***
Закончив оформление всех документов по делу об убийстве Дины Новацкой, Рогозина поставила последние подписи, захлопнула внушительную папку, отодвинула её на край стола, вздохнула с облегчением: с доказательной базой и с признаниями всё было в полном порядке, можно было передавать материалы в суд. Ненадолго задумавшись, позвонила в лабораторию, разогнала всех по домам, оставив на дежурстве недавно приехавшего Шустова. Спустилась в морг, отправила отсыпаться Антонову, уточнив, что в ночь выйдет Селиванов. Вернулась к себе в кабинет, попутно заглянула в лабораторию, ещё раз убедившись, что Тихонов всё-таки ушёл, а не уснул тут в обнимку с клавиатурой. Закрыла жалюзи, выключила компьютер. От зашкаливающей усталости почти упала в мягкое кресло, откинувшись на спинку, потянулась, сбросила под столом туфли на каблуках. История, раскрученная сотрудниками ФЭС меньше, чем за сутки, оставила противную горечь, от которой никак не удавалось избавиться. Хотелось поскорее попасть домой, смыть с себя под прохладным душем весь негатив и всю ту мерзость, с которой Галина Николаевна в очередной раз столкнулась. Чуть усмехнувшись, она придвинула кресло ближе к столу, оглядевшись в поисках чего-нибудь, что можно использовать как подушку, наткнулась взглядом на свою шапку и шарф. — Отлично! — поняв, что в ближайшие минут десять её точно никто не побеспокоит, свернула всё это плотнее, обняв свёрток, положила голову на руки, вздохнула. Ещё успела подумать, что с тела усталость смыть просто, а вот как очистить душу? А в следующее мгновение выключилась, едва ли не впервые уснув на рабочем месте. Пришла в себя от осторожного прикосновения к щеке, резко выпрямилась, пытаясь сообразить, что происходит. — Коля? Ты как здесь? Чёрт, уснула всё-таки… — Галь… Поехали домой? — мягким движением останавливая попытку Галины вскочить с кресла, Николай слегка размял ей затёкшие мышцы плеч и шеи. — Тебе отдохнуть нужно, выспаться. Ты всю молодёжь отпустила? — Да, Коль, сейчас поедем. — Галя склонила голову набок, на мгновение задержав возле уха тёплую Колину ладонь. Найдя под столом туфли, обулась. Встала, невольно охнув: от неудобной позы заболела спина. — Слушай, я тут подумала… Помнишь наших подшефных в Тополевском интернате?* — Петрович, помогая Галине надеть пальто, повернул её лицом к себе, поправил шарф, застегнул пуговицы. — Ребят-то этих, что нам дело помогли раскрыть? Конечно, помню. А к чему ты сейчас про них? — Да ты знаешь, крутится у меня одна мысль… — закрыв кабинет, Рогозина расписалась в журнале на выходе, нажала кнопку вызова лифта. Повернувшись к мужу, в свою очередь, поправила воротник его куртки. — Девчушка та из головы не выходит. — В лифте Галя разговор продолжать не стала, сработала многолетняя привычка не делиться ничем личным в присутствии посторонних, а ехали вниз они с Петровичем не одни. — Надя, кажется? Славный такой рыжик, — Круглов улыбнулся, открывая дверцу со стороны пассажирского сиденья, помог Рогозиной сесть в машину, обошёл автомобиль, уселся сам. — Галь… Ты же не просто так про неё вспомнила? Покачав головой, Галя усмехнулась: — Всё-таки, как же ты хорошо меня изучил. — Есть немного, — не отрывая взгляд от дороги, Николай намеренно сохранял невозмутимость. — А хочешь, я угадаю, что ты скажешь дальше? — остановив машину на светофоре, Круглов, хитро улыбаясь, взглянул на жену. — А попробуй? — так же хитро прищурилась Галя. — Ну так нечестно, ты подготовилась! Я тогда сразу на вопрос отвечу. — Коля! — Галь, я не против. Мне нравится твоя идея. — Коль, я ж ещё ничего сказать не успела, ты уверен, что угадал правильно? — Галина не отказала себе в удовольствии чуть-чуть подколоть Николая, посмеиваясь, ждала его реакции на «шпильку». Пользуясь очередной паузой в движении — регулировщик не разрешал проезд для их полосы — Круглов наклонился к её уху: — Абсолютно. И даже знаю, что ещё в этой ситуации тебя беспокоит, — перестраиваясь в крайний левый ряд, чтобы на следующем перекрёстке свернуть в сторону своего дома, Круглов спрятал невольную улыбку, боковым зрением всё же увидев наигранное возмущение Галины. — Коля, да ты интриган, каких мало! — Ну мне же надо тебя чем-то удивлять? Чтоб не заскучала. Ладно, Галь, я шучу. Я понял — ты хочешь удочерить девочку, или опеку над ней оформить. Угадал? А беспокоит тебя, что там кроме неё есть дети, которым тоже хочется помочь, так? И ты переживаешь, что троих взять мы не сможем — куда нам всех? Да и они подростки уже, по сути — детдомовские, привыкать тяжело будут. — Поражённая тем, как точно Петрович угадал все её соображения, Галя не нашлась, что ответить, а такое, в принципе, бывало нечасто. Теперь уже она использовала остановку, чуть потянулась к Николаю, поцеловала в щёку. — Я думаю, что мы можем для остальных найти семьи или хороших взрослых друзей. А Надюшку — да, я бы забрала. Спасибо, Коль. Черт возьми, оказывается, это приятно — когда любимый человек читает мысли. А ты любимый, Коля. И не смей в этом сомневаться! — притворно нахмурившись, подвела черту Галя. — Знаешь, а давай сегодня устроим себе праздник? С пиццей, вином и старой комедией? — Понял, — улыбнулся Николай, поворачивая в сторону ближайшей пиццерии и тщательно скрывая, насколько тронули его слова жены.***
Утро для Карины Нарышкиной началось с гневного звонка управляющего: засидевшись допоздна за просмотром сериала, девушка проспала на работу. Пригрозив немалым штрафом, если она не появится через полчаса, работодатель бросил трубку, а Карина, подскочив, начала лихорадочно собираться. Благо, салон красоты, куда она устроилась администратором, находился тут же, на Профсоюзной, буквально в трёхстах метрах от её дома. Обязанности были не сложные, график сменный, зарплата получше школьной, и Кариша расцвела. Появились новые знакомые, несколько богатеньких приятельниц из числа клиенток появились тоже, а возможность бесплатно пользоваться услугами салона создавала для Карины поистине идеальные условия. Свободного времени стало больше, и девушке поначалу это нравилось. На работу нужно было приходить не к семи тридцати, а к половине десятого. Салон открывался в десять, и полчаса на утренний кофе и болтовню с новыми подружками придавали рабочему дню гораздо больше позитива. Внезапно увеличившееся количество нерабочих дней кружили голову, и в первое время Карина с удовольствием окунулась в домашние дела, зарабатывая плюсики в карму от свекрови и мужа. Аделаида Вольдемаровна на невестку нарадоваться не могла — ну как же, о любимом сы́ночке наконец-то кто-то ещё заботиться начал по-человечески. Впрочем, очень скоро Карине стало скучно тратить всё свободное время на обслуживание дражайшего супруга, и она начала искать что-то, что бы могло поднять ей настроение. И такое занятие нашлось. Развлечение для себя она выбрала весьма оригинальное: вспомнив детские подвиги, начала понемногу совершенствовать навык магазинного воришки: как оказалось, у неё был поистине талант к столь сложному делу. Сперва — разную мелочь в супермаркетах, йогурты, шоколадки, небольшие упаковки с орешками, мелкую канцелярию — что-то такое, что бы легко поместилось в сумочке. Адреналин зашкаливал в эти моменты, а уж «слепые» зоны для видеокамер Карина ещё в детстве влёт вычисляла. Однако этого адреналина хватало ненадолго, и Нарышкина начала расширять границы. Любимым трюком было прийти в магазин, набрать кучу вещей для примерки — загонять продавщицу так, что она не помнила, сколько и чего принесла капризной покупательнице, которой то цвет, то размер не подходит — и уйти, громко возмущаясь, что тут совершенно ничего нету, попутно унося под своей одеждой кофточку, лёгкую юбку или брючки. Будучи от природы очень наблюдательной, девушка подмечала, где хозяин экономит на безопасности. Там, как правило, в зале маячил охранник, а вот рамок не было вовсе. Там же, где рамки все-таки были, Карина тут же, в примерочной, внимательно изучала понравившуюся вещичку и аккуратно, маникюрными ножничками выпарывала защиту. Потом, дома, реставрировала — и носила, либо выставляла на продажу. Появились деньги, о которых не нужно было отчитываться, опять же — совершенно ненавязчиво за две недели обновился гардероб, что Карише очень нравилось. Сегодня после работы она снова собиралась «на дело», но нужно было ещё выдержать гнев управляющего.***
Тенью прошмыгнув со служебного входа, Карина неслышно переобулась, надела форменную жилетку и как можно тише постаралась занять место за стойкой, однако Дарья, весёлая толстушка, умеющая делать потрясающие стрижки и укладки, заметила её манёвр: — Баа! Карина Евгеньевна, Вы ли это? — Карина вздрогнула, приложила палец к губам, умоляя Дашу не привлекать внимания, та же, игнорируя предупреждение, продолжала подкалывать коллегу: — Да ладно, не парься! Борисыч пять минут назад уехал, правда, сказал, что перезвонит. Так что садись на ресепшен и делай умное лицо в камеру, звонки принимай. — Так нет их, звонков! — вспыхнула Карина. — Сейчас будут, — расхохоталась Даша, доставая из кармана фартука мобильный. — Ты совсем больная? — разозлилась Нарышкина. — Тут же видно всё! — Да успокойся ты уже! Камера сегодня одна работает, как раз над твоим рабочим местом. И да, звук сегодня не пишется, так что прекращай истерить, — веселилась Дарья. Положа руку на сердце, надменная, любящая поскандалить, Карина, её раздражала, и возможностью лишний раз уколоть её Даша с удовольствием пользовалась. — Вообще-то, я тебя выручить пытаюсь и перед хозяином отмазать. Не хочешь — мне это нафиг не надо. — Спасибо, — буркнула Карина, усаживаясь за свой стол, Дарья же, взяв в руки телефон, набрала номер администратора. Какое-то время Нарышкина старательно работала на камеру, делая вид, что ей звонит вовсе не Даша, а толпа клиентов, резко возжелавших посетить салон «Блескъ», делала записи в толстенную тетрадь, не задумываясь, правда, как объяснит Льву Борисовичу, что ни один из записавшихся так и не появился. Примерно к часу день вошёл в свою привычную колею, Карина же всё чаще хваталась за смартфон: девушки — мастера были заняты плотно, ей же становилось невообразимо скучно. Звонков было немного, вопросов, которые нужно разруливать — ещё меньше. Больше всего на новой работе её угнетало то, что нельзя было уйти, даже если было нечего делать. Коллеги, уже привычные к графику «То пусто, то густо», предлагали Карине читать книжки, однако этот вариант скоротать время был ею отвергнут с презрительным фырканьем. Вот и приходилось Каришеньке залипать в Инстаграм да пасьянсы раскладывать, развлекалась она также тем, что делала бесконечные селфи, добавляя разные эффекты и фильтры. Дарья, исподтишка наблюдая за их новым администратором, с трудом сдерживала смех: поведение Карины мало чем отличалось от поведения мартышки в зоопарке. Одновременно с этим нарастало раздражение: пока не было Карины, Даша совмещала работу парикмахера и администратора, и прилично потеряла в зарплате, когда появилась Нарышкина. Для неё, в одиночку поднимающей десятилетнего братишку, для которого после внезапной гибели родителей она осталась и за маму, и за папу, потеря была весьма ощутимой. Теперь ей приходилось подрабатывать ещё в нескольких местах — мыть полы, выгуливать чужих собак, расклеивать объявления — словом, браться за любую работу, чтобы хоть немного сгладить финансовый провал. Карину она воспринимала как избалованную, взбалмошную дочь богатеньких родителей, глупенькую гламурную жену «солидного бизнесмена», которой скучно сидеть дома. Что греха таить, Карина сама сделала максимум, чтобы её воспринимали именно так, стесняясь своих абсолютно «негламурных» родителей и тем более, работяги — мужа. Улучив минутку, уже ближе к вечеру, Дарья снова подошла к Карине. — Слушай, а ты не забыла, что ты проспорила мне желание? — Карина непонимающе вскинула ресницы, и Даша напомнила: — Ну в твой первый рабочий день, ты доказывала, что недостачу выплачивает тот, кто в ней виноват, я же тебе сказала, что у нас недостачу раскидывают на всех. Даже если у тебя был выходной, начальство это не колышет. Помнишь? — Даша прищурилась, старательно маскируя сарказм. — Ну и? — прищурившись в ответ, Карина не стала скрывать вспыхнувшей вдруг неприязни. Интуитивно девушка угадывала истинное отношение к ней, к тому же очень не любила, когда ей напоминали про долги. — Я придумала желание, — невозмутимо пожала плечами Дарья. — А поскольку спорили мы при свидетелях, увильнуть у тебя не получится. — Я и не собиралась, — хмыкнула Нарышкина, надменно вздёрнув носик. — Хорошо. Тогда вот моё желание. Ты стащишь что-нибудь в магазине. В любом. Хоть что, хоть яблоко. И принесёшь мне. А чтобы у тебя не возникло мысли соскочить — я пойду с тобой и буду наблюдать. Магазин выбираешь сама. Завтра у нас с тобой день нерабочий, вот с утреца и встретимся, где скажешь. Дарья ожидала, что Карина начнёт с ней спорить, уже была готова выдвинуть встречное условие — обмен желания ровно на половину той суммы, которую Даше теперь не платили. Однако Карина расхохоталась, мгновенно почувствовав облегчение: уж с этой-то задачкой она справится влёгкую. Нахальство и безнаказанность кружили голову, уверовав в собственную удачу, Карина ляпнула: — Пф! Напугала! Да не вопрос, хоть в ГУМе. — Заметь — я тебя за язык не тянула. Встречаемся там завтра, сразу после открытия. — Даша отошла от стойки администратора, занялась очередной клиенткой. День постепенно катился к вечеру, Карина же считала минуты до его окончания: настроение было испорчено, и поправить его можно было только выбросом адреналина и халявной шоколадкой.***
Степан, подъехав к дому Виктории, свернул под арку, припарковал машину, набрал номер. — Привет! Ну что, вы готовы? Конечно, дождусь, — убрав телефон в карман куртки, Данилов расслабленно откинулся на спинку сиденья, улыбнулся своим мыслям. Вика нравилась ему, нравилась всерьёз. Пожалуй, впервые после гибели Ирмы** он начал понимать, что хочет свою семью, что ему нужен дом, где будет ждать любимая женщина. Горечь потери чуть притупилась, но остался страх потерять снова, а одиночество становилось невыносимым. Пустая квартира по вечерам казалась пыльным унылым склепом, всё чаще Степан вспоминал погибших в ДТП родителей, сестру с племянницей, не сумевших выбраться из торгового центра во время пожара.*** Всё чаще задерживался в ФЭС — там, по крайней мере, он никогда не оставался один, и для него всегда находилось дело. Иногда ночевал на диванчике в буфете, иногда помогал Ивану в лаборатории до самого утра, потом ехал на вызов, возвращался домой — отсыпался и снова уходил, чтобы вернуться как можно позже. Он привык, его эта ситуация в целом устраивала, однако ещё острее своё одиночество Степан почувствовал, когда сначала Майский перестал задерживаться в ФЭС, спеша домой к Василине, а следом за ним и Тихонов сделал предложение Оксане. И тут — случайное знакомство с подругой Лины — встряхнуло, разбудило интерес к жизни. Искренне радуясь за друзей, Степан и себя почувствовал живым. А причиной тому были Викины ярко-голубые глаза в обрамлении длиннющих ресниц, её светлая улыбка, ямочки на щеках. То, как она смущалась и краснела от его ненавязчивых знаков внимания. Детей Степан не воспринимал как помеху, скорее наоборот — знакомство с ними сделало общение лёгким и тёплым, почти семейным. И сегодня он вполне искренне радовался, что проведёт с ними ещё один вечер — с Викой и её детворой. — Дядя Стёпа, дядя Стёпа! — вдрогнув от звонкого крика, Данилов поднял голову. Вика придерживала дверь подъезда, выпуская Снежану, Степан же вышел из машины, подхватывая на руки подбежавшего к нему Тёмку. — Привет, герой! — поправляя тонкую шапочку, улыбнулся Данилов. — Ну что, куда едем? Вы уже решили? Снежана изо всех сил сдерживаясь, чтобы тоже не рвануть бегом, чинно подошла, поздоровалась, попутно упрекнула брата: — Ты же большой уже, тяжёлый. Вдруг у дяди Степана болит что-нибудь? Слезай давай! — Это ты большая, потому что пятиклашка! А я ещё даже только в садик хожу! — задиристо выкрикнул Тёмка и показал сестре язык, тут же заливисто расхохотался, потому что Данилов подбросил его вверх и снова поймал. Опуская ребёнка на землю, немного смутился, здороваясь с Викой: — Классные они у тебя. Привет! — секунду помедлив, всё же позволил себе чуть коснуться губами её щеки, с заднего сиденья, словно фокусник, достал едва распустившийся малюсенький фиолетово-белый крокус в небольшом горшочке. — Ты прости, если не угодил… Почему-то не люблю срезанные цветы. Хотелось тебе подарить особенное что-то. — Вика задохнулась от непонятной нежности, принимая из рук Степана крошечный цветок, аккуратно, еле касаясь, погладила пальчиком хрупкие лепестки. Романтику момента нарушил Артём. Нетерпеливо пританцовывая на месте, поняв, что взрослые отвлеклись от важных детских проблем, дёрнул её за рукав изумрудно-зелёного мини-пальто: — Маам! Ну мама! Поехали же уже, там же пиццу всю слопают! — Тёмка! — снова шикнула на него Снежанка, а Степан усмехнулся, вопросительно глянув на Вику: — Кажется, у молодёжи свои планы? — Да! Ты представляешь, после твоего звонка захожу к ним, предлагаю решить, куда пойдём, а мне Снежка в ответ, что её одноклассница на День рождения позвала, и у неё уже даже подарок есть, и Тёмка идёт с ней. — Вика рассмеялась, откинула волнистые волосы за спину, тряхнув головой. — Так что — скучные взрослые им сегодня не нужны. Подвезёшь? Тут недалеко, Сивцев Вражек, 12. — Садитесь. Сейчас мигом доедем. Вик, ты вперёд, — устроившись рядом со Степаном, Вика так и держала крокус в ладонях, чему-то тихонько улыбаясь. Стёпа, искоса поглядывая на неё, скрывал лёгкую улыбку. Чувствуя, что между взрослыми что-то происходит — что-то неясное, но очень доброе, Снежана примолкла тоже, и только маленький Артём за десять минут поездки успел рассказать про все свои дела. Про то, что Танька из младшей группы дурочка и плакса, отбирает у всех игрушки, что Олежек никогда не спит днём, а рыжий лопоухий Димка вечно дерётся. И именно поэтому ему срочно нужно научиться всяким секретным приёмчикам, и показать этому ушастому, что его никто не боится. Вика уже давно сдалась, просто хохотала в голос, Степан пока что сдерживался, чуть улыбаясь, делая вид, что ему нельзя отвлекаться от дороги. Но последняя фраза и его положила на обе лопатки: — Дядь Стёп, ну ты же секретный агент, и ты обещал! Научишь? — Обещал — научу. — Урра! Сначала я всех от Димки защитю, а потом вырасту и приду работать в ФЭС, только ты меня ещё стрелять научи, а то я не умею.***
В кофейне на Остоженке было немноголюдно, и Вика направилась к маленькому столику в укромном уголке. — Поухаживать позволишь? — улыбнулся Данилов, придвигая стул, чтоб ей удобнее было сидеть. — Несколько часов свободы от бесконечных «почему», — облегчённо выдохнула Вика, расслабленно откидываясь на высокую спинку. — Да брось, у тебя клёвые ребятишки, — Степан оглянулся, тут же, буквально из ниоткуда, перед их столиком возникла миниатюрная девчушка лет восемнадцати, принесла меню — и так же бесшумно исчезла. — Это когда тебе не приходится отвечать на Тёмкины вопросы в режиме нон-стоп, — пошутила Вика, и оба рассмеялись. На несколько минут у пары появилось очень важное дело: Степан и Вика изучали меню, вполголоса обсуждая напитки и десерты, попутно удивляясь тому, что их мнения часто похожи. Наконец, всё та же девчушка приняла у них заказ, и в разговоре повисла пауза. Вика, вдруг засмущавшись, опустила голову. В поле зрения попал крокус, с которым девушка не расставалась. Не зная, чем себя занять, Вика обхватила ладонями пластиковый горшочек и тут же почувствовала руки Степана поверх своих. Осторожное, ласковое тепло. — Вик… — девушка подняла взгляд, от запредельной нежности в карих глазах вдруг заколотилось сердце, а Данилов продолжил: — Слушай… Мы знакомы всего ничего, а у меня все мысли только о тебе. Не поверишь — работать нормально не получается. — Серьёзно? — Вика изобразила искреннее изумление, в синих глазах заискрились смешинки. Смущение пропало, словно его и не было. Степан же, уловив её лёгкую иронию, решил чуть-чуть подыграть: — Представляешь, фоторобот составляли — так у меня твоё лицо на экране получилось. Что с этим делать — ума не приложу. — Вика хохотала от души, Степан же сохранял печально-торжественный образ, хотя и ему это уже с трудом удавалось. Официантка принесла кофе и десерты, поставила на столик, снова незаметно ушла. Вика же, вдруг становясь серьёзной, проговорила: — А я знаю, Стёп. Я знаю, что нужно делать! — Да ты что? Поделишься? — Вырабатывать на меня иммунитет. — Это как, поясни? Встречаться чаще? — в какой-то момент Данилов понял, что всё ещё держит в руках Викины ладошки вместе с крокусом и бессознательно слегка поглаживает их. — Ну… — Вика вдруг снова смутилась. — А ты против? — А похоже? — вопросом на вопрос ответил Степан, всё так же не отпуская её пальцы. — Похоже, что я всё-таки хочу пирожное, — вдруг фыркнула Вика, переводя взгляд на их руки. Снова тёплой волной пролетел смех, и в это же мгновение из небольших динамиков над головой зазвучала музыка, напомнившая обоим старые французские фильмы. А из-за колонны вдруг появился мим, подошёл к их столику. В нескольких движениях рассказал историю о любви к прекрасной незнакомке, поведал о разбитом сердце, поскольку незнакомка — какая жалость! — была со спутником, сильным и мужественным, но тут же пожелал счастья столь красивой паре, в финале миниатюры подарив Вике ярко-алую розу. Переглянувшись, Степан и Вика наградили мима аплодисментами, тот же, учтиво поклонившись им, жестом попросил у Данилова смартфон, сделал селфи, так, чтобы в кадр попали все трое, вернул телефон хозяину и, приподняв чёрную шляпу над головой, попрощался с парой. — Что это было? — приходя в себя, изумлённо спросила Вика. — Не знаю, — пожал плечами Степан, — но это было красиво. Знаешь что? Давай доедим десерты — и пошли в кино? На Новом Арбате «Ералаш» крутят. Тряхнём стариной? — «Ералаш»? Супер! А давай! Пара часов есть точно.***
Проснувшись среди ночи, Сергей резко сел на матрасе. Василины рядом не было, а из гостиной доносились неясные звуки музыки. В открытое окно задувал свежий ветер, и Сергей, завернувшись в одеяло, отправился на поиски. Василина, уютно устроившись на пушистом ковре, закуталась в плед и смотрела видео на ноутбуке. Опускаясь рядом с ней, Сергей решил, что плед — это несерьёзно, из-за открытых в режиме проветривания, окон, дома было прохладно; большого же одеяла хватило на двоих. — Ты чего не спишь? — обнимая Лину, Сергей пригляделся к изображению: пара на экране танцевала танго. — Это ты с Карповым, да? Здорово двигаетесь. — Лина удивлённо взглянула на мужа, поставив ролик на паузу. Сергей же чуть усмехнулся, видя её реакцию: — Учусь бороться с мрачным собственником и ревнивцем. — Поцеловав его в щёку, Лина повернула ноут так, чтобы и Сергею было хорошо видно. Некоторое время они молча смотрели запись, потом Лина чуть слышно вздохнула, закрыла картинку. — Оставь, мне нравится! Ты такая классная в танце. — Лина молчала, и Сергей, уловив, что что-то тут не то, развернул её к себе, прищурившись, пытливо глянул ей в глаза. Отвечая на его невысказанный вопрос, Лина снова вздохнула: — Если бы ты знал, как мне этого не хватает… — прогоняя непрошенные слёзы, Лина уткнулась мужу в плечо. Легонько поглаживая её по голове, Сергей спросил: — Малыш, прости… Мне интересно. Почему ты перестала танцевать, и кто мешает вернуться сейчас? То, что я видел вчера — было круто. — Я ногу сломала, примерно два года назад. Только восстановилась, начала нормально заниматься — упала на тренировке, колено травмировала. Если б Андрюха не смягчил падение тогда — могла в принципе сустав угробить. А так… на погоду ноет, да от усталости могу хромать немного. — Ну то есть, танцевать тебе можно? Врачи что сказали? — допытывался Сергей, слегка хмурясь. — Наверно… Серёж, ты к чему клонишь? — недоумевала Василина. — А к тому, Вась, что ты рано сдалась. Вчера я не заметил, что у тебя что-то не так с ногой, больше того — я за всё это время, что мы вместе, ничего такого не заметил — иначе б спросил. А это значит, что страхи у тебя в голове. Ты просто помнишь про свои травмы — и тебя это здорово держит. Ты как — собираешься и дальше в норке прятаться, или всё же попробуешь вернуться к тому, что тебе такое удовольствие доставляет? — поражённая, Лина не нашлась, что ответить, а Сергей снова запустил ролик. — Смотри, какая ты тут — свободная и счастливая, как птица. Я хочу видеть тебя всё время такой — и не только дома… Ну, а плакать-то зачем, Вась? Это же здорово, когда есть что-то, что тебя вот так вдохновляет. — А как же ты? — улыбнулась Лина сквозь слёзы. — А что я? А, погоди… Кто-то вспомнил мрачного ревнивца? — Лина кивнула, и Сергей расхохотался, чмокнув её в нос, прижал к себе свою любимую плаксу, зашептал прямо в ухо: — Он тебе верит. Слышишь? И постарается не бузить на пустом месте. — Чуть отстранив, вгляделся в дорогие черты, ласковым касанием вытер слёзы, обжёг поцелуем губы. — Возвращайся, Лина. Тебе это нравится. Тебе это нужно. Мышка, да я первый порадуюсь тому, что ты счастлива. Слушай, тут холодно. И там без тебя — холодно тоже. Ну-ка быстро спать! — Сергей выключил ноутбук, поднялся, подхватил Василину на руки вместе с одеялом, унёс в спальню. Укрываясь потеплее, притянул к себе своё сокровище. — Спокойной ночи, Серёж… — Добрых снов, мышка… Ваась? А можно с утра оладушки? — Можно, — хихикнула Лина, сворачиваясь в клубочек в родных руках. — Спи!