Остановись

- Бэз о тебе спрашивал. - Кто? - легко переспросил Найджел. Его длинные худые ноги покоились на массивном деревянном столе, страница в конспекте никак не доходила до сознания, но Найдж с упертостью осла читал её по пятому разу. - Ох, неужели ты не помнишь? Мой одноклассник, а сейчас он учится в твоём университете. Брюс наконец-то отвлёкся от истории экономики и посмотрел на сестру, подняв левую бровь. - Тот красавчик? - Думаешь? - поперхнулась Банни. - Шатается по коридорам, задрав нос, ни с кем не разговаривая. Девчонки по нему сохнут, а ему хоть бы что. - Он не зазнайка, он просто скромный. И творческий, при этом, человек. Его речами на литературе можно было заслушаться... А теперь ему, видно, надоело его адвокатское дело, и он пришёл к нам в студию. - Так вот где вы встретились. - И ты бы его видел! Пришёл, всех сразил своим этюдом, а потом сказал, что нигде не учился - дома тренировался. - В интереснейших разговорах со стеной. - ...А после он подошёл ко мне. Вежливый, как всегда, а теперь ещё и обходителен. Спрашивал о тебе, сказал, что тебя помнит. Похвалил твоё выступление на субботних дебатах. - Какой разносторонний человек, - Найджел потёр переносицу, чтобы скрыть довольную улыбку - похвала ему понравилась. - И юрист, и футболист, и актёр, и на дебаты ходит. - Футболист? - Да, я не сказал? Отличный, говорят, полузащитник, но всегда на лавке запасных, не хочет на себя обязательства брать. Наверно, освобождал себе время для другого хобби. - Ого! Я вижу, ты тоже наводил справки. Желаю счастья в личной жизни. Подушка со вздохом полетела в её голову. Банни со смехом пригнулась. *** Колени. Не надо смотреть на колени. Найджел битый час пытался вникнуть в игру, но его отвлекала стройная фигура на краю поля. Межуниверситетская лига уже началась, поэтому Бэз был на скамейке запасных, но что-то ему там не сиделось. Раздавая ценные указание, он нервно шатался по краю поля, то окликая товарищей, то просто болея. Игроки на поле не всегда слышали его в пылу схватки, но Рэтбоуну было на это плевать. Колени, белой полоской выделявшиеся между гетрами и шортами, все-таки притягивали. Удобно развалившись на скамейке, Найдж позволил себе свободно наблюдать за ними, а также за подвижными ногами и мускулистыми икрами. Полузащитник был великолепно сложен, глядя на его тело, хотелось просто, с удовольствием, дышать. Через пару минут такого разглядывания ткань штанов натянулась, и Найджелу стало смешно. Когда команда выиграла, так и не использовав запасного игрока, болельщики двинулись к выходу. Найджел остался сидеть, лениво махнув знакомому, что остаётся. Его симпатия пока не спешила покинуть поле: Бэз что-то говорил друзьям по команде, промывал кому-то царапины, поплескивал кого-то по плечу. Похоже, Рэтбоун куда более увлекающийся человек, чем Найджелу казалось ранее. От растягивания момента встречи накатывало совершенно несвойственное ему волнение. Наконец-то начали выходить и игроки. Для того, чтобы добраться до раздевалки, надо было подняться по трибуне. Раздевалка была у Брюса за спиною, и не сказать, что он выбрал это место случайно. Найджел встал, засунув руки в карманы, и подошёл ближе к проходу. Бэз шёл последним и смотрел себе под ноги, но поровнявшись с Найджем, сам поднял на него голову, как будто его окликнули. Узнал - и на секунду задержал дыхание, прежде чем улыбнуться. - Привет, - Найджелу хотелось, чтобы остальная часть команды отошла как можно дальше. - Банни говорила, что ты обо мне спрашивал. Я и сам могу о себе рассказать. Улыбаясь, Рэтбоун умудрялся выглядеть одновременно смущённо и привлекательно. Найдж сразу вспомнил слова сестры про обходительность. - А я с удовольствием послушаю. Подождешь, пока я переоденусь? Мы могли бы куда-то сходить. Брюс насмешливо покосился на его ноги и согласился, в душе уповая, что все оказалось так просто. Казалось, Бэзил заметил этот взгляд, и он его озадачил. - Договорились, - он легко и немного церемонно кивнул и пошёл дальше по проходу. Найджел двинулся за ним, стараясь особо не таращиться на открывшийся ему вид. Влюбляться в человека, с которым перекинулся лишь парой слов, было чистым безумием.