False mirrors

Волны бьются о темные скалы, накатывают на безжизненное тело внизу. Я стою на краю обрыва, и сердце мое, кажется, не бьется больше. Ветер воет и насмешничает, ветер толкает меня в спину, заставляя оскальзываться на мокрой траве. На лицо падают первые капли дождя. Я оборачиваюсь и вижу, как скалы позади меня складываются в огромное зеркало, изломанное трещинами. Мое отражение искажается, ломается, с лица клочьями сползает кожа. И вот уже я вижу не себя. Из зеркала на меня смотрит Эрин ле Фей. В ужасе я отшатываюсь. Земля осыпается под ногами, и я лечу вниз. Удар. Я проснулась с криком на губах. - Гвин! – Билл прижал меня к своей груди, - Гвиневра! – встряхнул, разворачивая к себе лицом. Сердце мое колотилось быстро-быстро, отдаваясь молоточками в висках, комната плыла перед глазами, воздуха отчаянно не хватало. Я ловила ртом воздух, пытаясь отдышаться. - Кошмар, - выдавила я из себя, - всего лишь сон. Билл посмотрел на меня внимательно. Я не стала говорить, что сон повторяется из ночи в ночь, не давая мне нормально выспаться. И мне страшно. Отчаянно страшно за Артура. За окном было еще совсем темно, но оставаться дольше я не могла. - Мне пора, - я выскользнула из постели. Билл не стал меня останавливать. - Что у тебя из оружия? – он скептически посмотрел на мой кинжал. - Не очень удобно было брать с собой меч или лук, - ответила я, быстро одеваясь. Билл помог мне зашнуровать платье, поцеловал еще раз крепко в губы. - Я дам тебе арбалет. Ночью на дорогах небезопасно. - На них и днем не безопасно, - хохотнула я, скручивая волосы в пучок, - меня чуть не ограбили рядом с Камелотом. Представляешь? Мужчина хмыкнул. - Охотно представляю. Билл проводил меня до ворот, помог забраться на лошадь, посмеялся, пока я ругалась на женское седло. И когда я уже готова была пустить Бруснику в галоп, придержал лошадь. - Ты всегда можешь вернуться сюда, Гвиневра, - произнес серьезно. - Где-то я уже это слышала, - пробормотала я. - Но я не Артур, - покачал головой Билл, отступая. Его слова неприятно царапнули по сердцу, я поджала губы, накинула капюшон и пустилась в обратный путь. Самое удивительное, что я не боялась, хотя следовало бы. Темная ночь, одинокая женщина на хорошей лошади. И пусть к седлу был приторочен арбалет, которым я могла в случае необходимости очень быстро воспользоваться, но когда это останавливало разбойников и бродяг. Назад я ехала гораздо медленнее, понимая, что не хочу возвращаться в Камелот. И в помине не было того чувства радостного возбуждения, ожидания встречи, как неделю назад. Надо же, всего неделя прошла, а как все изменилось. Я снова остановила Бруснику у ручья, давая ей напиться, умылась сама, чувствуя, как непреодолимо клонит в сон. На мгновение возникло острое желание вернуться, скользнуть в теплую постель в объятия к Биллу. И принять его предложение уехать. Мы бы назвались даже другими именами, мы бы путешествовали, пока не нашли бы самое лучшее место на свете, которое понравилось бы нам обоим. И остались бы там. Вдвоем. Я тяжело вздохнула. Я не могу бросить Артура, не могу бросить человека, которого я…что? Люблю? Я закусила губу, покачала головой, отгоняя ненужные мысли. Забралась в седло и резко тронулась с места бодрой рысью. В Камелот я вернулась, когда только-только порозовело небо на востоке. Проехала через ворота, на которых стояли уже знакомые мне по первому дню стражники. Теперь я знала, что молодого зовут Оуэн, а того, что постарше – Кристофер. Они отсалютовали мне, а Оуэн даже улыбнулся. - С возвращением, леди Гвиневра! Удивительное дело: меня никто не поволок ни в разгневанному королю, ни в темницу. А стражники приветствовали, как ни в чем не бывало. Это было одновременно и хорошо, и пугающе. Напоминало затишье перед бурей. Я сама расседлала Бруснику, дала ей сухарь, погладила по морде, понимая, что тяну время. Понимая, что когда я войду в замок, надо будет что-то делать, что-то решать. А я не знала, что мне делать. Быть может, впервые в жизни пребывала в такой растерянности. Войдя в покои, я застала там Катарину. Девушка повернула ко мне лицо, искаженное гримасой ужаса, левую скулу ее украшал синяк. Я замерла. - Миледи! – девушка кинулась мне в ноги, - остановите его! Остановите, миледи! - Кого? – опешила я, пытаясь поднять горничную, - что случилось? Откуда синяк? - Блу, - рыдала Кэт, цепляясь за подол моего платья, - Блу…он вызвал сэра Ивейна на поединок. - Что?! – я похолодела, руки и ноги онемели, закружилась голова. Пусть Блу стал сражаться чуть лучше, но полноценный поединок – это убийство. - Зачем?! – я оттолкнула девушку, кинулась к сундуку, выхватила меч, - где? - Пустошь, - пробормотала Кэт, глядя на меня покрасневшими глазами, в которых застыл ужас, - за замком. Сэр Ивейн…- рука девушки метнулась к лицу. Я стиснула зубы, задрожала от приступа ярости. - А Блу бросился меня защищать, - тихо произнесла Кэт. – Они договорились встретиться на рассвете. Я круто развернулась на каблуках. - Оставайся здесь! Не чуя под собой ног, я промчалась по коридорам, скатилась по лестнице, едва не подвернула ногу, прихрамывая, бросилась к воротам, ругаясь сквозь зубы. Оуэн и Кристофер встретили меня изумленными взглядами. - Миледи? - Ивейн и Блу! – отрывисто бросила я. - Да, - кивнул Кристофер, - парни пошли тренироваться. Но увидев мое искаженное лицо, стражник побледнел, поняв, что вовсе не тренировка погнала парней на рассвете на пустошь. Я помчалась дальше, путаясь в подоле платья, оскальзываясь на мокрой от росы траве, зацепилась за какой-то куст, порвала платье, едва не упала. Правая лодыжка болела все сильнее. Но это было неважно. Если Блу будет ранен или убит, я никогда себе этого не прощу. Я не смогу дальше жить с этим. Когда я добралась до небольшой площадки среди камней, образующих естественный круг, солнце посылало первые лучи, обещая теплый весенний день. Кажется, я уже ненавижу весну. Еще издалека я видела, как сражаются эти двое. И видела, как подставляется Блу. Где-то на задворках сознания мелькали мысли о том, что надо бы подтянуть защиту мальчишке, но все это было вскоре вытеснено ужасом, который накрыл меня, когда Блу полетел на землю, когда Ивейн со злобной ухмылкой, напомнившей мне Моргану, занес над Блу меч. Последние полметра я пролетела, падая на колено, скользя по траве, слыша треск ткани платья, встречая клинок Ивейна, что скользнул по моему мечу с вибрацией, отозвавшейся почти болью в руках. - О! - нехорошей ухмылкой протянул ле Фей, - мамочка прискакала спасать тебя! Взвизгнула сталь, расцепляясь, я поднялась на ноги. Мы закружили друг напротив друга. - Уходи, Блу, - не глядя на парня, бросила я. И замерла, вытянув в руке меч, изо всех сил сжимая рукоять. Ивейн бросился на меня с придушенным криком ярости, я уклонилась, отвела меч, отпрыгнула назад. И снова застыла. Бросок Ивейна, моя защита, вибрация меча, визг стали. Я прыгнула в сторону. Парень был неплох, но Билл сказал совершенно правильно: он не мастер. Слишком поспешен, слишком прямолинеен. Хороший потенциал, который он, я надеялась, никогда не раскроет. Удар, удар, мой меч чиркнул по камню, высекая искры, я крутанулась на одной ноге, переходя в нападение, тесня мальчишку вон из круга. Звенела сталь, меч порхал в моей руке. Я была быстрее и ловчее, обманный выпад, сталь прошлась по его руке, Ивейн вскрикнул, замер на мгновение. - Достаточно? – подначила я его. Он с воплем бросился на меня снова, нанося удар в живот, я выгнулась дугой, отскакивая, поворот, прыжок, снова удар. Мой меч пролетел в сантиметре от шеи парня, заставив его побледнеть и со свистом втянуть воздух, промедлить мгновение. Я хмыкнула, не давая ему передышки, напала, он едва успел отбить мой удар, следующий заставил его прянуть в сторону, нога его поехала по мокрой траве. Мой меч пролетел у него над головой, в последний миг Ивейн успел пригнуться, с воплем я ударила сверху, вкладывая в удар всю силу и злобу, ле Фей чудом остановил мой меч. Мы замерли. Утреннее солнце играло на стали, скользило лучами по росе, заставляя траву сиять мириадами брызг, похожих на драгоценные камни. Я тяжело дышала. По вискам Ивейна катился пот, парень смотрел на меня со страхом и немой мольбой. Его положение было невыгодным. Стоит мне расцепить клинки и нанести удар, и он может не успеть парировать. И тогда – если не смерть, то серьезная рана. Я злобно ухмыльнулась, готовая сделать это. И в этот момент моей шеи коснулся меч. - Отойди от него, Гвин. Я вздрогнула всем телом. Откуда он узнал?! А потом меня затопила злость, замешанная на жгучей обиде, расплавленным металлом побежала по сосудам, заставляя сердце биться от ярости. Я резко развернулась, отводя меч. Артур смотрел с презрением, от которого сбилось дыхание. - Победила мальчишку и довольна? – сплюнул король, - найди себе противника по мерке! - Возьми другой меч, - процедила я, посмотрев на украшенный рунами Экскалибур. В ответ Артур ударил. Я едва успела парировать, охнув от боли, что прострелила руки. Я и забыла, какой сильный у него удар. Я и раньше-то не была равна ему, а теперь, когда в его руках Экскалибур, и думать нечего о том, чтобы победить. Мои уловки и прыжки, попытки перейти в наступление из глухой защиты, ничего не дали. Артур теснил меня, нанося удары с самых неожиданных сторон. Я крутилась волчком, но проигрывала. Проигрывала в силе, держась еще, только за счет ловкости и скорости, за счет хитрости и обманных уловок. Глаза Артура горели мрачным огнем, весь его вид не обещал мне ничего хорошего. Вот он взял меч двумя руками, и…время будто замерло. По земле прошла едва заметная дрожь, в воздух взметнулась пыль, взгляд Артура подернулся дымкой, лицо застыло. - Арт, - прошептала я. Он кинулся на меня в безжалостной атаке. Удар, еще один, взвизгнули клинки, на моем мече появились уродливые зазубрины, руны на Экскалибуре горели холодным огнем. Еще удар, я охнула от боли, прострелившей запястье, пригнулась, уворачиваясь от меча, что проскочил рядом с моим лицом. Отпрыгнула, оступилась, едва не упала, снова увернулась от меча. Следующий удар встретила прямо, надеясь удержать меч, и он сломался с оглушительным звуком, лопнула сталь, в моих руках остался жалкий обломок. Я поднырнула под руку Артура, надеясь оказаться сбоку, он не дал мне совершить маневр, его меч описал дугу, устремляясь мне в бок, в последний миг я прянула вниз, падая на землю, а клинок вонзился мне в бедро, распарывая его до колена. Я закричала от жуткой боли. - Артур! – наперерез мужчине кинулась невесть откуда взявшаяся Элиза, буквально закрывшая меня своим телом, - хватит! Повисла жуткая тишина, Артур опустил меч, лицо его приняло растерянное выражение, быстро сменившееся ужасом, он выронил Экскалибур, попятился, потом остановился. Я пыталась зажать рану на бедре, но кровь толчками просачивалась сквозь пальцы, пятная траву вокруг и светло-голубое платье Элизы. В поле моего зрения оказался Тощий, бегущий, чтобы помочь своей жене, Персиваль и Оуэн в ужасе смотрели то на короля, то на меня. Леди Моргана обнимала бледного Ивейна, на лице ее застыло выражение сожаления. Ко мне подлетел Блу. - Гвин, - он слепо шарил руками по моему бедру, пачкаясь в крови, причиняя мне еще большую боль. В груди у меня жгло, кружилась голова, и пересохло горло. Нужно было добраться до замка. Но я стремительно теряла сознание, все вокруг кружилось, плыло в дымке. Я думала, что пытаюсь подняться, на деле же – едва пошевелилась, ногу прострелило болью, я вскрикнула. И тут Артур отмер. Решительно оттеснил Элизу и Блу, и подхватил меня на руки, заставив застонать. - Тише, Гвин, - мягко произнес, - тише. Он прижал меня к своей груди и быстрым шагом направился в замок. Когда мы проходили ворота, я, наконец, потеряла сознание. *** В бреду и горячечном забытье я снова и снова оказывалась на утесе. Злобно свистел ветер в скалах, толкая меня к обрыву, пожухлая трава опутывала ноги, Артур вновь и вновь шагал с обрыва вперед, и я кричала, не в силах спасти его. Я звала его. И он приходил. Прохладной ладонью касался моего лба и что-то тихо говорил. Волны бились о скалы внизу, вспениваясь с рассерженным шипением, и я вновь и вновь падала с обрыва, захлебываясь горько-соленой водой, кричала. Но меня никто не слышал. И вот уже вой ветра превращался в злобный смех леди Морганы, слышался звон клинков. И пожухлая трава превращалась в первую весеннюю траву в каменном круге, где Ивейн убивал Блу. И я ничего не могла с этим поделать. Я рассыпалась в пыль, в пустоту, превращаясь в сияющие в утреннем свете капельки росы. Нога болела невыносимо, я чуть пошевелилась и застонала. - Миледи! – ко мне подскочила Катарина, синяк на ее лице расцвел всеми оттенками зеленого, желтого и синего, - вы очнулись, миледи! - Пить! – прокаркала я. Девушка заметалась по комнате, что-то уронила, ойкнула, опасливо покосилась на меня. - Прекрати мельтешить, - поморщилась я, откидываясь на подушки, прикрывая глаза. В губы мне ткнулась кружка, и я с наслаждением выпила прохладную воду, глотая ее жадно, рискуя поперхнуться. - Сколько? – спросила я. Девушка непонимающе посмотрела на меня. - Сколько я провалялась без сознания? – терпеливо пояснила я. - Два дня, миледи, - ответила Катарина. В целом, могло быть и хуже. Чувствовала я себя слабой и больной, меня немного лихорадило, пульсирующая боль в ноге не давала о себе забыть. - Ну-ка, - скомандовала я, - помоги мне. Катарина помогла мне сесть, подставила подушки под спину, заботливо подоткнула одеяло, дала выпить какой-то горький отвар, который якобы должен был уменьшить боль в ноге. Я подумала о том, что вообще могла ноги лишиться, если бы Элиза не остановила Артура. К слову об Элизе. Кэт рассказала, что Оуэн перебудил весь замок сообщением о поединке сэра Ивейна и сэра Блу. И о том, что туда отправилась леди Гвиневра. Артур рвал и метал после того, как все закончилось. Наказание понесли и Блу, и Ивейн. Моргана и ее дочь старались не показываться на глаза королю. А Элиза не хотела пускать короля ко мне, не уставая напоминать Артуру, что это он виноват в том, что я оказалась на грани жизни и смерти. Разъяренным стражем принцесса охраняла мои покои, почти не отходя от меня. Но когда в бреду я стала звать Артура, то смилостивилась и пустила короля ко мне. - Его величество почти не отходил от вас, - Кэт чуть покраснела, - все сидел рядом, пока не пришел Блу. И не стал кричать, что его величество виноват. Они страшно поругались. И тогда ее высочество выпроводила отсюда обоих, заявив, что вам нужен покой, а их вопли точно не прибавят вам здоровья. - Чудесно, - пробормотала я, коснувшись садящей груди. Странно: не помню ударов в грудь. - Миледи, если мне будет позволено, - Катарина проследила за моей рукой, - ваш медальон… - А что с ним не так? – удивилась я, опустив глаза на серебряный медальон, покрытый кельтскими рунами, который мне подарила старушка, у которой я прожила месяц в горах. - У вас ожог от него, миледи, - произнесла горничная. С изумлением я увидела, что она права. Так вот откуда жжение в груди! Я погладила сейчас абсолютно холодную серебряную пластинку. Что еще за фокусы! - Открой ставни, - велела я. Кэт выполнила просьбу. За окном догорал день, солнце багровыми лучами расцветило комнату, я прищурилась. - Я хочу видеть его величество, - произнесла я. Кэт посмотрела на меня почти испуганно, поспешно кивнула и выбежала за дверь. Пора заканчивать это глупое противостояние. Я больше так не могу. Артур пришел всего спустя каких-нибудь десять минут. - Ты хотела меня видеть? – от его тона я вся сжалась. Но раз уж начала, то надо идти до конца. - Да. Нам нужно поговорить. Мужчина коротко мне кивнул и повернулся к Катарине. - Оставь нас. Девушка замерла, потом вопросительно посмотрела на меня. - Я сказал: оставь нас, - в голосе короля прорезался металл. Кэт, однако, и бровью не повела. - Миледи? Гхм. Надо будет еще раз отблагодарить мадам Эртон за такое сокровище. - Можешь идти. Катарина присела в реверансе и выскользнула из комнаты, плотно притворив за собой дверь. Артур проводил ее задумчивым взглядом. - Это за ней ты ездила в Лондиниум? Я решила не отвечать. - Присядь, - я похлопала по кровати рядом с собой. Артур приблизился, постоял какое-то время, аккуратно присел на кровать. Но все равно потревожил мою больную ногу, я зашипела от резкой боли. И с лица мужчины слетела вся маска равнодушия. - Гвин! – он в тревоге схватил меня за руки, - прости! Прости меня, Гвин! Я не хотел ранить тебя и вообще не хотел с тобой драться. Сам не знаю, что на меня нашло, помрачение какое-то. Боги! Я же мог убить тебя! Я сжала его руки в ответ, закусила губу, прерывисто вздохнула. - Ну, - произнесла негромко, - я вроде как тоже виновата. И тоже должна извиниться. Артур аккуратно обнял меня, и я, ободренная этим жестом, продолжила: - Леди Моргана сказала, что ты и я очень вспыльчивые личности. И это действительно так. Но, пожалуйста, давай больше не будем молчать. Я понимаю, - я хмыкнула, - что это опыт, проверенный годами, но прошу: мы должны говорить. В конце концов, я люблю тебя, и эти дни были одними из самых мучительных в моей жизни. Артур вздрогнул. - Что? – он отстранил меня, пытливо посмотрел в глаза. - Что? – удивилась я. - Неважно! – после небольшой паузы покачал головой мужчина и снова обнял меня, - мы будем говорить, - он поцеловал меня в макушку, я почувствовала его улыбку, - ты знаешь, сначала меня готов был разорвать на куски Тощий за то, что я замахнулся мечом на его жену и ребенка. Потом Элиза тоже готова была убить меня, обвиняя во всех грехах. Затем Блу решил, что мне мало, и орал на меня добрых полчаса, говоря, что я покалечил тебя. - Не покалечил, - хмыкнула я, - нога при мне. И жизнь моя при мне. Что было, то было. - Ты еще скажи, что мы должны это забыть, - мрачно произнес Артур. - Нет, не скажу, - ответила я, - но мы извлекли из этого уроки. И будем двигаться дальше. - Какая ты мудрая стала в этом своем путешествии, - фыркнул Артур, взъерошив мне волосы, и протянул мне руку: - Мир? Я сжала его ладонь, а потом чуть отодвинулась. - Забирайся! Он скинул сапоги и сел поверх одеяла рядом, прижал меня к себе, я опустила голову ему на плечо. - Это были и для меня самые мучительные дни, Гвин, - тихо сказал Артур, - а еще те, когда ты металась в лихорадке и кричала, - он помолчал, а потом просил, - что происходит? Ведь что-то происходит? Я тяжело вздохнула, рассеянно стала чертить пальцем узоры на рукаве его рубашки. В груди поселился неприятный холодок, по коже побежали мурашки. - Мне снятся кошмары, - прошептала я, - кошмары, где ты погибаешь. И я ничего не могу с этим поделать. Какое-то время Артур молчал. - Я большую часть жизни прожил с кошмарами, но, Гвин, иногда сны – это всего лишь сны. Я здесь, я жив. И умирать в ближайшее время не собираюсь. «Как будто хоть кто-то собирается!» - вертелось на языке, но я промолчала. Вместо этого произнесла, устраиваясь поудобнее на его плече: - Не уходи, пока я не усну. - Я не уйду, Гвин, - он поцеловал меня в висок, - не уйду. В эту ночь мне не снились никакие кошмары.