Тени Оствика

      Поверх карты Оствика лежала калька со странными, на первый взгляд бессмысленными, в основном прямыми линиями. Проходили они только по старому каменному Оствику, лишь одна была на его деревянной части, и то очень короткой, и не имела никаких ответвлений, как остальные. На столе, рядом с картой стояли восемь маленьких оловянных фигур: медоед, медведь, баран, наг, пума, волк, филин и рыба. Дверь открылась почти без скрипа, в комнату бесшумно вошёл мужчина со смуглой кожей, свойственной уроженцам Ривейна, на золотой серьге в ухе играл отблеск огня свечи.       – Беатрис, – начал мужчина вкрадчивым голосом, – есть идеи с "Владыкой"?       – Нет, Филин, нет, – ответила девушка, убирая чёрную прядь за ухо так, чтобы она не мешалась. Её янтарные глаза неотрывно бегали по линиям на кальке, как будто проходили лабиринт. – Дело усложнено ещё одним обстоятельством.       – Каким?       – В городе есть искатель истины. Возможно она одна, но скорее всего есть и другие.       – Кто? – непонимающе спросил ривейни. Беатрис закатила глаза и раздражённо выдохнула, но на вопрос всё-таки ответила:       – Это парни, которые решают проблемы, до которых храмовников не допускают, догадайся из-за чего.       – Храмовники уже провалились, или сами в этом замешаны, верно? – Оба варианта сразу. Надеюсь тебе не стоит объяснять, что это для нас значит.       – Ляжем на дно?       – Нет, не сейчас, а после "Владыки" на недели две точно. И да, запомни: длинные чёрные волосы, карие глаза, шрам на щеке – искательница истины. Филин кивнул, а потом осторожно спросил:       – Как ты об этом узнала?       – О том, что одна из них в городе, Пума рассказала, а другое, – Беатрис на мгновение осеклась и направила взгляд в пол. – Знаю от родных. Филин снова кивнул, потом после недолгого раздумья опять задал вопрос:       – А Пума-то как узнала?       – Они очень удачно встретились, и наш котёнок вмазала ей в лицо, а потом ретировалась.       – Значит рана свежая, буду знать. Беатрис уже не слушала. Её взгляд снова оказался на карте, а мысли – в доках.       – Помочь? Девушка подняла взгляд, на секунду ривейни показалось, что она его съест с потрохами, но нет, это просто её "напряжённое раздумье".       – Да, давай. Фигуры взлетели, повинуясь воле Беатрис. Вскоре они оказались на карте, каждая на разных улицах или линиях на кальке. Филин поёжился на стуле, магия всегда его напрягала и даже пугала, но если работа с магом поможет вернуть корабль, то он будет работать.       – Недавнее пленение Медоедки порушило почти все планы. Раньше я думала отправить её с Нагом напрямую, через старый город, но теперь её узнает любой храмовник, – раздражённо сказала Беатрис, крутя в руке фигурку столь любимого в Андерфелсе медоеда.       – Дать ей шлем не вариант?       – Нет, и храмовники, и стражники сейчас как на иголках: каждую вторую блондинку проверяют, а с наёмниц шлема снимают, к тому же ты знаешь её. – Да-да, знаю, – улыбнулся ривейни, вспоминая как медоедка отдубасила его помощника за фразу: "Сколько ночь?". – У Медведя есть какая-то орлейская краска, думаю это поможет.       – Вариант хороший, но риск всё равно есть, всё-таки и по лицу могут узнать.       – Это вряд ли, но один фингал исправит положение.       – Тут ещё проблема. На фингал-то она согласится, а вот насчёт краски не уверена.       – Ха, кому, если не тебе уговаривать её, Беатрис? Мы же все тут только благодаря тебе.       – Только это не означает, что ты будешь бездельничать, заместитель, – в словах девушки звучала такая театральность, что Филин даже не заметил как его губы расплылись в широкой улыбке.       Поверх карты Оствика лежала калька со странными, на первый взгляд бессмысленными, в основном прямыми линиями. Проходили они только по старому каменному Оствику, лишь одна была на его деревянной части, и то очень короткой, и не имела никаких ответвлений, как остальные. На столе, рядом с картой стояли восемь маленьких оловянных фигур: медоед, медведь, баран, наг, пума, волк, филин и рыба. Дверь открылась почти без скрипа, в комнату бесшумно вошёл мужчина со смуглой кожей, свойственной уроженцам Ривейна, на золотой серьге в ухе играл отблеск огня свечи. – Беатрис, – начал мужчина вкрадчивым голосом, – есть идеи с "Владыкой"? – Нет, Филин, нет, – ответила девушка, убирая чёрную прядь за ухо так, чтобы она не мешалась. Её янтарные глаза неотрывно бегали по линиям на кальке, как будто проходили лабиринт. – Дело усложнено ещё одним обстоятельством.       – Каким?       – В городе есть искатель истины. Возможно она одна, но скорее всего есть и другие.       – Кто? – непонимающе спросил ривейни. Беатрис закатила глаза и раздражённо выдохнула, но на вопрос всё-таки ответила:       – Это парни, которые решают проблемы, до которых храмовников не допускают, догадайся из-за чего.       – Храмовники уже провалились, или сами в этом замешаны, верно?       – Оба варианта сразу. Надеюсь тебе не стоит объяснять, что это для нас значит.       – Ляжем на дно?       – Нет, не сейчас, а после "Владыки" на недели две точно. И да, запомни: длинные чёрные волосы, карие глаза, шрам на щеке – искательница истины. Филин кивнул, а потом осторожно спросил:       – Как ты об этом узнала?       – О том, что одна из них в городе, Пума рассказала, а другое, – Беатрис на мгновение осеклась и направила взгляд в пол. – Знаю от родных. Филин снова кивнул, потом после недолгого раздумья опять задал вопрос:       – А Пума-то как узнала?       – Они очень удачно встретились, и наш котёнок вмазала ей в лицо, а потом ретировалась.       – Значит рана свежая, буду знать. Беатрис уже не слушала. Её взгляд снова оказался на карте, а мысли – в доках.       – Помочь? Девушка подняла взгляд, на секунду ривейни показалось, что она его съест с потрохами, но нет, это просто её "напряжённое раздумье".       – Да, давай. Фигуры взлетели, повинуясь воле Беатрис. Вскоре они оказались на карте, каждая на разных улицах или линиях кальки. Филин поёжился на стуле, магия всегда его напрягала и даже пугала, но если работа с магом поможет вернуть корабль, то он будет работать. – Недавнее пленение Медоедки порушило почти все планы. Раньше я думала отправить её с Нагом напрямую, через старый город, но теперь её узнает любой храмовник, – раздражённо сказала Беатрис, крутя в руке фигурку столь любимого в Андерфелсе медоеда.       – Дать ей шлем не вариант?       – Нет, и храмовники, и стражники сейчас как на иголках: каждую вторую блондинку проверяют, а с наёмниц шлема снимают, к тому же ты знаешь её.       – Да-да, знаю, – улыбнулся ривейни, вспоминая как медоедка избила его помощника за фразу: "Сколько ночь?". – У Медведя есть какая-то орлейская краска, думаю это поможет.       – Вариант хороший, но риск всё равно есть, всё-таки и по лицу могут узнать.       – Это вряд ли, но один фингал исправит положение.       – Тут ещё проблема. На фингал-то она согласится, а вот насчёт краски не уверена.       – Ха, кому, если не тебе уговаривать её, Беатрис? Мы же все тут только благодаря тебе.       – Только это не означает, что ты будешь бездельничать, заместитель, – в словах девушки звучала такая театральность, что Филин даже не заметил как его губы расплылись в широкой улыбке.       – И какое же ты мне дашь задание?       – Твоим заданием станет поиск остальных искателей истины, если они есть, а так же сбор разведданных о их месте жительства и всего того, что может пригодится. Первым расхохотался Филин, его смех был бы похож на гром, будь голос пониже. Потом рассмеялась Беатрис, приятный звук походил на приглушённый звон колокольчика.       – Всё, хватит, – попыталась максимально серьёзно отрезать Беатрис, но улыбка выдавала её настроение. – Вымётывайся отсюда и смотри, искатели наверняка решат сами разведать территории.       – Эх, совсем не жалеешь старого капитана, – улыбнулся ривейни. Он намеренно медленно встал, театрально вздыхая и даже не пытаясь скрыть улыбку. Беатрис закатила глаза, не видя как Филин вышел через скрытую дверь, ведущую в шкаф комнаты для особых гостей. Комната или, как её обозвал хозяин таверны апартаменты, была довольно хорошо обставлена: широкая кровать из на удивление добротной древесины, стол со свечами и письменными принадлежностями и даже шкаф с книгами, в основном дешёвыми романами, которые рвутся при малейшом касании. Филин рассмеялся. Мяуканье из шкафа ясно говорило о том, что он кое-кого забыл. Достав из шкафа чёрную кошку, он поцеловал ту в лоб и резко отодвинул от своего лица. Лапы с выпущенными когтями пронеслись в дюйме от него. Каркающий смех и злое шипение одновременно разнеслись по комнате.       – Ну что ты, Беатрис? – усмехнулся Филин. Кошка неодобрительно мяукнула и спрыгнула с рук на подоконник. А потом выскочила в открытое окно. Громкий стук в дверь оказался неожиданным для ривейни.       – Господин Пайк? – бас за дверью прозвучал удивительно услужливо, Милтон, хозяин таверны, умел общаться с влиятельными гостями.       – Да?       – К вам посетитель.       – Пусть войдёт. Дверь открылась и в неё чуть ли не вбежал взлохмаченный эльф.       – Капитан Пайк!       – Чего тебе?       – Ваш старпом сказал, что, – паренёк замолк на секунду, сглотнул и продолжил шёпотом, – что вы готовы заплатить за информацию о потайных местечках, подозрительных личностях и документах.       – Что у тебя?       – Я рассказал это вашему помощнику, и он направил меня сюда.       – Говори уже!       – В-в-вообщем, вчера ночью я прогуливался и случайно заметил храмовника и ещё двух людей в чёрных доспехах, девчонку и какого-то старика. Ну, я, естественно, спрятался и услышал как храмовник спросил девчонку о каких-то Искателях.       – Опиши их, – Филин даже не пытался скрыть энтузиазм в голосе.       – Ну, у храмовника были чёрные волосы...       – Нет-нет, опиши старика и девчонку.       – А, хорошо. У девчонки длинные чёрные волосы, заплетённые в хвост. У старика были усы и бакенбарды.       – Это всё?       – У девчонки ещё был шрам на щеке, кажется. Я был далеко, не разглядел.       – Хмм, послушай, парень, я дам тебе двадцать пять серебренных монет, подкинешь ещё информации о этих двоих дам ещё, но ты меня не знаешь, ошибся комнатой. Ясно?       – А как мне рассказывать?       – Писать умеешь?       – Ну, немного.       – Прекрасно, напиши письмо и оставь моему помощнику.       – Деньги.       Филин усмехнулся. Отцепил от пояса мешочек и протянул его пареньку. Тот высыпал монеты на стол и с довольной ухмылкой пересчитал их.       – Спасибо, капитан Пайк, с вами приятно иметь дело.       Стоило двери закрыться, как Филин достал бумагу, чернила и начал записывать всё важное, что услышал. Описание искателей истины вышло коротким и не очень подробным, но больше он и не мог написать. Бумага, свернутая в четверо почти не чувствовалась в кармане камзола.       Таверна "Добрый Тюлень" никогда особо не применялась в путеводителях, но славу она имела, причём довольно неплохую. Среди стражников и храмовников известна как место с самой дешёвой выпивкой, из тех, в которых ни стражника, ни храмовника не найдут с ножом в спине и без кошелька. А у "чистого" криминала "Тюлень" был известен как место, где и пойло хорошее наливают, и стражники не косятся. Филин же смело мог назвать "Доброго Тюленя" своей любимой таверной, так что всех завсегдатаев он мог даже по имени назвать, а их было немало.       – Как дела с кораблём, кэп? – голос старшего помощника всегда был хриплым, но тогда даже Пайку показалось, что тот простудился.       – Продвижек особых нет, но будьте добры, не шастайте этой ночью по докам. Все шесть помощников кивнули, один из них ушёл, видимо доносотить новость до матросов. Тем временем один помощник начал разговор:       – Опа, это что, тот старик, который доками заведует?       – Не, у него бакенбард нет. Филин резко обернулся и застыл. Старик, оказался во-первых, незнакомым, во-вторых, он подходил под описание искателя истины.       – Габрио, ты знаешь этого старика? – младший помощник всегда отличался любопытством.       – У меня есть догадки, – хмыкнул капитан. – Поглядывайте за ним, он может стать большой занозой в заднице.       Помощники снова кивнули и позвали официантку, а Филин попытался разглядеть подозрительного незнакомца. Старик явно постарался не привлекать внимание: сидел он сгорбившись, заказал простой эль да и оделся в бесформенный дорожный плащ. Только вот уверенный взгляд выдавал его с головой. Незнакомец, хлебнув эль, начал осматриваться.       Скользнул взглядом по барной стойке, всмотрелся в веселящихся стражников и остановился на капитане Пайке. Старик нахмурился, походу понял, что его раскусили. Филину же хватило времени, чтобы как следует рассмотреть его. Мужчине было не меньше пятидесяти, он давно поседел, но не одряхлел, напротив, весь его вид чуть ли не излучал силу. Усы и брови были довольно густыми, борода же тонкой полосой очерчивала челюсть и подбородок. Филин усмехнулся. Эльф либо не знал что такое бакенбарды, либо видел Искателя Истины только сбоку.       Со стороны входа раздался грохот. Старик повернулся, из-за чего стало окончательно ясно, что информатор видел лицо лишь в профиль. Рядом с глазом, через бровь и до скулы, проходил шрам.       – Эй, Габрио! Как твои дела? – противный голос тевинтерского громилы, Лания Пайк просто не мог не узнать.       За громилой стояла четвёрка сошек поменьше, они гаденько усмехались и разминали плечи.       – Просто прекрасно, дорогой друг, – прошипел пират, плавно вставая с места.       – Да неужто? А по-моему у тебя большие проблемы, капитан, – последнее слово прозвучало насмешливо и ядовито.       Пайк сжал кулаки. Он прекрасно понимал, что тевинтерец нарывается на драку, в любое другое время Филин был бы рад пересчитать этому надменному засранцу рёбра, но точно не когда рядом искатель истины шныряет.       – Слушай, дружок, лучше уходи по-хорошему, тут обстоятельства не на твоей стороне, – вызывающе сказал Пайк, с удовлетворением заметив вышибал, которые уже встали за тевинтерцами.       – А по-моему это ты не догоняешь, – Ланий расправил плечи, взгляд его бегал между помощниками капитана Пайка и самим капитаном.       – Тевинтерцы! – какафония разных и по большей части хриплых, басистых голосов "Псов" раздалась откуда-то из глубины таверны.       – Вы же знаете, что вам сюда путь заказан, кинжалы* – скрип старой, никогда не видевшей смазки, двери – голос, который Филин не мог не узнать. Волк возвышался над пёсьим балаганом – ростом он был лишь на полголовы ниже большинства кунари. В целом, Волчара, а в миру Вилмар Локк, подходил под описание: "высокий лысый хмырь с отрубленным носом", по крайней мере именно такого наёмника советовали брать знатные господа, особенно сомневающиеся в верности своих жён, но всё-таки брали их в путешествия.       – Тебе-то что, сукин сын? – прошипел громила и надулся как некоторые птицы, увидевшие опасность. "Нервничает" – довольно ухмыльнулся Филин.       – А то, что таким как ты тут делать нечего, пёс...       Дальше Пайк слушать не стал: и так понятно, что тевинтерцы уйдут, шкура им дорога, особенно своя. Так что можно было заняться первостепенной задачей, которая как раз пыталась выйти не привлекая внимание. Капитан усмехнулся и пошёл следом.       Следить за фигурой в накидке за капюшоном оказалось довольно сложно, особенно в деревянном Оствике, где каждый второй решил прикрыть капюшоном голову от солнца, которого нет. Благо чем больше камня было вокруг, тем меньше было людей с капюшонами, как и попыток Искателя Истины найти возможную слежку. Вскоре Филин с удивлением узнал главную улицу. Разноцветные лавки торговцев сильно выделялись на фоне белого камня имений местной знати. К тому же среди толпы то и дело мелькали блестящие и красочные костюмы орлесианцев. Наверное, если бы солнце всё-таки не прикрывали облака, то зрелище стало бы вырвиглазно ярким.       Старик быстро оказался рядом с двумя девушками, идущими под руку. Одну из них Пайк сразу причислил к знати, причём местной: одета она была в лёгкое дорогое белое платье с широким украшенным серебром поясом. Для орлесианцев слишком мало цветов, для ривейни слишком закрыто, для простушки слишком дорого, ну а знать других городов Вольной Марки нарядилась бы максимально помпезно. Другую девушку он даже узнал: Котёнок сделала её лицо узнаваемым. Искатель отвёл судя по всему свою коллегу немного в сторону, видимо чтобы поговорить. Филин усмехнулся, натянул капюшон и пошёл сквозь толпу прямо к одиноко стоящей знатной девчушке. Стоило ему оказаться за её спиной, как она отпрыгнула и, быстро развернувшись на пятках, уставилась на его лицо. Впрочем Филину это было только на руку: ему не пришлось хитрить, чтобы заглянуть ей в лицо. Хотя этого и не требовалось: всё что надо было знать о девчушке – цвет глаз, а дальше Беатрис просто вспомнит знатных обладательниц фиолетовых глаз, вряд ли их будет много.       Филин исчез из каменного города даже раньше, чем искатель мог его заметить. Убежище Восьмёрок в трущобах отличалось от убежища под "Добрым Тюленем" тем, что все члены знали где оно, и могли войти. Поэтому именно это место использовали для согласования плана действий с его участниками.       – Так, теперь, когда Медоедка из пшеничного перекрасилась в рыжий, я могу полностью сосредоточиться на Искателях Истины, – сказала Беатрис, развалившись на старом, почти истлевшим стуле. – Что там у тебя, Филин? Ривейни, чудом не уронив глиняную посуду, закинул ноги на стол и начал излагать:       – Я нашёл ещё одного Искателя, седого деда с бородой, усами и шрамом на лице.       – И всё?       – Нет, кажется, что кто-то из знатных приютил этих Искателей.       – И кто же?       – Я не знаю, но у одной девушки, которая судя по всему со всем этим связана, есть одна отличительная черта – фиолетовые глаза, ты её знаешь?       Беатрис молчала, взгляд казался пустым: она полностью ушла в свои мысли. Потом из её груди вырвался нервный смешок и она сказала:       – Умеет же моя сестра себе друзей находить.