***
POV Сергей Майский Как же вовремя я зашёл! Одного взгляда на Линуську хватило, чтобы уловить: раздраконили её неслабо. Да, она изо всех сил старалась держать лицо, но было заметно, что ещё мгновение — и сквозь её хорошие манеры прорвётся кобра. Прорвётся — и ударит. Молниеносно и очень болезненно. А девочка с кукольной внешностью была столь же глупа, сколь и красива, хотя злобная усмешка её здорово портила. Я малость опешил от того, как она лихо нам развод напророчила, уже даже вмешаться собрался, да не пришлось. Впервые увидел, как моя жена включила стерву. Не скажу, что мне это понравилось, но эта дурочка сама напросилась. Ох, и зря она, ей-богу, зря! Ну не смогла бы она у Васи словесный поединок выиграть. Да, удар был ниже пояса, но — всё в пределах допустимой самообороны. Ещё я понимал, что, несмотря на такой мастерский нокаут, сама Лина сейчас очень расстроена. Иначе с чего бы она снова закрылась? Что же у неё всё-таки стряслось, там, в прошлой жизни? И самое главное — неужели она мне совсем не доверяет, раз не рассказывает ничего? В такси я взял её за руку, перецеловал замёрзшие пальчики, и всё-таки спросил, пытаясь перехватить её взгляд: — Может, расскажешь уже? — ну не люблю я вопросы без ответов! Лина молчала и упорно отворачивалась от меня, глядя в окно. — Вась? — я всё же заставил её посмотреть мне в глаза. Чёрт! Вот же я болван! Только что сам рассуждал, что у неё там какие-то тяжёлые воспоминания до сих пор остались, и сам же на больную мозоль и наступил! С минуту она всё так же молчала, а потом вдруг расплакалась, как ребёнок. «Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес!»… Притянул её к себе, обнял крепко, остаток дороги пытался успокоить, укачивая, как маленькую. А Лина… у неё будто разом закончился завод, и слетели все маски. Слёзы высохли относительно быстро, мы даже домой ещё не доехали, а вот её безучастность ко всему меня настораживала. Вопросов я больше не задавал, никаких. Но даже на прикосновения она почти не реагировала, только изредка поднимала на меня какой-то совершенно больной взгляд и прижималась теснее, словно ища защиту и поддержку. А что я мог сделать, если абсолютно ничего не знал? Мозг поневоле заработал в привычном режиме: поднять историю, проверить контакты, попытаться выяснить по своим каналам, что и когда у неё случилось. Я прикидывал, кого из наших ребят могу попросить мне помочь, так, чтобы аккуратно и не привлекая лишнего внимания, или всё-таки сначала с Галей переговорить. Но Лина сама решила облегчить мне задачу. Я расплачивался с таксистом, когда она взяла меня за руку и попросила: — Серёж, пойдём погуляем, а? Не хочу тащить это домой.***
POV Василина Майская Позвав Сергея гулять по набережной, я шла и говорила всякую чушь — про школу, про погоду и про то, что весна всё никак до нас не дойдёт — лишь бы не возвращаться к неприятной теме. Понимала, что нужно впустить его в моё прошлое, иначе эти недомолвки всё испортят, а вспоминать было больно. До сих пор. Серёжа поддерживал этот светский трёп, улыбался даже, шутил, но я видела его внимательный взгляд. Цепкий, как у снайпера. И все те вопросы, что он хотел мне задать, я чувствовала тоже. Но сам он молчал, видимо, мои слёзы в такси помнил, а я никак не могла решиться и хоть с чего-то начать нужный разговор… А в самом деле, что ему рассказать? Как на меня лет с двадцати пяти начали давить все друзья и знакомые, да даже семья не осталась в стороне, и все вот эти: «Ты уже когда замуж-то выйдешь?», «Ой, Васька, довыбираешься — помрёшь в одиночестве!», «Что, всё принца ждёшь? А не бывает их, не боишься одна остаться?», «Линочка, доченька, часики тикают, пора определяться» — это вот всё с какого-то момента начало повторяться изо дня в день, и здорово выносило мозг. Рассказать, что устав от этих причитаний, в двадцать семь выскочила замуж, по сути — за первого встречного? Познакомилась на дне рождения подруги с её двоюродным братом, влюбилась, и, провстречавшись полгода, сдуру приняла его предложение… Переехали к нему, и практически сразу любовь эта обернулась кошмаром для меня… Нужно ли Сергею знать, как Макс методично гробил мою самооценку? Или про то, как его мать постоянно подчеркивала, что я недостаточно хороша для её сынули? Прокручивая в голове картинки прошлого, я остановилась, подошла к перилам набережной, подставила лицо холодному ветру. Всё же сегодня было гораздо теплее, и март наполнял город своим свежим дыханием. Этим особенным воздухом, когда ещё вроде и снег не сошёл, и скорее зимняя погода ещё на улице, но уже появляются едва ощутимые запахи приближающейся весны. Почувствовав Серёжины руки на плечах, чуть подалась к нему навстречу, прижалась спиной. Так и не решила, с чего начать. А он, крепко обняв, прошептал на ухо: — Расскажи самое страшное. Остальное потом само получится. Легко сказать! Как выговорить то, что для меня стало самым страшным? Не бесконечные придирки, враньё и выяснение отношений. Даже не то, что он начал пить и по пьяни поколачивать меня. А то, что руками его мамаши был убит мой нерождённый ребёнок… вот от этого до сих пор застывало сердце. И как, какими словами можно об этом кому-то рассказать?..***
Сжавшись в комок в тёплом кольце объятий, Василина всё же решилась: — Серёж, я расскажу… только ты не спрашивай ничего сейчас, ладно? — Сергей кивнул, и Лина продолжила: — Помнишь, я недавно обмолвилась, что у меня мог быть ребёнок, но не получилось? Он и был уже. Почти. В том смысле, что я была беременна. Свекровь, узнав об этом, начала охать, что ещё рановато, и лучше бы нам пока что для себя пожить ну и всё такое. Макс… он с ней согласен был, а я их обоих послала подальше. Потом… в общем, у меня выкидыш случился уже на середине срока. А ещё чуть позже я узнала, что тут маменька его постаралась. Вот и вся история. — Василина, съёжившись, замолчала, только сейчас почувствовав, что её трясёт, как в лихорадке. — Что значит «постаралась»? — Сергей, развернув её лицом к себе, пытался поймать взгляд, но Лина упорно отводила глаза. — Лина, не молчи! Это ведь не вся история! Что она сделала? — Я не знаю, Серёж… Она потом соседке рассказывала, что чаёк чудодейственным оказался, решил её проблему. Дескать, и Максимушке рано на себя такую ответственность брать, и она к воплям/соплям не готова. И вообще, я им не гожусь, как мать сыну и внуку, мол, я настолько никчёмная, что даже сыночке её мальчика зачать не смогла. Ну, а раз так — то и нафиг им «ведьмино отродье»… А я это услышала. Я… мне на УЗИ сказали как раз за неделю до этого, что девочка будет, — Лина подняла глаза, и Сергей вздрогнул. Карие омуты, совсем недавно искрящиеся золотистыми искрами, словно умерли. Потемнели, стали тусклыми.***
POV Сергей Майский Рассказ Василины, такой вот ровный и безучастный, бросил меня в дрожь, хотя по идее, всякого насмотрелся. У нас было несколько подобных дел, и всегда мне казалось, что это какой-то плохой сценарий «мыльной оперы». До конца не верилось, что возможно такое. Нет, ну это ж каким монстром нужно быть, чтобы гробить самых беззащитных?! Просто так, потому что захотелось. Да даже если не сложились отношения — ну разбегитесь вы, всего и делов! Зачем вот так, убивая душу? Никогда не понимал, когда сводили счёты с женщинами и детьми, а тут… Она ж сама — мать, ну как у неё рука-то поднялась на внучку? Василину же просто трясло в моих объятиях, и я на время отложил эмоции в сторону. — Лина, пойдём-ка домой, ты замёрзла совсем! — растерев ей плечи, я снова вздрогнул: она была как тряпичная кукла — совершенно безвольная, пустая какая-то, вроде и живая — а вроде и нет. Чёрт, я полный кретин! Вот зачем я заставил её всё это вспомнить? Мы вернулись домой, и я первым делом поставил чайник. Лина же, по-прежнему, глядя в одну точку, присела на пуфик в прихожей, не раздеваясь. — Вась! — она не реагировала на меня вообще никак, и это было жутко. Поднял, помог снять пуховик и ботинки — она всё так же молчала. Я не выдержал, резко встряхнул её, взяв за плечи, почти заорал, испугавшись, что она закроется от меня: — Вася!!! Не молчи, говори что-нибудь, слышишь?! — она как-то неуклюже дёрнулась, но взгляд наконец-то ожил, стал осмысленным. Ей-богу, попадись мне сейчас её бывший муж в компании с его матерью — убил бы, не задумываясь! Я встряхнул Лину ещё раз, и она, словно выйдя из ступора, расплакалась. У меня аж от сердца отлегло! Слёзы — это уже хорошо. Пусть плачет, только бы не замирала вот так, безжизненным манекеном. Я прижал её к себе, тихонько баюкая, зашептал в ухо: — Ежонок мой, послушай меня. Всё это — твоё прошлое. А в настоящем — ты моя жена, и больше никто тебя не обидит. Просто не посмеет, слышишь? А этих… мы накажем, обязательно. По всей строгости закона накажем. Сядут оба. С Галей поговорю, она поможет, — слава Богу, она оттаивала, успокаивалась. Правда, от моей последней реплики испуганно отстранилась, вскинула на меня заплаканные глаза: — Серёж… Не надо. Местью ничего не исправить. Пожалуйста, не надо тратить на неё время и силы. — Лина! — но она не дала мне шанса повысить голос еще раз, прижав ладошку к моим губам. — Серёж, она старая больная женщина. Сын у неё — непонятным образом из путейцев выбрался в торговлю и считает себя бизнесменом теперь. Ну их. Пусть живут, как могут, — я был абсолютно не согласен с таким вот всепрощением, но спорить с Линой сейчас не стал. Тем более, эта хитрющая кошечка начала ластиться ко мне, а когда она меня вот так целует и смотрит потом на меня — я вообще с ней спорить не могу. Ещё и кот вокруг восьмёрки начал накручивать и требовать внимания и еды, чайник на плите о себе напомнил, ну и отвлеклись мы от разговора. После ужина я зажёг свечи в гостиной, принёс туда нарезанные фрукты и сыр, открыл вино. Мы устроились вдвоём в одном кресле, и я всё же спросил: — Вась, а всё-таки… Ты говоришь — свекровь тебя сразу невзлюбила, неужели ты не удивилась, что она тебе начала чай какой-то заваривать? Не насторожило ничего? — А она и не заваривала. У меня был сбор, врачом прописанный, я сама его каждый вечер себе делала. — Лина горько усмехнулась, — у меня и в мыслях не было, что она такое вот может учудить. Взять и что-то туда подмешать. Я потом долго людям верить не могла. — И всё-таки, неужели ни вкус, ни запах странным не показался? Кстати, а не сохранился у тебя этот сбор? — я не отставал, Лина же вроде не собиралась больше закрываться от меня. — Нет, там мелисса в составе была, она и перебила все другие запахи. Пакет бумажный… он у Макса дома остался. Серёж, забудь, пожалуйста. Больше десяти лет прошло, не доказать ничего, да и не нужно. — Нужно, Лина! Она преступление совершила, так-то, — я начал снова закипать, не хуже чайника, и Вася это заметила. Улыбнулась мне, на сей раз поцелуем погасила мой порыв возмутиться громче. — Не шуми, Серёженька! — Да что ж такое! Верёвки она из меня вьёт! Однако тут я не собирался ей уступать. Нельзя, чтобы те, кто сотворил с моей девочкой всю эту мерзость, ушёл от наказания. Я ещё не понимал, как, но точно знал — эта семейка своё получит. Слово Сергея Майского!