***
Чимин приехал в достаточно элитный клуб. Ожидая грубость со стороны других, получил только добро. Ему выделили комнату на верхнем этаже, дали расписание завтрака, обеда, ужина, показали сам клуб. Душ и туалет находятся в его комнате. Вообще, это не похоже на неприличное заведение на его этаже. Больше смахивает на обычную гостиницу высокого класса. Всё чисто. Даже запаха сигарет нет. Как ему сказал Бета: «Тебе повезло оказаться здесь. Здесь самые лучшие условия для работников Бога. А так как ты и вовсе будешь просто танцевать, тогда и вовсе повезло». Чимин пусть и рад такому, но минус здесь тоже есть: нельзя и ещё раз нельзя выходить из клуба. Его просто убьют, если он сделает шаг за порог здания. Исключения есть: пожар, землетрясение, но все понимают, что такое будет крайне редко. Его комната с большой кроватью, со столом, даже книги есть в маленьком книжном шкафу. Большое окно, кресло, шкаф для одежды. Даже телевизор есть. Паку позволено начать работать на следующий день, зарплату ему не будут платить. Своими танцами он обеспечивает себе эти хорошие условия и хорошее отношение к себе. Этажей в клубе четыре. И таких, как он, достаточно много, только вот те попутно и дают своё тело. Паку же просто повезло. Омеге приносят множество одежды для его выступлений. И именно они заполняют шкаф. Многие костюмы ему подшивают. Для его сна ему дают большую футболку и короткие шорты. Кондиционер в комнате тоже есть, пол с подогревом, есть батареи. Всё, как в сказке, многие о таком даже мечтать не могут. И он бы радовался, будь у него возможность выходить из этого места… Это, словно тюрьма с хорошими условиями. Отныне ему никогда не видать свободы.***
—Привет, — Хосок улыбается, тянет руки к Сокджину, вызывая у него ответную улыбку. Омега быстро идёт к нему и обнимает сидящего. —Привет, — голос слегка усталый, но это ничего, Ким садится на стул рядом и берет его за руки. —Тебе лучше? — Хо интонацией выражает своё беспокойство, тип видит румянец на щеках. —Да, спасибо… — брюнет сжимает руки красноволосого, не смотрит ему в глаза, собирается с мыслями, чтобы всё рассказать ему… —А я уже могу медленно ходить сам. Больно, конечно, но всё же мне уже лучше, — старается отвлечь его от каких-то мыслей, привлекая на себя внимание. —Это хорошо, я рад, — улыбается и наконец поднимает глаза, только быстро их отводит, прикусывая щеку. —Ты не будешь меня перебивать? — смотрит в бок, но с такой надеждой, будто обращается совершенно не к человеку. —Нет, ты что, не буду конечно, — Хосок, чтобы немного помочь ему, кладет свою руку на его щеку, поглаживая. Сокджин от такой нежности снова краснеет. —Хорошо… В общем… — сказать, что Омега был удивлен нельзя. Хотелось бы верить в хорошее после того Бога ночью, но, видимо, лучше относиться к ним с опаской. —Ну, тише-тише, всё хорошо, не плачь, — обнимает его, заставляя уткнуться себе в шею. —Ты будешь счастлив и без своего истинного. Никому же не нужен такой опасный человек рядом, верно? Раз он тебя хотел убить, значит ты ему не нужен, вот и тебе он не нужен. Всё хорошо, правда, Сокджин… Ну, не плачь, прошу тебя, у меня сердце разрывается, — Ким, вспомнив всё это снова, заново поддался чувствам. Ему легче от его слов, легче от его рук, тепла. Кажется, он вспомнил своего Папу. Омеги сильно не хватает в его жизни, Отца просто мало… Проходит где-то минут двадцать, прежде чем они оба перестали жаться друг к другу. Сокджин уже успокоился, даже начал улыбаться. —Ты будешь со мной дружить? — спрашивает в один момент и получает кивок. Счастье заполнило его тело, и теперь Ким делится своей жизнью с Хосоком, слушает про его жизнь, узнает больше про Чимина. Судя по тому, что он услышал, Чон точно хороший человек, и Ким рад их знакомству. Сокджину теперь не важен его Альфа, ему важен Хосок, как его друг. Первый и настоящий друг в его жизни…***
Чимин провел спокойную ночь, правда проснулся далеко не счастливым. Омега сходил за своим завтраком на первый этаж, после чего вернулся обратно. Какая-то достаточно вкусная каша, булочка, сок, яблоко. Чимин столько на завтрак обычно не ест, потому оставил на потом яблоко и булочку. Танцевать он будет вечером, а сейчас ему дали возможность репетировать. На этаже есть маленький зал с шестом, он как раз для репетиций некоторых Омег, другие же репетируют в самом клубе. Собраться было очень трудно. Видеть на себе достаточно приличный наряд смущает, даже доставляет какой-то дискомфорт, хотя все удобно. Костюм полностью черный, кружевной. Трусы, как шорты, прекрасный топик на лямках, чулки на резинках, чокер на шее, подчёркивающий всю прелесть тонкости и нежности самого Омеги. Все это дико красиво. А выбор песен и вовсе огромный. Пак может выбрать любую. За это время ему никто не грубил, никто не угрожал, все тут занимаются своим делом, из-за этого он чувствует себя немного лишним, вот так вот смотря на себя в зеркало, собираясь с мыслями. Будто нужно заново учиться танцевать. Всё получается не так, как он любит. Чимин мучается с собой час, прежде чем у него наконец начало все выходить. Наконец он влился, пусть и немного. Ко всему явно придется привыкнуть, и нельзя плакаться, это просто бесполезно. Ему дали на все три часа, после чего мог спокойно отдыхать. Смотреть телевизор оказалось вполне интересно, но всё равно всё кажется каким-то не таким. Чим, честно говоря, переживает, ведь на него придет смотреть Бог. Он не знает: каким образом будет добиваться своей свободы, надеется, что тот всё-таки сжалился над ним и отпустит. Самое тупое: быть в плену, при этом в таких условиях… Если бы он мог спокойно выходить отсюда, даже бы и не жаловался, но он скучает по Хосоку, по тем дням вместе. Сколько раз об этом думал, желание только усиливается, и от этого невыносимо. Омега хочет принадлежать сам себе, а не какому-то Богу… Так как он новенький, его послали на разогрев отдыхающих. Чимин неприкосновенный, у него все шансы танцевать всегда первым, и это даже хорошо, он сможет быстро освобождаться, только вот выйти все равно никуда нельзя… Из-за этого приходит понимание: все книги быстро закончатся, телек надоест… И парень будет существовать, а не жить. Нужно как-то воздействовать на Бога, нужно найти способ.***
Омега поднимает свою ногу очень грациозно. За этим следует кручение на шесте. Альфы хотят этого парня. Он молодой, красивый, вкусно пахнет, просто идеален. Каждый у длинной сцены тянет к нему руки, но не достаёт. Чимин слышит крики в свою сторону, слышит свист, предложения трахаться. Ничего нового для него, но теперь ему это не нравится. После всего, что с ним было, каждое слово в свою сторону воспринимает по-другому. Одно радует: Омега легко может позвать охрану, если к нему будут приставать. Он должен танцевать ровно час. Это только на первый раз так мало, другие Омеги крутятся на шесте по два-три часа. Клуб работает с семи часов вечера до пяти утра. Естественно есть ещё и Альфы, такие же шикарные. Пак старается не смотреть на посетителей, но один привлек его внимание. Сидит он не так далеко от сцены. Всего между ними метров пять. Взгляд его пристальный, изучающий. Чимин замечает дорогой костюм, сам человек выглядит не так, как другие. Да и не сказать, что посетителей сейчас много, достаточно мало для такого заведения, потому увидеть его не составило труда. Этот Альфа не старый, а достаточно молодой, красивый. Дико красивый. Чимин даже засмотрелся в один момент, но смог удержаться на шесте. Спустя какое-то время мужчина подошёл близко к сцене, позволяя Паку себя получше рассмотреть. И он смотрел. Ловил эти красивые скулы, красивые глаза, где на одном двойное веко. Альфа словно сошёл с обложки. Мужчина даже не двигался почти, смотрел на Омегу, не скрывал свою заинтересованность. Но танцем приходит конец. Пак глубоко дыша поклонился на девяносто градусов, кинул быстрый взгляд на того Альфу, все ещё удивляясь его красоте, и пошел в сторону гримёрки. Пора смыть с себя макияж и пойти отдыхать. Только он немного не дошел. Его руку не сильно хватают за запястье и тянут на себя, обхватывая его талию. Чимин почти полностью прижат к чужому телу. Он даже завизжал, правда быстро затих… Тот Альфа смотрел на него, изучал черты лица, заставляя смущаться. Паку очень некомфортно сейчас, чужая рука на нем не доставляет приятных ощущений, скорее тревожит его. —Простите, я не для секса, вы можете снять другую Омегу. Пожалуйста, отпустите, пока я не начал звать охрану, — Чим не смотрит на него, держит свои руки у него на груди, чувствуя жар через всю одежду. Запах Альфы невероятный, он никогда такой не ощущал раньше. Это словно самый дорогой парфюм… —Я не буду тебя трогать, секс мне не нужен, ты мне понравился, ты знал, что ты красиво танцуешь? — Омега не ожидал такой голос, от него внутри всё завибрировало, а дыхание спёрло. А между тем Альфа смотрит ему в глаза, опуская его на несколько уровней ниже себя. Чимин начинает чувствовать сильный страх. —Пожалуйста, отпустите меня, хорошо? Я не могу так… — Пак аккуратно выбирается из его хватки, не желая провоцировать. —Если вы продолжите меня так трогать, вас выгонят отсюда… —Почему же? Что в тебе такого? — простой интерес Ким Тэхена. Ему действительно стал интересен этот Омега. Есть в нем что-то невероятное, что-то запретное. А тут ещё и он не для секса, тогда зачем он здесь? —Меня сюда отправил лично Бог, и меня нельзя трогать, я просто танцор, простите, — Омега, смотрящий куда-то Альфе в грудь, поклонился и собирался уходить, развернувшись обратно к гримёрке. —Но я тоже Бог. Только не этой территории, — Тэхен прячет руки в карманы брюк, а сам усмехается, когда Омега повернулся к нему обратно. Сделал он это только из-за неверия, хотя, наверное, лучше было бы просто оставить его. —По глазам вижу: хочешь уйти отсюда, но нельзя, так ведь? — Альфа делает к нему небольшие шаги, а Чимин стоит на месте и смотрит на него, удивляясь такой проницательности. —Д-да, но… — голова двигается вправо и влево. —Нет, я вам не верю. —Ну почему же? Я могу помочь тебе, а ты поможешь мне. Станцуешь мне лично, ничего более, обещаю. Ты мне правда понравился, — немного сухая и дико горячая рука ложится на щёку Омеги, заставляя вздрогнуть. Перед глазами у Пака тот человек, обманувший его. Теперь он не может так слепо верить, это было бы просто глупо. —Простите, но я… —А что здесь происходит? Какого хуя ты делаешь на моей территории и около Моего Омеги? Я уж промолчу о твоих планах на него, — Альфа скрещивает руки на груди, и выглядит максимально сурово. Тэхен поворачивается к знакомому голосу, оглядывает соперника с ног до головы и только потом закатывает глаза. —Я имею право быть на любой территории, ты сам это знаешь, — оба Альфы смотрят друг на друга. Чонгук удивлен, что один из Богов здесь, но он прав. Каждый из них может быть на любой территории только без власти. —Я не позволю забрать его, любой Омега здесь мой. Убирайся отсюда, пока я добрый, — Чонгук кидает взгляд на Пака, стоящего буквально приклеенного к полу. Его хрупкая фигура в таком наряде зажигает внутри огонь. Давно он не видел его в таком, признаться, скучал. Омега хлопает глазами и старается даже не дышать, наблюдая это нарастающее напряжение между ними. Вмешиваться точно не будет. —Ну что же ты так. Такую красоту держать взаперти херовое дело. Будь у меня такое чудо, не только бы запер его, — таинственная улыбка появляется на эстетичном лице. А Пак уже радуется, что всё-таки не поверил ему. —Хах, Чимин, иди сюда, — не передать словами насколько сильно Чонгук сейчас начинает злиться. Он всё прекрасно слышал. И, пусть Омега не согласился ни на что, все это крайне бесит. Бесит не сам Чимин, а такое отношение к нему. Пак, чувствуя свои ватные ноги, выполняет команду, подходя ближе к Богу. Ему не по себе, чувствуется какая-то агрессия, хотя сейчас на лице мужчины улыбка. —Я же сказал тебе про свободу, верно? Сказал. Даже и не мечтай о ней, понял? Радуйся, что не зарабатываю на твоём теле, а мог бы, знаешь ли, — талия захвачена сильной рукой, обжигающей кожу. Нервный кивок и чуть ли не трясучка. Их лица стали непозволительно близко. Бог дышит ему на губы, пристально смотря на него. Сердце стучит в миллион раз быстрее, но не только у Омеги, но и Чонгука. Альфа, услышав его запах, буквально завис внутри, но это ничуть не мешает ему продолжить. —Не хочешь, чтобы ты был следующим, уходи отсюда, — Чон снова смотрит на Кима, замечая удивление. —О чем ты? — одна бровь поднимается, да и выражение лица смягчилось. У Гука уголки губ ползут вверх. —Думаешь останешься на своем месте до конца жизни? — Альфа невольно прижимает Омегу сильнее к себе, от чего маленькие руки ложатся ему на грудь чтобы было удобно. Такой простой жест, но не передать словами, что происходит внутри него в данный момент. Самое интересное: страха больше нет. Возможно, на него так повлиял запах. Чувствуется биение сердца Бога, его сила. Это все очень сильно завораживает. —А, ты про это. Оставь свои угрозы при себе, а Омегу отпусти, раздавишь, — кивает на Чимина, зависшего взглядом на лице Чонгука. Глаза Чона и Пака встречаются, хватка ослабляется, но ненадолго. Пистолет достается из-за пояса и направляется в сторону Кима. Глаза у Омеги увеличиваются, когда он видит тяжело напряженную руку, держащую пистолет. Тэхен не двигается, смотрит на это, как на самое обычное. Его охрана где-то снаружи, а охрана Чонгука в здании и ждёт указаний, направляя свои пушки в одинокого парня. Паку невыносимо захотелось убежать, но его держат крепко, ладонь на его талии сжимается, образуя синяки. —Уходи, пока ещё живой, — шипит и стреляет куда-то в его ноги. Тэхен не двигается, усмехается, даже немного смеётся. Выражение лица Чимина забавное сейчас. Он прячется автоматически в шею Бога, удивляя и себя и самого Чонгука. —Ути как прячется, так мило, что аж блевать хочется, — улыбка Кима сходит на нет, а взгляд устремляется в глаза Гука. Пак чувствует пульсацию вен на шее, опаляя своим горячим дыханием кожу, не отрывается, потому что страшно, боится пошевелиться, но лёгкое поглаживание талии почему-то успокаивает. Что сейчас происходит: он вообще не понимает. —Ладно-ладно, ухожу. Не хочу устраивать здесь месиво. Ещё увидимся, чао, — Тэ спокойным шагом покидает заведение, уже не смотря на тех двоих. Похоже все это время в клубе не было музыки, а отдыхающих держали на мушке на всякий случай. Но сейчас музыка снова включается и охрана делает вид, будто ничего и не было. Многие посетители удивлены, а многие нет, хотя бы потому что пьяные. Чонгук, чувствуя, как всё внутри затихает, отпускает Омегу, отходя от него на шаг. Пак, резко потеряв свою опору, чуть не падает, но вовремя находит равновесие, обращая внимание на мужчину около Бога. —Сэр, больница разрушена, всё прошло не без потерь, но миссия выполнена, — Чонгук смотрит на него, кивает, только потом уже расслаблено смотрит на удивленного Чимина. —Больница? Что? — сам не понимает зачем, но спрашивает, замечая изменение в глазах Альфы. Он, будто машина, за секунду снова начал чувствовать агрессию. —Да, больница. Всего лишь какая-то больница разрушена, а что? Страшно, что погибли люди? Определенно погибли, — расстояние между ними снова пропало. Подбородок Омеги поднят. Глаза в глаза, и Чимин больше не чувствует того, что было до этого. Снова ощущается страх. Пак молчит, чувствует давящий запах и невольно начинает плакать, бесшумно, даже лицо не меняется в выражении. Такое давление удивляет Омегу, это насколько нужно быть сильным, чтобы так просто заставить плакать? —Не реви, бесит, — рука грубовато отпускает его лицо, а сам он отходит. —А знаешь что. Раз ты так хочешь свободу, хорошо. Пойдем, — грубая хватка за руку, и Чон идёт по направлению к одной из комнат для людских утех.***
—А мне вот нравится клубника, — Сокджин продолжает оставаться с Хосоком, говорит с ним реально обо всём. Им обоим комфортно друг с другом, никакой неловкости сейчас нет, только позитив. —Я после того случая её точно есть не буду, — Хосок хотя бы расслабился, чувствует себя намного лучше, чем до этого. Даже смеётся иногда, даря Киму своё тепло. —Да уж, забавно, — лёгкий смех Кима и он поднимается с места. —Я схожу быстро за кофе, хорошо? — Хосок кивает, а Джин потопал к автомату с напитками. Хо глубоко вздохнул и с лёгкой улыбкой стал ждать Омегу. Давно он так не говорил с кем-нибудь. Чимина он знает полностью, да и особо времени с ним так болтать не было… Он хотя бы развеялся. Наберётся сил и сделает всё, чтобы спасти парня, раз один из Богов такой ужасный. Сокджина жаль. Его истинный полный ублюдок. А Чон даже не надеется найти своего истинного, на то есть свои причины. Сокджин уже вложил в автомат деньги и стал ждать, пытаясь придумать новые темы для разговора с Омегой. С ним так легко говорить, и это невероятно. Не хочется никуда уходить, потому он будет сидеть с ним, пока не будет очень позднее время. —Руки вверх, — слышит позади себя где-то на расстоянии трёх метров. Сердце почему-то ушло в пятки, а руки медленно поползли вверх. Слышатся приближающиеся к нему шаги, а затем и холодный металл касается его головы. Глаза у Кима расширились. Его снова хотят убить, только непонятно кто. Правда сейчас не так страшно почему-то. —Деньги гони, — слышит на ухо. По голосу мужчина лет пятидесяти, но какая сейчас разница? —Они в кармане… — получается довольно нервно. Деньги тут же забирают, залезая в карман, а затем чувствуется резкий толчок в плечо. Он летит на пол. —Спасибо, сладкий, — теперь можно увидеть лицо мужчины. Тот засовывает деньги куда-то в карман куртки и собирается идти дальше. Его одежда смахивает на какой-то костюм на заказ, словно не просто грабитель, а чей-то грабитель. А лицо совершенно обычное, будто бы просто прохожий. И непонятно где вся охрана. На этаже будто никого нет… Они только вдвоем здесь. И только, когда мужчина скрылся за дверью лестницы, оставляя ее открытой, можно было услышать выстрелы. —Ч-что? — Ким не на шутку сейчас испугался. На этажах ниже перестрелка. Даже думать не хочется о происходящем там, он жмуриться, быстро моргает, попутно поднимаясь с пола. Кофе наконец готово, только вот это уже неважно. Звук автомата только пугает, и Сокджин, вздрагивая, бежит обратно в палату. Дверь нервно закрывается Омегой, а Хосок уже напряжен. Сокджин явно напуган, это очень сильно видно. —Что случилось? — красноволосый пытается привлечь к себе внимание. Ким будто завис, стоит, смотрит куда-то в стену. На самом деле думает, что делать и как быть. Нужно уходить отсюда, пока никого здесь нет. Только после крика Хо «Сокджин!», Омега словно оживает. —Т… Там… Там… Стреляют. Я… Я… Думаю на больницу напали. Нужно уходить, срочно, — у Джина чуть ли не истерика, он быстро идёт к Хосоку и скидывает с него одеяло. —Ты с ума сошел? Если там так всё плохо, нас тут же убьют, — для Хосока такое бы никогда не показалось шуткой, он сразу же понял, как им быть. Почему-то нападение на больницу его не удивило. Вообще за всю свою жизнь мало такому может удивляться. —Нужно спрятаться в ванне, хорошо? Сокджин, смотри на меня, — Чон, видя трясущиеся руки, ловит их, давая понять, что всё хорошо. Как только напуганный Омега смотреть на него, Хосок тянет его на себя, обнимает его, обхватывая его шею руками, чуть ли не утыкаясь в неё. —Помоги мне встать и пойдем в ванну. Все будет в порядке, я смогу нас защитить, хорошо? — поглаживает затылок, а Джин кивает сам себе, выполняя просьбу. Хосок с помощью Омеги добрел до ванны и оторвал держатель для шторки, самой шторки нет, что в данном случае очень даже хорошо. —Закрой дверь на замок, — Ким выполняет команду, пытаясь собраться. Уже легко можно услышать выстрелы и на их этаже. От этого Омега закрывает уши руками и правда дико паникует, чуть ли не задыхаясь. Садится на корточки и начинает плакать. После Намджуна для него такое очень сильно страшно. Он бы никогда не хотел всегда быть в опасной обстановке, но у его истинного такое явно часто. И Сокджин представить не может, как так можно жить, когда кругом кровь и выстрелы. Хосок будет использовать держатель, как оружие. Другого просто нет. Он напряжен, слыша всё это. Понимает: не в состоянии драться, но сейчас не время быть Омегой. Им надо выжить. Кто-то заходит в палату.***
Нападение на больницу не было чем-то скрытным. Юнги быстро узнал об этом. И все бы ничего, только вот больница та, где находится Хосок. От этого стало не по себе. Вообще всё это дикая наглость со стороны нападающей территории. Нападающие не скрываются. На них костюмы территории Ноч. —Намджун, нападение на больницу, мне нужно подкрепление, — сразу после этого кидает трубку, заводя машину. Охрана просто не справляется с таким количеством людей. Конечно, ему всё равно на Омегу там, но он все равно едет к ней, прикрываясь мыслями по типу «это все ради моих людей». Самого Бога на месте бойни нет, видимо, отправил своих псов и наслаждается жизнью, а Юнги теперь обязан это всё останавливать. Мин, переключая передачи с одной на другую, гонит по улицам города. Ситуацию нужно увидеть лично. Намджун прислал СМС, заверяя, что подкрепление в пути, и он сам скоро прибудет. Никакой полиции у больницы нет, никто сюда не суётся, даже прохожих никаких нет, никто не приблизиться к этому месту сейчас. Многие явно подумают, что это все дело террористов, а многие сразу догадаются что к чему. Запах крови слышен моментально, как только Бог выходит из машины. Перестрелка ведётся уже в самом здании, у дверей несколько трупов, как и на дорожке. Юнги достает пистолет и аккуратно заходит в здание. Давно он не участвовал в таком. И трупы под ногами что-то немного непривычное. Кровь неприятно хлюпает. На первом этаже очень тихо. Можно заметить мертвый персонал, мертвую охрану и его людей. Бог распределил своих людей по всем важным для него объектам, а теперь жалеет об этом, зато теперь ясно: бесполезно, раз люди другой территории так быстро устроили здесь красный ковер. Один человек встретился Мину на лестнице. Враг истекал кровью, лёжа у стены, и Юнги добил его, прострелив голову. Ноги несут его на этажи выше, попутно на лестницах он добивает людей. Этаж за этажом. Потерь много. Кровь на лице уже засохла, а рубашка порвана. Пиджак остался где-то ещё на втором этаже, потому что с ним просто неудобно ходить. Каждый противник придает Альфе силы. Он вошёл во вкус, наконец вспомнив все свои такие битвы. Реакция работает, как надо. Движение четкие, а пули меткие.***
Хосок очень напрягается, видя, как ручка двери дёргается. Он немного изменяет хватку на держателе. Сокджин затих, смотрит со страхом то на дверь, то на Омегу. Внутри всё трясётся. Им либо сейчас конец, либо будет какое-то чудо. Сильный удар сносит замок, пугая обоих Омег. Дверь открывается наружу, давая возможность Хосоку действовать. Палка заносится, и он бьёт противника по плечу, слыша его стон боли. —Ай, блять, за что? — шипит Юнги, хватаясь за плечо. У Омеги пусть и не так много сил сейчас, но удар был не слабый, будет синяк и причем не маленький. —Т-ты? — Хосок бросает своё оружие, буквально выдыхая. —Юнги? — Сокджин, вытирая слезы, бросается к нему и налетает с объятьями. —Мы спасены. Боже, спасибо, — Мин морщится, отрывает от себя Сокджина, понимая, что ещё один человек теперь знает его имя. —Ага, и тебе привет. Рад, что живые, думал умерли. Вам бы уходить отсюда, — Юнги ненароком кидает взгляд на прикрытую дверь. Хосок сейчас снова чувствует то, что чувствовал тогда. Юнги точно не такой, как другие. —Ты правда не оставишь нас здесь? — Хо принимает оружие, протянутое Юнги. Он на всякий случай подобрал его, видимо, не зря. —Удивлён, но спасибо, правда спасибо, я чуть коньки не отбросил, — Хо мастерски снимает оружие с предохранителя. —Ага, да, а теперь пошли. Меня больше интересует подкрепление Намджуна, где этого идиота носит? Там наверху происходит хер пойми что, — Мин вышел из палаты, ведя за собой Омег. Хосок идёт достаточно близко к нему, не обращает на боль внимание, готов в любой момент стрелять. Это Хо умеет хорошо, конечно, если ему скажут сесть, с этим будут небольшие проблемы, но сейчас он нашел способ нормально идти: круглый игнор боли. Сейчас он очень рад, что рядом с ними именно этот мужчина. Бог вызывает доверие, реальное доверие к себе, удивительно. Сокджин старается не отставать, при этом пытаясь не смотреть на трупы на каждом шагу, хотя от запаха очень сильно мутит. Он крайне удивлен стойкости Хосока сейчас, хотя, это же не он ныл на корточках. В душе всё больше светлых чувств к Чону. Удивляет и его силы идти. Омега знает: ему больно, но на его лице нет какой-то боли. —Я отведу вас к своей машине, а там отвезу домой. Допустим это твой день выписки, — Юнги кидает взгляд на Хо позади и немного усмехается. А Хосок даже немного смеётся. Даже смеяться больновато. Хотя, это он уже больной на голову, раз идёт вот так вот рядом с Богом с такими травмами. —Ну спасибо, Боженька, — останавливается вместе с Юнги, заметившим человека. Один выстрел, плюс один труп. А Хо между тем невольно опирался на его больное плечо, которое сам же и травмировал. Бог шипит, но ничего не говорит. А Хо, поняв ошибку, убрал руку, прошептав тихое «прости» —Юнги, можно медленнее, у Хосока травмы, для него это тяжеловато, — Ким старается взять опору парня на себя, правда не знает, как его так взять. —Все нормально, не нужно, — Хосок продолжает идти сам, а Юнги и правда стал идти медленнее. Путь вниз был слегка болезненный. Всё-таки пришлось опереться на Сокджина, чтобы не навернуться. Мин шел впереди. Улица, почти свежий воздух и машина. Ким садит Хосока на заднее сиденье, а сам садится рядом с другой стороны. —Сидите здесь, пистолет не забираю, мало ли, — Юнги закрывает дверцу машины, отправляясь обратно в здание. Хосок смотрит ему вслед и кусает губы, надеясь, что с Юнги все будет нормально. —Господи, будь это не Юнги там, я бы заранее умер, — Сокджин прикрывает глаза. —Как же я рад, что отца оставил дома. Ну в жопу всех этих Богов, хочу в отпуск. Желательно на другую планету. — Ким чувствует, как Хосок кладет подбородок на его плечо, и открывает глаза. —Судя по всему это нападение другой территории, на которой и находится сейчас Чимин… Честно говоря, не будь это Юнги, мы бы правда умерли. Я не в том состоянии, чтобы бороться, — Хосок сжимает оружие и кусает губу, отставая от плеча парня, снова смотря на больницу. Знакомая машина для Сокджина подъезжает к зданию, а затем подъезжают и другие машины. —Это не Намджун случайно? — Ким чувствует холодок от увиденного, а Хосок опускает уголки рта вниз. —Никогда не знал, что такое скажу, но я хочу, чтобы вернулся только один Бог из двух, — видно, как Намджун и его люди заходят в здание, пропадая в нём. —Хосок… Не надо, правда, все нормально. Главное, чтобы он не узнал, что я здесь, — Сокджин глубоко вздыхает, беря красноволосого за руку. Ему тяжело, Хосок понимает это, потому приобнимает его. Нужно просто дождаться Юнги.***
Юнги направляет пистолет в сторону чьих-то шагов. Секунда, и он почти выстрелил, пока не увидел знакомую макушку. —Я уж думал ты не придешь. Мог ещё медленнее идти, не? — возмущается Мин, перезаряжая пистолет. Люди Намджуна идут мимо Бога, чтобы помочь жалким остаткам от количества людей Юнги. —Попал в пробку, ну как погляжу ты цел, поздравляю с этим. А теперь к делу. Больница заложена бомбами. Когда взорвется не знаю, но надо валить. —И почему ты не позвонил мне и не сказал этого? Я смотрю меня вообще не воспринимают сегодня. Одни угарали над моим ростом, другие чуть палкой не убили. Пиздец, конечно, я в шоке, — Юнги начал делать шаги по направлению лестницы А бровь Намджуна поползла вверх. —Палкой? — можно услышать лёгкий смешок. —Твой Омега и Хосок были здесь, я их вывел вот пару минут назад отсюда. Где бомбы то, говори, не зря же учился их обезвреживать, как-то не хочется больницы лишаться, — ворчит, подключая телефон к больнице, а именно: к камерам. —Где-то в подвале. Посмотреть не смог, где именно они, — услышать про Сокджина для него неприятно. Сразу какая-то злость внутри, но при этом и желание увидеть его… —Ну что ж, поздравляю, у нас две минуты, чтобы сбежать, время пошло, — заявляет и начинает бежать, оставляя Намджуна с шоком, но уже через пару секунд он бежит следом. —В смысле две минуты?! Юнги?! — оба Альфы стараются прыгать через трупы, чтобы было быстрее. Всё-таки они выбегают из здания, Юнги несётся к своей машине, а Намджун к своей. Омеги с шоком наблюдают за ними. Мин открывает дверцу и садится за руль, сразу же заводя машину, чтобы вырулить отсюда нахер. Неизвестно насколько сильным будет взрыв. —Эй, что случилось? — Хосок с волнением смотрит, как Альфа давит на газ со всей дури. Выглядит он максимально напряжённым. Губы в тонкую полоску, а на руках сильно видны вены, как и на шее. Все машины на пути он объезжает. А между тем землю начинает трясти. Дикий грохот, и Омеги могут наблюдать падающее здание. Джин даже вскрикивает, обнимая Хосока сильнее, на что тот только сидит с большими глазами. Больница приличной высоты летит вниз, разбивая машины, и разрушая два дома перед ней, ведь падала она прямо на дорогу. —Еб твою мать, это что было?! — верещит Ким, когда здание полностью упало. —Это что, мы бы там умерли?! Твою мать, вы что, охуели?! — кричит на Юнги, будто он виноват во всём этом. Скорость потихоньку снижается, а на дисплее машины загорается звонок. —Да заткнись ты! — рычит Юнги, принимая вызов. Ким затыкается, крепче хватаясь за Омегу. —Я так понял едем к тебе, — слышен совершенно спокойный голос Намджуна, от чего у обоих пассажиров мурашки проходятся по телу. —А чё не к тебе? —К тебе ближе, — звонок сбрасывается, а Мин тихо матерится. —Ко мне так ко мне, — руль крутят влево, совершая поворот. Джин больше ничего не говорит, а Хосок даже и не пытается. Они ведь могли там умереть, если бы не Юнги. От этого дико не по себе. Похоже, в городе больше не безопасно нигде.***
Альфа кидает Омегу на пол. Запах сейчас словно не слышен. Чонгук будто игнорирует его, потому что ничего не приносит успокоение. Руки неприлично чешутся, но делать очень больно Омеге не хочется, понимает где-то глубоко внутри: делать этого не стоит. Чимин больно ударяется коленками, пытается понять: что пошло не так, когда он так сильно его разозлил. Глаза Омеги направляются на Альфу, закрывающего дверь. —Что вы хотите сделать? — Пак не старается отползти, это бесполезно. Чонгук садится на корточки перед ним и кладет свою руку на его бедро, достаточно нежно поглаживая. —Зачем же ты так поступаешь, солнышко… — Чон встаёт, идёт к кровати и садится на нее, хлопая по своим коленям. —Ползи сюда, — голос обманчиво добрый. Омега нервно кусает щеку, но выполняет, оказываясь около ног Альфы. —Свободы захотел? Мне напомнить тебе, что ты делал до того, как я стал Богом? Ммм? — рука Гука снова гладит Омегу, но уже щеку. Чимин судорожно машет головой, не желая вновь оказаться на чужом члене, он прекрасно понимает к чему клонит Бог. —Тогда зачем выёбываешься? — большой палец ложится на одну щеку, а остальные четыре на другую, сжимая их, доставляя немного боли. Чим жмуриться, но не сопротивляется. —Как же я хочу тебя ударить… Но мне нельзя, забавно, да? — усмехается, отпускает щеки Омеги и расстёгивает ремень на брюках. —Нет, не надо, пожалуйста, отпустите, — он хочет отползти, но как только ставит руку на пол, сильная рука проезжается по его щеке, доставляя дикую боль. Слезы автоматически текут, и он хватается за нее. —Не благодарная Омега. Я тебе на уступки, а ты дрянь. Только танцевать и умеешь, а мозгов у тебя нет, да? — ремень полностью вытащен из брюк. Пару резких движений, и Омега оказывается на его коленях животом. Чимину страшно, он тихо плачет, закрывая лицо руками, чувствуя, как единственные шорты беспощадно рвутся. Холодный ремень касается кожи. —Хочешь боли? — шепчет на ухо, наклонившись к нему. —А я хочу, — тихо смеётся и бьёт с большой силой ремнем по нежной коже. Крик Омеги можно услышать в любой точке здания. А Чонгук словно слышит самое приятное в его жизни. Удар за ударом, мягкая кожа становится рельефной из-за опухания. Кровь начинает скапливаться маленькими капельками, доставляя Чонгуку ещё больше удовольствия. Для Пака это ад, он не знает, как долго это будет, но задницы он уже не чувствует. В такие моменты много понимаешь. Хотя бы то, что больше ему нельзя просить свободу… Голос уже охрип, а удары становятся всё мягче. Внутри что-то угасает, а запах Омеги вновь начинает ощущаться. И как только он достигает мозга, удары резко прекратились. —Прости… Я не знаю, что на меня нашло, — смотрит на его попу и нежно проходит грубой рукой, доставляя ещё больше боли. Слышит шипение и кусает нижнюю губу. Чонгук не особо удивился такому своему поведению, для него это нормально, только вот крайне не вовремя. Рука мужчины тянется за куском ткани. Кружева оказываются у него в ладони, он сжимает шорты и глубоко вздыхает. —Я куплю тебе новые, — удивительно, что голос Альфы стал ещё мягче, словно не он сейчас бил Омегу ремнем. Чонгук подхватывает его под талию и встаёт вместе с ним, затем нормально берёт на руки, направляясь к выходу. Пак все ещё роняет слезы, не пытается держаться за Бога, скорее невольно кладет голову ему на грудь, потому что просто было неудобно. А что ему остаётся делать? Ему страшно. Лучше и вовсе не двигаться, ничего не говорить, и просто быть на этой земле. Мужчина несёт Омегу в его комнату, в которую сам его и заселил, выбрав именно тот номер. Пак оказывается на кровати на животе. —Мне жаль, я обработаю тебе попу, пока она не пройдет, ты не будешь танцевать, хорошо? — Чонгук поглаживает его спину, а Чимин прячется в подушке, всхлипывает и боится. Ему непонятно: что ещё может выкинуть этот Альфа. Одно ясно точно: он ненормальный. Иначе как объяснить именно такую интонацию в голосе? Пак словно попал к самому больному пациенту в психушку, так яростно притворяющимся нормальным. Блондин молчит, сжимается, желая быть меньше, ему уже все равно на свою голую попу, она дико горит, болит, хочется, чтобы это поскорее закончилось. Альфа уходит, но только на минуты две. Возвращается он с аптечкой, Омега так и не двинулся, оставаясь в том же положении. Чонгуку правда жаль, он сочувствует ему и понимает, что мама бы не погладила его по голове за это, но ничего с собой сделать не мог. Странные приступы будут продолжаться и дальше. Мужчина садится около него снова и достает все нужное. Глубоко вздохнув, его рука с перекисью на ватном диске касается ранок. Чимин плачет с новой силой, чувствуя дикую боль, дергаясь, пытаясь не дать себя трогать. —Тише-тише, всё хорошо, потерпи, — Альфа фиксирует Пака рукой за талию, а сам продолжил стирать кровь. За перекисью следует крем. Чонгук осторожен в своих действиях, а когда заканчивает, оставляет лёгкий чмок на пояснице Чимина. —Ну не обижайся на меня, мне очень жаль. Прости, пожалуйста, я правда не хотел, — дует губы, как ребёнок и перебирается на другую сторону, куда смотрит Омега. Ещё немного, и Гук оказывается прямо напротив него, потому что ложится на кровать. Чимин сразу же отводит взгляд. Он уже не плачет, но все ещё шмыгает носом, не знает, что ему делать. Альфа снова так близко к нему. Кладет свою руку ему на талию, двигается ещё ближе к его лицу и чмокает в лобик, как самый милый парень на земле, но это не приятно, это страшно. —Не дуйся, хорошо? — Чон улыбается, как малыш, пока не замечает, что Омега даже не дышит. Чимин и правда задержал дыхание, не знает зачем, но сделал это. Взгляд Альфы тяжелеет. —Дыши. Не будешь дышать, я могу снова разозлиться, ты же не хочешь этого, как и я, правда? — тыльная сторона ладони гладит щеку, после чего уже меняет положение своего тела, оказываясь на краю кровати. Чон сел, устремляя взгляд в окно. Волосы убираются назад, и лёгкий стон вырывается из уст. —Я приду завтра проверить тебя. А сейчас у меня дела. Прости, малыш, не смогу побыть с тобой, хотя очень хочу, я же так виноват перед тобой, — волосы Чимина приглаживаются чужой ладонью. Альфа поднимается со своего места и идёт на выход. Пак, как только остался один, прижал к своей груди подушку и крепко обнял ее, представляя рядом Хосока… Его не хватает. Омега хочет, чтобы всё это закончилось… Теперь он не будет хотеть добиться расположения Бога, на него даже смотреть страшно. В груди зарождается чистая ненависть к этому Альфе.***
Пусть Мин живёт за городом, но до него ехать и правда ближе, чем до Намджуна. Красивый дом с воротами встречает две машины. Омеги немного охают от такой красоты, привлекая к себе внимание Альфы. —Айщ, вы же ещё тут. Ладно. Хер с вами, сегодня поспите у меня. Мне лень вас сейчас вести куда-то, с меня хватит на сегодня, — Мин открывает дверцу машины и выходит из нее, дожидаясь Омег. Намджун тоже вышел из машины, уже слегка нервно наблюдая за своим истинным. Достаточно удивлен, что тот на него пока не посмотрел, ведь оба чувствуют друг друга. Сокджин просто сконцентрировался на Хосоке, помогая ему. Конечно ему хочется посмотреть на своего Альфу, но он игнорирует это желания, боясь какого-то гнева. Снова быть на грани смерти он не желает. Юн идёт к двери ворот и вводит пароль, пропуская после всех во двор дома. Давно у него не было здесь столько гостей. Он не заинтересован в гостеприимстве, потому даже не будет стараться что-либо делать. Хосок искренне восхищается домом Альфы, идя с Кимом под руку по дорожке. Красивые кусты, красивая плитка, всё шикарное, но достаточно простое. Вполне уютно и не напрягает. Все попадают в дом. —Так, вы можете идти наверх, там слева по коридору в конце две комнаты гостевых, можете в одной спать, можете в разных, короче делайте, что хотите, только не шумите. Одежду я вам принесу. Ванна в самом конце коридора. А ты идешь со мной на кухню, — Мин немного не рад всему этому, но деваться некуда, он просто ведёт Намджуна поговорить, совершенно доверяя Омегам. Почему-то дико уверен, что ничего плохого они не сделают, хотя никого бы без присмотра не оставлял бы, приди к нему кто-нибудь. Парни двинулись наверх. Оба поражены таким простым, но красивым интерьером. Немного удивлены такой свободе в действиях, но все же рады. —Будешь спать со мной? — спрашивает Хосок, немного улыбаясь, смотря на большую и просторную кровать посередине комнаты. —Да, буду, — Ким кивает, проходя к мебели. Кровать очень мягкая, что не может не радовать. Только вот запах Намджуна сидит в лёгких… Опять. И это давит на него, выращивая желание пойти к нему и быть рядом. Хосок видит состояние Сокджина и идёт у нему, надеясь, что как-то поможет. Вздыхает достаточно глубоко, топает медленно к нему и ложится на кровать, потянув его за собой. Оба Омеги оказываются в объятиях друг друга. Красноволосый поглаживает брюнета по голове, чмокая в висок. —Не обращай на него внимание, не думаю, что Юнги позволит сделать что-то плохое. Просто расслабься, он скоро уйдет, хорошо? — тихий и приятный голос на ушко. Мурашки бегут по телу, и Ким кивает. —Надо в душ. Но сначала нужна одежда. Лучше я схожу к Юнги, а ты сиди здесь, не хочу, чтобы тебе было больно, — Джин выбирается из объятий, удивляя Хо. —Но там же Намджун, давай я схожу, мне не трудно, правда, — он слишком резко поднимается, от чего шипит. Боль проходится по телу очень неприятно. —Говорю же, не надо, я сам, — Сокджин помогает нормально сесть и выходит из комнаты, направляясь вниз. Оба Альфы пьют коньяк, поглядывая на карты территорий по середине стола. Свет на кухне немного приглушённый, так как так глазам комфортнее. Оба не довольны тем, что произошло, Мин тем более не в восторге. —Ты хоть понимаешь во сколько мне это обойдётся? — Юнги смотрит на то место, где была больница, и ставит крестик. —Понимаю, но ведь нужно же с этим что-то делать. Я помогу финансово, не переживай, — алкоголь обжигает горло, и Ким немного причмокивает. —Нам определено нужно нанести ответку, но куда? Я не знаю, где у него что, — Юнги на секунду замолкает, пока в голове появляется идея. —Хосок… —П-простите, что вторгаюсь, но, Юнги, можно одежду, пожалуйста, мы спать ляжем, — от голоса Сокджина у Намджуна кровь в жилах встаёт, разгоняясь после до максимальной скорости. Его вид дико невинный, и это бесит. Этот Омега начинает сводить его с ума такой простотой, такой красотой. Эта неловкая улыбочка на лице, эти руки, играющиеся с рукавами кофты, эти ноги, сведенные вместе. Нам невольно сжимает кулак, стараясь сдерживать себя. То ли от появления нового трупа, то ли от появления нового человека на счёт. —А, хорошо, идём, — тяжёлый вздох со стороны Мина, и его уход вместе с Омегой наверх. Через пару минут у Кима на руках две футболки и двое спортивных штанов. Джин кланяется и уходит в комнату обратно, а Юнги, немного постояв на месте, идёт следом. Хосок улыбается, видя одежду и вполне спокойное лицо Кима, значит: всё в порядке. —Кто первый? — Хо кусает губу, замечая на лице Омеги улыбку в ответ. И всё-таки он переживает за него. Стук в дверь обращает на себя внимание. Через секунду макушка Бога появляется из-за двери. —Извиняюсь, но, Хосок, мне нужна твоя помощь, — Омега поднимает бровь, наблюдая, как Альфа заходит полностью. —Ты же с территории Ноч, да и работал там. Знаешь же, где находятся важные для него объекты? — Юнги немного некомфортно просить помощи того, кого в принципе не нужно оставлять в живых после знания его имени, но он делает это, собирает губы в полосочку и надеется на сотрудничество. —Я знаю, где находится самый большой склад с наркотиками и пару больниц. Возможно, я знаю где находится склад с оружием, но мне нужна карта, чтобы вспомнить. Хочешь нанести ответный удар? — современно спокойный Хосок с виду немного волнуется внутри. И не из-за каких-то смертей, а из-за вида Альфы, просящего помощь. Это очень мило. —Да… Так. Ты мне поможешь? Если хочешь, могу заплатить за это или прости, что хочешь, — Мин кусает щеку, смотря на ноги Омеги, ожидая ответ. —Ты же знаешь, что я ищу своего Омегу. Если хотя бы попытаешься это сделать, я буду рад. А так, мне больше ничего не надо. Я помогу, — лёгкая улыбка, и Юнги кивает на это. —Понял. Покажешь сейчас? У меня карта внизу, просто укажи пальцем, — Юнги видит кивок и ищет вниз. —Я пойду с тобой, чтобы тебе было лучше, — Ким помогает ему, а тот не сопротивляется. Обе Омеги попадают на кухню. И снова Намджун и Сокджин ощущают друг друга очень сильно. Оба Кима смотрят куда-то в бок. Хосок показывает Мину объекты, а тот сразу же выделяет их. Он достаточно близко к Омеге, дышит ему чуть ли не в плечо, хотя это и необязательно, места много. Хо кусает губы, указывая на предполагаемый склад с оружием. —Его бы я проверил лучше. Отправь шпиона что ли, а то мало ли я ошибся, — Юнги кивает, немного хмурится и поворачивается к Намджуну. Тот в своих мыслях, напряжен, выглядит так, словно его кто-то впервые побили, тогда он выглядел точно так же. —Ну, что скажешь, ударить по наркоте? — привлекает его внимание к себе, пока Сокджин берет Хосока под руку. Оба Омеги начинают покидать кухню, только вот Джин спотыкается об свою же ногу и начинает падать вместе с Омегой. Достаточно сильный грохот и удивлённые взгляды обоих Альф смущают упавших не хуже чужого голого тела. —Сокджин, умоляю, слезь… — чуть ли не хрипит Хосок, чувствуя сильную боль в боку, упал на него, да ещё и придавило. —Прости… — чуть ли не скулит, стараясь как можно быстрее встать с парня. Юнги тяжело вздыхает, протягивая свою руку первому, а потом и Хосоку. Омега принимает его помощь, видя упрекающий взгляд. Рука Бога горячая, сильная, да и просто как-то приятно было её держать эти две секунды. Намджун только хмурится, закатывает глаза и трёт переносицу. —Аккуратнее надо быть, — хотел бы сказать Юн, да вот только Намджун его опередил, открыто смотря на своего Омегу. Сокджин краснеет, как-то сжимается, зачем-то кланяется и, быстро взяв Хосока обратно за руку, тащит его отсюда. Естественно, Юнги заметил это. —Что это между вами? — спрашивает, когда Омеги окончательно ушли. Оглядывает напарника с ног до головы, какой раз видя это напряжение. —А тебе какое дело? — грубоватый взгляд и сжатые кулаки совсем не радуют Мина. Уставший Бог Мин Юнги может быть страшным. —Еще раз и выйдешь отсюда ногами вперёд. Не забывай, что ты у меня дома, а я устал. Говори всё, как есть, я не собираюсь потом соскребать Сокджина от пола, — Рука одна на поясе, а другая на столе. Он ждёт объяснений. —Я хотел его убить, но не вышло, остановился в последний момент. Доволен? — руки разводятся в стороны. Ким и правда смахивает на ребенка таким поведением. —Да, вполне. Ну, молодец, что могу сказать, — пожимает плечами, обращая внимание на карту. —Ты мне сегодня ответишь про склад или нет? —А, блять, да. Начнем с наркоты, — усталый вздох, и оба Альфы начинают обсуждать свои планы. Ким все ещё чувствует Джина у себя в лёгких, и это не даёт иногда сосредоточиться. Вообще сам факт пребывания Омеги здесь, не даёт даже стоять нормально. Альфа вечно меняет положение ног. Юнги же старается это игнорировать, иногда радуясь где-то в душе Хосоку. Всё-таки не зря Сокджин их познакомил, есть с этого выгода. Двое Омег по очереди сходили в душ, легли на кровать, прижались к друг другу и быстро уснули. Сокджин, потому что устал, да и Хосок рядом, а красноволосый потому что знает, что в безопасности. Юнги выработал в нем именно это чувство.***
—Send them letters! I want to play with them, (отправь им письма! Я хочу играть с ними)— Альфа смотрит в окно, наблюдая за ночным городом. В каждом компьютере за ним включена информация о каждом Боге этого города. Мужчина не намерен останавливается. На его лице играет улыбка, когда письма забираются из его рук. Скоро станет ещё веселее, он уверен.