***
—Кровавое поле из трупов… Почему я не удивлен? — тянет спокойно Омега, крутясь на стуле на кухне дома, пока пожилой Альфа с седыми волосами и такой же щетиной, одетый в белый халат, накладывает еду своему сыну. —Сокджин, — мягкий взгляд Альфы резко становится суровым, а голос ниже, чем всегда. —Что опять я не так сделал? — повышает голос младший, искренне не понимая, почему старший снова гневается. —Не говори об этом так спокойно, радуйся, что это не ты там лежишь, ведь похитили Омегу с соседнего района, а не на другом конце земли, — старый Альфа садится за стол, как-то резко ставя тарелку с лапшой и мясом своему сыну. Ким Сонджун. Альфа. Шестидесяти семи лет. Работает врачом в элитной больнице, подчиняющейся Богу. К сожалению, Альфа не уберёг своего мужа от кары предыдущего Бога, а единственного сына не уберёг от тёмной стороны, злясь на спокойные рассуждения Сокджина о трупах. —Ну так захотела судьба, не я, так что я буду говорить об этом столько, сколько захочу, я не собираюсь прятаться за твоей спиной, боясь выйти на улицу, — дерзко отвечает молодой Омега, скрещивая руки на груди, с вызовом смотря на своего отца. Сокджина всё это достало. Когда-то он узнал от чего его папа умер. И вник в дела Богов, узнавая о них через отца. Тот работает на них, информации у него достаточно, чтобы всё стало предельно ясно. Омега не согласен с тем, что всё должно проходить мимо него. Он имеет право знать все, ведь его семья пострадала и продолжает варится в этом. Джин берёт тарелку и, не дожидаясь снова повторяющегося монолога отца, валит к себе в комнату, закрываясь на замок, оставляя единственного любимого Альфу одного. Он не собирается спускаться, поэтому надевает наушники, включает на телефоне сериал и кушает, стараясь не думать ни о чем. Знает, что отец волнуется, что на него нельзя злиться, нельзя ругаться, но все равно не может с собой ничего поделать. Его это просто бесит. Как только тарелка опустошена, парень отпирает дверь, ложится в кроватку и укутывается в мягкий плед, закрывая глаза, перед этим хлопнув насколько раз, на что свет автоматически вырубился. В больнице хорошо платят, поэтому дом на хорошем уровне в плане технологий. Омега закрывает глаза, тихо вздыхает и начинает засыпать. Он старается не думать ни о чем. Не хочется снова плакать, как маленькая девочка, боится, что эмоции возьмут контроль. Недавно закончилась мучительная течка, которую он провел в одиночку. Организм все ещё в стрессе, потому и реагирует на всё острее обычного. Отец не был с ним рядом, он пропадал на работе, чтобы уберечь сына от себя же. Ему не хватает мамы, кажется, что мир ему ничего хорошего не принесет. Но в сердце все равно есть надежда на своё хорошее и светлое будущее. Он привык блокировать себя большую часть времени, чтобы не поддаться истерике или депрессии. Так проще. Он гонит все плохие мысли, старается ни о чем не думать, пока внутри боль и страх. Он держит всё внутри сущности, затыкая её, сажая на цепь, только бы не быть слабым в глазах других, как в детстве. Ким Сокджин живёт на территории Мин Юнги.***
«—Жрец — это не проклятие. Стать жрецом, будучи никем — дар настоящего Бога, — мужчина Омега гладит сына по голове, пока сам маленький Альфа сидит у него на коленях, смотрит мультики, прижимаясь своей ещё пока хрупкой спиной к груди папы. —А что если я не хочу быть жрецом, а хочу быть, как папа! Богом! — маленький бровки сводятся вместе, а черные глаза прожигают телевизор, пока ожидание ответа сводит с ума маленькое сердце мальчика. Омега молчит, немного думает, а после вздыхает, понимая, что либо Чонгук убьет его и старшего Альфу, либо останется жрецом, пока старший не умрёт сам… —Ты должен, а потом уже будет видно, будешь ты Богом или повременишь с этим, а то и вовсе захочешь остаться только Жрецом, — мягко шепчет Омега, улыбаясь, надеясь, что маленький сыночек вырастит умным Альфой, и не будет таким, как его отец. Он искринне верит в своего сына, пока что старясь оберегать его от всего, пусть и старший Чон уже вовсю показывает сыну то, чем он занимается. —Тем более ты уже для меня Бог. Мой личный Бог… — шепот сходит на нет, а вот глаза Гука неожиданно распахиваются. Снова этот сон. Снова это прошлое не даёт спокойно жить. Чонгук ненавидит себя. Он не уберёг своего папу, позволил ему убить его, потому что тому, видите ли, надо было доказать лишь превосходство над своей семьёй на игровом поле. Альфа нервно сжимает одеяло, вспоминая слова отца, пока он, будучи пятнадцатилетним, стоял над трупом папы, горько плакал и ненавидел весь мир. «Ты должен принять его смерть. Смерть всегда будет рядом с тобой, Чонгук. Ты должен быть сильным, если хочешь жить и править этим миром.» Убийственный и до жути стремный взгляд отца навсегда врезался в душу, словно старший Альфа всегда убивал своих Омег, словно с младенчества был убийцей… Альфа создаёт на голове бардак, тревожа волосы сильными руками. Садится на кровать, трёт глаза, попутно пытаясь успокоить своего бушующего внутри зверя, который воет от этой дикой боли, что раздирает его внутри. Это травма, это глубокий шрам, который никогда не покинет душу Чонгука. Он ненавидит своего отца, но ещё больше ненавидит себя. Он был слабым в тот момент, когда все произошло, не смог защитить своего папу, что всегда делал для него всё, чтобы маленький Альфа жил в любви и достатке, радуясь жизни. Сейчас Чонгук уже без проблем может постоять и за себя и за других, но, будучи Жрецом, он не смеет ослушаться приказа отца, а если посмеет, то умрёт, он в этом даже и не сомневается. Отец его боится. —Три часа. Двадцать три минуты, — зачем-то вслух и хриплымм и безжизненным голосом говорит парень, посмотрев на часы. Ночь. Если бы не кошмар, то он бы поспал подольше. Сейчас уже нет смысла спать, боль не даст уснуть. Комната подсвечивается тусклым белым цветом, прекрасно гармонируя с тёмно-синими стенами. Большая кровать стоит посередине комнаты, а сам парень уже одевается, из-за чего в комнате стоят звуки ремня и надевающихся штанов. Чонгуку нельзя уходить ночью без разрешения отца, но он плевать на это хотел, поэтому, надев на себя чёрную кожаную куртку, тут же выходит из комнаты и идёт вниз, игнорируя охрану у дверей. Альфы попытались что-то сказать, но Гук просто уже зашёл в лифт, показав людям факи. И пусть папаша его накажет, но сейчас это неважно, Альфе просто надо проветриться, надо послать всё к чертям, побыть одному. Чон молодой и вспыльчивый, достаточно амбициозный парень, почти непокорный, ему плевать на правила, которые так старательно пихает ему в глотку такой ненавистный ему Отец, но все же слушается некоторых его приказов. Он думал о занятии его места. Мечтает об этом, да вот только пока ему не хватает чего-то, чтобы воплотить всё в реальность. Убить он легко сможет. В своих навыках не сомневается. Бешеным Кроликом его прозвали именно из-за навыков. Его боится охрана и все остальные, когда он надевает маску или просто грубо смотрит. Чонгук поехал умом с той роковой для него смерти… Никто никогда не знает, что выкинет парень. Кто-то посторонний хотел помочь ему с его психикой, но его зверь давно откусывает все руки помощи, а так же перегрызает все цепи, прокладывая себе путь до своей цели… Чонгук убивает голыми руками, Чонгук не даётся в руки. Старший Альфа старается посадить его на короткий поводок, но ничего не выходит… Чона больше не приручить — это Бог понимает, но слабость не показывает, пусть уже и знает, что его сын его убьёт… Рано или поздно, но это случится. Парень встаёт на край крыши и смотрит вниз, издавая смешок, смотря на одиночные фигуры людей внизу. Альфа облизывает нижнюю губу, всматривается в темноту и начинает тихо смеяться. Вдруг стало реально смешно. Может он смеётся над своей же болью, может смеётся просто из-за всего вокруг. Он сам не понимает. —Мда. Печально, — резко прекращает он, закатывает глаза и уходит с крыши прочь, чтобы наконец погулять по запретным местам его территории. Она явно станет его, остаётся дождаться нужного момента. Чон Чонгук. Девятнадцать лет. Слетел с катушек в пятнадцать лет.***
Блондинистая голова вылезает из-под одеяла, и парень зевает. Омега слишком сонный сейчас, но надо всё равно встать, чтобы уже нормально начать свой день. Прохладный душ заставляет прийти в себя намного быстрее. А в голове только желание никуда не идти никуда хотя бы денёк. Но квартира сама себя не оплатит, а деньги сами собой не появятся. Он живёт здесь несколько лет совершенно один. Однокомнатная квартира, один шкаф, одна кровать, один стол, один холодильник, одна столешница, одна раковина, одна ванна, одна верхняя полка в ванне, одна стиральная машинка, по одной лампочке в зале и в ванне, одна вешалка в маленьком коридоре, одна кладовка, один балкон, одно окно, ибо на кухне его нет, один Чимин. Пусть Омега и привык, что он какой-то изгой общества, но все же ему немного одиноко в этой, пусть и маленькой, квартире. Парень думал завести кота, но понял, что ему даже кормить его будет некогда из-за работы. А тратить силы на животное не сможет, ибо сил после работы нет. Мать Чимы умерла ещё много лет назад, когда парню было всего пять, а так как отца у него не было, и жил он и так у бабушки, от неё он не переехал, пока та тоже не умерла. И вот уже третий год он живёт один в возрасте девятнадцати лет. Проблема заключается в постоянном знании других о его маме. Та умерла из-за какой-то шлюхи, да и та сама была ею. У Чимина никаких партнёров не имел, но прозвище «шлюха» получил из-за матери. Это крайне неправильно, но с этим оставалось только мириться. Над парнем издевались в школе, от чего друзей там у него не было. А после и вовсе в этом не было необходимости, потому что у Чимина есть родной человек, которого он не захотел ни на кого обменивать. Чимин надевает джинсы и толстовку, ест сухой рамен, потому что уже опаздывает и просто тупо не успеет его приготовить, затем просто выходит из квартиры. Тот родной человек — это Чон Хосок, который отвозит его каждый день на работу и забирает с неё, потому что волнуется за парня. И вот и сейчас чёрная большая машина стоит около подъезда, явно ожидая нового пассажира. Пак тут же залетает в транспорт на переднее сиденье, уже мягко улыбаясь и сходу обнимая друга, привычно чмокнув того в щеку в знак приветствия. Омега пристёгивается. —Ты успел поесть сегодня? — заботливо спрашивает Чон, поправив свою прическу рукой, уже выехав из квартала. —Скорее да, чем нет, — скромно выдает парень, боясь опять услышать ругательства друга. Хосок был Омегой, но когда он злой, то и Альфа его бы напугался. —Опять сухой рамен? — железный голос парня доносится до ушей младшего, и младший сразу кусает губы, чуть вжавшись в сиденье. —Ох, Пак Чимин, я тебе когда-нибудь устрою… Сегодня я слишком уставший, чтобы ругать тебя, но в следующий раз я тебе врежу, — угрожает красноволосый, чуть похрустев пальцами, чтобы младший понял всю серьезность. —Ну не злись, пожалуйста, Хён… — милый голос и милый взгляд автоматом успокаивают старшую Омегу, на что он проводит рукой по его щеке, глубоко вздыхая, сразу снова возвращая её на руль. Парни познакомились, когда Паку было четырнадцать. С тех пор они дружили. Чимин всегда благодарил друга за его нахождение рядом с ним. Для Хосока Чимин был божьим одуванчиком, из-за чего и строго к нему относился, чтобы уберечь его. Но он никогда не знал, чем помимо работы младший занимался ещё. Точнее предполагал, но свято верил, что делать это его младший Омега не мог. Машина подъехала к одному из элитных клубов города, чтобы высадить самого младшего на улицу. —Пока, — Чим снова целует того в щеку, взяв его за руку. Хосок приносит ему спокойствие, а отпускать его нет никакого желания. Работа не ждёт, поэтому отпускает руку, готовясь выйти. —Пока. Пиши, если что-нибудь случится. Я заберу тебя, как обычно, — Хосок как-то обеспокоенно смотрит на кивающего парня, дверь открывается, и парень выходит. Омега заходит в здание с черного входа. В клуб Чимин устроился как раз три года назад, когда ему надо было заработать денег. Старший хотел дать ему свои, чтобы парень не страдал и не выматывал себя, но тот отказывался и никогда не давал за него платить. Чим работает барменом. Ничего удивительного. Ещё и подрабатывает уборщиком таким ранним утром. Платят прилично, что хорошо, ведь Омега копит на двухкомнатную квартиру. В клубе находится лишь второй бармен, которому поручено получать новые ящики с выпивкой и приводить рабочее место в лучшее состояние. Ким Чиён — Альфа двадцати трёх лет никак не заинтересован в Паке, даже почти с ним не говорит, потому что у него уже есть своя Омега, которая ждёт его всегда дома с маленьким ребёнком. Чимин убирает столики, моет полы на первом и втором этаже, убирает весь мусор, подметает, протирает, а после уже готовится показать себя во всей красе… Незаметно наступает его время. Парню разрешено два часа с момента открытия клуба, с шести часов вечера, танцевать. Именно танцевать, ничего более. Чимин надевает на себя розовый, достаточно неприличный, костюм, имеющий ремешки, цепочки, колечки, тонкие полоски. Посетители в восторге. Так как уже многие знают о танцующем Омеге, они специально приходят, чтобы посмотреть на него. Он невероятный танцор, за ним всегда приятно наблюдать. К сожалению, Пак танцует бесплатно, а с клиентами ничем не занимается, что огорчает желающих завладеть Омегой. Ему предлагали танцевать официально, прекратить быть уборщиком и барменом, но тот отказался, боясь, что Хосок об этом узнает… И вообще ему бы просто танцевать. Других бесплатных площадок нет. Как бы все не было, есть и свои минусы. Элементарное желание изнасиловать его: Альфа подкараулил его после смены и зажал, благо тогда Хосок вовремя приехал. Больше такого Пак не хочет, но от танцев он не отказался. Он дышит этим. Тогда вопросов особо от парня не получал, но он очень рад, что все обошлось и Омега ничего не заподозрил. Как обычно пришло где-то больше двадцати человек, чтобы посмотреть и чего-нибудь выпить. Всё, как обычно. Кто-то приходит сразу с работы, кто-то во время работы, но главное, что они видят его: такого чистого, но грязного, такого невероятно привлекательного, но недоступного, ведь трогать парня нельзя. Кто-то всегда говорит ему, что он недоступная шлюха, что так неправильно, и ему надо дать своё тело, но Пак не обращает внимание, просто продолжая танцевать дальше, отдаваясь музыке. После танцев у Чимина перерыв, а затем и работа барменом. И так на протяжении всех семь дней в неделю. Ему могут дать пару дней выходных в месяц, но Омега тратит эти дни только на что-то важное, просто так он выходные не берёт.***
Хосок уезжает от клуба, уже набирая на телефоне номер своего напарника. Чимин никогда не знал: кем работает Хосок, и это не просто так. Омега связан с тёмной стороной намного ближе, чем хотел бы. Работает на одного Альфу, который принимает все новые наркотики. Хосок всегда должен испытывать их. А испытает он на испорченных Альфах, заманивая их в комнаты в клубах, а затем делает всё, чтобы они их попробовали. Вот и сегодня Хосок сразу едет за новой порцией, оповещая о своём скором приезде. Так как отец Хосока так же был в таком бизнесе, он и пристроил сына на такую работу. Мужчина видел в сыне лишь бесполезный мусор, так как Хо Омега. Но оказалось, что он реально полезный хоть в чем-то. На другую работу для сына Альфа бы не согласился, потому что платить за учебу не собирался никогда, а без навыков его бы никуда не взяли. Хосок отца не любил, но слушался, потому что тот всегда находил рычаги давления. Не видеться с Чимином хуже, чем получать побои. Чим всегда был тем, через которого на Омегу давили. Пак был ему лучшим другом. Они проводили всегда много времени вместе. Мужчина даже думал, что те встречаются, от чего отвращение к сыну росло. Омеги никогда дальше поцелуев в щеку не заходили, но Альфу это не волновало. Хосок забрал пробники у сорока пяти летнего Альфы, шлёпнувшего его по попке, и отправился домой, не к отцу, а в свою квартиру, чтобы приготовился к работе окончательно. Не может же он в обычном виде идти в клубы и пихать запретные вещества. Омега не рад такой жизни, но к сожалению уйти из тёмной стороны ему уже не удастся, зато очень надеется, что убережёт от такого самого дорогого человека. Чимина могут забрать на непристойную работу только из-за его мамы. И потому он дико переживает за младшего, боится, что в один момент его просто заберут. Хосок забирает его постоянно, пытаясь контролировать каждый его шаг, но так, чтобы сам Пак не знал об этом. Хотя о танцах парня Омега так и не знает… Чон полностью готовит своё тело, надевает вызывающие обтягивающие штаны, блузку, прячет наркотики, красится, кушает, собирается с мыслями, проверяет местонахождение Чимина, чтобы убедиться, что тот на месте, а затем уже выдвигается. Иногда получается даже привести к себе домой некоторых жертв, но все равно как-то не приятно, когда они умирают от силы наркотика прямо у него на ковре, поэтому он старается шастать по клубам. Хосок оценивает количество Альф в каждом клубе, а затем приступает к работе, когда принимает решение: где ему сегодня быть. На этот раз Альфа оказался слишком простой рыбкой, из-за чего Хосок даже не напрягался. Заманил молодого пьяного парня в комнату и напихал в него дозу одного из наркотиков. Хосок внимательно ждёт реакции, делая вид, что сам принял наркоту. Прошло минут пять каких-то иллюзий страсти, и Альфа умер… —Слабак, — только и вырывалось у Омеги, с отвращением набирая номер своего босса. —ЕАЗ в обычных дозах смертельный. Попробую дать меньше. Тело в клубе «Большая звезда», — кратко, чётко и понятно. Больше говорить нечего. —Принял, — говорит мужчина и отключается. Хосок же выходит из клуба и едет в другой, чтобы продолжать эксперименты, попутно следя за временем, чтобы успеть забрать Чимина. К такой жизни Хосок привык. Он убивает не специально, просто так получается. Первое время Омега дико плакал, трясся над трупами, а сейчас ему всё равно, лишь бы успеть все сделать вовремя, чтобы забрать своего младшего Омегу. Ничего больше не имеет значения, кроме безопасности Чимина. Это его главный стимул жить. Хосок убивает в основном на территории Мин Юнги.