Какого хрена произошло той ночью в Майами?

«И все-таки у него большой))» Энди стоял голышом посреди комнаты шикарного отеля, расположившегося на красивейшем берегу в Майами, и рассматривал свое тело в зеркале, томно покачивая бедрами под музыку с последнего альбома Black Veil Brides. Да, он уже далеко не тот полный мальчик с прыщами на лице, которого гнобили в школе. Некогда очень полный парень приобрел настолько худые формы, что одежду теперь приходилось шить на заказ. Попробуй-ка, подбери что-нибудь из мужской одежды – такого размера, да еще и на рост 192 см. Слишком перестарался. Слишком хотел быть лучше всех во всем. А зачем?... Его идеальное лицо покрывал слой макияжа, который только дополнял образ глэм-рокера. Девушки сходят по нему с ума. Он прекрасен и знает об этом. Но почему тот несчастный, одинокий мальчик все еще живет внутри него? «Может, надо бы подкачаться? Нет, в пизду эти навязанные стандарты! Я и так прекрасен по-своему. Кто назовет меня дрыщем – получит в рыло. Я - Энди Бирсак. Я – ебаная легенда. Я не должен позволить какому-то детскому комплексу неполноценности разрушить себе жизнь». Наоми и Адам уже давно планировали выбраться куда-нибудь на отдых. Позади долгая работа над Transit of Venus. Далее предстоял тур в поддержку альбома, тур в который Гонтье не хотел отправляться. Дабы привести нервы в порядок и побыть с женой, отношения с которой, судя по всему, уже дали ощутимую такую трещину, Адам и придумал эту поездку в Майами. «Вся эта музыка насквозь пропитана ложью, кроме нескольких песен. Мы в основном писали то, что заставлял нас писать злоебучий звукозаписывающий лэйбл. Я был проклят и предан. Они предали меня. Моя же собственная группа, мои ребята. Мой Брэд… Или уже не мой? Хотя, какое это имеет значение теперь?» Ему стоило о многом подумать. "Уйти из группы? Но как же тур? Но я больше не мог видеть счастливую физиономию Брэда. Он счастлив без меня… Я не нужен ему больше. Он выкинул меня. Попользовался и выкинул, как ненужную вещь... Когда-нибудь он пожалеет о том, что рядом с ним в постели лежит не мое тело“. Сегодня они заказали на ужин пиццу с грибами и апельсиновый сок. Адам доедал последний кусок и с улыбкой вспоминал, как они с Наоми провели этот августовский денек вместе: ходили на пляж, катались на лодке, кушали мороженое, вечером посетили парк аттракционов. Наоми нормально не спала уже вторую ночь. Адам лежал рядом и пытался как-то развлечь жену. Пел ей колыбельные своим проникновенным тенором. Но музыка, которая доносилась из соседнего номера, похоронила последнюю надежду на сон. - Я пойду и разберусь с этими ублюдками. - Адам, я прошу тебя, не надо… - Нет, я не буду звонить и просить разобраться, а сам пойду и покончу с этим дерьмом. А ты лежи и постарайся уснуть, милая. - Я так люблю тебя. - И я… И я люблю тебя, моя прекрасная жена. Поцеловав Наоми в лоб и потрепав ее за рыжие волосы, Адам вышел из номера, закрыл его и направился в соседний, откуда доносились звуки песни In The End. “И ладно бы это были Линкин Парк, я бы и слова против не сказал. Так нет же, это чертовы Black Veil Brides”. Бирсак не сразу услышал стук в дверь. - Кто это, ебаный в рот? - Открывайте. Нет, такую наглость Энди просто не мог стерпеть. Так и не вырубив звук, не скрывая раздражения, он пошел открывать, предвкушая драку. Драку, которой он уже не боялся. Уверенность в себе творит чудеса. Раньше он не мог постоять за себя. Его избивали мальчики в школе. А теперь? Теперь чертов Бирсак научился говорить в лицо все, что думает, а еще - бить в лицо, если слов оказывалось недостаточно. Признаться, Энди был немало удивлен, открыв дверь и увидев перед собой уставшего, небритого и растрепанного фронтмена Three Days Grace. Решительное выражение лица Гонтье также сменилось на недоумение. Он, не скрывая удивления, рассматривал голого Бирсака. «Ебать мой хуй! Голый Энди Бирсак… Видимо, трахал тут очередную фанатку под свою же музыку. Как банально». - Ну, что уставился? Заходи. – грубо и мужественно изрек Энди. Адам вошел и оглядел абсолютно пустой номер. Никаких фанаток, женщин, парней. Никого. - Не мог бы ты убавить звук хотя-бы? – пробиваясь сквозь музыку, прозвучал голос Гонтье. - Присядь. Ну, садись же. Вот, сюда, на кровать. Адам послушно присел на край кровати. - Виски? – предложил Энди, уже наливая дорогущий вискарь в оба стакана. - Энди. Ты не мог бы… - Стой. Сейчас. Вот, все, выключил. Теперь тихо. Доволен? Энди подал стакан с виски растерянному и потерянному Гонтье. А сам встал напротив него. - ЭНДИ! ТЫ НЕ МОГ БЫ ОДЕТЬ ХОТЯ-БЫ ЕБАНЫЕ ТРУСЫ?! – демонстративно отводя взгляд, прокричал Адам. Энди невозмутимо отправился искать свои боксеры, бросая игривые взгляды на Адама. Наконец, выполнив просьбу Гонтье, он сел рядом. Они оба сделали по глотку виски. Адам потянулся за бутылкой. Минут пять они сидели, молчали и по очереди пили из горла. - Тебе не кажется, что двое мужиков, сидящих на кровати, один из которых полуголый – это несколько… По-гейски? - Нет, Адам. Не считаю. Это еще не по-гейски... Хочешь, посмотрим футбол? Или… - Спасибо, но я предпочитаю хоккей. Адаму внезапно стало так уютно и хорошо в этой комнате, рядом с полуголым, татуированным парнем. Так хорошо ему было только с одним человеком. Это теплое чувство посещало его, когда они находились вдвоем с Брэдом. С человеком, с которым ему было приятно смотреть вместе хоккей, наслаждаться фильмами и, обнимаясь, болтать ночами напролет. А иногда и ощущать сладкую невыносимую боль, несмотря на которую, ему было так хорошо, как не было ни с одной женщиной. Когда тяжелое тело Брэда ложилось на него сверху, Адам ощущал себя таким беспомощным и таким прекрасным. «Он любил меня, что бы он ни говорил, пускай мы – всего лишь друзья, я не верю, что можно так трахать человека, быть таким нежным с ним и, при этом, не любить. Он любил. Любил. Мы не просто так были вместе. Были, но теперь все кончено… Я отдал ему всего себя. Всю свою душу. Я говорил ему, что моя душа изранена. Что я потерян. Что мне нужна помощь, чтобы снова не опуститься на самое дно. Не позволь мне снова потерять себя… И ты позволил, ты предал меня, бросил! Променял на славу, деньги и… На свою жену»… - О чем ты думаешь? – спросил Энди, глядя своими темно-синими глазами в светлые, небесно-голубые глаза Адама, так контрастировавшие с его темными, густыми бровями. Адам улыбнулся, обнажив верхний ряд своих зубов. Тех самых зубов, без которых Адам – не Адам. - Да так, ни о чем, Энди. Энди, вдруг, начал смеяться, глядя на Адама. - Что? Чего ты ржешь? - Когда ты так открываешь рот и выставляешь свои два зуба, то становишься похожим на кролика. - Ты охуел, Бирсак? Энди поставил бутылку на пол, быстро метнулся в сторону Адама, набросился на него и жадно впился своими губами. - Нет, Энди, перестань! Что ты творишь? Слезь с меня!!! Сейчас же, еб твою мать, слезь с меня, чертов гребанный козел… Только без засосов, умоляю, Энди! Адам не смог договорить, ибо жаркие губы Энди снова начали целовать его, но на этот раз чуть более страстно. Так же, как когда-то это делал Брэд. - Я же нравлюсь тебе, Гонтье? Можешь не отвечать, я знаю. Я верю, что ты пришел сюда не просто так. Адам лежал на кровати с таким видом, будто ему невыносимо страшно, но он ничего не может с этим поделать. При желании, он бы давно сбросил с себя тело этого субтильного мальчонки лет двадцати двух. Но что-то не давало ему этого сделать. Энди снял с Адама футболку и поцеловал его в сосок. - Это неправильно. Так нельзя. Мы не должны! - Почему? Я клянусь, никто не узнает, Адам. - Ты хоть дверь то закрыл? Энди оставил Гонтье и пошел проверить, закрыта ли дверь в номер. Адам мог бы воспользоваться ситуацией и убежать. - Ну, что-то ты долго, Энди. Иди же сюда, давай поговорим, наконец? Или ты уже не хочешь? Энди вдруг посетило такое чувство, будто внутри него начала работать морозилка. Горло сжало. Из глаз чуть не брызули слезы… «Да кому я могу понравиться? Тощий, слишком милый на лицо, слишком пафосный? Девушкам? Возможно. Женщинам постарше? Тоже очень может быть. Но не ему. Он не захочет меня! И не потому что он - натурал… Все знают, чем они там с Уолстом занимались после концертов. Его, значит, ты можешь трахнуть, а меня – нет? Ну, кто бы сомневался. Да пошел ты, ебаный Гонтье». - Энди? Что с тобой, парень? Внутри Энди рождалось отчаяние и отвращение. - Иди сюда и давай поговорим? Хорошо? Он послушно прилег рядом с Гонтье. Адам с интересом разглядывал прическу Энди. Рука Бирсака легла на грудь канадца. Адам поглаживал своей жилистой рукой выбритый висок Бирсака. Сережка, выполненная в виде креста, раскачивалась на ухе Энди. - Прости, Адам. Я не знаю, что на меня нашло. Мне так захотелось тебя поцеловать. Захотелось прижаться к тебе. Наверное, странно, да? Ведь мы до сегодняшнего дня… Точнее, до сегодняшней ночи не пересекались. И не общались никогда. - Я и представить себе такого не мог. Я не думал, что нас с тобой вообще способно что-то свести. Честно, вы никогда особо не вызывали у меня интереса. Хотя, надо признать, что слышал пару ваших песен и они красивые. А твой голос… Когда я тебя увидел, то… - Можешь не продолжать, Адам. Я знаю, что ты сейчас скажешь. Мол, как такой дрыщ может петь столь брутальным баритоном… - Я не это хотел сказать. - Да нет, именно это ты и хотел сказать. Что я слишком слащавый для такого голоса. Что я… - Что тебе пора заткнуться! Адам резко потянул Энди к себе и через секунду уже ласкал его губы – своими. - А я ведь тоже тебе не нравился? - вдруг спросил Гонтье, оторвавшись от сладких губ Энди. - У тебя весь рот в моей помаде. – усмехнулся Бирсак. Адам принялся стирать ненавистную косметику со своего лица. Энди задумался. Говорить ему или нет? Сказать, что с 2003 года с ума по нему сходил? Как только в 12 лет увидел клип I hate everything about you. Как только услышал их первый альбом. Сначала он думал, что просто хочет быть похожим на очередного крутого мужика с гитарой. Ну куда ему? Он весь такой… Такой сладкий пирожочек с малиновым вареньем. Такой милый. Такой беззащитный. Такой пухлый. Похудеть то он похудел, но не перестал быть сладким, милым и таким беззащитным. Да, он мог навалять взбешенному фанату другой группы, который выказал свое недовольство посреди концерта, когда на сцену вышли Black Veil Brides. Да, он мог жестко материться своим мужественным голосом, он мог поставить на место кого и что угодно. Но все-равно оставался слишком сладким мальчиком. Да, он был прекрасен, но так одинок внутри себя. Пряча слезы за своей эмо-челкой в 2007 году. Запираясь в комнате и слушая One-X. Плача под песню Never Too Late, прыгая на кровати под Let it Die, пытаясь напеть Animal I have become, Энди сходил по нему с ума. По этому красивому, небритому, растрепанному канадскому мужику. «Адам.. Ты само совершенство. Пускай, ты не идеален, но за это я люблю тебя еще больше». Теперь Энди и сам - звезда. Знаменитость. Селебрити. Теперь он может позволить себе общаться с Адамом на равных. Позволить валяться с ним в одной постели… В трусах. В обнимку… - Я давно уже схожу по тебе с ума. Я люблю тебя, Адам, черт возьми. СДЕЛАЙ ЖЕ С ЭТИМ ЧТО-НИБУДЬ! Адам немного усмехнулся. - Так что я могу делать с тобой? - Everything! – шепотом ответил Бирсак, в глазах которого будто вспыхнули два огонька . Это чувство, что ты не мертв внутри себя. Что ты еще можешь ощущать нечто подобное, что заставляет тебя быть таким живым, настоящим. Адам снял штаны, под которыми почему-то не оказалось трусов. Как чувствовал, что сегодня они точно будут лишними. Он лег на живот. Энди улегся сверху и принялся ласкать горячим языком уши Гонтье. Через несколько минут Адам уже чувствовал то, что уже и не надеялся почувствовать с кем-то, кроме Брэда. Сладкая, но такая приятная боль, дыхание прямо тебе в ухо, ощущение того, что чьи-то голые соски прижаты к твоей спине, ты прижат к койке, пусть всего-лишь какими-то шестьюдесятью килограммами (зато какими!), какая теперь разница? Его руки страстно сжимают твои, переплетаясь между собой. Его длинная челка щекочет твое лицо. Адам чувствовал, что может быть таким живым и чувственным не только с Брэдом. Что снова чувствует жар мужского тела на своем. «И все-таки у него большой… Такой большой. И это невыносимо приятно…» И как он теперь объяснит Наоми, где его так долго носило? И как он объяснит, почему он снова пьян? А если их крики и стоны не смогла заглушить ни музыка, не телевизор, по которому как раз шел хоккей?... Да и разве это важно? Что-нибудь придумает. Главное, что теперь он понял, что его безответную любовь к Уолсту вполне возможно как-то "вылечить". Или нет?...