На вершину

      Сэюн пялился на лист бумаги в сотый раз читая по слогам: Ким Мин Чон. Ким Мин Чон. Ким Мин Чон.       Директор пансиона стал его приёмным родителем и не говорил об этом столько времени? Столько времени Сэюн мучался от этого сраного Джунхи, а мог просто сказать ему, что он больше никакой не сирота, что у него теперь есть, кому заступиться. Есть тот, кто может проявить свою защиту по отношению к Сэюну, есть тот, кто теперь может называться его семьёй. Но Ким Мин Чон не спешил ничего рассказывать или же признаваться. Он столько времени скрывал это и не факт, что рассказал бы даже сейчас, не начни этот разговор Сэюн.       Сэюн не знал, как чувствует себя. Ощущения были странными. Он был рад, что теперь у него есть дом, весьма влиятельный приёмный отец, хорошее будущее, но, с другой стороны, он был очень недоволен всей этой ситуацией. Почему директор молчал? Какие веские причины заставляли его это делать? Для чего он усыновил Сэюна? Потешиться новым «сыночком»?       — Кхм, — нарушил тишину господин Ким, сцепив на столе руки в замок, — Прости, что не сказал раньше.       Словно читая мысли произнёс директор.       Сэюн медленно перевёл взгляд с бумаги на него.       — Почему Вы молчали об этом?..       Мин Чон задумчиво покусал губу, как-то тяжело глядя на сидящего напротив Сэюна.       — Я боялся, что ты обрадуешься и потеряешь над собой контроль, Сэюн. Мой покойный сын, — мужчина тяжело вздохнул, — потерял этот самый контроль и в итоге его не стало на этом свете. Ты рос без отца и это меня очень беспокоило. Я не знал, как ты отреагируешь на новость об усыновлении. Боялся твоей реакции и последующих действий.       Сэюн сидел и хлопал глазами, глядя на мужчину. Разве так говорят приёмные родители? В его словах действительно слышалось беспокойство, и оно было очень внушающим. Чего он добивается? Хочет сразу показаться с хорошей стороны? Показать, что он тип как заботится, беспокоится?       — Вы должны были сказать мне об этом с самого начала, — с нотками обиженного ребёнка произнёс Сэюн. Он действительно чувствовал в этой ситуации себя как-то глупо, как-то наивно и по-детски. Всю осознанную жизнь он был одним в этом мире, ему некого было назвать семьёй, пусть даже приёмной. — Откуда Вы знаете, как Я рос?       — Я… — Мужчина замолчал, оборвавшись на полуслове. — Прости, Я действительно должен был рассказать тебе обо всём раньше. Мне очень жаль, что так вышло.       — О чём Вы?       Сэюн нахмурился, не понимая, куда ведёт директор.       — Твоя мама была самой прекрасной женщиной во всём мире.       — Моя мама? — Переспросил Сэюн, ещё больше ничего не понимая. — Вы знали мою маму?       — Я любил твою маму. И никого больше так не любил, как её. У тебя её глаза, такие же прекрасные.       Сэюн обомлел окончательно. В горле пересохло, в голове противно жужжало из-за нехватки мыслей. Он просто сидел, тупо пялясь на мужчину, и хлопал глазами, не веря в то, что услышал. Директор любил его маму. У Сэюна её глаза. Выходит, директор был…       — Вы… — Сэюн прищурился, пытаясь перебороть себя, — мой биологический отец?..       — Мне очень жаль, что так вышло, Сэюн. Я сожалею, что не смог подарить тебе отцовской любви, что ты рос все эти годы без моего внимания.       Сэюн вновь посмотрел на бумаги, а затем на мужчину. В голове не укладывается, что за дичь?       — Значит, то фото… — В памяти всплыла фоторамка с фотографией. Где они с мамой кому-то позировали. Мама на том фото улыбалась. Она была такой красивой и такой яркой в том красном сарафане, а Сэюн таким маленьким и беззаботным. Пёнквану тоже понравилось то фото, когда он его впервые увидел. — Значит, фотографом были Вы… — Сам себе произнёс Сэюн, пытаясь поверить в собственные выводы.       — У твоей матери не было родственников или родителей, она выросла в детдоме, но была очень образованной и воспитанной женщиной. — Директор непроизвольно улыбнулся. — Мы встретились с ней случайно и Я, словно маленький мальчик, влюбился с первого взгляда. Она всегда умела преподнести себя, правильно подать. Не было ситуаций, когда она не смогла бы выглядеть точно так же шикарно. Но мы были из разных миров. На тот момент мои родители были ещё живы, Я должен был вступать в наследство, занять пост директора. Я должен был выгодно жениться. Твоя мама не входила в планы моих родителей, они были против нашей свадьбы, против тебя. И мне пришлось оставить её, чтобы уберечь вас двоих. Ты тогда был только в наших совместных мечтах, — он снова улыбнулся, тяжело вздохнув. — Она отказалась делать аборт. Я следил за её жизнью, хоть и на расстоянии, и когда появился ты, открыл этот колледж. Думаю, не стоит рассказывать, как Я тосковал по ней и как сходил с ума узнав, что её не стало в живых.       Сэюн молча сидел не понимая, как на всё это реагировать. Мать никогда не рассказывала ему об отце. Он понятия не имел, кем тот являлся да, если честно, ему было всё равно. Но такого поворота судьбы Сэюн явно не ожидал.       — У тебя прекрасное воспитание. Сразу видно, что твоей матерью была она. Она бы очень тобой гордилась, как горжусь тобой Я, сын.       Последнее слово больно врезалось в слух Сэюна, отчего он даже вздрогнул. Сын. Он назвал его своим сыном, только сейчас, спустя столько времени!       — Значит, — В Сэюне что-то щёлкнуло и его захлестнуло внезапная обида на мать, на отца, на свою жизнь. Он столько времени провёл в темноте одиночества, а оно всё было вон, на поверхности! — Похоронили жену, похоронили сына и вспомнили обо мне? Думаете, что прокатит со мной такое? Игры в «счастливый папа — хороший сын»? Почему Вы промолчали? Почему не сказали об этом раньше? Почему за всю мою жизнь Вы ни разу не появились в ней?! — Соскочив на ноги, Сэюн ударил ладонями по столу. — Я вырос в приюте, всю жизнь думал, что один на этом свете! Что Я никому не нужен! Я боролся за свою жизнь, боролся за место под солнцем, чтобы поступить в университет и завести свою нормальную семью, чтобы у моих детей был и отец и мать и всё, чего они захотят! Чтобы не допустить того, что допустили Вы и мама! Я пытался, изо всех сил старался выжить, старался за всем успевать, подрабатывал, зубрил уроки, а оно вон как… У меня всегда где-то был богатый отец, который знал обо мне, но которому было всё равно, потому что его жизнь до одного момента была прекрасной и беззаботной. Но как только он потерял что-то, то сразу вспомнил о своём сыне-сироте и решил поиграть в хорошего папочку? Извините, господин Ким Мин Чон, этого не выйдет. Я не из тех, кто поведётся на такое. За дурака меня держите?       Сэюн в буквальном смысле кричал. Он упёрся на стол, выкрикивая все эти слова в лицо директору, который слушал его и не смел перебивать. Сэюн даже и не заметил, как его ноги начали подкашиваться, а руки трястись. На глазах навернулись предательские слёзы. Директор действительно походил на него. Он действительно смотрел с тоскливой любовью и пониманием. Сэюн не выдержал, он, словно маленький мальчик, расплакался, безвольно грохнувшись назад на стул. Слёзы, словно нескончаемый водопад, текли по его щекам. Он сам не понимал из-за чего так расклеился, но тяжесть этого невидимого груза давила настолько сильно, что он был не в состоянии его больше нести.       Директор поднялся и обошёл стол. Склонившись над Сэюном он аккуратно обнял парня, поглаживая по плечам. Сэюн уткнулся лицом во вкусно пахнущий пиджак мужчины, заревев ещё больше.       — Ну, чего ты, — директор чуть улыбнулся, поглаживая Сэюна по макушке, — Успокойся, всё хорошо.       Сэюн никогда так не плакал. Он вообще ни разу не плакал за всё время, сколько себя помнит. Но, а сейчас он горько всхлипывал, вжимаясь лицом в тело директора. Его слова заставляли только сильнее рыдать. Почему он говорит так спокойно? Почему он успокаивает, словно ему действительно есть дело до Сэюна? Неужели он не врёт, неужели он действительно тосковал всё это время? Неужели он единственный в мире родной человек, который готов защищать и любить? Неужели Сэюн теперь не одинок?       — Всё хорошо, Сэюн, всё хорошо.       Отстранившись, Сэюн стал вытирать лицо руками, попутно продолжая всхлипывать. Голова гудела, нос заложило из-за внезапного приступа слёз. Сэюн чувствовал такое опустошение и смертельную усталость. И всё это так внезапно.       — Иди в комнату, тебе нужно прийти в себя и отдохнуть.       Директор чуть отстранился, заглядывая в глаза парня.       — Не беспокойся о Джунхи, Я всё улажу.       Сэюн лишь кивнул, поднявшись со стула. На ватных ногах он доковылял до двери и взялся за ручку, на секунду замерев. Директор, заметив это, вопросительно посмотрел на парня.       — Сэюн? Всё хорошо?       Облизнувшись, Сэюн пошаркал ногой по полу, снова всхлипнув. Ему до сих пор не верилось во всё это, но уже безумно хотелось сказать кое-что директору.       — Сэюн? — Вновь обеспокоенно повторил мужчина.       — Спасибо… Папа.       Тихо произнёс парень и тут же вышмыгнул из кабинета не дав ничего сказать директору в ответ, словно маленький нашкодивший мальчишка.