***
— Тебе лучше поторопиться, Тимми, — посоветовал Дик, стараясь изо всех сил сдерживать улыбку, — осталось две недели, и если ты пропустишь и это время, то, поверь, еще долго будешь жалеть. — Это просто бал, — проворчал парень, пытаясь спрятать лицо от чрезмерно понимающе глядящего на него пуффендуйца, — танцы. — А по тебе не скажешь, — усмехнулся старший, — что это просто. Слушай, я понимаю, я до сих пор помню, как ужасно боялся Барбару в первый раз пригласить. — Ты парень, — проворчал Тим, — она девушка. — Это единственное, что тебя пугает? — Меня это не пугает, — фыркнул парень, — но это… слушай, это риск, понимаешь? Помнишь как Дэмиена на втором курсе дразнили? И на третьем тоже, только в том году более или менее… я не хочу, чтобы он снова во все это окунулся. Он этого не заслуживает. — Не заслуживает, — тихо согласился Дик, — но он точно заслуживает возможности принять решение сам. К тому же, я не думаю что сейчас много кого напрягут два танцующих вместе парня. Я почти уверен что Касс и Стеф будут танцевать в паре тоже. — Не романтически. — Я уже не зарекаюсь утверждать, — фыркнул Дик, — у Стеф было очень маниакальное выражение лица, когда она об этом сказала. К тому же, — он смягчился, — вы не обязаны предъявлять, что встречаетесь, это может быть просто совместное времяпровождение для непосвященных. Я почти уверен, что если Дьюк не уговорит свою подружку, то он украдет на один танец Стеф и они абсолютно серьезно выйдут на центр Зала и станцую ча-ча-ча, с них станется. — Мы не встречаемся, — смущенно пробормотал Тим. Дик вскинул бровь. — И буквально вся наша компания ужасно об этом жалеет. Ваши переглядки скоро всех в Хогвартсе с ума сведут. — Нет у нас никаких переглядок! Я просто… я не знаю, хочу ли этого, — тише пробормотал парень. — Это правда риск. Сейчас все хорошо, мы тусуемся в одной компашке, вместе делаем уроки и учим друг друга, и я не хочу все это развалить вот так вот глупо. — О, Тим, — вздохнул Дик и сочувственно погладил его по плечу, — иногда я думаю, что нам нужен факультатив по работе с чувствами, правда.***
До бала оставалась неделя: Тим напряженно грыз ногти в темноте загораживающего его полога и думал. Он правда хотел — больше всего на свете — позвать Дэмиена на Святочный бал; насколько он слышал, юноша еще не приглашал никого сам, так что, может, у него еще был шанс, но… Он сказал Дику правду: он не хотел рисковать так глупо, чтобы лишиться того комфорта, который они между собой построили. Возможно, подумал с горечью Тим, вот почему он не был на Слизерине в конце концов. Он любил учебу и совершенствовался, как истинный когтевранец, но амбиций у него явно местами не хватало. Хотя, учитывая его промахи с Патронусом вот уже третий год, может, и Когтевран подходил ему только наполовину. Стеф, наверное, стукнула бы его по голове, услышь она его самокопания прямо сейчас. Но Дэмиен… Тим не готов был отказаться от их совместного времяпровождения за котлом, когда юноша объяснял ему нелюбимый когда-то предмет; Дэмиен был невероятно хорош в зельях и, несмотря на то, что был на курс младше Тима, по знаниям его явно обгонял. Он не был готов из-за неловкости не иметь возможности поддержать слизеринца, когда очередные часы тренировок заклинания Патронуса ни к чему не приводили; не хотел отказываться от наблюдения того, как Дэмиен стремился к анимагии — его упорство сразило Тима окончательно еще год назад, и… А ещё Дэмиен был ловцом, и Тим, чьей задачей вообще-то был коффл, даже в игре не всегда мог отвести от юноши глаз — и он совсем не хотел терять это, прятать это, смущаться этого больше, чем сейчас. Их совместные обходы замка, как старост, разговоры в эти минуты, шутки: все это было слишком дорого, чтобы отказаться по собственной прихоти. Тим почувствовал, что горечь накатывает на него с головой, и приказал себе: прекрати хныкать. Ты и сам знаешь, что куда лучше не иметь, чем иметь и потерять. И все же, лежа в постели, спрятанный от всех глаз за синим пологом, он позволил своему засыпающему разуму формировать картины: они с Дэмиеном в объятьях друг друга, переговаривались о чем-то так уютно под большим дубом у озера; Дэмиен, откинувшийся головой на его плечо в гостиной Пуффендуя, посмеивается над очередной шуткой Стеф и нежно сжимает его ладонь в своей; Дэмиен, выходящий после СОВ из кабинета, и он, Тим, обнимающий его и поздравляющий, ласково гладящий его лицо; они в Хогсмиде, в книжном магазине, шутливо подпихивают друг друга у полок; на каникулах, вместе у Тима дома, и он показывает юноше необычности маггловского мира; они выпускаются из Хогвартса; вместе — спустя годы, более взрослые, но все ещё бок о бок, рука об руку. Ему стало так хорошо от этих картин, так светло, как никогда не было; безмятежная, чистая радость обняла сердце Тима, наполняя его воздухом, будто желая поднять к потолку, и Тим понял: вот оно. Он раскрыл глаза, стряхивая сладкую дрему, и потянулся за палочкой, шепча заклинание Патронуса, и величественный серебряный силуэт вырвался из ее кончика, просачиваясь сквозь полог, и снаружи послышались удивленные голоса его соседей по комнате. Парень вскочил, выглядывая за тяжелые шторы: дракон скользил по периметру спальни, сложив крылья, переступая по полу и чужим вещам совершенно беззвучно, оставляя после себя слабый мерцающий свет, пока, не сделав круг, не остановился около его кровати и не исчез, словно пургой развеянный образ. Вот оно, ошалело подумал Тим, не обязательно было иметь счастливое воспоминание; если его не было, его можно было просто… придумать.***
Он схватил Дэмиена за руку, едва их занятия закончились, и потянул к лестницам; юноша едва успел переглянуться с Диком, прежде чем они скрылись за поворотом, но Тим все равно успел увидеть, как пуффендуец показал Дэмиену большие пальцы. — Если бы я не знал тебя лучше, подумал бы, что ты сошел с ума, — пробормотал слизеринец, едва поспевая, но не вырываясь. — Что случилось? — У меня получился, — возбужденно повернулся к нему Тим, — у меня получился Патронус вчера вечером, и… Глаза Дэмиена зажглись. Он остановился, схватил руку парня своей свободной рукой и ощутимо сжал. — Кто у тебя? — прошептал он, наклоняясь ближе. Не будь он таким переполненным энергией, Тим, наверное, смутился бы этого, но сейчас он только радостно тряхнул головой. — Дракон, но это неважно, послушай: воспоминание не единственный способ создать Патронуса. Я имею ввиду — у нас с тобой столько лет не получается найти подходящее, но вчера я… в общем… его можно придумать. Дэмиен на секунду нахмурился, прежде чем в его глазах скользнуло понимание; он сжал руку Тима крепче. — Ты думаешь… — Я знаю! Только это должно быть что-то очень, очень радующее тебя, что-то, что вызывает в тебе счастье, эйфорию, — Тим вдохнул поглубже воздуха, и возбужденная его улыбка превратилась в чуть неловкую. — Только после этого немного больно выныривать в мир, где того, чего ты так сильно хочешь, не существует, но это не такая уж и большая плата за телесный Патронус, да? В восторге поднятые плечи Дэмиена опустились. — Да, наверное, — сказал он; Тим уловил в его голосе сомнение, но не дал этому чувству завладеть с собой, и возобновил их движение в сторону Выручай-комнаты.***
Дэмиен стоял в центре аудитории уже некоторое время, закрыв глаза и крепко сжав волшебную палочку; Тим не решался его беспокоить, но что-то свербящее не давало ему покоя. Он хотел, так хотел чтобы у юноши все получилось, чтобы и он тоже, наконец, достиг того, к чему так отчаянно стремился последний год — но Дэмиен не двигался, ни один мускул не дернулся на его лице. В молчании прошло еще несколько минут. — Все, что угодно? — вдруг тихо спросил слизеринец, не открывая глаз. — Все, — сказал Тим; его собственное дыхание на мгновение прервалось. — Это же только в твоей голове, Дэмс. Никто не узнает. — Разве это не странно, если я думаю о... ком-то? — неуверенно поинтересовался Дэмиен, размыкая веки. Брошенный сквозь ресницы на Тима взгляд заставил его сердце глупо и безнадежно подпрыгнуть. — Это в твоей голове, — повторил он мягче, — ты не можешь мыслями кому-то навредить. И это… не странно. Многие мечтают о ком-то, так что… — Тим повел плечом и ободряюще улыбнулся. — Все в порядке. Дэмиен снова сомкнул глаза; он нахмурился, и еще пара минут прошла в тишине, пока, как показалось когтевранцу, юноша чуть заметно не покраснел и поднял палочку. Тихий выдох заклинания сопроводил ее движение — и привычное серебряное облако вырвалось из самого ее кончика, и только Тим успел подумать, что снова ничего не получилось, как из тумана словно начала формироваться фигура, медленно, неуверенно; сияющего серебра становилось больше, оно росло, и, прежде чем Патронус успел проявиться окончательно, Тим понял с замиранием сердца: у Дэмиена тоже был дракон. — Дэмс, — позвал он хрипло, — открой глаза. Слизеринец послушался, и Тим не знал, за чем следить: за распахивающим крылья драконом или Дэмиеном, на чьем лице с каждым мгновением осознания сменялись эмоции — недоверие, удивление, восторг, счастье, испуг, смущение, смирение и мягкость — такая, какой Тим еще ни разу в своей жизни еще не видел. Дракон величественно шагнул, и Дэмиен не отводил от него глаз. Серебряная дымка, шлейфом остававшаяся за Патронусом, почти звенела в абсолютной тишине, и ощущение безопасности и защиты хлынуло, словно чужое горячее дыхание, в пространство между ними, и Тим подумал: он мог бы заплакать от облегчения, если бы мог дышать. Дракон растворился, едва вернулся к Дэмиену, но они оба так и не сказали с той секунды ни слова. Юноша смотрел на волшебную палочку в своей руке, а Тим думал, что нужно было делать и говорить дальше, что подошло бы для поздравления, как… — Это многое подтверждает, — наконец, усмехнулся Дэмиен. Он поднял голову, встречаясь с когтевранцем взглядом, и в его глазах парень увидел облегчение. — Я… — неуверенно начал было Тим, все еще подыскивая слова, но юноша прервал его. — Когда-то я боялся, — сказал он, и что-то мелькнуло в глубине его глаз, — что мать обманом опоила отца амортенцией и тем самым лишила меня возможности испытывать любовь, но, — он усмехнулся, — думаю, даже объяснения Ричарда не дали мне достаточного успокоения, но Патронус... — он качнул головой, и снова то самое мягкое выражение его лица заняло свое место в чуть заметном изгибе его губ, едва заметных складках в уголках глаз. — Спасибо, что научил меня. Я невероятно это ценю. Тим отрывисто кивнул; сердце барабанило в его груди так, что он с трудом слышал свои собственные мысли. Впрочем, Дэмиен не дал ему времени. — Полагаю, — сказал он, запуская руку во внутренний карман своей мантии, — я давно должен был отдать тебе вот это. Тим взял протянутый ему конверт, и пергамент беспокойно захрустел в его пальцах, пока он с трудом распечатывал его. В его руках было приглашение на Святочный бал. Невероятно аккуратная белоснежная карточка, вручную подписанная и украшенная изящным узором, спрашивающая его, не хотел ли он составить Дэмиену пару на танцах, и Тим… расслабление, до этого не равное даже покою вызванного Патронуса, накрыло его с головой. Он усмехнулся, заставляя себя вернуть себе голос, и, более хрипло чем хотел, заметил: — Я надеялся сделать это первым. Дэмиен засмеялся, и облегчение в звуке его голоса заставило Тима смеяться тоже. Они шагнули друг к другу, пока юноша не обхватил его свободную ладонь и не улыбнулся так ярко, что у парня дыхание перехватило. — До бала осталось шесть дней. Полагаю, между нами счет шел на минуты, — он стиснул руку старшего крепче, и Тим фыркнул. — Ну, если честно, с меня бы сталось и в последние полчаса тебя пригласить, так что, знаешь… Глаза Дэмиена смеялись так волшебно, что парень наклонился, просто желая быть ближе, и юноша подался навстречу, пока они легко не столкнулись лбами. — Я такой дурак, Дэмс. — Нет, — фыркнул слизеринец, и его теплое дыхание заставило Тима счастливо задрожать, — просто нам обоим нужно немного гриффиндорского безрассудства. — Ну, если учитывать, что Джейсон нам этого во век не забудет… Дэмиен снова усмехнулся и прикрыл глаза. — Ричард тоже. — И это я еще молчу про Стеф. — Если честно, — шепнул юноша минуту погодя, — я сначала подумал, что ты собираешься рассказать про какой-нибудь очередной сумасшедший план, вроде того как влезть в Турнир до начала второго испытания или еще что-то в этом роде. — Я не настолько дурак в эту убийственную чепуху ввязываться, — засмеялся Тим, — мне ЖАБА по зельеварению в следующем году хватает с головой. К тому же, когда я делал что-то безумное настолько? — Ты в том году попытался уговорить преподавателей поставить тебе все СОВ в один день, а когда они отказались, завалил Министерство письмами. — Ну-у-у, — уклончиво промычал парень, — это все равно не в таких масштабах. — Мне напомнить твой четвертый курс? — Когда я… нет, н-е-ет, — засмеялся Тим снова, — ладно, хорошо, но я думал, об этом все забыли. — Такое забудешь. Они вновь замолчали, по прежнему прижавшись друг к другу лбами и держась за руки; редкий хруст пергамента между пальцев прерывал наполненную звуками дыхания тишину. — Ты пойдешь со мной на бал, Дэмс? — Кажется, мое приглашение говорит само за себя.***
Они были на балу, в руках друг у друга, кружась по залу, будто две птицы; мало что могло отвлечь внимание Тима от ютящегося в его объятьях Дэмиена, хоть он и заметил краем глаза, как Джейсон влепил младшекурснику из Гриффиндора подзатыльник. Впрочем, за вечером танцев не последовало ни возобновления насмешек в сторону младшего, ни издевательств, только дружеские подначки их разношерстной компании. Они сходили вместе в Хогсмид на выходных, и у Тима от воспоминаний об их прогулке приятно кружилась голова еще долгое время, и отвоевали себе кресло в гостиной Пуффендуя, устроившись у огня и с улыбками наблюдая за шуточными перепалками Стеф и Дика; Дэмиен и правда держал его тогда за руку весь вечер. И, после СОВ, слизеринец на самом деле спрятал голову на его плече, уставший, но довольный и наслаждающийся незатейливой лаской и теплыми словами, что утешал его Тим. И весной они и правда переговаривались о прошедших экзаменах, уютно устроившись в объятьях друг друга под большим дубом у озера; и на каникулах, обойдя Лондон вдоль и поперек, налюбовавшись вдоволь на достопримечательности, Тим успел показать то, что было для него привычным, и что Дэмиена восхищало невероятно, и — выпустившись из Хогвартса — спустя годы, они все ещё были друг с другом бок о бок, рука об руку. И это, наверное, было самым лучшим возможным волшебством, на которое они оба были способны.