***
Прошло двадцать лет… Двое рыцарей, сопровождаемые небольшим отрядом оруженосцев и слуг, ехали по широкой дороге, распростертой посреди необъятных полей. Они неспешно говорил о чем-то, пока не добрались до развилки. — Добрый человек — обратился молодой темноглазый рыцарь, лет двадцати, к одному из крестьян, что работали на полях — Не подскажешь ли нам, славным рыцарям Христа, не это ли те самые владения барона Реджинальда Фрон де Бефа? — Да, мой господин — ответил крестьянин и низко поклонился темноглазому рыцарю. — Благодарю тебя, да благословит тебя Пресвятая Богородица — ответил юноша и махнул рукой, отдавая сигнал оруженосцам и слугам ехать дальше. Рыцари поехали дальше, продолжая свой путь. Лишь к вечеру им ужалось добраться до замка барона. Молодой темноглазый рыцарь, облаченный в одеяния храмовника, как и другой, сопровождавший его, спешился и три раза протрубил в рог. Спустя время на башнях показалась стража. — Кто это там? Что за незваные гости на ночь глядя? — послышалось со стен. — Передай своему господину, дорогой Тибальд, что приехал его старый друг благородный рыцарь, сэр Бриан де Буагильбер, ныне магистр ордена Храма — выкрикнул молодой рыцарь, смеясь и по-видимому узнав стражника. — Господь милосердный! — воскликнул другой стражник — Это же господин Доминик вернулся! Господин Доминик вернулся! Крики тут же разнеслись по всему замку, а слуги уже спешили сообщить барону о приезде его старшего сына. Услышав такую весть, Фрон де Беф сам вышел встречать гостей во двор замка. Он шел навстречу своему сыну и другу, медленно спускаясь по каменной большой лестнице, держа на руках черноглазую девочку лет пяти с длинными вьющимися черными волосами. Малютка впервые видела сразу столько лошадей и вооруженных всадников. — Ну, моя красавица, принимай гостей, как положено хозяйке нашего дома! — улыбнулся Реджинальд и опустил малышку на землю. — Ну, же, Амалия! Девочка кивнула и смело вышла в самую середину двора, где спешивались всадники. Сам Фрон де Беф улыбался и смотрел, как его младшая дочь принимает гостей. — Добро пожаловать во владения барона Реджинальда Фрон де Бефа! Мы всегда рады добрым вестям и дорогим гостям! — сказала малышка и с достоинством слегка склонила голову в знак приветствия. Рыцари улыбнулись и встали на одно колено, тоже сделали оруженосцы и слуги в знак приветствия и почтения. — Благодарим тебя, благородная госпожа за милость и гостеприимство — низкий бархатный голос принадлежал Бриану де Буагильберу, который склонился и поцеловал малышке руку. — Позволит ли столь прекрасная госпожа быть ее рыцарем и сопровождать на ужин в ваш замок? — Как пожелает доблестный рыцарь — маленькая Амалия залилась краской, когда Буагильбер поднял ее на руки. — Как я рад видеть тебя, друг мой! — сказал храмовник, передавая отцу малышку. — А как я рад, сэр Бриан! — рассмеялся Фрон де Беф. — Мой олененок, пойди и скажи госпоже, что у нас гости и что ваш старший брат вернулся домой. — норманн поставил малышку на ноги и подтолкнул ко входу в большой зал. Амалия тот час же побежала исполнять просьбу отца. — Какая прелестная малютка — улыбнулся Буагильбер — Не боишься, что она заблудиться в многочисленных коридорах твоего замка? — Пусть привыкает к обязанностям хозяйки дома — ответил барон, рыцари обнялись и радостно приветствовали друг друга — Я вижу, ты решил меня порадовать и привез мне подарок. — Доминик, — обратился Буагильбер к рослому, крепкому темноглазому юноше. Молодой рыцарь поклонился и преклонил одно колено перед Фрон де Бефом — Встань, сын мой! Добро пожаловать домой! Мать заждалась тебя, какой ты стал… Ах, ты, черт возьми… Шесть лет тебя не было… — барон крепко обнял старшего сына. — Моя кровь…***
Войдя в большой зал, Буагильбер, сопровождаемый бароном, увидел дубовый длинный стол за которым сидели самые верные люди барона, а также четверо рослых черноглазых молодых юношей с чуть вьющимися темными волосами. — Брат! Наш брат! Наш Доминик вернулся! — выкрикнул один, очень крепкий парень лет семнадцати. Он выскочил из-за стола и кинулся к старшему брату, обнимая молодого рыцаря и заливаясь задорным смехом. — Что же, сэр Бриан — сказал Фрон де Беф, не скрывая определенной гордости — С моей младшей дочерью ты уже познакомился. Пора представить тебе моих сыновей. При этих словах, остальные трое юношей поднялись из-за стола. — Это мой средний, Раймунд — продолжил Фрон де Беф, представляя сыновей по очереди — Он уже стал рыцарем, благодаря верной службе при королевском дворе. За то, что Раймунд храбро сражался, король пожаловал ему земли и теперь, он сам господин и хозяин. Приехал повидать меня и огласить будущую помолвку. Наш красавец уже просватан к дочери Амори д’Ор, ты его знаешь. Молодой рыцарь и впрямь был хорош собой, широкоплеч, статен и силен, но его лицо избороздили несколько шрамов, что свидетельствовало о том, что Раймунд, несмотря на свой молодой возраст уже побывал в нескольких сражениях. — Тибо и Готье также состоят на королевской службе — говорил Реджинальд, посмеиваясь и кивая в сторону сына, который настолько рад был видеть старшего брата, что не отходил от Доминика ни на шаг. — Но Готье, только собирается получить свои золотые шпоры. А Тибо слишком много проводит времени за книгами, будто монашка! — Какие у тебя славные и красивые сыновья. Статные, крепкие как дубы. И один другого краше, будто картины расписаны, и кого-то они мне очень напоминают — сказал Буагильбер, пристально поглядев на своего друга. — Прошу к столу — ответил барон, улыбаясь. — Моя жена спуститься чуть позже, наверняка укладывает малютку Амалию в постель. Братья тут же окружили старшего брата и спрашивали на перебой о его подвигах и обетах, что дают рыцари оредна Храма. — Твой сын стал рыцарем Храма — говорил Буагильбер — Он доблестно сражался со мной бок о бок в Палестине, я могу смело тебя заверить, что последние сражения остались за нами лишь благодаря Доминику, его мужеству, храбрости и умению сражаться. Через два-три года он станет прецептором. Одним из самых молодых в нашем ордене. Но почему ты загрустил? У тебя такие чудесные сыновья и прелестная маленькая наследница рода Фрон де Бефов. — Только теперь я вижу, как ошибался — тихо ответил барон, глядя на своего старшего сына и то, как остальные его сыновья с замиранием сердца слушают рассказ Доминика. — Он стал бы наследником всех моих земель и управлял бы всем крепкой и уверенной рукой, а теперь… Став храмовником, он никогда не сможет стать господином на своей земле. — Не печалься, Реджинальд, он стал отменным воином, рыцарем, как ты того и хотел — ответил Буагильбер, похлопывая своего друга по плечу. В это мгновение взгляд Бриана застыл — на пороге большого зала появилась госпожа дома. Храмовник невольно залюбовался вошедшей в зал женщиной. Она шла так тихо, словно не касалась пола, а ее хрупкая фигура, на удивление, осталась прежней, темные большие глаза сверкали, а высоко поднятая изящная головка была украшена тонкими нитками жемчуга. Темные с редкими светлыми прядями волосы были уложены крупными локонами и переплетены такими же жемчужными нитями, а на ее шее, поверх темно-зеленого платья, расшитого золотыми цветами, красовались те самые изумруды. — Амира… — невольно вырвалось у Буагильбера — Значит, твоя прекрасная сарацинка все же согласилась разделить свою жизнь с тобой, друг мой. — Да, она согласилась подарить мне не только детей, но и сделать меня по-настоящему самым счастливым. Когда-то давно, я по своей горячности, чуть было не продал свое собственное счастье… — сказав это, Фрон де Беф поднялся со своего места и направился к жене, протянув ей руку. После ужина и долгих разговоров, все разошлись спать. Не спалось лишь одному в эту ночь — Бриану де Буагильберу. Отведенная ему роскошная комната выходила окнами в сад и храмовник решил поглядеть на звезды и ночное небо. Налив себе немного вина, рыцарь отворил окно. Взгляд его невольно упал в сад. Там посреди деревьев, в ночной тишине он заметил две фигуры, это была Амира и Реджинальд. Ночная прогулка была вовсе не первой для них. Фрон де Беф говорил что-то на ухо своей супруге, заключив ее в свои объятия, а та улыбалась и немного смущалась. Вдруг храмовнику вспомнилось все. То, как он и Реджинальд были в крестовом походе, как везли богатую добычу и полные трюмы пленников, как барон решил оставить сарацинку у себя. И то, как сам храмовник чуть было не испортил все дело. Бриан вспомнил и другое, сколько этим двоим пришлось пережить… Теперь они наконец-то обрели то, что так долго искали. Буагильбер продолжал наблюдать за Амирой и Фрон де Бефом, отпивая вино медленными глотками из своего кубка. Барон и его жена стояли обнявшись, словно застыв в ночной тишине. Лишь тихий шелест деревьев, да легкий ночной летний ветерок нарушал спокойствие. Они стояли подобно единой мраморной скульптуре. Тонкая фигурка сарацинки и мощная, возвышающаяся будто скала, фигура барона, их переплетенные руки, их темные глаза, устремленные куда-то в даль в едином направлении — все это казалось храмовнику таким необычным, особенно сейчас, в ночной тиши, когда только звезды и луна могли видеть их. И действительно, в эти мгновения, сэр Бриан де Буагильбер, самый мужественный и отважный боец ордена Храма, наблюдал самое загадочное и непостижимое — то чудо, что делает человека по-настоящему счастливым — любовь. " — Слава богу, — подумал про себя Буагильбер и улыбнулся, допивая вино. — Ты наконец-то счастлив, друг мой, слава богу…». Конец