Созидатель 2

— Тебе не стоило этого делать, — говорит мне Чифую, едва я вместе с одноклассницами подхожу к автобусу. Сегодня мы отправляемся на летнюю практику и нас ждёт несколько «крайне увлекательных» часов в автобусе. — М-м… — на несколько мгновений задумываюсь перебирая все те поступки, что могли бы вызвать неодобрение моей сестры, если бы она о них узнала. Бросил это дело, когда список вырос больше десяти пунктов, тут гадать уже бесполезно. — Не понимаю о чём ты. — На тебя подали в суд. — Опять? — Это несколько сужало список возможных причин, но не так сильно как хотелось бы. — И что на этот раз? — А ты не догадываешься? — Чифую… — Наставник Оримура. — Мы это уже проходили, — напоминаю сестре давний разговор. — Так вот, Чифую, я предпочитаю не играть в шарады, ведь зная современную общественность, на меня могли бы подать в суд даже за то, что я мужчина. Вот буквально вчера был случай, когда мы с сёстрами гуляли по торговому центру и одна агрессивно настроенная феминистка начала доказывать мне, что мужики хуже собак и намордник с ошейником — это меньшее, чего я заслуживаю. Подобные новости несколько возмутили моих одноклассниц, что бессовестно грели уши на нашем разговоре. Вообще странных и уж тем более агрессивных фриков не так уж много, просто они так громко о себе заявляют, что их сложно не услышать. Тем удивительнее, что не имея поддержки широких масс, эти деятели не только множатся, но даже умудряются получать какие-то высокие посты. — Я так подозреваю, что именно она подала на меня в суд, — раз уж о той сумасшедшей вообще зашла речь, то можно и предположения делать. Всё же реально самый вероятный вариант. — А есть причины для суда? — Чифую нахмурилась. — М-м, — честно задумался, анализируя свои действия в тот момент. — Нет, вроде бы нет. По крайней мере я её даже пальцем не тронул, если ты об этом. — Ладно, сейчас не о том, — похоже, что сестрёнку не очень-то успокоили мои слова, но оно всё равно отложила эту тему на потом. Теперь мне даже интересно на чём меня поймали. — Правительство США обратилось против тебя в международный суд, с обвинениями в промышленном шпионаже. — Ага… В то, что меня вычислили я не поверю ни на секунду. Всё же, несмотря на некоторую игривость мы с Табане сработали чисто и если уж не подняли тревоги сразу, каких либо следов спустя пару дней и подавно бы не осталось. С другой стороны на кого ещё они могли бы подумать, кроме Табане? Но дело в суде открыли только против меня. — Дай угадаю, с тобой уже связались от лица их правительства и сказали, что отзовут иск, в обмен на несколько услуг, не так ли? — На мои слова она только кивнула. — Узнаю местных воротил. Надеюсь ты ничего им не обещала? — Ты собираешься снова судиться против государства? — К нахмуренным бровям прибавились поджатые губы. — В прошлый раз ты делал это ради Лауры, а что теперь? Что ты украл у американцев? — Побойся богов, Чифую, не нужно быть слишком умным, чтобы предположить, что это Табане что-то у них одолжила, — маленькая ложь, вкупе с перекладыванием вины на свою невесту вышла легко и непринужденно. — Хотя я бы не удивился, если окажется что никакой кражи не было вовсе и нас просто вызывают на более или менее личный разговор, от которого будет тяжело отвертеться. В любом случае, ответный иск стоит подать хотя бы из вежливости. — Судебный иск стал нормой вежливости? — Чиф выгнула одну бровь, привычка, перенятая у меня, довольно-таки мило смотрелась в её исполнении. Похожее чувство я испытал когда мой внук в прошлой жизни попытался использовать подсмотренный у меня финт в учебном спарринге. — Когда-то это было страшное оскорбление, проигнорировать вызов другой стороны. Это означало, что ты выше во всех отношениях, — ну вообще это касалось дуэлей и в Америке об этом если и знали, то точно не на уровне политических отношений. Но кого это вообще волнует? — А если Табане действительно что-то у них украла? — Чифую всё никак не унималась. — Я всё равно встану на её сторону, — пожимаю плечами, этот разговор начинает немного утомлять. — Я бы начал волноваться, если бы это было убийство, но промышленный шпионаж, серьёзно? Почему я должен ставить коммерческие интересы кучки забугорных олигархов выше коммерческих интересов своей невесты? — Потому что она нарушает закон? — Это была жалкая попытка, она уже поняла, что меня не переубедить, но въевшееся в натуру упрямство не давало уступить без боя. — Я мог бы часами рассуждать на тему современного законодательства и поливать грязью правящую верхушку, но признаюсь честно, мне лень. Да и нам уже пора садиться на автобус, — Чифую не стала возражать против такого аргумента, но не нужно быть пророком, чтобы понять, что разговор на этом не закончился. Девочек, что бесстыже подслушивали стоя рядом с нами, пришлось загонять в автобус. Эти пигалицы не отказали себе в удовольствии поделиться со мной некоторыми комментариями на тему только что услышанного. В такие моменты остро жалеешь об отсутствии верной палки, которой можно направлять мысли учеников в нужную сторону. Пусть я никогда не был жесток и не бил так чтобы навредить или причинить сильную боль, но сама мысль, что наказание не только неизбежно, но и неотвратимо очень дисциплинировала учеников. А эти избалованные и изнеженные девицы, что только называются пилотами «боевых» доспехов… Хм-м… а ведь интересная мысль. Какие доспехи, такие и пилоты. Так что может мне и не стоит удивляться. В салоне автобуса все рассаживались как хотели. Вообще был специальный план рассадки, но лично я просто махнул на это рукой. Какая вообще разница, кто и с кем сидит в автобусе? Уже с самого начала поездки ко мне пристало несколько одноклассниц. — Оримура-кун, — я сидел на заднем сидении с двумя сестрами справа и слева от меня, когда сидящие впереди девушки обернулись ко мне. — А ты захватил с собой гитару? — Я держу где-то чехол с гитарой? — Улыбаюсь. — Ну-у, — загудели сразу несколько девушек. — Мы знаем, что у доспехов есть квантовые карманы, где можно хранить много чего. — Насколько мне известно эта технология используется для хранения оружия, и никто не закидывает туда повседневные вещи. По крайней мере я ни разу не видел пилота, который бы носил в квантовом кармане посторонние предметы. — Устав запрещает использовать хранилище ИСа для чего либо, кроме оружия, — Важно заметила Лаура. — В правилах международного турнира тоже было что-то похожее, — усмехнувшись пожимаю плечами. — То есть, скорее всего, вообще-то это запрещено, но многие запрет нарушают. — Только дураки нарушают запреты, — фыркнула Мадока, явно кидая камень в мой огород. По крайней мере по другому интерпретировать её демонстративный взгляд я не мог. Даже интересно, помнит ли она сколько правил мы нарушили втроём, вместе с ней и Лаурой? — Ты не представляешь, сколько дураков бродят по Земле, — просто улыбаюсь. Однажды сестрички переборят свою неприязнь к Табане, у них просто нет другого выбора. — У-у, Оримура-кун, — позвала меня другая девушка. — Не игнорируй нас. Так ты захватил гитару? — Едет в багаже. — Ну-у… — опять загундосило сразу несколько девушек. — А как же песни в дороге? — Может быть еще станцуем? — Вообще это была неплохая идея, скрасить долгую дорогу музыкой. Вот только я бы предпочел послушать что-нибудь, а не играть. — Вредный Оримура-кун, ну сыграй нам что-нибудь. — На чем? Гитара осталась в багаже. — Тогда спой. У тебя очень красивый голос. — Это уже наглость, — ухмыляюсь, но в ответ получаю выкрики и подбадривания, так что Чифую не выдерживает подобного бедлама. — А ну, утихли! Командирский рявк всегда давался сестре особенно хорошо, и слушали её беспрекословно. Правда и от меня отставать не хотели, продолжая донимать меня уже тише. — Хорошо, какую песню хотите? — Я ожидал, что сейчас они будут спорить между собой, как в истории про яблоко, что должно было достаться самой красивой богине, но, к некоторому моему удивлению, девушки проявили недюжинное единодушие. — Что-то романтичное. — Про любовь. — Про женскую красоту. Выкрикивали они наперебой, при этом придерживаясь уже трех названных условий. Заранее, что ли, договорились? — Про романтику, любовь и чтобы женская красота воспевалась… — повторил я названные условия, подыскивая в памяти что-то похожее. Нужный вариант нашелся достаточно быстро, просто сам на язык просится. — Просим! Просим! — Подбадривали меня. Ну что же, раз просят, значит напросились, их никто не принуждал. Надеюсь, только, что Табане не обидится на подобные шутки. Хотя с моей дорогой невесты станется посчитать этот своеобразный сатирический комплимент достаточно милым. Достаточным для чего-то похожего в мой адрес. Её глаза на звезды не похожи, Нельзя уста кораллами назвать. Не белоснежна плеч открытых кожа, И черной проволокой вьется прядь. Начало было достаточно невинным, по крайней мере в моём переводе. В оригинале же Шекспир уже в третьей строчке играет словами, то ли сравнивая цвет кожи любимой с навозом, то ли сравнивая её фигуру с известной в Англии породой коров. Мои же слушательницы даже не подозревали, что я им нараспев зачитываю. Быть может кто-то из англоговорящих и читал когда-то сто тридцатый сонет Шекспира, но в переводе на японский узнать его с ходу никто не смог. Мне стоило некоторых усилий, сдержать улыбку при мысли, что же ожидает их дальше. С дамасской розой, алой или белой, Любимых щек не спорит красота. Что говорить про запах уст прекрасных, Коль не фиалкой пахнет изо рта? И это было прямое попадание. Лица моих одноклассниц, обманутых в самых приторно-розовых ожиданиях, представляли презабавнейшее зрелище. Столько удивления и неверия было выражено в их мимике. Зато сестренки мои веселились во всю. Лаура зажимала рот обеими руками, чтобы не рассмеяться в голос. Мадока пофыркивала, пытаясь скрыть хихиканье, да и плечи Чифую подозрительно подрагивали. Они не сомневались, чьи любимые щечки я сейчас вспоминаю. Меня её ворчанье восхищает, Хоть музыка приятнее на слух. Не знаю я, как шествуют богини, Любимой след печатает каблук. И всё ж она прекрасней, без сомненья, Красавиц тех, о ком нам лгут сравненья. Закончив зачитывать сонет, я чуть подался вперед изображая поклон. И если кто-нибудь ожидал, что меня встретит тишина, то он сильно ошибался. Поняв, что уже не помешает мне декларировать стихи, Лаура звонко и заливисто захохотала в полный голос. — Ох… боже… — отсмеявшись, они привалилась к моему боку, всё ещё всхлипывая и сбиваясь на «хи-хи». — Ичика, крольчиха не простит тебе этого. — Думаешь? Как по мне, она оценит шутку по достоинству и найдёт какое-нибудь ответное стихотворение для меня, — поглаживаю её по всё ещё вздрагивающей спине, заодно приобнимая Мадоку. Младшие сестрички не любили когда я выделял одну из них. — И вообще, я тут не причем, это всё Шекспир.