлось носиться от Чона по всей школе. Ему есть, что сказать, но одновременно и нечего. В четверг Чонгук сам обходил Кима стороной. Сегодня пятница, и великая троица готовилась к вечеринке, забивая на школу болты. Тэхён выплёскивает пиво на кафель и кидает стаканчик себе под ноги, разворачивается и идёт в дом. Ну, была не была. Нужно напиться. К удивлению Кима, Чонгука на первом этаже не оказалось. Может, оно и к лучшему? Тэ спокойно подходит к Юнги, который лакает так, словно никогда не пил. Мин пьяно улыбается, несёт какой-то несвязный бред, но не агрится — уже хорошо. Тэхёну его компания быстро надоедает и он идёт найти что-то покрепче ссаного пива. Бутылка виски, стоящая в кухне, оказывается кстати. Видимо, про неё забыли. Тэхёну никто не мешает начать пить её с горла. Пускай завтра будет болеть голова, но сейчас он хочет напиться и упасть на этом же полу. Или нет? — Пьянь, — Джин потащил его на второй этаж. — Угораздило же, — парень задумывается над тем, что заебался всех таскать. Возможно, идея, состоящая в том, чтобы закинуть Тэхёна в комнату, где спал уставший Чонгук, была плохой. Мы узнаем это только утром. Джин кидает тело Тэ на пол и довольный собой закрывает дверь. Ким видит под собой белый ковёр, не понимая, как оказался на нём. Встаёт на колени, рассматривая тёмную комнату, где появилось движение на большой кровати. Тэ, понимающий, что он здесь лишний, хотел выползти, но не успел. — Ну-ка, постой, — сладкий голосок Чонгука напрочь отключил мозг Тэхёна. Гук поднялся с кровати и подошёл к Тэ, который начал по-дебильному улыбаться и облизывать губы. Только Богу известно, о чём тот сейчас думал. — Напился? — сонным голосом спросил Чонгук, садясь на корточки перед парнем. — Есть повод… — промямлил Ким. — Да? Какой? — Чон поднял его на ноги, держа за талию. — Ты. — Правда? — наигранно удивился брюнет. — Врёшь же. — Ты мне все нервы испортил и запутал. Постоянно делаешь мне больно, — его потянуло на пьяные разговорчики, он даже не заметил, что Гук был трезвым. — Так больно бил... — уже был готов зареветь. — С Сурин этой таскался. Теперь ещё и строишь из себя влюблённого парня. Хватит причинять мне боль, не понимаешь, что я страдаю от этого? — Ким поднял усталые глаза на Гука, смотря на него в темноте. — Больно я тебе делаю, потому что ненавижу тебя, — сказал Чонгук. — С Сурин я таскался, потому что убеждал её сходить на свидание с Хосоком. И я из себя никого не строю, в отличие от тебя. — Да пошёл ты. Я понял, что лоханулся, влюбляясь в тебя. Ну, не повезло, не фортануло, — грустно усмехнулся Тэ. — Знаешь, в чём фишка, ботан? — Ты о чём? — Однажды Чимин подкинул мне мысль. Странную, дикую и я не понял, зачем. Но он сказал мне, что для того, чтобы Рэй перестал издеваться надо мной, мне нужно было влюбить его в себя. — Что? — Тэхён готов поклясться, что протрезвел. — От зверя можно спастись, если знать его слабые места. Ирония в том, что я его не любил. Жаль, что из-за меня он повесился. — Из-за тебя?! — кричит Тэ. — Это ты его довёл? Чон Чонгук, я тебя прибью! — Ким ударяет его в грудь, но Чон и не шелохнулся. — Из-за любви к тебе он умер! — Успокойся, истеричка, — спокойно произнёс Гук, — потому что из-за своей я тоже хочу умереть. — С ума сошёл?! — Ты не представляешь, каково было мне с Рэем. В тысячи раз ужаснее, чем тебе со мной. И знаешь, с годами эта ненависть стала меньше лишь на чуть-чуть. В тебе я вижу его. Я проиграл себе, потому что не могу забыть о нём, постоянно видя тебя. — Ты реально псих, — выдыхает Тэ. — Хватит жить сраным прошлым, потому что сейчас я стою перед тобой и единственное, в чём согрешил, так это в том, что отдал тебе своё сердце, а ты его растоптал! Чонгук закидывает парня на плечо, несёт до кровати и кидает, нависая сверху. — Может, ты и прав, — сказал брюнет в лицо Тэ, резко разрывая на парне светлую рубашку. — Я псих, потому что грежу тобой. Можно ли вообще любить и ненавидеть одновременно? Гук стал исследовать покалеченную грудь Тэхёна губами и кончиком языка. Его тёплое дыхание, скользившее по коже, поднимало в Тэ едкие волны возбуждения. Он принялся за штаны, и они быстро встретились с рубашкой на полу. Чонгук пристально смотрел на Кима, переводя взгляд сверху вниз, не оставляя без внимания ни один изгиб тела. Тэхён забыл, как дышать, говорить. Он был рождён ради этого. В голове и мысли не было останавливать Чона, потому что Тэ уверен, на утро он всё равно пожалеет о содеянном, но не стоит сейчас отказывать себе в таком. Это то, что ему нужно, это его сон наяву, и он душу готов продать самому Дьяволу только для того, чтобы Гук продолжал касаться его. Только Ким не понимает, что уже давно отдал всё, что у него было, Демону, который сейчас восседает на нём. Чонгуковы руки скользнули к бёдрам, мучительно медленно снимая боксеры. Возможно, Гук этими действиями окончательно подтверждал, что Ким никуда не денется, что ему, Чонгуку, можно раздеть его. Он коснулся жгучими руками ягодиц, чуть сминая их, от чего Тэхён весь задрожал. Слишком жарко, слишком хорошо. Тэ пришлось повернуть голову, чтобы не встретиться с его безумным взглядом в темноте. Ким смотрел в окно, где одноклассники запускали салют, но эти фейерверки, кажется, сейчас взрывались в нём. Руки коснулись талии, полностью обхватили бедра. Тэхён чувствовал, что с ним происходит что-то странное и нереальное. Снова вернул взгляд Чону. В его глазах рождалась трепетная нежность. Ким готов был боготворить его, возносить, поклоняться ему. Никогда в жизни он не испытывал такого удивительного желания, которое охватило его сейчас — отдать себя. Отдать всего сразу и без остатка. Тэ хотел его, хотел делать то, что нравится Чонгуку, хотел быть таким, каким был ему нужен. В этот момент Киму вдруг показалось, что он создан именно для того, чтобы отдаваться Чону. Настойчивые пальцы Гука коснулись заветного колечка мышц, он требовательно посмотрел в глаза напротив и убрал руку. Сплёвывая на неё, вернул обратно. Тэхён, положив руки ему на плечи и закрыв глаза, запрокинул голову, и тёмная волна волос рассыпалась по подушке. Чонгук целовал его шею, не пропуская ни миллиметра. А после стал пропихивать один палец в Кима. Тэхён заскулил, сжимая сильные плечи. От влажного и жаркого прикосновения языка Гука к пухлым губам у Тэ перехватило дыхание. По мышцам живота пробежал огонь еле заметного наслаждения. Ноги Тэхёна задрожали. Чонгук обжигал лицо своим дыханием. Мир Кима разом перевернулся с ног на голову. Его словно унесло куда-то далеко, в неотмеченную ни на какой карте страну, в которой правят только чувства. Чон нежно поцеловал его, а после протолкнул второй палец, заставляя Тэ снова издать непонятные, но болезненные звуки. Чон, словно требуя ответа, пробуждал его, умолял ответить, хотя Тэ уже был не против. Ким сам потянулся за поцелуем и развязно поцеловал Гука, кусая его обветренные губы. Тэхён пальцами забрался в его волосы, стал их перебирать. А Гук в это время протолкнул третий палец, начиная усерднее двигать ими всеми внутри парня. Из груди Кима вырвался тихий и протяжный стон. Короткими ноготками Тэ непроизвольно впился в его кожу и, только через несколько секунд осознав это, разжал пальцы. В ответ на это невольное движение Чонгук коснулся аккуратного члена Тэхёна, принимаясь лениво водить по нему рукой. Раздвинув тэхёновы ноги шире, он продолжил свои изощрённые ласки. Наслаждение, нахлынувшее на Тэ, было таким острым и неистовым, что дыхание и голос, да и весь этот вечер — слились воедино и стали куда-то уплывать. Тело Кима изогнулось, руки ослабли, по безвольно разжавшимся пальцам пробежали иголочки тока. Он чувствовал, что растворяется в кровати, но ничего не мог с собой поделать. Чонгук коснулся заветной точки внутри парня и, не меняя угла, начал издеваться над ним. Чон оторвался от дрочки и провёл подушечками пальцев по щекам Тэхёна. Ким увидел, как в его глазах загорелся сумасшедший синий огонь. Его ненасытные губы требовательно приникли к его рту. Тэ сдался, уступил, с упоённым удовлетворением шепча что-то неразборчивое. Гуков жадный язык протолкнулся между зубов, вернулся назад и снова погрузился в рот. Не отрываясь от тэхёновых губ, Чон снова пробрался рукой к его члену, касаясь головки. Тело парня с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия. Тэхён вдруг почувствовал, что сходит с ума от этого приступа возбуждённой страсти, сжигавшей всё его тело. Разве можно было удержать это буйство внутри себя и сохранить рассудок? Этому потоку чувств нужен был выход. Нащупав ворот его рубашки, Ким принялся расстегивать пуговицы. Гук пришёл ему на помощь, вытащив из парня пальцы и одним рывком распахнув рубашку. Тэхён пытался расстегнуть ему штаны, но пальцы дрожали, и Чон, осторожно отведя его руки в стороны, сам справился с пуговицей и ширинкой. Чонгук не стал останавливать трепетавшие руки Тэхёна, отыскивающие его возбуждение. Ким присел, обдавая горячим дыханием орган в своих руках. Дыхание Чона стало прерывистым, когда Тэ коснулся головки Гука. Чонгук приподнял Кима за подбородок и стал смотреть на него самым любимым взглядом Тэхёна, в котором будто черти играли, отплясывая чечётку. Чонгуковы пальцы запутались в тёмных волосах Тэ, и Гук сам потянул его к своему члену, требуя, чтобы тот продолжил, что Ким и сделал, раскрывая рот и вбирая член наполовину. — Ты невероятный... Его шепот был почти не слышен. Он крепче сжал волосы парня, и Тэ сильнее сдавил ладонью член. Начал усерднее двигать рукой на части, что не была в его рту, и играться с головкой. Чонгук выпустил его волосы, поднял руки парня, держа их, чтобы он не помогал себе. Гук толкнулся в горячий рот, заставляя Тэхёна подавиться, но Чон всё равно не остановился. Это определённо нравилось им обоим. Внезапно Чон снова уложил его на постель. Коснулся губ, а после снял с себя штаны, рубашку и боксеры. Он лёг рядом, а Тэ посадил сверху. Чонгук положил его голову на свою грудь. Какое-то время Тэхён лежал, прижимаясь к нему и прислушиваясь к глухим ударам его сердца. Пытался не закричать от режущей боли. Сдерживал слёзы. Чонгук же застонал от мучительного наслаждения. Отрывистое дыхание и безумные удары сердца — всё говорило о буре, бушевавшей в нём, которую он уже едва сдерживал. Боль в Тэхёне не утихала. Она болезненно отзывалась в судорожно сжимавшихся мышцах. Становилось острее, больнее, глубже. Он так сильно хотел заплакать, но сдерживал себя, начиная целовать Чонгука, чьи руки успокаивающе гладили его по спине. Чонгук быстро перевернул его, рывком поднял корпус и одним мощным движением бёдер проник глубоко и полностью. Тэхён вскрикнул. Ухватился за его мускулистые плечи, принимая его в себя. Ему хотелось этого, хотелось безумно. Он был готов к этой боли, отзывавшейся где-то внизу, но уже не такой сильной. Они слились в едином движении, едином порыве. Их единство было теснее, чем просто прижатые друг к другу тела. Глубже, чем жаркие вздохи, тихие, страстные мольбы и гортанные, хрипловатые звуки несказанного наслаждения. Чонгук с каждым толчком сильнее вбивался в худое тельце, кусая губы до крови. Сегодня Тэ был не против новых синяков. Он так сильно хотел и любил Чона, что готов был буквально на всё. Это был не просто секс, в котором они получат удовольствие, а после разойдутся. Это что-то большее, объединяющее их раненные души. Гук почувствовал, как парень под ним содрогнулся, пачкая их животы, и закрыл глаза. Чон поцеловал его подбородок, а после уткнулся лицом куда-то в подушку и громко застонал, кончая глубоко внутрь Кима и сжимая молочные бедра. Сны сбываются? Да. Тэхён уверен. Чонгук аккуратно вышел из парня, проводя подушечками пальцев по сжимающемуся колечку, из которого толчками выходила его сперма. Тэхён улыбнулся с закрытыми глазами, протягивая ватные руки к Чонгуку. Тот дёрнулся к нему, жадно выцеловывая распухшие губы, красные щёки и носик. Тэ хотел заплакать снова, но вспомнил, что мальчики не плачут.

В этот самый прекрасный вечер Я отдам тебе тело своё. Ты прости, я небезупречен, Как и ты, но всё же, теперь оно твоё. Можешь бить, можешь ранить, А хочешь — целуй. Я клянусь, никто не узнает. Хорошо мне с тобой. Ну и пусть Мама с папой за это ругают.