- быть может, однажды, ты узнаешь вкус любви. и тогда, я надеюсь, он будет настолько горьким, что скрутит тебе язык.
Юнги нравится та жизнь, которой он живёт и ему откровенно похуй, что о нём говорят и о чём перешепчиваются за его спиной. Ему едва ли не приписывают статус сексуального маньяка, но это слишком льстиво для Мина, он просто Дон Жуан двадцать первого века. И никакого командора на него пока не нашлось. Мин Юнги пьёт виски по пятницам и субботам, наливает мартини в высокие бокалы с оливками, которые сжимают наманикюренные пальчики, заставляет соседей материть его и стучать в стены (когда его вообще заботило общественно мнение?) и со скандалами выставляет новых (уже бывших) подружек по воскресеньям. Обладатели трёх квартир напротив и по бокам уже выставляют на сайтах объявления о сдаче и продаже. Так существовать дальше невозможно. Мину всё равно, какого цвета волосы у девушки, с которой он пьёт сегодня, ему всё равно какой вкус у её помады и есть ли она вообще, всё равно всё перекрывает тошнотворная клубная музыка и испарения абсента в спёртом воздухе. Они все разные и одновременно такие похожие, что их лица сливаются в одну размытую панорамную фотографию. Юнги на лица и не смотрит особо, только если на губы - достаточно ли они пухлые или тонкие, бледные. Он никогда не дарил цветы, потому что непонаслышке знает насколько больно получить букетом алых роз по лицу и стать с ними одного цвета. Ему достаточно царапин от тех самых нарощенных, неоновых, матовых и сияющих ногтей на бледной, нетронутой загаром кожей. Причём иногда бывает непонятно, какие от страсти на смятых в комок простынях, а какие от утренней ревности и криков "как ты мог так со мной поступить, мудак!". Действительно, как же Юнги мог забыть, они же все такие исключительные, особенные и секс с ними настолько прекрасен, что этого достаточно, чтобы вскружить Мину голову и привязать к себе, как ручную собачонку. Юнги смеётся, хохочет и вытаскивает очередную "единственную" на лестничную. И не важно - успела она нацепить свои блестящие и короткие шмотки или нет. Всё равно все соседи уже съехали, дружно прокляв Мина и теперь выслеживая доверчивых иногородних студентов, которые по ночам всё равно не спят. - И долго ты так будешь? - Намджун привычно и даже не глядя передаёт Юнги лёд из формочек, которые регулярно ставит в рабочий холодильник. Он смотрит не с осуждением, скорее с жалостью, от которой старший только отмахивается, принимая охлаждающее и прикладывая к выцветшим от постоянного использования краски волосам. - Пока ту самую не найду. Скорее всего навсегда, - Мин просто пожимает плечами и разминает хрустнувшую шею. Он на самом-то деле и не стремится к каким-то поискам, у него нет идеала, который бы он выискивал среди разноцветной, бьющей по глазам и сажающей зрение своим неоном, толпы, ему просто нужно наполнять чем-то высушенное депрессиями и лекарствами сердце. Даже если выжимать это приходится из страсти и похоти клубных девиц, даже если где-то внутри у Юнги это вызывает только отвращение. Отмирающие клетки подпитываются чернотой стерв и невинностью доверчивых студенток, но Мину этого мало. Он просто жалкий вампир, ничтожество. - Сколько девушек в общей сложности уже готовы подсыпать тебе мышьяк в пиво? - Ким иногда действительно беспокоится за здоровье своего близкого друга. Женщины слишком мстительны, когда им это нужно и Юнги реально нужно повнимательнее следить за тем, что он ест и пьёт. - Приблизительно тридцать семь. А может и все сорок. Я не веду список. Хотя это неплохая идея. Его сегодняшняя золотая рыбка с тремя желаниями - угостить коктейлем, погладить по бедру и переночевать у тебя", попавшаяся на удочку кошачьих глаз, очень горяча и Юнги даже не приходится тратиться на три шота. Она готова уже после первого и как же кстати приходиться кожаная куртка, на которой не остаются отпечатки ярко-алого тинта. Эта красотка нетерпелива настолько, что сама набрасывается, стягивает кожанку с худых плеч и пытается запустить игривые пальчики под пряжку тяжёлого ремня, что неимоверно веселит Мина, которому в этот вечер даже виски со льдом не лез в горло, а потому у его тонких губ естественный привкус ментоловых сигарет и леденящей язык жвачки. Секс прямо в подъезде - это довольно необычно, интересно, Юнги ещё не пробовал, а потому с готовностью подхватывает смеющуюся девушку, чьё имя так и не запомнил, под бёдра и впечатывает в соседскую дверь. Та визжит и цепляется в него с такой готовностью, что, кажется, вспарывает футболку насквозь. Мин в наказание вгрызается в приоткрытые губы, отнимает последние крупицы сбитого дыхания и совсем не слышит шагов за своей спиной. - Простите, вы не могли бы оставить в покое дверь моей квартиры? Холодный, низкий женский голос отрезвляет итак не пьяного Юнги, дёргает назад и влепляет пощёчину. Девица на его руках, недовольная прервавшимся процессом, выглядывает из-за его плеча, шипит и спрыгивает на ноги, перехватывая свои яркие туфли с бантами и высоченными шпильками. Только невысокой девушке с взъерошенными серыми волосами и прямой чёлкой абсолютно не до красотки, зло косящейся в её сторону. Она смотрит только в суженые кошачьи глаза. - Неужели кто-то уже заселился? Должен предупредить, что вы будете регулярно не высыпаться, - Юнги доставляет неимоверное удовольствие улыбаться в это милое, детское лицо с очень взрослыми глазами и длинными стрелками. Незнакомка вдруг криво зеркалит его ухмылку. - Я страдаю от бессоницы. Ещё люблю тяжёлый рок. Не спокойной ночи даже не пробуйте стучать в стены. - Вот так сюрприз с характером, - под нос себе хмыкает Мин, совсем забывая о той, кого привёл с собой и кто возбуждал его ещё пару минут назад. Однако девушке это быстро надоедает и она разворачивает к себе Юнги, вовлекая в глубокий поцелуй и возвращая к себе внимание. Он покупается, но когда прикрывает веки, входя в поддатливое и влажное тело, почему-то видит во вспышке тёмные серые глаза с зелёными вкраплениями, подёрнутые странной дымкой. Мин таких никогда не видел. Его сегодняшняя соседка по кровати уже обречена на утреннее изгнание. Но она слишком темпераментная и это злит невыспавшегося Юнги ещё больше, новая соседка за стенкой обещание сдержала и действительно слушала тяжёлый рок до пяти грёбаных утра. Сейчас же у Мина развилось подозрение на то, что его барабанные перепонки истончились настолько, что каждый вопль истеричной девицы, натягивающей своё пайеточное платье резал уши настолько, что он даже не мог разобрать отдельных слов. Но общий посыл был ясен и без уточнений. - Секс с тобой не был чем-то особенным, - равнодушно бросает Юнги, накидывая рубашку и выуживая из заднего кармана джинс новую пачку ментоловых сигарет. А потом медленно вытирает лицо широким рукавом, потому что девица в него плюнула, требуя хотя бы денег на такси, потому что трястись в автобусе ранним утром было слишком низко для её достоинства. Что же она о нём забыла, когда вешалась на Мина в клубе? - Здесь метро недалеко. На нём поедешь, - он не желает дальше слушать её визги, которые травмируют его больной мозг и одним движением выставляет за дверь. Что она там орёт дальше и пинает его дверь каблуками, Юнги уже не обращает внимания и идёт на общий балкон. Курить в квартире он не любит, а стресс как-то сбросить надо. В этот раз секс не помог и не дал густой алой эссенции, которой он подпитывал загнивающее сердце. Видимо, придётся возвращаться к схеме с вскружением головки очередной наивной и мечтательной художницы или официантки. - Терпеть не могу ментол. Выдыхайте в другую сторону. Балкон встречает его не дружелюбно. Незнакомка с пепельными волосами и глазами цвета мокрого асфальта косится в его сторону, окидывает незаинтересованным взглядом, никак не выделяя голый торс, и отворачивается к просыпающемуся Сеулу, находя сигарету в своей руке гораздо более привлекательной. - От такой приторности у тебя рано или поздно закружится голова и ты свалишься вниз. Не доставляй дворникам лишних хлопот соскребать тебя с асфальта. - Виноград не такой уж и сладкий, - с ней почему-то нет никакого желания флиртовать, хочется просто говорить и чтобы она подольше смотрела вот так, своими глазами непонятного оттенка. Юнги даже имени её не знает, он знает только то, что она странная (нет, ну вы встречали людей, которые курят виноградные сигареты?), а ещё у ней очень тонкие, стройные и длинные бледные ноги, который торчат из-под огромной чёрной футболки с рок-группой середины 90-хх. - Мин Юнги. - Хреновое название для сигарет. Лалиса Манобан. - Не выговоришь. - Вот и познакомились, - губы и щёки у неё просто феноменально пухлые для такого худого телосложения и в целом болезненного вида, но быстрая улыбка выглядит...красивой. Юнги замечает, что замёрз, только когда девушка незаметно выскальзывает с балкона в свою квартиру.лалиса манобан
Мин впервые запоминает имя сразу, с первой попытки и без просьбы повторить. Проговаривает про себя несколько раз, свыкаясь с непривычным звучанием и тем, что оно явно иностранное. Ему даже становится интересно из какой страны эта девушка, потому что её корейский звучит идеально, без единого акцента и неточности. Юнги, пока ехал в такси на работу, изучал соцсети, пролистывал профили и всё-таки ухитрился найти ту, что искал. Девушек с таким именем было не так уж и много, а если совсем точно, то вообще одна.lalalisamanobannn
Он узнал её, даже не посмотрев на ник. Просто по глазам. На аватарке у неё были только глаза, а всё остальное лицо было прикрыто рукой. Намджун так и застал его, с телефоном в руках и этой фотографией на весь экран, усмехнулся про себя и откашлялся, обозначив своё присутствие. Мин чуть свой смартфон не уронил, перепугавшись, как школьник, которого родители застали за компьютером с включенным порнофильмом и пачкой бумажных салфеток, а потом отчаянно постаравшись вернуть себе серьёзный и уверенный вид. Джун бы и поверил, если бы подобное не столь сильно не соответствовало обычным привычкам Мин Юнги. А ещё запаху ментоловых сигарет примешивался едва уловимый оттенок винограда. - Такие интересные глаза. И фотография профессиональная, обработка, cветокоррекция... Твоя знакомая? - Намджун не был бы Намджуном, если бы сначала не прощупал почву, а уже потом издевался в своё удовольствие. - Новая соседка по лестничной клетке, - буркнул Юнги и потянулся заваривать себе самый крепкий американо из всех возможных вариантов. И никакого сахара. - Она действительно профессиональный фотограф, - Джун в это время уже успел уютно расположиться за барной стойкой со своей любимой огромной красной чашкой капучино с лавандовым сиропом. Он едва не опрокинул стул, когда садился и пару раз чуть не сбил ногой табуретку, устраиваясь поудобнее. Иногда Джун забывал какими габаритами обладает. - Это она тебя так ночью вымотала? - обычно Намджун старался не копаться в личной жизни друга, потому что не имел привычки копаться в чужом грязном бельё, а его количество и Мина просто зашкаливало, но сегодня был совершенно другой случай. Юнги (впервые на памяти Кима) рассматривал страницу девушки, c которой (как думал младший), он провёл ночь. А уж не заметить практически синие круги под мрачными глазами Мина было вообще невозможно. - Фактически, можно и так сказать, - Юнги грохнул об стол чашку с дьявольски крепким кофе, у Намджуна аж скулы свело, и залез на высокий барный стул. - Но стоит уточнить, - он задумчиво поболтал ложкой и постучал ей об край, вперив взгляд невыспавшихся глаз в подавившегося своим капучино Джуна, - я не спал с ней. А не спал эту ночь я потому, что этому профессиональному фотографу очень нравится тяжёлый рок и.... Намджун рассмеялся. Он смеялся, отплёвываясь от лаванды и зажимая нос салфетками. Смеялся и никак не мог успокоиться потому, что Юнги слишком смешно злился, оправдывался и пытался достать Джуна ложкой. Желательно, ей же и убить. Но Намджун продолжал ржать как конь и никак не хотел умирать по собственной воле. - И как же её зовут? - к Намджуну возвращается голос, но не сразу и иногда переходит в несдержанное икание. - Хочется знать имя этой героини. - Лалиса Манобан, - Юнги ухитряется залпом допить американо и ответить на вопрос друга настолько злобно, что будь на месте Джуна кто-то более восприимчивый - мигом бы превратился в кучку пепла. - Вот ты и прокололся во второй раз, - раньше Мин думал, что один на такую улыбку способен (теперь ещё и эта Лалиса вчера на лестнице смогла). - Раньше не запоминал даже имён тех, кого целую неделю уламывал. Как ты ещё раз сказал? Ла-лалиса Манобан? - Джуну, несмотря на неплохие лингвистические способности, приходится приложить силы, чтобы правильно выговорить иностранное имя. - Она тайка? - Скорее всего, - бурчит Мин, тайком поглядывая в телефон, чтобы удостовериться. Действительно, тайка. - С иностранками у тебя ещё не было? - поддевает Намджун, а Юнги неимоверно хочется огрызнуться и сказать, что Лалиса..не такая? От подобного осознания накрывает покруче, чем от американо. - Она не в моём вкусе, - только и находит, что сказать Юнги, буквально отвесив себе хороший такой пинок, чтобы не ляпнуть лишнего. - И всё-таки довольно необычное имя, - Намджун поднял свою чашку повыше, задумчиво вгляделся в собственное отражение и снова перевёл взгляд на всё ещё недовольного Юнги. - Раз тебя она не интересует, может тогда меня познакомишь? - Мину приходиться ловить собственные бровь где-то в районе чёлки и только он раскрывает рот, чтобы ответить что-нибудь ехидное, Джун быстро перебивает его. - Ну а что? Красивая девушка, мне нравится такой типаж. Судя по её постам - она лингвист. А этот факт даёт ей ещё плюс двадцать очков привлекательности и... - Обойдёшься, - Юнги ударяет по столу с такой силой, что подпрыгивают и чашки, и сам Намджун, едва сдерживающий так и растягивающую губы улыбку. Всё-таки хорошо, что Мин иногда забывает о том, что его младший коллега по второму профильному образованию - не практикующий психолог. - Мин Юнги? Добрый вечер, вы что-то хотели? - Лалиса стоит на коврике босиком, в огромной, не раз стираной, жёлтой футболке на голое тело, на котором ещё блестят капли воды. Девушка только-только вылезла из ванны и теперь придерживает одной рукой полотенце на голове. Она очень бледная, весь рисунок вен и мельчайших капилляров можно проследить на её коже. Под глазами, при тусклом освещении подъезда кажущиеся почти карими, залегли серые тени. У Юнги это усталое лицо на пару секунд выбивает из головы то, ради чего он и пришёл. - Юнги? - Ты свободна завтра вечером? - Мин не привык к долгим прелюдиям, он предпочитает сразу переходить к цели разговора. Лалиса опирается бедром о дверной косяк и вытирает ладонью остатки воды с сильно выступающих ключиц. Она пристально всматривается в лицо Юнги, а потом опускает глаза. - Я не могу принять ваше предложение. Лучше бы вам уходить, - Манобан уже собирается захлопнуть входную дверь, но откровенно растерянный Мин успевает подставить кроссовок и не дать соседке скрыться в квартире. Ему вот так ещё никогда не отказывали, поэтому и хочется получить более подробные объяснения. - Почему же мне лучше уйти? - Юнги пытается поймать отчаянно бегающий взгляд до этого такой уверенной Лалисы. - Что тебя так во мне напугало? - девушка вдруг неожиданно поднимает на молодого мужчину глаза и того аж передёргивает. На длинных чёрных ресницах блестят слёзы. Юнги отступает назад, выпуская дверь, но Лалисы уже не захлопывает её, бессильно повисая на ручке. Её бледность уже перетекает в подозрительно трупную. - С тобой всё в порядке? - Со мной всё хорошо, - девушка выпрямляет спину и усилием воли сгоняет с лица голубоватый мёртвый отсвет. Тонкие худые пальцы мнут желтую, хлопковую ткань, - вряд ли вы поймёте меня, - Лалиса слабо улыбается и виновато пожимает плечами, пытаясь вернуть себе более менее устойчивое положение и встать так, чтобы не сильно дуло по ногам. - Вам бы правда лучше остаться со мной просто соседями, так будет гораздо проще и... - А какая мне разница, как будет проще? - грубовато обрывает её Юнги. Лалиса опускает глаза. - Да и хватит этого "вы", чувствую себя древним стариком. Всего одно свидание. Я не так много прошу. Тем более, пока не получу желаемое, я всё равно не отступлюсь, - он ухмыляется, всеми силами отводя взгляд от стройных ног, выглядывающих из-под футболки. Честное слово, одна прогулка, кого он хочет этим обмануть? Об этой Лалисе он будет думать ещё ой как долго. - Не очень-то я подхожу под тот типаж, который наблюдала тут при нашей первой встрече, - явно предпринимает последнюю попытку отвертеться девушка, вернув себе человеческий вид и розовато-персиковый цвет губам. Юнги усмехается, прекрасно понимая, что этот раунд он уже выиграл. - Необходимо разнообразие и.... - Не люблю ловеласов и бабников. Из тебя бы вышел прекрасный Дон Жуан, - Лалиса захлопывает дверь с той самой зеркальной усмешкой, которая так зацепила в первый раз Юнги, едва не прищемив ему самому нос и краешек летних кед. - Какого...? - Мин поражённо смотрит прямо перед собой, буквально охреневший от того, насколько неожиданно и резво рыбка сорвалась с крючка. Он же буквально был уверен в своей победе, а тут... Юнги пинает свою входную дверь и зло тянется за пачкой сигарет, обещая себе, что всё-таки добьётся этой невозможной, странной соседки по лестничной клетке. В конце концов, трудно не пересекаться с человеком, с которым у вас общий балкон, а вы оба любите выкурить по сигаретке. Лалиса кутается в огромную рубашку, выглядывая на балкон, чтобы удостовериться, что там никого нет. Ей ужасно холодно, хотя на улице под двадцать градусов тепла, но девушка уже привыкла к своему состоянию. На лоджии никого нет, если не считать огромный букет полевых ромашек с жёлтыми хризантемами, к которому прикреплена записка, написанная аккуратным и уборчивым почерком. Девушка не удерживается и осторожно поднимает его, вдыхая крепкий запах пыльцы, забивающий лёгкие. Она очень давно не получала цветы, да и никогда особо не любила заставлять ими все комнаты. Лалиса держала у себя только одну постепенно загибающуюся орхидею. Но этот букет взяла, сорвав записку и жадно, ругая саму себя, вглядываясь в ровные строки.привет, лалиса. понравился букет? думаю да. я узнал, что тебе нравятся полевые цветы. вот эти ромашки очень похожи на тебя. только они гораздо нежнее. почему же ты такая жестокая ко мне? мне нравится играть, но не таким образом. что же тебя так напугало, лалиса?
Пальцы сами по себе, нервно тянутся за виноградной сигаретой, а губы шевелятся, словно пытаясь что-то сказать. Девушка садится прямо на пол, благо она заранее постелила на своей половине коврик, и обнимает огромный букет, затягиваясь своей любимой сигаретой. Ей нельзя сближаться с людьми, Лалиса не просто так переехала из любимого Бангока, не просто так бросила всех, толком не объяснившись и не попрощавшись. На неё сейчас обижены и сердиты (справедливо) многие её друзья, знакомые и даже родители. А тут этот Юнги... Лалиса не думала, что этот ловелас, не очень спортивного телосложения, но с магнетическими кошачьими глазами, и с тягой к красивым, очаровательным и страстным девушкам (она же себя ни к одной из этих категорий не причисляла) будет интересоваться ей. Она просто хотела жить тихо. Задумавшись и уйдя в себя, девушка едва не роняет сигарету, когда хлопает соседская балконная дверь. Юнги тихо останавливается возле неё, смотрит сверху вниз и опускается рядом с ней, подогнув под себя ноги. Лалиса оглядывается на него, раздумывает встать или нет, но потом просто остаётся, жмуря глаза от яркого весеннего солнца, решившегося в самый подходящий момент выглянуть из-за туч. - Как тебе? - тихий вопрос Мина разрезает тишину. - Что именно? - Лалиса тушит сигарету о стеклянную пепельницу и босой ногой отодвигает её подальше. - Всё. Записка, букет. - Как пристально надо изучать соцсети, чтобы узнать о любимых цветах девушки? - Это занимает довольно много времени, но я всегда знаю, что именно ищу. Может, попробуешь с ментолом? - Слишком холодно, спасибо. - Так чего же ты боишься, Лалиса? Мне показалось... - Тебе показалось. Я не против отношений на неделю, это внесёт какое-то разнообразие и может... - Я не хочу на неделю. - Что? - девушка отрывается от букета, в который зарылась носом, и с непониманием в серо-зелёных глазах поворачивается к задумчиво затягивающемуся Юнги. - Я хочу надолго. Хочу свежезаваренный кофе по утрам и прогулки по вечерам. Только недавно это понял. Слишком нетипично для меня, слишком лично и сложно, но я хочу попробовать. - Почему именно со мной? Мы толком и не знакомы, не друзья, знаем друг друга неделю, - Юнги снова видит этот страх, мертвенную бледность и дрожащие пальцы, из которых вываливаются белые ромашки. Лалиса опускает голову, прикрываясь упавшими вниз золотистыми волосами, и подносит подрагивающую руку к лицу. - А кто-то вообще может знать ответ на этот вопрос? - Плохое решение, Юнги. Я говорю это не просто так, честное слово, и... - Лалиса прерывается, замирает, сгибается пополам и зажимает рот, через бледные скрюченные пальцы проступает тёмная кровь. Букет откатывается в сторону, а Мин кидается к трясущейся девушке, в непонятном порыве прижимая к себе. Лалиса затихает спустя мучительную минуту, которая кажется целым часом. Юнги позволяет ей отстранится, когда ту перестаёт бить дрожь и она более менее успокаивается. - С тобой всё в порядке? Лалиса, что это было? - девушка утирает губы краем рукава рубашки, стирая с них остатки подсохшей крови, и пытается как-то жалко улыбнуться. Теперь рассказать всё придётся, грёбаный приступ. - У меня последняя стадия острой лейкемии, запущенная форма, такую уже поздно пробовать лечить. Я переехала из Таиланда, потому что не хотела умирать на глазах родителей и делать больно друзьям. Очень скоро меня не станет, поэтому я и не хочу отвечать кому-то взаимностью, делать больно, - Юнги снова не даёт ей договорить, вновь утыкает макушкой себе в плечо и запускает в золотистые волосы свои похолодевшие пальцы. Он закрывает глаза, глубоко вдыхает и вдруг вспоминает слова Намджуна, снова начитавшегося чем-то глубоким и психологическим, что он, Юнги, по своей психологической натуре и характеру обречён быть один. Всегда один. - Мне всё равно. Я готов насладиться даже крупицами, пока они есть. - Умирающая девушка в послужном списке Дон Жуана? - пытается усмехнуться уголком дрожащих от слёз губ Лалиса. Юнги смотрит в её бледное лицо несколько секунд, потом наклоняется и целует, слизывая шершавым языком остатки горечи и соли. Это и есть его уникальный подход, уникальный способ найти ответ на любой вопрос и выход из любой ситуации. Девушка поддаётся, Лалиса слишком устала бояться и сбегать. Тем более сейчас её поймали. Она предупреждала, она просила, но Мин сам решил подписаться на это. - всё будет хорошоюнги знает, что остается один. знает, на что подписывает себя этой странной, непонятной для самого себя влюблённостью. у него ещё будет возможность порыдать на плече намджуна и поорать на этот несправедливый мир.