Вернись ко мне

Громко. Очень громко. Но этот оглушающий звук не мешает наслаждаться моментом, чему парень безусловно рад. Басы бьют в самые уши, от чего складывается ощущение, словно оттуда скоро польётся кровь и забрызгает всё на своём пути. К счастью, этого не происходит, зато происходит кое-что другое. Тела жмутся друг к другу как никогда тесно, словно мгновенье и они воссоединятся в одно целое, но людное место мешает парням воплотить свои мечты в реальность, поэтому они просто наслаждаются нескромными прикосновениями и мокрыми поцелуями, от которых давно снесло крышу обоим. Запах лаванды забился в нос альфы, пустил там корни и разросся. Он сводит с ума, с каждой секундой его хочется всё больше и больше и юноша не отказывает себе в этом удовольствии, впечатывая омегу в холодную стену клуба, одаряя его нежную кожу несдержанными поцелуями, время от времени оставляя за собой багровые отметины. Парень не может сдерживать себя, его возбуждение давно ждёт разрядки, хочется, наконец, ощутить узость пластичного тела, но почему-то разум твердит прекратить всё и отправиться домой. Почему? Ах, да, его ждёт дома муж. Но это не мешает ему заняться бурным сексом с незнакомцем, если только немного совесть мучает. — Чонгук. — Шепчет омега, перемещая свои руки с широких плеч парня на застёжку джинсов, расстёгивая надоедливую молнию. — Трахни меня уже… — Чону дважды повторять не нужно, если его попросили, то он с удовольствием выполнит это, а как — решать только ему. Альфа подхватывает омегу на руки и бредёт в сторону туалета, запираясь в одной из дальних кабинок. Он уже не помнил, как оказался полураздетым на пару со своим партнёром, не помнил, как тот неприлично и пошло отсасывал ему, зато прекрасно помнил и ощущал желанное тело, которое грубо втрахивал в бортики кабинки. Всё помещение заполнилось их совместной интимной музыкой, которой завидовали абсолютно все, от чего Гук разошёлся не на шутку, доводя обоих до жутко приятного оргазма. Такого секса у него не было очень давно и Чонгук не пожалел о своих действиях, наоборот, желал повторить. И он это сделал. Из клуба парни выходили помятые, но очень довольные. Следы на шее и плечах заставляли вспомнить эту жаркую ночь, которую забыть будет невозможно. Чон ещё какое-то время обжимается с омегой на одну ночь и несмелыми пьяными шажками отправился домой, где его очень заждались. Путь до собственной квартиры оказался непростым: перед глазами всё расплывалось, от чего подкашивались и ноги, мозг отказывался здраво мыслить, поэтому пришлось немного побуянить в людном месте, где парня чуть за решётку на пятнадцать суток не упекли. Теперь он стоит у двери своего дома, шатается, не может найти ручку, которая как назло бегает по стене из стороны в сторону, но кто-то отворяет её за Гука и он просто вваливается в квартиру, нечаянно хлопая дверью. В нос тут же бьёт знакомый запах персиков и на душе становится как-то погано. Только вот почему, непонятно. Альфа кое-как избавляется от обуви и хочет пройти внутрь, в спальню, но ему путь преграждает омега, который смотрит так злобно, от чего мурашки бегут по всему телу. Он смотрит так пронзительно, с какой-то обидой во взгляде, но всё также излучает тепло, любовь и заботу. — Где ты был? — Спрашивает юноша, скрещивая руки на груди, стараясь донести до своего мужа только что озвученные слова. — Почему ты пьян? Был какой-то повод? — Чиминни, я очень у…устал. — Бормотал Чон, спиной опираясь о стену, стараясь найти в ней хоть какую-то поддержку, но ожидаемого получить не удалось, поэтому он просто скатился на пол, запрокидывая голову назад. — Пойдём баиньки? — Баиньки будут тогда, когда ты ответишь на мой вопрос. — Твёрдо говорил омега, прожигая мужа злобным взглядом, который вскоре изменился на отчаянный. Запах. — Почему от тебя пахнет другим омегой? — Голос начал предательски дрожать, слёзы потекли сами собой и от твёрдой уверенности след простыл. — Чонгук… неужели ты снова… — Пак держался изо всех сил, чтобы не разрыдаться в голос, но это становилось невозможно, когда любимый человек смотрит так безразлично, словно они чужие друг другу люди. — Давай завтра поговорим об этом? — Сонно бормотал Гук, пытаясь подняться с холодного пола, что получается, пусть и не с первого раза. — Я правда уста-а-ал. — Парень уже направился в сторону своей комнаты, где он ночевал, когда возвращался домой чересчур пьяным, но заметив блестящие на свету капли на глазах Чимина остановился, пытаясь врубиться в ситуацию. — Почему ты плачешь? — Ответь честно. — Начал старший, постепенно приходя в себя, всячески стараясь заглушить в себе боль. — Где ты был? — Отдыха-ал. — Протянул Чонгук, вновь оперевшись о стену, на этот раз плечом. Ответа всё никак не было и это начинало жутко раздражать, но альфа был настолько измотан, что у него просто не получалось злиться. — От меня? — Дал голос омега, поднимая заплаканные глаза на мужа, на что получил пустой, непонимающий взгляд. — От меня отдыхал, да? — Малыш, с чего ты взял? — Чонгук не хотел ссориться, особенно когда он в таком состоянии, но его омега начинает подливать масло в огонь и попробуй тут себя сдержать. — Тогда как ты объяснишь запах чужого омеги на себе? — Это конец. Как ему всё рассказать, чтобы не причинить боль? — Я это… ну… там народа много было. — Пытался выкрутиться Чон, да так активно, что аж протрезвел, теперь на ясную голову осознавая весь пиздец. — Чонгук. — Позвал его Чимин, тяжело вздыхая. — На тебе запах одного омеги, да такой яркий, что даже бета смог бы его почуять. — Малыш, это не то… — Пытался найти себе оправдание младший, но сам понимал, что это бесполезно. Каждый раз одно и то же. Чимин не захотел дальше ничего слышать, просто развернулся и ушёл в комнату, попутно доставая из шкафа чемодан. Сейчас не хотелось совершенно ничего, особенно собирать собственные вещи, особенно уезжать от любимого мужчины, но так жить омега больше не может. Когда Чонгук оступился впервые, он простил его, понимая, что восемнадцатилетний подросток-альфа не может бороться со своими гормонами, с собственным телом, когда рядом находится течный омега. Да, Паку было больно, было обидно, но он слишком сильно любил Чона, чтобы просто так взять и уйти от него. Это было в первый раз. Второй же случился по пьяни, якобы Чонгук перепутал какого-то омегу с Чимином и тогда ему уже было двадцать. Старшему не хотелось жить тогда, но он понимал, что альфа ещё слишком молод и наивен, поэтому может оступаться, но и Чим не железный, долго этого терпеть не сможет. На следующие разы омега просто-напросто закрывал глаза. Он понимал, что Чон его истинный и что он не сможет жить без него, поэтому смирился с изменами. Но не в этот раз. — Малыш, куда ты собираешься? — Раздался голос Чона за спиной, от чего Пак вздрогнул от неожиданности, но продолжал складывать свои вещи в ненавистную сумку. — От тебя подальше. — Проглотив ком слёз, ответил он, не отвлекаясь от своего занятия. Эти слова прозвучали как никогда жёстко, что повергли Чона в некий шок. Но когда их смысл дошёл до его извилины, то альфа вовсе раскрыл глаза от удивления. — В каком смысле? — Мне надоело всё, надоели твои измены! — Кричал старший, швырнув одну из Чоновых футболок ему в лицо. — Я хочу любить и быть любимым, а ты только и делаешь, что бухаешь и трахаешь левых омег! — С чего ты взял? — Ты думаешь, что я идиот? Думаешь, что я не замечаю отметин на твоей шее? — Гук тут же подошёл к зеркалу, чтобы убедиться в словах старшего и к сожалению, тот оказался прав. — Ты меня хоть когда-нибудь любил? — Я тебя всегда любил. И сейчас люблю. — Я тебе не верю. — Завершив упаковку вещей, Чимин застегнул молнию на чемодане и швырнув его на пол, направился в прихожую, чтобы как можно скорее убраться из этого ужасного места. — И куда ты пойдёшь? — Язвил Гук, складывая руки на груди, замечая ненависть и обиду в любимых глазах. — Меченый омега никому не нужен. — Бьёт по самому больному, сам этого не осознавая. — Я не собираюсь начинать новые отношения. — Холодно ответил Пак, застёгивая последние пуговицы на своём пальто. — Но и с тобой я больше быть не хочу. — Только омега взялся за ручку чемодана, одновременно открывая входную дверь, как вдруг он услышал: — Ну и катись к чертям собачьим! — Не сдерживая внутренних демонов, крикнул Гук, на что получил полный безразличия взгляд. — Приползёшь на коленях, я тебя нахуй пошлю! А Чимин не приползёт. Он сдержит своё обещание, постепенно остывая к когда-то любимому альфе. Только вот, Чонгук поймёт со временем как был не прав, но, к сожалению, будет уже поздно.