***
Намджун останавливается на обочине, когда понял, что Омеги точно не в городе. Понять это было легко. Зная Юнги, он бы увез их в безопасное место, а не к себе домой. Мин не любил шумный город, предпочитал всегда жить подальше, находится в тишине и спокойствии. К сожалению они не дружили в момент получения короны Юнги, было бы проще знать все его места. В любом случае Альфа уверен, Омеги где-то далеко отсюда. К Сокджину хочется… Волк внутри скребётся, не чувствуя своего Омегу. Бесит, что все не так, как он хочет. Ему не везёт теперь. Раньше всё было проще, но стоило появиться в его жизни истинному… Все пошло по пизде. Ким хочет быть дьяволом. Оказаться на верхушке — его самая заветная мечта. Но теперь преград куда больше, они шире, они сильнее. Все это бесит жутко. Он учился и убивал не ради становления пешкой Ёнбока, не ради Сокджина. —Заебало… — опускает голову, тяжело вздыхая. Альфа не хочет быть на дне. Ему желательно теперь и Омегу рядом и, конечно, весь город под своими ногами. Он не знает, что с ним будет после такого поступка. Ли же остался жив. Нам родился не для страха перед каким-то Альфой, а кажется, что для этого. Бог отправился в свой офис, пока его никто никуда не вызвал и, тем более, не лишил его места.***
Пустой Омега помнит, где находится кабинет Альфы. И сейчас у него одна цель. Убить его. Чимину даже думать не надо было, чтобы прийти к этому решению. Это же так очевидно. Зачем позволять этому гаду жить? Он хочет прикончить его лично, как он убил тех детей. Пак улыбается какой-то непонятной улыбкой, выходя из лифта. Охрана смотрит на него с удивлением, но ничего не говорит, чувствуя всем нутром, что этого парня надо пропустить. Чимин идёт не торопясь, смотрит прямо, гордо, будто никакого маленького Омеги в нем не было. Если посмотреть в него получше, вряд-ли что-то от невинности осталось. Оно заснуло, это никогда не разбудить. Вместо этого встало что-то другое, дающее бесконечную силу действовать. Пак приобрел другого себя, более опасного. У него нет опоры оставаться собой, он проиграл другому себе, забравшему его боль. Если у Альфы есть волк, в крайнем случае забирая всё самое ужасное на себя, то и у Омеги есть почти тоже самое, только куда сильнее. Сломанный Омега уже не нуждается в Альфе, ему не нужны дети, семья, ему никто не нужен. Другим повезло, в Чимине есть святое, только оно стало меньше. Потому, чтобы успокоиться хотя бы немного, он обязан убить Альфу, пусть это стоит ему жизни. Если парень займет место Бога, непонятно, что может случится. Насколько теперь Чимин может далеко зайти — неизвестно. Ему не нужно крови, как она нужна Чонгуку, ему не нужно ничего, кроме чувства свободы внутри. И именно вторая личность, победившая первую, будет бороться за эту свободу до конца, за справедливость над собой, над невинными. Пак входит в кабинет без стука, охраны у самого кабинета не было, так что Чимин быстро оказался внутри. Чонгук сидит и ему хорошо, внутри волк больше не чувствует каких-то истерик Омеги, что достаточно странно, но Альфа немного глуп, чтобы заострять на этом внимание. У него внутри нет опыта. Чимин же первый и, наверное, последний меченный им. Он резко поднимает голову, видя перед собой Пака. Его глаза другие. И выглядит не так, как раньше. —Ты что тут делаешь? — Альфа немного хмурится, а Омега стоит и улыбается надменно, слабо пугая и вызывая вопросы. —Да так, просто, — голос стал на тон ниже. Чонгук не видит перед собой того Пака, которого оставил наверху, перед ним кто-то другой. —Что с тобой? — Альфа поднимается, не понимая, что происходит. Такого он никак не ожидал. Кажется Омега даже стоит по-другому, по-другому дышит, смотрит, улыбается. —А что со мной? — взгляд проходит прямо в душу Чонгука. Он подходит ближе к нему. —Разве ты не хотел меня сломать? Так вот, что-то пошло не так, зайка, теперь моя очередь, — Чимин приближается к губам Бога. Чонгук замирает. В его голове множество мыслей, и ни одна не позитивная. Альфа все пытается понять: что происходит. Такое в его жизни впервые. Нет, когда с ним такое — это нормально, но когда перед ним другой Чимин, это странно. Так же не должно быть. Это неправильно. Где тот плачущий Омега? Где эта робость, детскость? От этого не по себе. Чон не думал получить такой результат. Кажется, Пак даже поцелует его сейчас сам, без помощи. И Омега целует. Накрывает своими губами его губы, мягко целует, получая лёгкий отклик в груди, сейчас он куда меньше, чем был при прошлом поцелуи здесь. Чонгука же кроет с головой. Такой Чимин ему нравится чуток больше. Но мнение быстро меняется, когда Пак со всей силы кусает его за губу, прокусывая её. Альфа шипит, отрывается от него, смотря немного дико, а видит то в ответ более дикий взгляд. —Ты такая тварь, Чонгук, — спокойно говорит, улыбаясь немного ненормально. Карандаш со стола быстро оказывается в маленькой руке. —Что б ты сдох, сука, — Омега пытается нанести удар прямо в шею, рука летит очень метко, но быстро оказывается в руке Бога. —Что с тобой?! — Чонгук в шоке. Омега совершенно другой. Его глаза слишком серые, взгляд, как у убийцы в момент ломки. Чонгук прекрасно знает такое поведение. И он никак не ждал его от милого Пак Чимина. —Сдохни! — кричит в ответ, скалится, старается бить его, царапается, пока Чон не даёт себе вредить. —Ненавижу-ненавижу-ненавижу! — каждый раз старается добраться до его шеи, готов разорвать ее зубами. —Хватит! Остановись! — отдает приказ, смотря на него большими глазами. Чонгук напуган. Бог не знает, как сейчас быть. Казалось, он не должен боятся, но здесь ему стало страшно. Метка горит пламенем, жжёт всё внутри, говоря подчиниться. Маленький Чимин внутри склоняет голову перед приказом, а вторая личность совсем не собирается это делать. Она прячет невинного себя в своих руках, берет удар на себя. Связь никуда не делась, но тело игнорирует это, отражает, не подпуская. Пустота обязана взять вверх, без этого просто невозможно. Омега не останавливается. У Бога даже вопрос: откуда столько силы в таком парне? Чону приходится несколько раз даже уворачиваться. Бить его не может, просто не догадывается до этого. Резкая боль в животе. Чимин слабеет и падает на колени, хватаясь за него руками. Слезы текут из глаз автоматически. Дыхание сбивается, а боль с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Омега чувствует, как кровь начинает выливаться из него. Чонгук не двигается, смотрит на него, самому вдруг становится страшно. Волк мечется, ходит туда сюда, выть почему-то начинает. Чон даже такого знака не замечает, продолжает не шевелиться, замечая, как ковёр становится красным. От каждого удара сердца больно. В глазах Пака темнеет, в ушах встаёт звон. Он падает вперёд, окончательно отключаясь. И только после этого к Богу возвращается умение двигаться. —Чимин! — кричит и падает около него, стараясь взять его на руки. Ритм сердца башенный. Альфа напуган. —Скорую! Врача! — кричит пытаясь выйти из кабинета. Охрана просит пройти за ними. Они бегут по лестницы с Богом вниз. Машина уже ждёт внизу. Для Чона все становится в тумане. Он не помнит, как сел в машину с Омегой на руках, не помнит, как доехал и все время прижимал к своей груди, как ругался на всех, орал, грозился убить. Не помнит, как Омегу забрали врачи. Только, когда операционная закрылась перед ним, включая красную табличку «идёт операция», и проходит минут пять, тогда только немного приходит в себя, оседая на корточки. Руки оказываются где-то в волосах. Альфа не понимает, почему ему так паршиво внутри, ведь он этого хотел, у Чимина определено выкидыш. Что тогда не так? Телефон вибрирует, оповещая о СМС. Бог нехотя достает гаджет, желая кинуть его подальше, только бы унять внутри этот ужас. «Это был твой ребенок, поздравляю. Your friend» Пальцы больше не держат технику, позволяя упасть с маленькой высоты. Глаза расширились, на лице застыл шок. Сейчас он будто прозрел. Это был и правда его ребенок. Вот почему волк внутри так сильно плачет сейчас, не давая Чону покоя. Альфа оседает окончательно на пол, пока влага собирается на глазах. Чонгуку убил своего ребенка, сломал Чимина. И все потому что ненавидел мысль, что плод не его. Альфа становится больно не только из-за волка, а теперь и из-за мозга. Мысли переполнены своей виной. Только теперь он вспоминает слова врача о маленьком сроке. Тогда пропустил это мимо ушей, не желая запоминать, а сейчас эта картина у него перед глазами, словно он там, в кабинете, уже злиться, что ребенок не его. Чонгук хочет детей. Не сейчас, когда-нибудь потом, хочет ведь. Хочет семью. И Чимин мог ему это дать. Да, рано, плевать на это, зато маленький Альфа или Омега был в его жизни. Даже, если Пак бы не принял Бога, как своего Альфу, Чонгук бы не отставил его, дал бы и ему и ребенку все. Он хочет любить. И то маленького создания любил бы больше всего на свете, знай бы, что он его. Вот этот дебильный пунктик. Хочет своё: родное, похожее на себя. Сейчас, кажется, даже чувства к Омеге появились. Только потому что тот носил его ребенка… Метка должна сближать, но ещё больше сблизил бы ребёнок, соединив два сердца в одно. Чонгук глупец, убил двоих одним действием. Знает, того Чимина, скорее всего, больше не вернуть. То, что он видел — это ужасно. Сам был так сломан, пока не нашел опору в виде своей умершей матери. Стал жить ради неё. Вряд-ли Чимин найдет ради чего жить. Его глаза поменяли цвет, а это значит: достучаться до себя может только он сам. Непонятно: как будет реагировать на него Омега дальше, если вообще проснется после всего этого. Чонгуку сейчас не страшно умереть, ему страшно за ребёнка и за Чимина одновременно. Понял свои поступки, понял, что сделал, но так поздно. Поставил перед собой свои желания, не видя ничего вокруг. Всегда так было, но никогда не доходило до такого. Подчинённые стоят в десяти метрах от Бога, ожидая его приказов или хотя бы чего-то. Видят только его сгорбленную спину и чувствуют какую-то слишком грустную и тяжелую атмосферу.***
Магазин был не так далеко. Омеги управились достаточно быстро, купили не так много всего, но пока хватит. В данный момент парни сидят на кухне и пьют чай. —Ты хочешь быть с ним? — Сокджин смотрит на друга грустным взглядом, показывая, как он хочет к Намджуну. Хосок и так это знает, но не собирается отпускать его в руки этому монстру. —Д-да, наверное, — младший опускает голову, смущаясь такого вопроса. Юнги его отшил, как теперь вообще быть? В глаза смотреть будет стыдно. Не нужно было хотеть его поцеловать, сейчас бы он не страдал так. —Но он тебя отшил, так? — Омега тянется к руке Хо, заключая ее в свою. —К чему ты клонишь? — смотрит в глаза с явным вопросом, видя лёгкие шестерёнки в голове у старшего. —Когда у тебя течка? — такой вопрос заводит в ступор. Хосок даже и забыл про течки, что они вообще бывают у него. С такими событиями явно не до неё, но ведь и правда, течка будет. И если память парню не изменяет, через неделю. —Сокджин, к чему бы ты не клонил, не надо, пожалуйста. Он не будет со мной. И трахаться с ним просто так я тоже не буду. Забей. Все нормально, он же не мой истинный, — красноволосый отводит взгляд в бок, не желая даже слушать о таком варианте завладения Альфой. —Моя вот ещё не скоро, но, если у тебя она будет, когда мы вместе, у меня тоже начнется. Я уже знаю, что буду хотеть Намджуна. Хосок, пожалуйста, не отпускай меня сейчас к нему, но, когда она будет, отдай меня ему, я хочу этого, — парень тянется к мягкой щеке, аккуратно разворачивая к себе младшего. Сокджин заглядывает ему в глаза с любовью, но не к нему, а к Богу. —Джин, нет, — отвечает резко и убирает его руку с щеки, поднимаясь с места. —Я не отдам тебя. Хватит с меня потерь, я не переживу твоих страданий, — Омега сжимает кулаки, смотря, как Ким встаёт следом и идёт к нему. —Он мой истинный… Хо, серьезно, я буду с ним счастлив, он дан мне судьбой, не заставляй меня сбегать к нему, я не хочу, чтобы ты переживал, но так же не хочу быть далеко от него. Пока вас не было, он защищал меня, не убил меня, хотя ему и приказали. Намджун любит меня в ответ, я уверен в этом. —Исключено! — Хосок стучит рукой по столу. Сокджин чувствует, как сердце кровью обливается. Ему очень больно. Его единственный друг не слушает его, решает за него. Омега опускает голову вниз, тяжело вздыхая. Чон же злиться, собираясь всеми силами удержать парня рядом. Это эгоистично с его стороны, прекрасно понимает. Но что, если Бог сделает ему больно? Что тогда? Он лишь хочет уберечь его. —Хорошо, я понял тебя, — Ким, слабо и слишком больно улыбается, посмотрев на парня. Он уходит из кухни наверх в комнату. Хочет побыть один. Хосок смотрит ему в след, опять стучит по столу. На лице недовольство, его бесит такое детское решение уйти к монстру. Садится обратно на стул и уходит глубоко в себя, вспоминая свое прошлое связанным с его истинным. Не самые приятные воспоминания. Омеги не пересекаются где-то насколько часов. Один все ещё находится наверху, думая о Намджуне, другой все ещё внизу, но уже в зале, смотрит телевизор, обнимая подушку. У обоих нет настроения, нет желания говорить. Назвать это ссорой между ними нельзя. Правда никто не торопится присоединиться к другому. А время идёт. Юнги все ещё пытался найти информацию на Ли Ёнбока, попутно решая Божьи вопросы. Ничего на того Альфу нет, даже в базах других стран. Он будто вообще не существует. Из этого можно сделать только один вывод: у этого мужчины очень много власти, гораздо больше, чем у всех Богов вместе взятых. Это заставляет немного нервничать. Неизвестно: что будет дальше. Пока затишье, никаких взрывов не было. Мин вообще не видит в них смысла, если тот так сильно хочет избавиться от Богов. Что ему мешает это сделать по-другому? Это точно игра. Как только дела сделаны, Альфа едет обратно.***
Намджуну дали очередное задание, ничего не сказав про его выходку. Удача или нет, но Ёнбок даже дал ему местоположение Юнги. Тот был в своем офисе. А задание у Кима: подорвать один склад на территории Ноч. Альфа для себя решил, что сначала заберёт Омегу, только потом он выполнит задание, тем более сроки ему никакие не давали. Проблем точно не будет. Он ждёт все время около здания Мина, поехать за ним — лучшее решение для него. К сожаление он не знает, когда тот уйдет, потому приходится бесконечно ждать, хотя за такое время он бы мог вполне что-нибудь сделать для своих владений. Он же все ещё Бог, с властью. Пусть и должен выполнять чужие задания, у него все ещё есть его труды. На улице уже темно, но Намджун все ещё ждёт машину бывшего друга. И как только она наконец выезжает, он едет за ним. Двигается на приличном расстоянии, чтобы тот ничего не заподозрил. И ведь оказывается прав, когда видит трассу, ведущую за город. Все идёт хорошо. Мужчина преследует Мина, уже представляя, как заберёт свою Омегу себе. Только в один момент понимает, что слишком сильно ушел в свои мысли, потому что машину Юнги он больше на дороге не видел. —Сука! — кричит и даже нажимает на сигнал, пугая нескольких водителей рядом. Одна неудача у него. Даже здесь не повезло. Ким съезжает на обочину, чувствуя, как нервы становятся на пределе. Как же все это его бесит…***
—А где Сокджин? — Юнги услышал звук телевизора в зале, подумав, что Омеги там, но нашел лишь хмурого Хосока на диване. —Наверху, — Омега не смотрит на Бога. Ему все ещё стыдно за свою попытку поцеловать его. По-детски его игнорировать конечно. —Поругались что ли? — Мин проходит к дивану и садится почти рядом. Хосок молчит, не отрывая взгляда от телевизора. Альфе смешно видеть, как тот даже не смотрит на него, явно не хочет говорить. Виноват в этом только сам Омега, не нужно было пытаться целовать. Богу это не нужно. Тот поцелуй был ошибочным. —Хосок, не игнорируй мои вопросы, ты находишься в моем доме, если не забыл, — Мин скрещивает руки на груди, немного хмурясь, не сводя глаз с лица парня. Хосок все ещё смотрит в одну точку, позволяя Альфе всматриваться в него. Юнги какой раз находит эти черты лица привлекательными, ему они нравятся, на них очень приятно смотреть. —Так и будешь молчать? — Бог двигается ещё ближе. Его рука ложится на колено Омеги, замечая его серьёзное напряжение. —Не трогай меня, пожалуйста, — говорит тихо, чувствуя ток по телу. Такое касание не даёт удовольствие, скорее раздражение. Мин же отшил его, а значит теперь трогать себя позволять нельзя. —Да? Что ж ты так? Обиделся на меня? — усмехается, издевается, приближается к его лицу, опаляя щеку горячим дыханием. Хосок сжимает губы, но не двигается. —А я смотрю ты бука, — тихо смеётся. От такого смеха в Чоне все замирает. Альфа двигается ещё ближе, облизывает губы и проводит ими около уха. Красноволосый дёргается, пока мурашки гуляют по коже. —Прекрати играть, — Омега всё-таки смотрит в глаза и не отсаживается. И опять он тонет в нем. Глубокий взгляд поглощает его, и Мин снова усмехается, чувствуя власть, превосходство над парнем. —А кто сказал, что я играю? — медленно отвечает, оказываясь очень близко к его лицу. Чон перестает дышать, облизывает свои резко пересохшие губы. Рука Юнги скользит выше по ноге, перемещаясь на талию. Секунда, и Омега уже лежит, пока он нависает прямо над ним. Ещё немного, и Альфа касается его губ своими. Ему интересно. Не сказать, что он чувствует что-то сильное, но что-то есть, и это приятно. Губами не двигает, держит их в одном положении, смущая Хосока под собой, который не ожидал такого. Омега лежит с открытыми глазами, хлопает ресницами, стараясь удерживать желание вдохнуть. Сейчас он ничего не понимает. Что он должен думать после этого? Что должен делать? Даже непонятны свои чувства в данный момент. Нравится ему это или нет — не знает. Поступок около двери стоит перед глазами. Бог четко дал понять: не быть им вместе, тогда что происходит сейчас. Мин начинает двигать губами медленно, смакует момент, но Омега не целует в ответ, все так же не двигается, борясь с собой внутри. Одна сторона хочет поцеловать, другая точно нет. Он не любит запутанность, ему не нравится, когда что-то не под его контролем. Юнги точно не будет принадлежать ему никогда. —Извините, что прерываю, — Сокджин стоит в дверном проёме, не желая прерывать друга и Бога, но ему нужно кое-что сделать. Руки чешутся, сердце не на месте. Без этого он не сможет. Хосок сейчас благодарен парню, как никогда. Юнги отрывается от Омеги, садясь на диван. —Да? — спокойно спрашивает, будто ничего сейчас не было и никто его не прерывал. —Можно я позвоню отцу? — Ким кусает губы, надеясь услышать положительный ответ. Юнги кивает и достает телефон без лишних вопросов. Через пару секунд он уже в руках Сокджина. Ким уходит на кухню, прижимая гаджет к своей груди. Звонок слишком важный. Чон отползает настолько, насколько может от Альфы. Больше не хочет оказаться под ним. Сердце стучит, смотрит диковато куда-то вниз, уже чувствуя на себе пронзительный взгляд Юна. —Ты серьезно? — Мин решает принять такое поведение и ползет к нему на четвереньках. Хосок увеличивает глаза, понимая: ползти некуда, тут стена. Замирает, боясь пошевелиться, как жертва маньяка. Именно убийцу сейчас напоминает ему Бог. Но не людей, а его сердца. Юнги доползает до ног парня, встаёт на колени и тянет Хо к себе за них. И снова он сверху него, пока одна нога парня на спинке дивана, а другая свешана вниз. Хосок смотрит напугано, чувствует себя дико слабым. Никакого боевого духа внутри сейчас нет. Перед этим мужчиной он маленький, беззащитный. Мин видит это, улыбается хищно, двигается к его губам и кусает легонько нижнюю. —Ну же, не бойся, я с тобой ничего не сделаю. Ты так боишься меня… Такой слабый… Такой сладкий… — голос томный. И от каждого слова внутри зарождается возбуждение. Оно растёт. В груди трепет. А теплый и тяжёлый взгляд Юнги греет его. Вот сейчас все кажется другим. Если до этого он думал про игру Мина, то сейчас не уверен в этом. Будто есть что-то большее. Омега запутался, искренне не понимает происходящее, но сейчас поддается этому невольно, даже простанывает, когда мужская рука сжимает его талию. —Юнги… — Чон выгибается в спине, чувствуя мягкие губы на шее. Альфа мычит, будто отзывается на своё имя, пуская лёгкую вибрацию по тонкой шее. Другая рука Альфы уже забирается под одежду. Он чувствует своё возбуждение и возбуждение Хосока. Крышу начинает потихоньку сносить. Оторваться с каждой секундой всё труднее. Чужой запах заполняет его лёгкие, оседая в них достаточно тяжело. Волк внутри чувствует податливость, хочет взять то, что ему предлагают. Ему нравится. Руки Омеги ложатся на шею Бога, поддаваясь каждому действию. Несдержанно стонет, когда грубые пальчики добираются до его сосков. Мин тихо рычит, ощущая хватку на своих волосах. Кусает его шею, дразнит. Хочет получить больше, а самое главное глубже. Раскрыть Хосока полностью — главная задача. Обнажить его настоящего, залезть в него, изучить. Волк желает этого — познать свою жертву. Сокджин аккуратно выглядывает из-за угла, убеждаясь, что его никто не услышит. Омега тихо бежит к двери. Тихо обувается и так же бесшумно открывает дверь. А теперь главное бежать. Он не думает, что дверь захлопнется слишком громко, просто начинает бежать к воротам, мысленно извиняясь перед Хосоком. Красноволосый слышит звук двери и где-то только через несколько секунд понимает, что происходит. Поцелуй прерывается, голова Омеги поворачивается в сторону коридора. —Сокджин… — говорит со страхом, пытаясь вылезти из-под Юнги. Альфа поднял бровь вверх, не понимая что Хо имеет в виду. Ему не нравится их остановка. Все же так хорошо шло. —Он ушел, — чуть ли не кричит, отталкивая от себя Бога. Бежит к двери, пока Мин неторопливо встаёт, выражая лицом свое полное недовольство. Дверь распахивается, открывая вид на уже выбегающего Сокджина за забор. —Стой! — кричит ему и бежит босиком по асфальту. Поверить не может, что тот сбегает. А самое главное-куда? Ким бежит так, как никогда не бегал в своей жизни. Его немного бесит, что друг бежит за ним, старается не обращать на него внимание, бежит без оглядки. Сейчас он сможет оказаться рядом со своим Альфой, потому звонил вовсе не отцу. А Намджуну. Как же хорошо, что Юнги не удалил его номер. Как же хорошо было получить звонок, пока они ехали сюда. Истинный уже едет к нему, едет за ним. Сердце рвется к нему, игнорируя крики Хосока позади. Бежать становится трудно, но он все равно бежит. Ничего с собой поделать не может, хочет к любимому. Этому невозможно противостоять. —Сокджин! Не надо! Пожалуйста! — Хосок остановился только потому что проткнул чем-то ногу. Он готов плакать, его друг бежит в лапы ужасного человека. Слезы наворачиваются на глазах, когда знакомая машина резко тормозит у ног старшего. Ещё немного, и она уезжает, забирая двух Кимов отсюда. —Почему?.. — слезы текут по щекам, тело немного трясётся, а сам он не знает, как быть. Не уберёг ещё одного человека в своей жизни. Омега полный неудачник. Теперь ещё один груз ложится на плечи, давит на парня, ставит его на колени, говоря, какой он слабый и бесполезный. Юнги стоит у ворот, наблюдая за медленно идущим Омегой. Тот хромает, тихо плачет, чувствуя себя паршиво. И дело далеко не в боли в ноге, хотя это очень неприятно. Альфа ждёт, пока Хосок дойдет до него, ничуть не хотя двигаться к нему, чтобы помочь. Он не виноват, что тот побежал за ним. Богу плевать на Сокджина, это его выбор. Раз тот так хочет быть с Намджуном, вперёд. Чон вытирает с глаз слезы, после падая на плечо Юнги. Обнимает его, прячется в его шею, немного удивляя Мина. Омега подрагивает в его руках и поневоле Альфа окольцовывает талию, прижимая ближе к себе. —Я ужасен, — почти переходит на истерику, но запах мужчины не даёт ему окончательно упасть в пропасть. —С чего ты взял? Это был выбор Сокджина, ты здесь не причем, — знает в чем проблема и почему тот так говорит, не сильно хочет успокаивать Хосока, но такие крепкие объятия приятны. Омега ищет в нем опору, поддержку, это льстит волку. Чон не отвечает, заливает шею и плечи слезами, пока Юнги не надоедает так стоять. Красноволосый оказывается на его руках, а потом и на диване. Хосок смотрит куда-то на ноги, пока Альфа аккуратно обрабатываем ему ногу. Молчит, все ещё недоволен, что они не закончили, теперь, видимо, никогда не закончат, судя по состоянию парня. Бинт оказывается на ноге Чона, и Альфа тянет его на себя, устраивая на своей груди. Обнимает крепко, даря свое тепло. —Хватит переживать, — оставляет поцелуй на виске, нежно поглаживая по голове. Омега не может перестать думать о Сокджине. Он потерял его… Ему приятна компания Мина, его руки, его дыхание. Это успокаивает. И именно этого ему не хватало все годы — мужского плеча рядом. Он поддается чувствам и утыкается куда-то в шею, крепко обнимая в ответ. Сейчас хочется, чтобы это не заканчивалось, так намного легче. Юнги лишь остаётся подождать, пока парень придет в себя. Бог и сам наслаждается чужим теплом и доверчивостью, вспоминая приятные моменты в жизни, где было хорошо. Хосок явно даёт ему лучшее. Он простой, добрый, своего рода чистый. Это манит, притягивает. Волк принюхивается, не против отдать частичку себя сейчас. Запах Альфы усиливается в воздухе, принося только покой и безопасность. Омега, в скором времени, засыпает…***
Сердце Сокджина останавливает при виде Намджуна. Он смотрит на него с диким восхищением и любовью, пока Ким выруливает из поселка. Омега счастлив. Запах заполнил его, даря чистое счастье. Альфа тоже чувствует это, но серьезность на лице не меняет. Машина тормозит на обочине спустя пару минут. И оба тянутся к друг другу. Губы сливаются в одно целое. Поцелуй страстный, несдержанный. Оба хотят сожрать друг друга. Омега пытается вслепую перебраться на сильные колени. Намджун помогает ему. Их тела прижаты друг к другу, руль неприятно давит на спину, приходится максимально выгнуться. Бедро и талия в руках Бога. Он сжимает их, не давая отстраниться. В воздухе начинает витать возбуждение. К сожалению здесь слишком неудобно для плотских утех, придется с этим повременить. От губ оторваться сложно. Они кусают друг друга, языки давно сплетены. Джин сжимает в руках волосы истинного. Стонет, когда тот забирается под его одежду. Альфа и Омега в данный момент сильно счастливы. —Я скучал, — кислород кончился, и брюнет смотрит в глаза Нама, ощущая полное удовлетворение. Намджун смотрит в глаза своей Омеги и понимает: отпускать его никогда не станет, именно это ему нужно было всю жизнь. Такой преданный взгляд, полный любви, этот запах, дарящий полный покой. Волк машет хвостом, желая поставить поскорее метку, окончательно овладеть им. —Ты мой. Понял? — Альфа оставляет поцелуй на скуле Джина, замечая его яркую улыбку. —Твой, — чуть ли не визжит, обнимает его очень крепко, чуть ли не душит, понимая: вот оно. Это его. Бог принадлежит только ему. Это его судьба. Они снова сливаются в поцелуе, обмениваясь своими чувствами внутри. Останавливаться никто не собирается, пока Волк и Омега внутри них не насытятся друг другом хотя бы немного. Они ведь так хотели быть вместе всю жизнь, в тайне от своих хозяев.