66 Глава. Он опять... опять.
10 ноября 2024 г. в 06:53
Приближение Зимнего бала вызывало восторженный трепет у многих омег, а так же доставляло им множество хлопот, пусть и приятных: нужно было подобрать подходящий наряд и украшения. Каждый хотел выделиться на столь важном мероприятии, где соберутся важные фигуры высшего общества. Будь то политики, знатные семьи или же революционеры. К счастью для последних, организатор бала каким-то образом держал подальше мракоборцев и министерство магии. Никто не знал, как именно, впрочем, это было и не важно.
Да, подготовка к Зимнему балу, за редким исключением, заставила всех оживиться. Разве что Альбусу не было никакого дела до этого мероприятия. Конечно, так как он жил в этом чудном особняке, то видел каких трудов стоило устроить бал, украсить главный зал, созвать и разместить всех гостей, но если быть честным, подобное Дамблдора не волновало. Он прекрасно осознавал, что все будут на него смотреть с завистью и осуждением, пока самому Альбусу придётся улыбаться, делая вид, что он ничего не замечает.
Именно поэтому Дамблдор занялся делом куда более важным для него. К счастью, в его распоряжении находилась целая комната, были и нужные экземпляры, которыми его снабдили друзья, инструменты, создание которых оказалось не столь сложной задачей. Поэтому когда-то прекрасная комната Альбуса, что была обставлена со вкусом, теперь превратилась в настоящую лабораторию, где были различные травы, зелья, стоял котёл, и имелось большое количество разных книг и свитков.
Сам Дамблдор стоял возле стола, склонившись над разложенными теоретическими материалами. Он вычитывал строчку за строчкой, пытаясь продумать, какие бы компоненты заменить, а какие добавить в рецептуру, чтобы получить желаемый результат. Иногда Альбус отвлекался, чтобы проверить зелье, которое варилось в котелке. Оно источало не самый приятный аромат, но, кажется, самого Дамблдора это не волновало.
Из раздумий его вывел громкий стук. Кто-то решил потревожить Альбуса в обед. На самом деле, Дамблдор думал, что все заняты приготовлениями и не захотят заходить, но, судя по всему, он ошибся. Чтобы узнать, кем же является неожиданный гость, Альбус отвлекся от своих изучений и подошёл к двери, открыв её.
Если быть честным, то Дамблдор совсем не ожидал увидеть Генри на пороге своей комнаты. Тот, как всегда, хорошо выглядел. Его короткие светлые волосы были собраны в аккуратный низкий хвост. Чёрный же костюм в полоску сидел на нем идеально. На красивом бледном лице можно было заметить лёгкую улыбку, в голубых глазах читалась некая нежность.
— Надеюсь, я не помешал, — Шмидт сжимал в своих руках мешочек со сладостями, которые он заранее подготовил. Альбус не мог не улыбнуться на эту учтивость. Сам же он выглядел не особо должным образом. Белая рубашка была слегка помятой, рукава были закатаны выше локтей, но зато серые брюки сидели идеально. — Мне хотелось проведать тебя и узнать, как ты себя чувствуешь.
— Что ж, мне приятно, что ты беспокоишься. Прошу, проходи, — Дамблдор отошёл от двери, а после направился к столу, чтобы разложить книги по местам. — Я прошу прощения, сегодня решил посвятить себя экспериментам, так что в моей комнате сейчас весьма неуютно, — Альбус взмахнул рукой, и книги легли ровной стопкой на тумбочку рядом с книжным шкафом, свитки отправились туда же. Различные ингредиенты тут же были помещены в специальный чемоданчик, который до этого принёс Дэвид.
— И запах так себе, — Генри поморщился, проходя вглубь комнаты. Он сразу же направился к котелку, в котором что-то опасно бурлило. — Что это за мерзость? — если быть честным, то Шмидт сталкивался с различными зельями, но ни одно не пахло столь отвратительно. — Ты решил погубить своё здоровье этой отравой?
— Ну что ты, — Дамблдор подошёл к полкам, чтобы достать оттуда две чашки и чайник. Через секунду в нём уже была горячая вода, и заварить чай не составило труда, вскоре комнату заполнил ещё один аромат, причём весьма приятный. — Это зелье используют омеги, когда им нужно отодвинуть свой цикл. Для альф оно не имеет никакого эффекта, но воздействует на гормоны омег, — Альбус заметил обеспокоенный, хоть и смущённый, взгляд Генри. — И не волнуйся, я принимать его не собираюсь, мне это нужно, чтобы проверить теорию.
— Не представляю, как вы это можете принимать, — конечно Шмидт слышал о подобном, но никогда не чувствовал столь зловонный аромат. К счастью, Дамблдор накрыл котелок крышкой, а после и зачаровал, чтобы запах больше не проникал в комнату. — Как мне кажется, это зелье не совсем безопасно. Особенно для тебя. Ты вечно терзаешь своё здоровье.
— Я же сказал, не стоит волноваться, я не собираюсь его принимать, — Альбус поставил чашки на стол, а так же перенёс котелок, чтобы они вдвоём могли спокойно сесть. — К тому же, за пару дней мне стало куда лучше. Дэвид и Луи держат меня под наблюдением, а... — Дамблдор на секунду замолк. — А так же теперь я питаюсь по часам. За этим тоже следят, — Альбус не стал говорить кто именно следит, хоть и не появляется на глаза.
— Что ж, тогда я спокоен, — Генри не может не любоваться Дамблдором, хоть и замечает, что тот на него почему-то не смотрит, лишь на свою чашку. Когда же Шмидт протягивает сладости, то Альбус принимает их с улыбкой, сразу же угощаясь одной из конфет. — Правда, мне сообщили, что ты покидал территорию в компании герра Гриндевальда той же ночью, что и очнулся после яда.
— Думаю, если я был в его компании, то вряд ли мне что-то угрожало, — Дамблдор подносит чашку к губам и делает глоток. Он видит, как Генри напряжён, кажется, даже чувствует ауру, которая выдаёт недовольство. — Это был политический ход, не более. В конце концов, если он использует меня для своих целей, то и я могу, — кажется, Шмидт тут же успокаивается.
— Ты всегда можешь попросить помощи и у меня, — Генри хочет протянуть руку и коснуться пальцами тыльной стороны ладони Альбуса, но останавливается, когда слышит стук. Дамблдору кажется, что для обеденного времени слишком много гостей, но он всё же поднимается, чтобы открыть дверь. Теперь Альбус старается прислушиваться к ауре каждого волшебника, это было удобно. Только вот он не чувствует ауру того, кто за дверью.
Этого же гостя Дамблдор совсем не ждал, знал, что тот сейчас слишком занят делами, поэтому они не виделись. И всё же, Альбус почувствовал радость и некую неловкость. Он понимал, что сейчас в его комнате находится ещё один альфа, что могло создать не самый приятный инцидент.
— Вот ты где, — голос Геллерта был спокойным. Его взгляд устремился на Генри. Тот сразу же подскочил со своего места. — Бернард тебя ищет. Кажется, он нашёл своего племянника или его след, я не разобрался, — Гриндевальд всем своим видом показывает, что данная тема ему неинтересна, а вот Дамблдор вспоминает, что местонахождение Йена Геллерту вполне известно. — Тебе стоит поспешить.
— Да, я...— Шмидт смотрит сначала на Гриндевальда, затем на Альбуса. — Прошу простить, Альбус, кажется, я снова не смогу выпить чай с тобой, — Генри получает тёплую улыбку со стороны Дамблдора, а после направляется к выходу, где всё ещё стоит Геллерт. Шмидту не хотелось покидать Альбуса так скоро, он ведь только пришёл, но вряд ли мог остаться. Дело было даже не в Гриндевальде, ведь тот оставался безразличным к подобным встречам. Всё из-за Бернарда, не хотелось вновь вступать в перепалку с Редом.
— Ничего страшного. Уверен, в скором времени мы спокойно попьём чай. И не стоит переживать лишний раз за меня, — Дамблдор провожает гостя, пока Геллерт всё же проходит в комнату. Гриндевальд сразу же замечает растрёпанный вид Альбуса, то, как небрежно его волосы собраны в хвост, но всё же понимает, что виной этому совсем не Генри.
Когда дверь закрывается вновь, Дамблдор тяжело вздыхает. Всё же он никак не может сдержать обещание и поговорить со Шмидтом. Альбусу кажется, что он должен обсудить с ним тревоги, которые почувствовал в ауре Генри, недовольство и некую ревность, да и не только он их ощутил. Кажется и Геллерт заметил, только ничего не сказал. Вместо этого он был слишком занят осмотром комнаты. И хоть чай его никак не волновал, но вот котелок от пристального взгляда не скрылся.
— Ты заметил, да? — Дамблдор явно говорил не про содержимое его комнаты. Когда же Гриндевальд лишь усмехнулся на этот вопрос, то Альбусу уже и не нужен был прямой ответ. — Не скрою, что Генри – мой друг, и он дорог мне, но поводов я не давал, — Дамблдор возвращается к стулу, пока Геллерт всё ещё стоит. Альбус чувствует неловкость от всего произошедшего, так что даже не знает, чем себя занять. Решение приходит само собой, когда взгляд вновь падает на сладости.
— Ты не обязан оправдываться, я и так всё знаю, — Гриндевальд всё же садится напротив. — Генри всегда был влюбчив. Помнится, однажды он влюбился в даму, которая славилась умениями продавать своё тело, — от этого заявления Дамблдор подавился конфетой. Уж этого он знать точно не хотел. — А затем и в юношу из знатного рода, который ему отказал из-за низкого происхождения Генри.
— Надеюсь, ты меня сейчас не сравнил с той дамой, — Альбус ещё тихо покашливал, стараясь успокоиться. — И мне не хотелось знать такие подробности, — Геллерт тихо посмеялся над реакцией Дамблдора, а тот и улыбку не смог скрыть, слыша чужой смех. Альбус заметил, как из равнодушного человека, Гриндевальд превращался в того, кому не чужд смех, когда они оставались наедине. — Может чаю?
— Нет, — Геллерт перестал смеяться, ещё и головой покачал. У Дамблдора же это вызвало недовольное цоканье. — Я же говорил, что твой чай я больше пить не буду, — Альбус на полном серьёзе взял конфету в свои руки и кинул её в Гриндевальда, пожалев, что именно эти не кусаются. — Не получилось убить чаем, так ты решил конфетой? — на секунду Дамблдор пожалел, что Генри ушёл, ибо в его обществе Геллерт хотя бы не ехидничал.
— Я могу взять палочку, если ты так этого хочешь. Между прочим, конфеты вкусные, а я одну уже потратил на тебя, — Альбус вот не отказался от очередного глотка чая, поднимая вновь чашку. — Я думал, что у тебя дела. Я слышал, что после твоей пропажи случились неурядицы в Италии, — Дамблдор следит за Геллертом. За тем, как тот подпирает щеку рукой, приподнимает бровь, словно в немом вопросе. — Может я и не лезу в дела твоей революции, но интересуюсь, как обстоят дела.
— Это всё решаемо. Итальянцы всегда были беспомощными. Стоит лишь ослабить бдительность, как они теряются словно дети, — Гриндевальд натыкается взглядом на котелок, а после слегка прищуривается. — Я займусь этим после бала. Лучше расскажи мне, чем ты занят.
— Изучениями, — Альбус слышит слабое бульканье в котелке, означающее, что зелье доходит. — Я изучил почти всю возможную информацию об ауре, но так и не нашёл выход, как омеги могут противостоять приказам своих альф. Если рассматривать этот вопрос глубже, то всё дело в гормонах, которые вырабатываются за счёт воздействия ауры альф. Если снизить уровень, то можно добиться эффекта. Только я не знал с чего начать, вот и стал изучать всевозможные гормональные зелья.
Геллерту хватает лишь одного движения пальцами, чтобы крышка котелка спала, как и защитное заклинание, из-за чего по комнате вновь распространился неприятный аромат. Дамблдор всё же должен был признать, что запах отвратительный. Ему казалось, что на седьмом курсе, когда Дэвид варил подобное, пахло куда лучше. Альбус хотел было продолжить объяснять, что это за зелье, но по недовольному взгляду Гриндевальда понял, что тот знает.
— Не смей его испытывать на себе, — и вновь движение, после которого крышка была закрыта, а чары наложены. — Идея неплохая, но ты и сам знаешь, что применение этого зелья пагубно влияет на омег. Может течку и задержит, но здоровье пострадает, — Дамблдор готов был завыть. Ну почему все считали, что он начнёт пить подобное? Его от запаха то воротит. — Если создать зелье на основе этого, то ты всех омег можешь прикончить разом.
— Я лишь начал. И не собирался я его пить, мне это ни к чему, — Альбус хотел было сказать, почему же ему оно не нужно, но вовремя замолк. Не стоило Геллерту знать, что течки и так нет многие месяцы. — В любом случае, это может пригодиться. Дэвид обещал мне помочь, но сделает это явно после бала, которым все так одержимы. Луи даже хотел нарядить меня в пару нелепых нарядов, но я отказал.
— Завтра с утра тебе всё доставят. Уверен, это соответствует твоим вкусам, — Гриндевальд даже не спрашивал, нужен ли подходящий костюм Дамблдору. От Геллерта стоило ожидать подобного. Альбус усмехнулся своим мыслям, но после посмотрел на шкаф, в котором хранились его вещи. Может сейчас был подходящий момент?
Дамблдор не спеша встал, подходя к тому самому шкафу, чтобы отворить дверцу и достать оттуда небольшой мешочек. Только вот стоило Альбусу подумать о своем порыве, как его охватило смущение, он уверен, что Гриндевальд сразу же это заметил, но всё же молчал. Дамблдор не знал, оценит ли тот подобный жест, подойдёт ли это Геллерту, судя по его стилю. Даже сейчас он выглядел безупречно в своём тёмно-синем костюме с алой рубашкой. Больше всего Альбуса волновали украшения. На пальцах Гриндевальда и так уже было три кольца, а на шее цепочка с кулоном в виде даров смерти.
— Это мелочь, если честно... — Дамблдор не мог двинуться с места, его словно приковали к полу. Зато Геллерт заинтересовался. Он сам стал медленно подходить к Альбусу. — Я сначала думал подарить это на Рождество, но понял, что можно ведь и сейчас, не так ли? — Дамблдор украдкой посмотрел на Гриндевальда, замечая любопытство. — Это правда мелочь. Я купил это, когда мы тогда гуляли.
Альбус всё же протягивает тот самый мешочек. Геллерт замечает, как пальцы Дамблдора дрожат, поэтому он сначала накрывает чужую руку своей, слегка поглаживая. Это длиться всего мгновение, после чего Гриндевальд и правда забирает мешочек. Только после этого он видит содержимое. Кулон и кольцо слабо поблескивают на свету, привлекая к себе внимание.
Геллерт сосредоточенно изучает узор, пока Альбус чувствует неловкость от всей этой ситуации. Облегчение наступает, когда Гриндевальд спокойно снимает одно из своих колец со среднего пальца, а после надевает на него же то самое кольцо. Удивительно, но даже размер подошёл.
— Пусть это будет, как напоминание обо мне. Твой первый подарок тоже был с солнцем и луной, поэтому я и подумал, что это неплохая идея, — Дамблдор неловко улыбается, но тут же застывает в ступоре, когда Геллерт оказывается ещё ближе к нему, касается губами его щеки. Рука скользит вдоль спины, да так, что если бы ею надавили, то Альбус точно бы упал в объятия Гриндевальда.
— Благодарю, мне нравится, — Геллерт всё же отстраняется с лёгкой улыбкой, пока Дамблдор всё ещё находится в ступоре. Такой благодарности он точно не ожидал. — Только вот кулон надеть я не могу. Знак даров зачарован и уберегает меня, так что я его не снимаю. Да и солнце куда больше подходит именно тебе, — Гриндевальд наслаждается реакцией Альбуса. Кажется, для него это куда лучше, чем сам подарок.
— Да, конечно, я понимаю, — Дамблдор улыбается, потирая пальцами шею. Он сам забирает кулон. — Может всё же чаю? Или может пообедаешь со мной? — Альбус разворачивается, чтобы убрать украшение, а точнее, скрыться и скрыть своё смущение.
— Не могу, я пришёл лишь проведать тебя, — Геллерт видит, как Дамблдор активно кивает головой, смеётся — Скоро мне придётся покинуть этот дом, я вернусь лишь перед самым балом, так что не впутайся в неприятности, пока меня тут нет, — Альбус хмурится из-за сказанного. Если бы не его смущение, то он явно бы возмутился. — И ещё, после бала нам необходимо будет серьёзно поговорить. Возникли кое-какие трудности. Я думал у нас будет больше времени, но, кажется, всё становится хуже, — Гриндевальд смотрит не на лицо Дамблдора, а на шею. Тот это замечает, но всё же не понимает.
— Конечно, как скажешь, — Альбус улыбается, но чувствует некое разочарование оттого, что они так и не смогли побыть подольше вместе. Хотя, сейчас слова Геллерта настораживают. — Только будь осторожен, а то ты не меньше меня находишь те самые неприятности.
— Кажется, лёд между вами растаял. Знаете, я слушаю Вас всё это время и удивляюсь, насколько Ваши отношения были полны невинности. Если не считать их начала, — Грину нравилось слушать Альбуса, тот так спокойно рассказывал, хоть и с грустью в голосе.
— Нет, Вы ошибаетесь. Эти отношения были наполнены страстью. Она всегда присутствовала, но в малых дозах. Лишь через какое-то время мы перестали её сдерживать, наслаждаясь этими отношениями,— Дамблдор тяжело вздыхает, вспоминая те моменты. — И да, лёд растаял, но в тот же вечер... Мне тогда показалось, что после летних деньков, которые были наполнены приятными моментами, мгновенно наступили зимние холода.
***
Времени всегда не хватало, особенно, когда наступало столь значимое событие. Не то, чтобы Луи волновался по поводу своего образа, ведь всё уже было готово. Его волновало нечто другое. Он это почувствовал ещё с утра, да и по детям было видно. Их не было в обед около двух часов, но когда они вернулись, то ничего не рассказали Кэлли. Хоть одно радовало: вернулись они довольные, Люсиан так вообще с новой игрушкой. Луи мог с лёгкостью определить местонахождение, но не стал этого делать, дожидаясь лучшего момента, который возможно мог и не наступить. Только вот сейчас это его не волновало. Сейчас он проклинал себя за излишнюю любознательность. С одной стороны, Кэлли не стоило лезть в эти дела, но с другой, он был даже рад, что узнал подобное. Только теперь не знал, что же делать. Прямо перед ним лежали вскрытые письма, которые совсем недавно ему принёс его доверенный человек. И то, что тот сообщил, совсем не радовало Луи. Он был ещё не готов так скоро прощаться. Да никто не был готов. От осознания подобного Кэлли хотелось сжечь эти письма и забыть всё, как страшный сон. Только вот он понимал, что рассказать надо. Именно поэтому он взял всё с собой и покинул комнату, направляясь прямо к Альбусу. Его комната находилась дальше по коридору, но стоило Луи выйти, как он осознал, что не готов. Можно было бы попросить помощи у Дэвида, но именно сейчас Кэлли понял, что есть вариант получше. Казалось, что столь приятное, неописуемое чувство охватывает его, начиная с ног и заканчивая шеей. Именно тем местом, где находился символ семьи Дюранов. Рисунок на его шее имел форму скорпиона, пронзенного двумя мечами, скрещивающимися в середине. Луи всегда шутил, что подобная метка не подходит его лёгкому и жизнерадостному характеру. Кэлли хотел всё же пройти дальше, отогнать от себя навязчивую идею, но не смог. Он свернул в противоположную сторону, куда дальше вёл коридор. Он знал, что когда зайдёт за угол, то наткнётся на знакомое лицо, которое не видел уже много лет. Раньше Луи думал, что будет кричать, презирать, затем игнорировать этого человека, потом насмехаться над попытками разговорить, но сейчас... Сейчас он будто бы почувствовал себя дома, в безопасности. И это чувство пронзало его, как те мечи скорпиона на метке. Стоило лишь повернуть, чтобы убедиться в своей правоте. Это всё же был он. Спустя столько лет, он столь спокойно сидел на подоконнике и курил сигарету, смотря в окно. Кожаный плащ скрывал его фигуру, а капюшон – лицо, но разве Кэлли нужно было видеть знакомые черты, чтобы узнать мужа? Аура сама за себя говорила. Луи подошёл не спеша, а после и сам сел рядом. Леджер повернул голову к нему, и только тогда Кэлли посмотрел на мужа. Всё такой же, с той же повязкой на глазу. И почему-то всё так же с теплотой смотрит на Луи. И внутри ничего не дрожит, не трепещет, лишь наполняется спокойствием с каждой секундой, пока они просто сидят и молчат. Кэлли тянет свою руку и забирает сигарету, чтобы сделать затяжку. Луи прекрасно осознает, что Дюран чувствует его состояние. Может поэтому сжимает свободную руку супруга в своих ладонях, словно пытается подбодрить или успокоить. Только потом он притягивает её ближе, чтобы оставить поцелуй на пальцах. — Ты поступил подло. Наши мальчики этого не заслуживали, — Кэлли заговорил первым. — Как и я не заслуживал такого отношения к себе, — Луи замечает, какая разница между ними. Он всегда предпочитал светлые оттенки, в отличие от Леджера, который облачался в чёрное, как и все в его семье. Даже цвет волос у Дюрана был более холодного оттенка. — Да, я сам подстроил свой уход, но ты был жесток. — Но зачем? Чарльз был наказан, я бы не допустил, чтобы он ещё раз тебя тронул. Да и ты не хотел тогда быть родителем, хоть и любишь их, — Леджер поправляет светлые кудряшки, замечая в руках супруга письма, но решает не уточнять. — Потому что это был единственный выход на тот момент. Если бы я не ушёл, мы бы поубивали друг друга. Я даже думал, что пусть лучше уж ты будешь меня ненавидеть, чем мы сожжём друг друга до конца, — Кэлли трудно вспоминать те моменты, все их ссоры, ругань, то, как они делали друг другу больно. — И я не не хотел, а просто был не в силах в тот момент. Вечно ты понимаешь всё по-своему. — Поэтому ты многим рассказывал различные гадости про меня? — Дюрану даже не нужны шпионы, он слишком хорошо знает Луи. Даже смеётся, когда тот отворачивается, отказываясь принимать реальность. — Что случилось? Ты явно чем-то огорчён, но вряд ли это из-за меня. — Нет, не из-за тебя, — Кэлли тяжело вздыхает, вновь посмотрев на письма. — Просто мне нужно сообщить одному хорошему человеку, что я узнал. Это разобьёт ему сердце, которое вновь начало биться, — Луи не хочется никуда уходить. Он прижимается ближе к Леджеру, тот же приобнимает его одной рукой. — Не хочу, но мне надо. — Тогда иди. Пусть это и будет больно, но раз ты решил, то иди, — Дюран убирает свою руку, а Луи отстраняется. Он хочет что-то ещё сказать, но не решается и всё же встаёт. Он больше не смотрит на Леджера, но знает, что они скоро встретятся. Знает, что они будут танцевать на Зимнем балу, а все вокруг шептаться о самой скандальной паре. Каждый шаг даётся с трудом, но Кэлли идёт. Это не занимает много времени. Он даже не тянет с тем, чтобы постучаться, просто открывает дверь, чем только удивляет обитателя комнаты, который ещё не спит. Конечно, к чему сон, когда можно прочитать очередную книгу? К счастью, зелье теперь не варится, так что в комнате стоит приятный аромат лаванды, который оповещает о том, что Альбус недавно принимал ванную. — Луи? Если и ты зашёл спросить о моём самочувствии, то лучше сразу же убей, — Дамблдор улыбается, но замечает насколько подавлен его друг, так что улыбка тут же исчезает с лица, а взгляд отражает беспокойство. — Что-то случилось? Что-то с детьми? — ком стоит в горле, а слова так и не идут. Особенно, когда Альбус подходит и обхватывает друга за плечи. — Чего же ты молчишь? — Нет, нет... — Кэлли закрывает за собой дверь. Он слабо касается спины Дамблдора, подталкивая его к дивану, чтобы они сели. — С детьми всё в порядке, просто... — Луи достаёт те самые письма и протягивает их Альбусу. Тот непонимающе смотрит, но всё же старается прочитать. Там нечто сказанное о подготовке жилья в одном из маленьких городов в Швейцарии, но Дамблдор не мог сообразить к чему это. — Что это? Ты хочешь переехать? — Альбус совсем ничего не понимал, а Луи всё продолжал молчать. Дамблдор совсем растерялся, но решил тогда хотя бы чаю налить Кэлли, только тот не дал Альбусу встать с места, схватив его ниже плеча. — Луи, что с тобой? — Это не для меня, — Кэлли всё же вдыхает поглубже и наконец-то рассказывает. — Пару дней назад я попросил своих доверенных людей разузнать о твоём отравлении, мне показалось странно, что яд так подействовал, — Дамблдор явно напрягся, но продолжил слушать. — Они не узнали ничего про это, но... Гриндевальд отдал приказ о подготовке жилья для тебя. В Швейцарии. Я пытался узнать зачем. В общем, мои люди узнали, что он готовится к выполнению уговора, — Альбус совершенно ничего не понимает, хочет что-то уточнить, но даже не знает что. — Уговора о том, что будет после снятия метки. Как мне сказали... после Зимнего бала метка будет снята, а ты уедешь. Он решил разорвать контракт сейчас, а не через пару лет. — Что?.. — Дамблдор окончательно запутался. Его рот приоткрыт, и он пытается что-то ещё произнести, но вместо этого исходит какой-то звук. — Нет, ты ошибся, вряд ли это возможно... — Альбус начинает чувствовать, как медленно, словно сквозь кожу, пробирается боль, прямо к сердцу. — Это какая-то ошибка. Он ведь... — и тут Дамблдор вспоминает слова Геллерта. Так вот о чём хотел поговорить Гриндевальд. — Боюсь, что нет. Всё уже почти готово. Я не смог выяснить подробности, но знаю, что Гриндевальд чего-то опасается, поэтому и решил разорвать ваш уговор, — Луи крепко сжимает руку Альбуса, но тот этого не замечает, всё больше поглощённый своей болью. Это даже забавно, настолько, что Дамблдор начинает смеяться, проклиная всё, что произошло за этот месяц. — Он опять так поступает... — Альбус продолжает смеяться, запуская пальцы в свои волосы и сжимая у самых корней. — Он опять... опять всё делает лишь так, как он этого пожелает, а я опять ведусь, — это напоминало случай на свадьбе, только сейчас почему-то было куда больнее. Не помогало ничего: не этот смех, не эмоции, что рвались наружу, не объятия Луи. — Поэтому мне куда легче, когда ты считаешь меня монстром. — А после сплетен ты бы рассказывал мне о своих учениках, проверяя все написанные ими свитки. Я придумывал бы им обидные прозвища, а ты обижался за это. Это не глупо, Альбус, совсем не глупо. Мы оба понимаем исход нашей истории, поэтому если от подобного станет легче, то это не глупо. — Ты моё личное наказание и моя ответственность, я не мог не приехать, когда ты в таком состоянии. — Пока что, у нас есть настоящее, в котором я сижу перед тобой и общаюсь. Не знаю почему, но мне этого не хватало за эти полтора года. — Иногда меня забавляют твои перепады настроения, но сейчас из-за нездоровья ты перестаёшь думать адекватно. Может, в следующий раз спросишь напрямую, а не будешь убегать? Каждая фраза пробегала в голове у Дамблдора, заставляя испытывать чувство боли снова и снова, что исходило от сердца и доходило до метки. Альбус знал, что будет больно, но не сейчас же. Ему казалось, что ещё было время, почему же его прогоняют? Чего Геллерт так опасался? Чувств? Самого Дамблдора? Хотелось кричать, то ли на самого себя, то ли на Гриндевальда. Ведь Альбус знал, что это произойдёт, только не понимал Геллерта, который всё это время был столь нежен к нему. На секунду Дамблдору и правда показалось, что всё получится, но он слишком расслабился. Единственное, что помогало, так это слепая надежда, что всё не так. Что Альбус не станет марионеткой в очередной игре вновь. И последняя фраза, что крутилась в голове давала надежду, что Геллерт всё же сможет объяснить, что произошло. А сейчас... сейчас Дамблдор старался успокоиться, сидя в объятиях Кэлли.
Примечания:
Геллерт в этот момент: Какое-то у меня плохое предчувствие...
В следующей главе нас ждёт Зимний бал!
