...Но многих захлебнувшихся любовью, Не докричишься, сколько не зови... Им счет ведут молва и пустословье, Но этот счет замешан на крови. А мы поставим свечи в изголовье Погибшим от невиданной любви... Их голосам дано сливаться в такт, И душам их дано бродить в цветах. И вечностью дышать в одно дыханье, И встретиться со вздохом на устах На хрупких переправах и мостах, На узких перекрестках мирозданья... Я поля влюбленным постелю, Пусть поют во сне и наяву! Я дышу - и значит, я люблю! Я люблю - и, значит, я живу! Владимир Высоцкий, "Баллада о любви"
***
Телефонный звонок в ночи прозвучал особенно пронзительно, Лина резко села, пытаясь сообразить, где она находится, и что происходит. — Да! Да, я понял. Скоро буду. — Сергей собрался в считанные минуты, наклонился к Василине, поцеловал в щёку. — Ты спи, я постараюсь вернуться поскорее. На всякий случай… Запасной комплект ключей на тумбочке у двери. — Серёжа! — не на шутку испугавшись, окликнула Лина уже уходящего Майского. — Что случилось? — Работа, Василёк, прости. Я вернусь. — Сергей уже очень спешил, но и оставить её вот так, одну, донельзя перепуганную, он тоже не мог. Присев рядом с ней на матрас, обнял, укачивая, невесомо целовал в губы, глаза, кончик носа, чуть слышно шептал: — Ты не пугайся. Ситуация абсолютно штатная. Я приеду и расскажу тебе, чем занимаюсь по жизни. А дальше… Дальше ты решишь, сама решишь, что тебе делать. Я бы очень хотел, чтобы ты теперь была со мной, но то, чем я живу… Не все принимают. Золотце, меня ждут, прости, — ещё раз поцеловав девушку, Майский стремительно вышел. Василина, закутавшись в плед, метнулась к окну. Сердце колотилось, как сумасшедшее, девушке отчего-то стало очень страшно. С четвёртого этажа было не особо хорошо видно, но серебристый автомобиль с розовой полосой по бокам Лина разглядела, не могла только прочитать надпись — буквы сливались с основным цветом машины. Водитель не глушил двигатель, предрассветную тьму разрывали красные и синие всполохи от работающей на крыше авто, «мигалки». Майский, застегивая на ходу куртку, обернулся на своё окно, махнув рукой Лине, сел рядом с водителем, и автомобиль, возмущенно рыкнув, сорвался с места. Присмотревшись внимательнее, Василина всё же разобрала три буквы на капоте: «ФЭС».***
POV Василина Даже не зная всех подробностей, я примерно понимала, что у Серёжи за работа, и на какую «абсолютно штатную ситуацию» его вызвали. Оценила и его деликатность — не стал он меня пугать окончательно словом «труп», ну, а я… постаралась скрутить в себе совершенно неконтролируемый страх. Иначе он бы не смог уйти, ну как же — девушка в истерике, а майор — настоящий мужчина. Потом. Всё потом. Бояться — тоже потом. Даже улыбнулась. Пусть едет спокойно. А сама, оставшись одна, просто заледенела. Казалось, что в комнату ворвался порыв холодного ветра и вмиг выстудил всё пространство вокруг меня. Остатки сна слетели моментально, стоило мне прочитать эти чёртовы три буквы! Время тянулось ужасно медленно, я бродила по квартире, не зная, чем себя занять. То включала телевизор, то бралась за книжку, то бездумно листала посты в Инстаграм… Дёрнул чёрт забить в поиске эту самую ФЭС. Информации было немного, но мне хватило. Федеральная экспертная служба. Специалисты — лучшие в своём деле. Монстры в распутывании тяжких преступлений. Сотрудников, конечно, нигде не называли, фотографий не было — только журналистские ахи-охи, какие крутые ребята там работают, да пара-тройка историй о расследуемых ими делах. Попалось несколько публикаций, от которых кровь стыла в жилах. Убийства, маньяки, похищения, предотвращенные теракты… Первым желанием было — сбежать отсюда куда подальше и забыть об этом знакомстве, как о страшном сне. Я в сотый раз прошлась по квартире, по-новому осмысливая то, что видела. Вот почему он не заморачивается с обстановкой. С такой работой… явно он сюда только ночевать приходит. И… его это «Я вернусь»… теперь звучало в памяти совсем по-другому, и то, что он хочет, чтобы я с ним была… Господи, да это признание в любви, ни больше, ни меньше! Меня резко зазнобило, я забралась под одеяло, сжалась в комочек. Что я делаю тут, в чужой квартире, зная хозяина всего несколько часов? Почему я не ухожу? Что меня вдруг удерживает тут настолько, что нет никаких сил одеться и свалить отсюда? Не бывает же так — чтобы с одной мимолётной встречи так врастать друг в друга. Или бывает? Так, с ним — понятно. Он — одинокий волк по натуре, может — осознанно им стал. Мало какая женщина захочет быть рядом с мужчиной, который ежедневно подвергает опасности себя и отчасти её. Да и… эти ночные звонки, они же никуда не денутся… кому это понравится, опять же?.. А ему — сильному и независимому — нужна та, что сможет принять его жизнь. Всю. Такую вот, безбашенную, с постоянным риском, со всем ужасом, сопутствующим его работе. Просто принять. Без постановки каких-либо условий. Радоваться малейшей возможности быть с ним и ценить каждое мгновение, проведённое вместе. Попросту — любить. А я? Что нужно мне? Смогу ли я так жить? Буду ли с ним счастлива? Почему я не ухожу? Мама, мамочка! Как же я хочу к тебе!!! В нашу крохотную квартирку на Старом Арбате… В то время, когда я приходила домой и уже у двери понимала, что у нас на обед или ужин, туда, где собиралась вся семья со своими печалями и радостями, где лучшим лекарством от любых бед и лучшим подарком на любой праздник был твой потрясающий пирог с яблоками и корицей и запах свежсваренного кофе… Туда, где я живу по сей день, но где уже несколько лет меня не ждёт никто, кроме рыжего недоразумения по кличке Фунтик. Как мне хочется поговорить с тобой сейчас, но позвонить тебе я смогу только утром — у тебя уже глубокая ночь, я не хочу, чтобы ты проснулась в ужасе, как я пару часов назад. Слава Богу — с тобой всё в порядке, и ты счастлива в маленьком сибирском городке со «своим дедулей», как ты ласково называешь отчима. Старшая сестра сменила не просто город — с мужем и детьми сменила страну… А я осталась в Москве одна. Долго привыкала, что в доме больше не пахнет твоей выпечкой, никто из мелких не врывается внезапно и не шумит, рассказывая о школьных делах. Заводила от тоски романы, что один за другим на поверку оказывались неудачными, разочаровалась в любых отношениях… Если вдуматься — может, это знакомство не зря именно сейчас и именно так? Может быть, как раз такого волка — одиночку я и ждала? Иначе почему я всё ещё здесь? Чёрт! Мне нужно как минимум, накормить кота… А как же Серёжа? Он же хотел, чтобы я была тут, когда он вернётся? А я не знаю когда… Так, Василина! Хватит рыдать в подушку! Вставай, сообразим, чем заняться. Телефонного номера нет, но есть ключи. Для начала — пойдём и покормим Фунтика. А потом — ты вернёшься сюда, и устроишь любимому мужчине офигенную встречу, во сколько бы он ни пришёл. Стоп! Любимому? Да!***
POV Сергей Майский Как-то неправильно всё получилось… Звонок этот, про очередную серию… не хотел я Лину сегодня одну оставлять, ну да что поделать — работа такая. Сел в машину к Петровичу, а мыслями возле неё остался, возле девочки моей. Мы уже и на место преступления скатались, и записи камер видеонаблюдения из ближайших магазинов — банков — кафешек я по всем правилам изъял, потом поехали в контору, а меня всё никак не отпускало. Ну и раскусил меня друг мой давний, сразу понял, что я в облаках витаю, стоило разочек ответить невпопад. А как я мог его услышать, если перед глазами омуты, меняющие свой цвет от янтаря до горького шоколада? Если до сих пор её руки на лице чувствую, поцелуй этот отчаянный, когда уходил? Шёпот её: «Возвращайся, пожалуйста!»… Мда… на сей раз я действительно попал… А Петрович, старый лис, усмехнулся в усы и напрямик: — Колись, Серёга, кто она, — я сделал вид, что не понял. — Николай Петрович, ты о чём? — но провести Круглова… можно было и не пробовать. — Давай-давай, не увиливай. Сидишь тут, такой весь просветлённый, улыбаешься… Что за барышня тебе в окошко махала? Я непроизвольно поморщился: не подходило моему Василёчку слово «барышня», и Петрович это уловил мгновенно. — Что, дружище? Встрял? Опять? — не удержался он от ехидства. Но я не собирался поддерживать игривый тон. — Петрович, кажись, на этот раз по полной. Я с ней познакомился меньше суток назад, а как будто всю жизнь рядом. Ты ж меня не первый день знаешь, прикинь — язык не поворачивается её «бабой» назвать. — Да, «озадаченный Круглов» — это была та ещё картинка с выставки, но раз уж он развёл меня на разговор — пусть теперь не жалуется. — Ты понимаешь, она другая совсем. Настоящая. Живая. — А до этого у тебя что, только Валюшины пациентки в знакомых были? — Да пошёл ты!! Ну вот как с тобой разговаривать? — Да ладно, не пыли. Серёг, ну серьёзно… сколько их у тебя уже было, особенных? Сотня? Две? — По большому счёту, Петрович, конечно, прав был, но… вот не мог я ему внятно объяснить, чем же ситуация сейчас отличается от всего, что в моей жизни было до Василинки. Как объяснить тот мо́рок, что накрыл нас обоих, вчера, на этом чёртовом концерте? Как рассказать, что несколько часов физической близости подарили гораздо больше, чем просто удовольствие для тела? Да и не умел я это объяснять. Поэтому — просто пожал плечами, озвучил то, что на уровне рефлексов совсем недавно понял сам, обнимая и укачивая Лину, как маленькую: — Коль… Ты сейчас удивишься неслабо… Мне вдруг захотелось сына на руки взять. Или дочку. Даже лучше дочку. От неё. Сам охренел, когда это понял. — Круглов молчал, да и что тут скажешь? Я не обижался на него, скорее наоборот, был благодарен за возможность хоть с кем-то поговорить. Мозг взрывался просто. Ну не бывает так! — Слушай… Ну, а она? — Петрович всё же не мог не уточнить. — А она, Коль, не знает ещё ничего обо мне. Кроме имени, звания и того, что меня внезапно могут вызвать на работу. А когда узнает… сбежит, скорее всего, — от этого предположения стало очень горько, будто я уже потерял самое лучшее, что могло со мной случиться в непутёвой моей жизни. Настроение скатилось в минус. — Ты это… Погоди с выводами… Сам-то про неё много знаешь? — упс! Вот уж убрал, так убрал! Ни телефона, ни адреса, ни фамилии. Только место работы... — Петрович! Я это… к гениям нашим наведаюсь… Кто у нас сегодня дежурит? — Ванька там Амелину троллил, Танечка была… — Прибавь газу, Коля! Это хорошо, что Ванька на месте, он, как влюблённый, меня быстрее поймет.***
Тихонов, пользуясь небольшим затишьем, проходил очередной уровень своей любимой игры, как вдруг двери лаборатории с грохотом распахнулись. В испуге соскочив с кресла, Иван смёл на пол клавиатуру с мышкой, попутно свалил кофейную чашку и парочку вещдоков с соседнего стола. Поняв, что причиной внезапного торнадо стал странно взвинченный майор Майский, Ваня чуть успокоился, что не «спалился» перед строгим начальством и тут же разозлился: уровень был проигран, а кружку и оптическую мышь оставалось только похоронить с почестями. — Майский! Халат надень! — обычно Иван был более корректен в общении, но сегодня его, что называется, прорвало: — Какого хрена ты тут разнёс всё?! — Вань, дружище, помощь твоя нужна! — а поскольку Тихонов никак не отреагировал, подбирая с пола осколки, Майский увеличил децибелы: — Тихонов, спасай! Ну ты же сам влюблённый, помоги товарищу по несчастью! — ссыпав в мусорную корзину то, что минуту назад было фирменной «фэсовской» кружкой, Тихонов повернулся с явным намерением затроллить майора по полной программе, но, перехватив совершенно безумный взгляд, вдруг резко передумал включать сарказм. Почти. — Серёг, ты это… может в морг? У Вали там успокоительное всегда наготове… — Да я тебя сейчас самого в морг отправлю с твоими шуточками! Вань, погибаю!! — Майский, это точно в морг! — Тихонов не выдержал и заржал, Сергей же, пропустив на этот раз мимо ушей подколы компьютерного гения, продолжил, подкатывая кресло с вновь присевшим в него Иваном ближе к столу, блокируя хакеру любые пути к отступлению. — Ваня, будь человеком, найди мне её! Очень надо, кроме имени и места работы не знаю ничего. Давай, друг, за мной не заржавеет! — что-то в интонациях Майского удержало Ивана от дальнейших упражнений в острословии, и, кивнув на второе кресло, Иван повернулся к монитору, подключил клавиатуру, демонстративно хрустнул пальцами: — Ну-с, кого и где ищем? — Вань, она работает в школе, где я учился. 1231, в Спасопесковском переулке… — Иван расхохотался: — Серёг, ты в своём уме? Выйди на сайт школы, найди её среди сотрудников, сейчас все фотографии размещают… вопрос начальной компьютерной грамотности и двух минут времени… — Слышь, умник! Это я и без тебя знаю, да вот телефонов там точно нет… Будешь помогать, или я Оксаночку очаровывать пойду? — Тихонов примолк на мгновение и уточнил уже серьёзно, загружая данные школьного сайта: — Зовут её как? — Вася… — непонятные хрюкающие звуки от двери заставили обоих обернуться. Оксана Амелина, преувеличенно аккуратно закрывая стеклянные створки, всеми силами старалась изобразить серьёзное выражение лица, попытка не заржать в голос была провалена ею почти сразу. — Вася? Майский, ты ориентацию сменил? — девушка от смеха аж икать начала, на глазах выступили слёзы. — Серёженька, как ты мог? Ты разбил моё сердце! Ваня, беги отсюда, я его задержу! На мгновение опешив, Майский рыкнул во всю мощь лёгких: — Да идите вы!! Василина! Василина её зовут!!! — Так! А что у нас тут происходит? — строгий голос Рогозиной слегка отрезвил расшумевшихся сотрудников, Майский обиженно махнул рукой и отвернулся от всех, а Оксана попыталась прояснить ситуацию: — Эээ… Галина Николаевна, да вот товарищ майор девушку ищет… Васю… — Оксана с Ваней синхронно прыснули от смеха, тут же спрятали смешки под прищуром начальства. На несколько минут воцарилась тишина, Рогозина, забыв о делах, с ироничной улыбкой ждала, чем закончится этот цирк, Иван же, с немыслимой скоростью что-то набирал на клавиатуре, запускал программы, переходил по ссылкам, на мониторе появилась фотография. — Серёг, гляди… Она? Записывай номер. — Да, Вань, спасибо! — просиял Майский, — можешь глянуть, где она сейчас? — а Оксана зашлась в новом приступе хохота: — Ой, не могу… Василина Андреевна Васильева… Да тут Вася в квадрате! — Оксана! — Молчу, Галина Николаевна… — а спустя секунду уже орал Тихонов: — Майский, ты псих!!! Ты вообще нормальный — нет?!! Её мобильный сейчас находится на Кутузовском, 22! Тебе этот адрес ни разу не знаком?! — Ваня! Спасибо! С меня коньяк! — проигнорировав «диагноз», Сергей выскочил из лаборатории, из головы вымело всё, кроме единственной мысли: «Ждёт! Не ушла!», Оксана с Иваном, уже не сдерживаясь, ржали в голос, Рогозина же, скептически глянув на своих ребят, вынесла окончательный вердикт: — Дурдом!