False mirrors

Я лечу в бездонную пропасть, вокруг свистит ветер, внизу бушуют волны, разбиваются об острые скалы. Мне кажется, что их рев – это рев неведомого зверя, что готов разорвать меня на части, растерзать. Зверь ждет свою добычу с радостью, а я готова к боли, что последует за ударом о волны, об острые скалы. Но все это ничто по сравнению с той болью, которую я испытала, когда Артур столкнул меня со скалы. Я резко села на своем импровизированном ложе. Какое-то время дышала глубоко, пытаясь успокоиться. Привыкнуть к этим кошмарам невозможно. Мэрит предположила, что это Моргана насылала на меня эти сны. - Она мастер иллюзий, морока и обмана. Мастер манипуляции с чужим разумом, - говорила магичка. - Но первый сон был до моего прибытия в Камелот, - возразила я, - и именно после него я решила, что пора возвращаться. Моргане это было невыгодно. Да и теперь меня в Камелоте нет, а сны продолжаются, - я покачала головой, - нет, Мэрит, - здесь что-то другое. Огонь костра немного слепил, было относительно тепло, но меня все равно передернуло от ночной сырости, от снов, что не давали мне покоя. Чем ближе мы были к дольменам, тем нервознее я становилась. Сдерживаться было все труднее, казалось, что любая мелочь готова вывести из себя, заставить орать на всех вокруг. Из всех вокруг были Мэрит и Оуэн. На первую орать я бы не осмелилась, а на второго орать было стыдно. Поэтому я копила напряжение в себе, мрачнела час от часа, стискивала зубы и мысленно призывала себя к спокойствию. - Боишься? – спросила меня магичка, когда оставался один день пути. - Боюсь, - пожала я плечами, помешивая бульон в котелке. Мэрит пристально посмотрела на меня. - Но не за себя. - За себя тоже, - фыркнула я, - не обольщайся, я не светлая героиня со сверкающим мечом без страха и упрека. Моя шкура мне дорога, знаешь ли. Но, - я помедлила, - не успеть я боюсь больше. Что будет, если я не успею? – я почти с мольбой посмотрела на девушку. - Я не знаю, - отвела глаза магичка. - Врешь, - хмыкнула я. Мы обе знали, что будет: вероятнее всего – Артур сойдет с ума, а безумный король должен остаться в безумном мире. Меня снова передернуло, я огляделась. На противоположной стороне костра сидел Оуэн, чья очередь была дежурить. Я поднялась, завернулась в тонкое одеяло, подсела к мужчине. - Иди поспи, - велела. - Не спится? – поинтересовался он. Я поморщилась, подтверждать очевидное не хотелось. - Я мог бы пойти с вами, леди Гвиневра, - в который раз предложил Оуэн. Я покачала головой. Тащить за собой парня туда, откуда я могу и не выбраться, не хотелось. Обрекать его на смерть или безумие. - Не называй меня леди Гвиневра, - в который раз попросила я. Мужчина едва заметно улыбнулся и ничего не сказал. - Как вы… Я строго посмотрела на Оуэна, и он исправился: - Как ты познакомилась с королем? - Ну, - протянула я, - мне было три, ему пять, и он отобрал у меня кусок хлеба за ужином. Оуэн вскинул брови, а я внезапно рассказала ему, как мы росли вместе в Лондиниуме, как ругались и даже дрались, как пытались подставить друг друга перед мадам Эртон, как не разговаривали годами, а потом все это ушло, остались партнерство и дружба, моя преданность ему и общие дела. - Ходят слухи, что вы способны с завязанными глазами поразить цель из лука, - произнес Оуэн. Я фыркнула. - Вы могли бы, - он замялся, - научить меня? Я пристально посмотрела на него. - Оуэн, чтобы попасть в цель с закрытыми глазами, нужно видеть ее до этого, еще лучше – пристреляться. Неужели же ты думаешь, что те состязания в Лондиниуме, о которых столько все говорят, были честными? – я ухмыльнулась, - там, где деньги, честности и чести нет. А мы с ребятами делали деньги, - я почти мечтательно улыбнулась своим воспоминаниям, - впрочем, - с этими словами я бесшумно поднялась, - Оуэн удивленно посмотрел на меня, не прекращая говорить, я двинулась к своим вещам, - иногда, - я достала лук и стрелу, - бывает достаточно хорошенько прислушаться. Я вскинула лук и выстрелила в темноту леса. Тут же донеслось сдавленное хрипение, а потом и звук падения тела. Через мгновение Оуэн был на ногах с мечом в руках, тут же проснулась Мэрит, резко села на своем ложе. Я сунула палку в костер и с этим импровизированным факелом помчалась в лес. Огонь высветил тело со стрелой в горле. А в следующий миг я получила удар в спину, полетела вперед, упала, больно ударившись о землю грудью, палка вылетела из руки, упала в лужу и с шипением погасла. - Сука! – прохрипел голос надо мной. Меня грубо схватили за волосы, приложили лбом о землю. Где-то я слышала окрики Оуэна и Мэрит, мой противник потянул меня на себя, сжав горло предплечьем, и как я ни старалась, закричать не могла. - Я получу хорошую награду за тебя. Я нелепо дергалась, чувствуя, что воздуха стремительно не хватает, что темнота леса становится все чернее. Так глупо погибнуть от рук каких-то охотников за головами, почти достигнув цели. Я почти потеряла сознание, когда хватка ослабла, а потом раздался звук удара, и мужчина заорал от боли. Я кулем повалилась наземь, с надсадным хрипом пытаясь вдохнуть воздух, царапая когтями землю, неуклюже пытаясь подняться. - Вилли! Ты чего, Вилли?! - Оставь ее, - хрипло произнес еще один голос. - Но Вилли! – спорил первый, - мы же договорились! - Оставь, я сказал, кое-что изменилось. К моему лицу поднесли факел, я зашипела от яркого света, зажмурилась, попыталась отползти. - Это точно ты, - произнес тот, кого звали Вилли. Я открыла глаза, посмотрела на мужчину передо мной. На вид ему было лет пятьдесят, волосы посеребрила седина, борода торчала неопрятными клочьями, на руке, сжимавшей факел, не хватало двух пальцев. Вилли проследил за направлением моего взгляда, коротко хохотнул. - Помнишь? И я вспомнила. Поняла, почему он кажется мне знакомым. Это один из тех разбойников, что пытались ограбить меня на пути в Камелот. - Решили подзаработать деньжат, - прохрипела я. - Это верно, - Вилли поднялся и протянул мне руку, - поднимайся. Я с опаской покосилась на его ладонь, но все же оперлась на нее и поднялась. - Сдадите меня канцлеру? – спросила, не зная, чего ожидать. - Нет, - Вилли выпустил мою руку - Но Вилли! – снова завопил его подельник. - Заткнись! – беззлобно бросил Вилли и снова обратился ко мне, - мы хотели. Но ты, - он ткнул мне в грудь покалеченной рукой, - не убила нас, оставила лекарства, тем самым спасла жизнь. Я должен тебе. Я тебя не сдам. Но ты должна знать, леди Гвиневра, по твоему следу идет очень много людей. Награда более чем щедра. Я нервно сглотнула. Я знала это и так, но столкнуться с этим воочию вовсе не то же самое, что думать и делать выводы. - Гвиневра! – из-за деревьев вылетел Оуэн с мечом наперевес, за ним неслась Мэрит, в ее руках было какое-то подобие кинжала. - Нет! – я буквально кинулась наперерез мужчине, - не надо! Оуэн замер. - Все…в порядке, - прохрипела я, - все…нормально. Оуэн ошарашено посмотрел на меня, едва удержал в руках меч, на лице магички не дрогнул ни один мускул. - Ты уверена? – спросила девушка, вскинув бровь. - Да, - кивнула я и повернулась к Вилли, - пойдемте к костру. Разбойник усмехнулся. *** Вилли и его друг по имени Кен промышляли разбоем на большой дороге. После неудачного нападения на меня возле Камелота затаились, лечили раны, раздумывали о том, куда уйти. - Уж больно приметным теперь я стал, - хохотнул Вилли, продемонстрировав всем руку, - Вилли Трехпалый. Ну а потом объявили о смерти короля, за голову сбежавшей леди Гвиневры была назначена награда. - Взять живой. Только живой. Говорят, канцлер Бедивер и сэр ле Фей никак не могут решить, кто же из них казнит вас лично, миледи, - подмигнул мне Вилли. Я вздрогнула, задышала часто-часто, Оуэн, сидевший рядом, слегка сжал мое плечо. - Что еще говорят? – спросил мужчина. - Ну, - протянул Трехпалый, - в Лондиниуме не очень верят в вашу виновность. Те, кто знал вас и Артура, те, кто не очень-то жалует канцлера. Говорят, что Скользкий поклялся убить канцлера и все семейство ле Фей, если с вашей головы хоть один волос упадет, леди. - Боги, - прошептала я, прикрыв глаза, - Билл. Меня затошнило от всего ужаса ситуации. Я вовсе не думала, что во все это еще и Уильям захочет вмешаться! Я мчалась спасать Артура, не очень-то задумываясь о тех, кого оставила позади. Удушливой волной окатило беспокойство за Блу и Кэт. Выстояли ли ребята? Или сейчас они в какой-нибудь сырой темнице? Искалеченные, испуганные, без надежды выбраться. Картинка была настолько живой, что я с трудом подавила панику, желание вскочить на ноги и мчаться обратно в Камелот, забрать ребят. Мелькнула мысль о том, что надо было отправить их к Биллу. Он бы не отказал мне, приютил их. Там бы они были в безопасности! Да чтоб тебя! Я резко поднялась на ноги, уставилась на восток, где алел рассвет. - Как вы нас нашли? – тем временем спросила Мэрит. - Как догнали? – в свою очередь поинтересовалась я. - Ну, - Вилли ухмыльнулся, - вы, конечно, молодцы, хорошо идете. Но я вырос в этих местах, знаю все тайные тропы, по которым можно сократить путь. - Сможешь нас провести к дольменам на востоке? – резко поинтересовалась магичка. - Э, нет, - поднял руки перед собой разбойник, - я не нанимался своей шкурой рисковать. - Я заплачу, - резко бросила я, оборачиваясь, пристально взглянула на Трехпалого. - При всем уважении, леди Гвиневра, - разбойник скептически посмотрел на меня, - ты без монеты в кармане, и это видно. - На востоке, рядом с дольменами мои владения, - я решила не обращать внимания на его грубость, - там наверняка есть что-то ценное. Ты получишь столько, сколько пожелаешь. Но вместо дня пути, я хочу добраться вдвое быстрее. - Зачем вам дольмены? – вдруг подал голос Кен, - это злое, страшное место. - Только для тех, кто не умеет себя вести подобающим образом, - раздраженно передернула плечами Мэрит. Я все смотрела на Трехпалого. - Так что? – спросила, - по рукам? Разбойник колебался, а я понимала, что рискую. Он мог завести нас в топи, в чащу, в пропасть, в лапы к разбойникам и людям Бедивера. Мог взять деньги, вернуться в Камелот и сообщить, где сейчас разыскиваемая леди Гвиневра. Но я всегда неплохо играла в кости, рисковала, шла ва-банк и частенько выигрывала. Но жизнь свою я никогда на кон не ставила. Хотя в сущности с той самой драки в подворотне со стражниками Вортигерна, когда я кинулась на подмогу ребятам, с того самого момента моя жизнь превратилась в риск, в непрекращающуюся игру в кости. - По рукам, - Трехпалый плюнул на ладонь, протянул мне руку. Так делали в иных трущобах Лондиниума, скрепляя договор. И это почти всегда было гарантией его нерушимости, гарантией честности сторон. Почти всегда. Почти. Я криво ухмыльнулась, плюнула на ладонь и пожала протянутую руку. Вилли бодро поднялся. - Нечего рассиживаться. Собирайте манатки. И в путь! *** Вид с вершины холма открывался просто потрясающий: зеленая долина, которую пересекала небольшая река, несущая свои мутные воды, а вдалеке, на возвышенности, каменный дом, окруженный невысокой стеной. И все это – мое. Я удивленно смотрела на долину, на дом, не совсем осознавая, что это принадлежит мне. Хотелось ущипнуть себя, убедиться, что это не сон. - Чего застыли? – грубо окрикнул Вилли, - вперед. И мы поспешили спуститься с холма, ведь находясь на нем, мы не только отлично просматривали всю долину, но и сами были мишенью. Меня только мучил один вопрос: как мы попадем в дом? Как убедим слуг, которые ни разу меня не видели, что я и есть леди Гвиневра. Я решила не высказывать своих опасений. В голову не приходили никакие идеи, поэтому я решила, что положусь на волю случая. Будь что будет. Мы подошли к добротным деревянным воротам, обитым железом. Пока я мешкала и собиралась с мыслями, Вилли громко постучал, а все еще недовольный Кен, услышав шаги во дворе, подтолкнул меня вперед. Остальные, словно нарочно, отступили чуть назад. Да чтоб тебя! Дверь медленно, словно в насмешку, словно специально, распахнулась. И челюсть моя упала. Во все глаза я смотрела на стоявшую передо мной женщину. - Салли?! - Гвин?! Мы воскликнули одновременно. Затем Салли вздрогнула и поспешно присела в реверансе, опустив голову. - Прошу прощения, леди Гвиневра! Я зависла на мгновение, а потом, грубо выругавшись, схватила подругу за плечи, поднимая, и крепко обняла. Оказалось, что через месяц после того, как я уехала из Камелота, а король пожаловал мне эти владения, он нашел Салли и предложил ей поселиться здесь в качестве управляющей. Салли, которая к тому времени, по меркам борделя была уже стара, чтобы работать в Доме Мадам, согласилась. Мадам Эртон отпустила ее, да еще и денег дала в дорогу. Впрочем, даже если бы этого не случилось, то Салли все равно была бы обеспечена – Артур был очень щедр. И теперь она жила здесь, вела хозяйство. И нет-нет да и смотрела в окно, надеясь, что на дороге появлюсь если не я, то хотя бы король в сопровождении свиты. - Я скучала, - произнесла Салли, когда мы остались наедине, разместив всех гостей по комнатам, - но и сюда доходят слухи, - лицо женщины стало жестким, - это правда? Я поджала губы, долгим взглядом посмотрела на подругу. - А сама как думаешь? – процедила. - Думаю, что это какая-то ошибка и путаница, но, - на глаза Салли навернулись слезы, - он, правда, мертв? - Нет, - покачала я головой, и лицо подруги просветлело, - но все очень сложно, Салли. Я здесь, чтобы спасти его. - Здесь? – удивилась женщина. - Все очень сложно, - повторила я, - если ты ничего не будешь знать, то… - Не смогу рассказать, если меня спросят, - понимающе кивнула Салли, едва заметно усмехнулась, - закон Лондиниума. Но твои спутники, им можно доверять? - Оуэну и Мэрит можешь доверять, как мне. С Вилли и Кеном будь осторожна, особенно с Кеном, - я сжала руки подруги, - Салли, мне нужно будет отлучиться на некоторое время. Потом, я надеюсь, что вернусь. Вернусь вместе с Артуром. Будь приветлива с моими гостями, но не забывай об осторожности. Если, - я тяжело перевела дыхание, - если через две недели я не вернусь, то… - Ты вернешься, - уверенно перебила меня Салли. Я грустно улыбнулась. Ее уверенность и вера в счастливый конец были поразительны для женщины, что в своей жизни в основном видела лишь грязь самого дна Лондиниума. - Хотелось бы мне в это верить, - пробормотала я. - Идем, - поднялась Салли, - я покажу тебе твой дом. Дом был трехэтажным и каменным, здесь было прохладно сейчас, и, я надеялась, не очень холодно зимой. Мы прошли по всем трем этажам, осмотрели комнаты и кладовые, заглянули на кухню и в погреб, в гостиную и даже в зал для приемов. Салли представляла меня слугам, которые смотрели с недоверчивым интересом, словно не веря, что я их хозяйка. Мне понравился большой двор, вымощенный каменными плитами, и конюшни. Конюх – крепкий мужчина средних лет – показал мне лошадей, которые имели вид ухоженный и здоровый. За домом, огороженные уже не каменным, а деревянным забором, располагались сад и огород, которые Салли продемонстрировала мне с гордостью, сказав, что занимается ими лично. Я с удивлением посмотрела на бывшую шлюху, никогда бы не подумала, что в ней есть страсть к садоводству. Но Салли светилась от радости, демонстрируя мне результаты своих трудов. Она говорила о доме с любовью. И я невольно проникалась этим же самым чувством, поймав себя на мысли, что вполне могла бы тут жить. И даже быть счастливой. Может быть, когда все это закончится, мне действительно стоит уехать сюда? Хотя бы на какое-то время, отдохнуть от всей этой истории. Мы вернулись в дом, где был накрыт стол для ужина, а Вилли, не дождавшись остальных, под неодобрительным взглядом Оуэна, уже что-то жевал. При нашем появлении стражник поднялся и низко поклонился, а Салли чуть покраснела. Я фыркнула и пригласила всех к столу. *** Восток едва-едва подернулся дымкой скорого рассвета, когда я встала в центр круга, очерченного дольменами. Я никогда не была чувствительна к магии и не особенно верила в мистику до истории с Экскалибуром, но в этом месте было…что-то, что заставляло говорить тише, отнестись с благоговением к древним камням, излучающим сверхъестественно тепло, даже сейчас, когда от утренней сырости по коже пробегали мурашки. Вчера после ужина мы с Салли перешивали мужские вещи, и теперь на мне были плотные штаны, рубашка и теплая куртка. Нашлись даже сапоги по размеру. За спиной – лук и колчан со стрелами, еще из оружия были засапожный нож и удлиненный кинжал на поясе, найти подходящий мне по весу меч нам не удалось, что мне расстраивало, я никогда особенно не была сильна в обращении с ножами и кинжалами. Но выбирать не приходилось, лучше так, чем совсем без оружия. В конце концов, со мной был верный лук, а это уже немало. Я натянула кожаные перчатки, сжала и разжала руки. Мэрит, не обращая на меня внимания, что-то шептала, прикрыв глаза. Вне круга стоял Оуэн, поглядывавший на меня неодобрительно. Вчера он снова предложил пойти со мной, я отказала. И сейчас стражник был мрачнее тучи. Не выдержав, я подмигнула ему и едва заметно ухмыльнулась. Мужчина в ответ закатил глаза. Солнце постепенно освещало холмы вдалеке, потом поползло по долине, заставляя росу на траве сверкать ослепительными огнями. Первые лучи коснулись камней, и по ним зазмеились узоры, полыхающие ярко-оранжевым огнем. Я ахнула. Мэрит раскачивалась в трансе, ее голос стал ниже и грубее, она словно напевала древнюю песню. Узоры полыхали, линии переплетались между собой, менялись, ползли куда-то, словно живые. От камней стал исходить жар. Я нервно сглотнула, ощутив, как похолодели кончики пальцев на руках, онемели ноги. А страх, которого я не испытывала все это время, скрутился тяжелым комком под сердцем. Я поняла, что дороги назад нет. Я осознанно пошла на этот риск, но желание выйти из круга, встряхнуть Мэрит, сбрасывая с нее магический транс, желание прекратить все это удушливой волной накатили на меня, обдавая ледяным холодом, несмотря на то, что в круге было жарко. По лицу ползли капли пота, я отерла лоб. И в этот самый миг, камни завибрировали, дрожь передалась земле, она вздыбилась, и я едва устояла на ногах. Ахнула невольно, осознав вдруг, что от страха у меня пропал голос. Песня Мэрит взмыла вверх, отражаясь от камней, а потом словно ударила меня, вышибая дух из легких. Перед глазами потемнело, все тело стало расслабленным и словно бы чужим. Голова закружилась, звуки отодвинулись на задний план, пока не затихли совсем, оставляя меня в пустоте. Все вокруг подернулось дымкой, поплыло, смазываясь в причудливый калейдоскоп цветов, лишь узоры перед глазами по-прежнему полыхали ярко-оранжевым огнем, тепло которого я все еще ощущала на коже. Мир вокруг завертелся, вызывая тошноту. По коже от ног побежали мурашки, вызывая онемение, охватили ноги, заставляя меня упасть на колени, добрались до груди, лишая дыхания, коснулись губ, оставили металлический и соленый привкус крови на языке, коснулись носа, лишая меня свежих запахов весенней травы и полевых цветов, прошлись по глазам, оставляя меня во тьме. Я закричала, но с губ не сорвалось ни звука. А потом сознание оставило меня.