Сад кроветворения

Будучи на больничном, жертва обстоятельства не остаётся в одиночестве под присмотром Канато друг против друга, держась за его руку, скрестив пальцы с его пальцами, но ему этого недостаточно. Он по-прежнему не скрывает лик сожаления, предвещающее нечто нехорошее. Та по-прежнему одета в платье и лежит поверху постели не переодевшись, духовно потеряла своё место и цель в существовании этого мира и не представляет как всё сложится сначала, коль всё ещё жива. Сконцентрировав сознание из небытия, решается развеять слепоту поговорив с партнёром об этом, пока вдруг приступ жара снова не начался. –Что же теперь будет? – спросила она. –Будут проблемы. Я знаю. –…. – посмотрев на него, вспомнила о его назойливых братьях. – Понимаю. Они ведь думали, что я умерла. Даже не знаю как на это отреагируют. –Естественно, они разозлятся, что мы их обманули. –Почему… разозлятся? Я им не нужна. –Разозлятся на меня. Не на тебя. –То есть? За то, что нарушил их доверие к тебе? –Верно. –…. – это тоже понимает в каком он теперь положении. – Но… всё равно им не зачем к тебе таить злобу из-за меня. Это глупо. –Ты кое-чего не понимаешь. Они будут преследовать тебя. Ты им интересна. А любопытство вампира выходит за рамки приличия. –О чём ты говоришь? Но их прервало распахивание двери к приходу Рейджи, вооруженный пипеткой, пробирками и осколком медицинского металла. Хитоми не вставала и тот заставил, чтобы подала ему руку и мог уколоть осколком об её палец до крови, и набрать пипеткой в стоячие пробирки. –Мне нужно изучить реакцию твоей крови, чтобы изготовить лекарство специальное для тебя. – объяснил он. –Мм. Звучит как алхимия. –Так оно и есть. Но химия будет куда эффективней. При виде этого металла пациентка с отвращением отвернулась, чтобы не видеть как сделают надрезной укол. Поступила на миг резкая острая боль в пальце, будто в мозгу сверкнула молния. –А что со мной произошло, вы знаете? – спросила она, пока пипеткой высасывают кровавые капельки. –Всего лишь лихорадка. Что-то вроде обострённой непереносимости. –"Непереносимости"… чего? –…. – взглянув на Канато, говорит ей не напрямую. – Это я и собираюсь выяснить. Хитоми, заметив взгляд Рейджи, последовала за ним и без задних мыслей тоже посмотрела на фиолетовласого, будто это поможет понять почему тот перевёл взгляд на него. Сам Канато таил ясное понимание от слова "непереносимость", как нечто разочаровывающее. –Пока полежи до завтра. – наказал после взятой пробы. – Нужно время для твоей поправки. –Ладно. –Если симптомы проявятся, выпей это. – указал на таблетки рядом со стаканом недопитой воды на комоде у кровати. На этом знаток химии оставил их и продолжил заниматься исследованиями. –Ты об этом говорил? – неоднозначно спросила его, рассматривая свежий порез на своём пальце. –…. Он обещал, что с тобой будет всё в порядке. –Это облегчает. –Угу. Не такой вечер себе представлял, когда будем вдвоём. –Если честно, у меня того же мнения. Канато тоже присмотрелся на её палец, без спроса взял её руку, преподносит себе в рот и зализывает рану. Хитоми смутилась до дрожи, что прикрыла разинутый от удивления рот другой рукой. Как почувствовала движения его скользкого языка, старается держать себя в руках как бы не начать биться в конвульсиях. Но вдруг осознала, что ему не стоит этого делать и выдаёт голос, но не вырывает руку. –Стой! Я же чем-то болею! Вдруг отравишься? –…. – вынул изо рта её палец и говорит. – Ну и пусть. Не тебе одной страдать. –Не нужно! – пытается оттянуть от него руку. –Тебе всё равно нужно рану обработать. Моя слюна с этим справится. –Да? Тогда почему это не сделал Рейджи? Я в смысле… использовать это-о… как его там… эм…, а! Антисептик! –Я думаю у него кончился. –Думаешь? –Вроде обработал. Или может ещё немного зализать? –Нет. И так хорошо. –Тебе не нравится? –…. – от его слов снова засмущалась, что не знает что сказать. Вдруг бесцеремонно вторгается через дверь знакомый притворно-ласковый голос. –Держите меня семеро~о! Не верю своим глазам! – входит и идëт ближе. – Неужто произошло некое волшебство, что из преисподней вернулась наша противная Сашими~тян! –«Только не он» – подумала про себя она при виде его типично пристального взгляда самоуверенного льстица. –Ну-ну, ты ещё и в платье одета. Как роскошно~о. – переместился сразу на её кровать в еë сторону и лёг на бок, опираясь головой на руку. – Ну, расска~азывай, где ты была~а? Где ты пряталась, чтобы спрятать арома~ат? Канато-кун вроде из тебя фигуру сделал. Или я чего-то не понима~аю? – и уставился на него. Канато нахмурился и ожидает со стороны брата какое-нибудь подло. Его манеры "коварного ловеласа" заставили синеволосую вспомнить как боялась его присутствия и боится до сих пор. Особенно за Канато, который объяснял, что ему попадёт за проделки. –Да что там рассказывать…. – сказала она, пытаясь выгородить за него. – …не твоё дело. –Неплохой фокус вы с Канато-куном завернули, кхм~хм. Только вот где прятались, чтобы даже аромат её исчезал? –Я же сказала: не твоё дело. Канато с её поведения чувствует опору, лёгкое напряжение его души спадают. Но не собирается стоять в сторонке и готовился тоже сказать в защиту. –Хм~м~м…. Мда, – встаёт рыжий полусидя. – я ТИПА чего-то не понимаю. Хорошо иметь такое место, где можно остаться наедине, делать, что хочется, и никто не помешает. –…. – замолчали оба, боясь того, чего вбредёт лишнего шляпнику в голову. –Так-так, – заприметил их мимику. – и чем вы двое могли заняться вместе? Зная Хитоми, любая вещь из эротики заставит смутиться так, будто есть, что скрывать от опытного ловеласа. Скрывать смущение – даётся ей с трудом, стоит лишь напомнить об ухаживаниях Канато, как не старалась скрыть отводом взгляда в сторону. На что Райто подметил по-своему эту реакцию. –Наверняка вы уже… хорошо провели время вместе и в конце концов… очень-очень сблизились? – сказал уже приближаясь лицом вперёд, выпячивая плечо. –… А? – сделала вид, что не понимает. – что ты имеешь в виду? –Ну там… пестик, тычинка. Канато стал сжимать кулаки и готовился агрессивно проганять. –…. – понимая аналогию из биологии, та решила дальше делать вид, что не понимает. – Не сильна в биологии. –Это даже плохиш поймёт. –Но я… прогульщица. – продолжает врать. –Так тебе и поверил. – надменно поднял нос, не отрывая пристального взгляда лиса. –Нет, я правда была прогульщицей до того, как перевелась сюда. –…. – посмотрел рыжий на Канато, отводящего взгляд, и решил действовать. – Всё, надоело. Дай-ка тебя попробовать. – настойчиво пристал руками к шее. –Ч-что?! Зачем?! – рефлекторно схватила за его предплечья. –Вкус твоей крови всё мне скажет. –Нет! Не стоит! Отстань! Канато не мог позволить трогать её любимицу и спасает положение, признавшись: –Перестань! У нас правда ничего не было! –А? Серьёзно…? – вроде поверил на слово, но на этом не собирается отставать. – Эх, Канато-кун, мой верный ученик, как же ты меня разочаровал. У тебя была такая счастливая возможность распрощаться с девственностью и вкусить сладость женского тела в самом ни…. Слушая это, Хитоми будто предвещала конец его реплики, состоящий из смущающих слов, что не выдержала стыда и шлёпнула по лицу. –Прекрати говорить такое в моей комнате!! И что это значит "верный ученик"? – посмотрела на Канато, на что тот боязнено отвернулся. –Не скажу, ты меня ударишь. – сказал так после того, как она отреагировала на Райто. Хитоми любопытно затихла с пристальным взглядом на него, но не стала продолжать эту тему. –«Выходит... Тот трюк с конфетой...» Ла-а-адно…. –Так выходит у вас совсем ничего между вами не засияло? –спрашивает Райто. –…. – никто не стал ничего отвечать на эту тему, боясь друг друга смущать. Вдруг напряжённый момент прервал звук голодного желудка. –Блин, я так и не позавтракала за сегодня. –Ой, я совсем забыл об этом! Но…. – подрываясь сказал Канато и подозрительно посмотрел на Райто, от чего боится оставить её с ним. –Да, – подталкивает рыжий. – иди и принеси ей что-нибудь, а я присмотрю за ней. –Я передумал. –Если ты меня в чëм-то подозреваешь, то я не собираюсь её трогать, пока не поест. Голодные женщины такие нервные, знаешь ли. – потирает своё место ушиба на ухмыляющем лице. –…. – продолжает сверлить недоверием. –Ладно, если мне не доверяешь, я сам принесу ей перекусить. Идёт? –С чего такая доброта? – спросила она. –Кхм~хм, считай это вторым шансом угодить всем нам. И мне, в том числе. Не забывай про меня, противная Сашими~тян. – и подмигнув исчез. –"Угодить"? В чём? – обращается якобы к Канато. –Не бери в голову. Просто держись за меня. Я постараюсь оградить их от тебя. –…. Ладно. –"Ладно"? Что за пресная реакция? –Просто я…. Мне раньше не доводилось слышать такое, что не знаю как на это ответить. Прости. –Тебя никто не…. – припоминает некоторые моменты, в которых Хитоми пришлось самой постоять за себя, не рассчитывая на чью-то помощь. – …не извиняйся. Я не знал. – вдруг ощутил себя бесполезным для неё. –Спасибо…, – додумалась ответить иначе на его поддержку. – ...Канато-кун. – и мило, но скромно, будто с благодарностью, улыбнулась. Впервые у Канато в мёртвой душе возникло чувство, что хочет защитить человеческую особь от своих братьев. Плохое чувство юмора братьев всегда трепает нервы, заставит замкнуться в себе и не перечить, когда не дают того же, что позволяют себе. Проще сдаться и мириться, лишь бы хранить покой и райский уголок ото всех, заедая сладостями до отвала, дабы приглушить душевные раны, и дождаться своего часа, когда настанет его черёд играть с невестой, но не сейчас. Сейчас он готов пожертвовать покоем, если это поможет сберечь любимую смертную. Пусть смеются, пусть дразнят, но любимицу не отдаст. Тем более она сама отнеслась к нему ласково, несмотря на его жуткие выходки. Можно ли надеяться, что и впредь останется на его стороне? В случае чего постоять за себя она сможет и его в обиду не оставит. Стоит попробовать стать тем самым принцем, что защитил храбрую принцессу от глупых, вредных граждан и подданных. –Могу я у тебя кое-что попросить? – спросил Канато. –Да? –Никому ничего не рассказывай что мы делали в тюрьме. Хорошо? –*покраснела*…. Конечно. Я абсолютно за. Но их идиллия длилась не долго – во время похождения Райто за едой – из-за вторжения Его Высочества. Аято, распахнув в наглую дверь во всю ширину, явился с ошарашенным взглядом. Его салатовые глаза так и намекают, что приведение увидел. Ещё и в платье новом, будто незнакомка – новая невеста, которая выдаёт себя за предыдущую. –Ох, сейчас начнётся…. – пробурчал Канато. Ни сказав ни слова просто идёт к кровати столбом шаг за шагом, походкой зомби. Затем всё так же пялясь дотрагивается до её тёплого упругого лица за щеку. –А-ято? Чего…? –…. – назвала его имя, точно Она. – Как это понимать?! – наконец выдал свой жёсткий характер и больно дёргает за ту щёку, когда недавно просто притрагивался. – Ты живая или мерещишься, бл***?! –Ай-ай-йай! Ж-живая, живая! Не надо так кричать! Пусти! – едва высвобождается, держась за его руку. –Как ты могла вернуться?! Я же видел тебя в виде куклы! Канато же сделал…! Канато…? –Оставь нас…. – пытается фиолетовласый кое-как заставить его уйти, начиная с лёгкой просьбы на словах. –Э? А ну-ка объясни мне, что происходит? Почему она здесь, живая. – с холодной суровостью настроился допрашивать. –Аято, оставь его. – говорит Хитоми. – Это уже не важно. – пытается тоже противостоять ему, хотя будучи голодной не уверена, что выстоит свою позицию. –…. – внезапно тот сменился настроением и не стал давить дальше, что внезапно сменил тон. – Зачем ты вернулась? –А? Ну, так вышло…. – совершенно не знает как на это ответить, и признаться стыдно. Аято странно всматривался на неё всё такими же злыми глазами и молчал, что этим не внушало никому из двоих спокойствия. Тишина предвещает бурю. Никто не шевелится. Страшно привлекать какой-либо звук. Потом вдруг переводит взгляд в сторону, над чем-то задумавшись, и молча фыркнув уходит отсюда, ничего не объяснив. –Фух, пронесло…. – вздохнул Канато. –Что это с ним? Казалось вот-вот устроит сцену, а тут вдруг…. –Не важно. Главное, он ушёл. Надеюсь больше никто не явится сюда поглазеть на тебя, только потому что не стала одной из моих фигур. –Ха-ха, да уж…. Чувствую себя экспонатом. В плохом смысле. – пыталась юмором разрядить атмосферу. Наконец немного развеясь в разговорчивой атмосфере, Хитоми заметила кое-что странное в реальности. Канато всё это время был без Тэдди. Видимо оставил в подземелье, когда взял девушку на руки. И с тех пор так и не вернулся к нему, боялся оставить её в одиночестве. Возможно когда все уснут, вернётся за ним. Вскоре Райто вернулся со вкусной едой в картонной красивой сервировке под логотипом кампании на руках и уселся на краю кровати. –Я принёс роллы из сушибара. Как ты любишь, верно? –О, неожиданно. Спасибо. –Мерзкие, противные, гадкие суши, как сама противная Сашими~тян. –…. – с его реприки не знает как на это реагировать, но восприняла как издёвку. – Не порть мне аппетит, пожалуйста. После как "доставщик" сделал то, что должен был сделать, Канато настроился его прогонять, но во время вскрытия упаковки тот специально напрашивается, чтобы сам же её покормил, раз уж сам принёс для неё, и, доставая одну штучку, подносит к её рту. Хитоми напряглась, боялась поддаваться этому жесту и нервозно поглядела на ревнивого опекуна, будто умоляет позволить ей перекусить, пусть и таким способом. От чего Канато набросился, чтобы тот отдал блюдо и позволил ему самому это сделать, но Райто ловко приподнял от него. Началась маленькая потасовка в рукопашную, а голодная Хитоми мучительно ждёт, когда её накормят, пока вновь не прозвучал звук голода скованной покрасневшей тихони в платье. Услышав это, братья оценили ситуацию и договорились, что покормят по очереди по штучке, то бишь не заставлять девушку голодать дальше из-за их гордости и чести иметь её. Они даже оба выставили свои угощения на пальцах к ней, чтобы сама решила у кого первым возьмёт. Зажатая подбородком вниз Хитоми так хотела есть, что не подумала у кого взять первым и резко накинулась в сторону Райто. Отвернувшись съела у него ролл, тот оторопел с её шустрости. –Ого, как ты изголодала. Вон, и синяки под глазами просвечиваются. Канато-кун, как ты с ней обращался, чтобы вернулась в таком состоянии? Фиолетовласый дважды получил удар её поступка, что не находит слов, одни эмоции и протест бьют из нутра. Отведав угощение Райто, синеволосая спокойно неспеша приступает к подаче Канато, совсем не задумываясь о понятии "первый, значит – лучший". При его очереди в растянутом темпе почувствовал как еë губы намерено касались его пальцев от чего в нём пролилось облегчение с надеждой, что подумал – плохое позади, но впереди трудности, которое предстоит преодолевать вдвоём. За эту ночь: Рейджи занимался экспериментами, Канато присматривал за Хитоми до утра и вместе ели то, что принесёт пугающе услужливый Райто. Что каждый раз для Канато было испытанием. Особенно когда его брат всё пытается надкусить особу до крови. –Ну дай хотя бы капельку попробовать. В качестве компенсаци~и. –Я сказал: нет! – упрямо твердил, обнимая её себе, как Тэдди, да бы не дать пораниться об клыки другого. Вдруг в его объятьях девушка начинает краснеть лицом, в глазах утомление, тяжело дышать – жар. Как предвещал Дворецкий, вновь вернулся приступ жара. По его совету попросилась отпустить, подползает к комоду, приняла анальгин, запив водой, и легла поудобнее. –Оу, Сашими-тян, ещё не выздоровела? Канато-кун, что ты с ней творил, чтобы ей стало так плохо? Опять. Это чувство вины сжирает изнутри, а наблюдать за мучительным дыханием Хитоми просто невыносимо. Это стало последней каплей в пользу Райто, что больше не стал терпеть обвинения. –Хитоми, скажи ему уйти! – отчаянно посчитал её слово последней надеждой, пусть и в тяжёлом состоянии. Синеволосая услышала это, без задних мыслей осуждения к нему послушалась, преодолевая недомогание, приподымается и думает что сказать, чтобы не обидеть на зло в свою карму. –Райто, спасибо, что помогаешь, но... дальше мы сами. Не обижайся. Рыжий вгляделся в её потерянный взгляд преданности к Канато, что сам почувствовал в себе провокатора её страданий, потому только ради её облегчения принял просьбу под приказом фиолетовласого. Но перед уходом пообещал, что вернётся принести обед и десерт. Аято тем временем втайне интересовался у Райто после навещания как там поживает Голубика, так как сам стыдился проявлять внимание к той, кто игнорировал его поддержку и заставил поверить в её смерть. Из обиды хочется донести свою боль до неё и заставить страдать по Его Высочеству. И ничего лучше не придумал как просто не навещать её лично. Заслужила. Райто понимал, что чувствует его брат. Но вместо проявления соболезнования предпочёл подшучивать над ним – одним конкурентом меньше, чтобы добиться её внимания и повеселиться. Поведал ему как её кормил, как та тянулась и вела себя как миленькая, чтобы отведать желаемого. Нарочно раздразнивает алавласого, испытывая его выдержку. Если не бросил её из своей власти вовсе. А ведь до этого Аято, узнав об возвращении, в порыве веры в чудо ринулся вперёд увидеть её, увидеть правду о её целостности. Но как только любопытство удовлетворилось и утихло, вспомнил как она отнеслась к нему холодно во время её подвешенного состояния и теперь, затаив обиду, держится на расстоянии. Однажды на обеде он сам приготовил свои любимые такояки, но половину упаковал и передаёт Райто с условием. –Вот, передай ей. Только ни слова от меня. Пусть думает о ком угодно, только не обо мне. –УваУ~! Аято-кун, что это с тобой? Это на тебя не похоже~ Неужели это Конец света? – и потешно изобразил лицо искаженное в ужасе, прикрывшись ладонь. –Заткнись. – сжал кулак от стыда, как бы не сорваться и не ударить. – Просто отнеси и не говори ей, что от меня. – под конец покраснел и отвернулся. –Ладно~ладно~, братишка, без проблем. Под конец этой ночи Рейджи успел выработать микстуру от специфичной лихорадки. Время до сна ещё хватает, лекарство эффективно подействует перед сном и направился в её комнату. Как вошёл, увидел, что Канато до последнего держится с ней рядом. Не мудрено, что и спать будет с ней рядом, подумал Рейджи. Несмотря на лёгкую неловкость, обладатель очков строгой оправы настроен довести дело до конца. –Как самочувствие? Симптомы проявлялись? – спросил у неë. –Да, жар возвращался. –Ясно. Тогда прими это. Оно должно помочь. – подаёт пузырёк с содержимым. Хитоми берёт в руку и подносит к носу, принюхивается, чтобы убедиться насколько будет трудно принимать на вкус. Как правило – все лекарства отвратительны. Запах оказался мягким, пряным, чуть-чуть со специфичным ноткой больничной химии. Благодаря не настолько отталкивающему запаху, смогла выпить до дна за раз, запрокинув голову назад. Однако послевкусие всё-таки застал врасплох, что чуть не вызывал рвоту. –Подташнивает? –Угу…. – кивнула, держась рукой за рот. –Хороший знак. Значит, подействует как надо. –Вот как…. – приступ смягчился. – «Нельзя ли делать нечто подобное без побочных эффектов?» Чувствуется, что ручной работы…. –Советую привыкать к этому. Когда ты исцелишься, мы вернёмся к нашим экспериментам. – и благополучно покидает её комнату по своим делам. А Хитоми после услышанного наконец сквозь своё наваждение осознала о чём все говорили о её прибывании с ними. Даже вспомнила как раньше с ней обращались и почему так всё сложилось. –Боже, только не это! – сорвалась голосом, от чего Канато вздрогнул, и вдруг та задумалась. – «"Боже"? Не стоит так говорить. Это же моё наказание. Я заслуживаю этого. Будет грустно для Канато, если отравлюсь и скончаюсь. Бедный Канато-кун». –Эй, не грусти. Мне не нравится, когда ты так делаешь. –…. Прости. Я немного…встревожена. –Рейджи порой делает мерзкие на вкус вещи, но он обещал, что с тобой будет всё хорошо. Ты веришь мне? –…. «Приходится…» …да. Под утро, когда все сожители легли спать, Канато, дождавшись момента, отлучился за вещами, которые остались в камере. Брату в шляпе соврал, что останется с ней спать рядом, потому запретил беспокоить, чего того же просила Хитоми, и в последние часы их никто не беспокоил. На что Райто напоследок ещё раз подшутил над их уединением, якобы желая удачи, рассчитывая, что в этот раз попробуют. Естественно в ответ презрительно уставились как на идиота. Наконец дойдя до тайного места, юноша вернулся к Тэдди. Бездушные, но жадные, глаза упали на обречённо лежащего мишку на полу с узорчетой повязкой на глазу последи беспорядка из вещей, что должны были послужить выходному в камере. –Привет, Тэдди. Прости, что оставил тебя здесь. А, так ты не один. – увидел Ханю на койке. – Я тоже не один. Мы оба не одни, правда, хе-хе-хе…. – взял его на руки и смотрит в глаз-бусину. – Заставила она меня волноваться, что про тебя чуть не забыл. Но не переживай. Она будет наказана за то, что промолчала о своём недуге. Скрывала, делала вид, что всё хорошо. Обманщица. …. Что ж, пора расставить всё на своих места, Тэдди. Пойдём, Ханю. – взял с собой и зайку. Теперь придётся убираться – убирать улики от сыщиков его тайного места. Бутерброд в обёртке лучше выбросить, раз лежал на полу. В него уже забрались жуки и выбегают наружу, падая на пол, как только кто-то взял их находку в руку. Платье надо повесить обратно в мастерскую. Она уже не понадобится. Игрушечную зайку надо вернуть её владелице, небось тоже тоскует без неё, как и Тэдди. Остались тетрадь со сказками и оригами – бумажный мир Хитоми. Как ни кому другому Канато лучше знать, что такие вещи, сделанные с душой, лучше беречь, пусть и не имеют цены ни в красоте, ни в торговле. Что-то в этих игрушках есть нечто загадочное. В таком случае он взял с собой оригами и складывает их во внутрь тетради. Некоторые вещи сразу распределил им места в мастерской: платье и тетрадь с оригами. Хотелось бы ещё почитать её истории, но глаза уже слипаются и рукопись будет плавать, не давая погрузиться в чтение. Придётся дождаться до завтра. Осталось вернуться к Хитоми и передать Ханю. По дороге через улицу небо освещает восход солнечного диска из края земли, синее небо светает до голубизны, просвечиваются облака. –Ах, уже светает…. – поглядел на небо он. – Надо торопиться, пока противный свет не пробрался сюда. К его возвращению Хитоми уже спала под одеялом, значит успела снять с себя платье и переодеться в новую сорочку, предназначенную для следующей жертвенной невесты.

***

С наступлением следующей ночи Хитоми просыпается под утонувшим состоянием здорового дрёма, что не хочется открывать глаза, хочется растянуть это ощущение безмятежности и покоя. Пусть потревожит кто-нибудь другой, кому это нужно, а пока поластится этими минутами, что даже накрыла лицо одеялом от включенного света – пассивного подъёма. Расстянутая дремота достигла своего пика, будто дважды успела поспать между интервалами беспочвенного пробуждения. Отоспавщись до конца на левом боку, почувствовала такой повышенный аппетит, что открывает глаза и видит перед собой мордашку белой зайки. От чего сбилась с толку от увиденного и оглядывается наверх. Канато положил игрушку перед лицом Хитоми и наблюдает сверху за её реакцией. –Наконец проснулась. Я принёс тебе подругу. –О, спасибо. – произнесла с трудом спросонья чуть ли не шёпотом и прочистила горло, понимая что с ней будут беседовать. –Как себя чувствуешь? – воспринял её прочистку горла как симптом. –Получше, – тихо сказала и встаёт в полусидя, поднося пальцы к губам. – …так сладкого хочется. –Правда? С чего бы это? –Не знаю. Просто тянет на вкус сладкого. Может из-за лекарства? Тут Рейджи навестил её, убедиться в своих прогнозах. Расспрашивал о состоянии в подробностях, назначил профилактическое лечение бадами его собственного приготовления. С заботой ли это можно считать, если бы не подвох с экспериментами, подумала Хитоми. После чего приглашает он на завтрак и выходит. –Я жду тебя внизу, – встаёт Канато и уходит тоже. – пока переоденешься. Хитоми в сорочке встаёт с постели переодеваться. Открывает гардероб, а там на вешалках ничего не весит. Тут вспомнила, что её вещи были вынесены, даже форма горничной не оставили, от чего расстроенно запрокинула голову назад и вздохнула в беспомощном положении. Благо осталось то самое платье, сделанное Канато-куном, но спускаться в наряде к остальным произведёт нескромное впечатление. Визита Райто уже было достаточно, чтобы заставить смутиться с его замечания в том, во что одета. Красивое платье – не тот вид, в котором стоит встречать сожителей после исчезновения на неделю. По крайней мере так себя ощущала Хитоми. Очень не хочет попадаться им на глаза, но придётся, надо поесть. Знакомый случай, как в первые ночи, когда первый раз спустилась к ним на совместный ужин. Помнится до этого успела позлить Аято после разборок в бассейне, что садиться с ним – просто пытка. Сейчас ничего не изменилось. Разве что Канато стал относиться лучше, но не стоит раскрепощаться, держась за его плечо. Ему точно не понравится, если та доставит проблем. Тише воды, ниже травы – вот чему придётся придерживаться впредь. Приготовившись объяснять: почему вышла в таком виде, спускается на завтрак. Спокойным шагом, сложенными ладонями внизу наперёд, идёт с повешенным носом, прятая глаза под чёлкой. По пути к столовой поступила дрожь, хоть и пытается вести себя естественно. В мыслях молится, что удастся сесть рядом с Канато. А может не стоит его впутывать в её положение? За случившееся отвечать ей, а не только ему. При этих мыслях Хитоми на удивление к самой себе такой приоритет нравится больше, чем сидеть в страхе, отрекаясь от обвинения, и рассчитывать на защитника. Даже чувствуется облегчение при мыслях об искуплении, признании своей вины, раскаянии. Лучше всю атаку принять на себя и расплатиться сполна, чем держаться за бедного измученного Канато. Дойдя до стола, со вздохом смирения присаживается на своё место – не рядом с Канато – за тарелкой традиционного омлета с овощным гарниром и готовится к ментальному удару. Даже о своём желании с десертом промолчала. На завтраке все, кто видел и не видел её. Позавтракать лишь предлог, чтобы быть осведомлённым об её реальном возвращении. Субару не комфортно при всех распрашивать обо всём, что случилось с ней, потому, нахмурив брови поедая свою порцию омлета, с нетерпением ждёт момента, когда та останется без внимания. Или спросит у Канато. Сю, упираясь локтями на столе, только попивает зелёный чай и через край чашки поглядывает на "воскресшую" персону, затаив своё мнение. Тройняшки Корделии же, считая и Рейджи, действительно присутствовали в столовой, чтобы поесть, но и в них билась интрига, пока бегали глазами в поисках реакции остальных. –Шикарное платье. – невозмутимо говорит Сю. – А что не чёрное? Лицо у тебя как будто на похороны идёшь. – явно решил разрядить напряжённую атмосферу, исходящую из синеволосой. "Похороны"… почему-то с этим словом связалось воспоминание о Нао…. Хитоми в недоумении распахнула глаза с его шутки или что-то в роде того, но ничего не ответила и ссутулилась. –Мне… переодеться не во что…. – воспользовалась единственным защитным аргументом. –Ах, да. Верно. Хорошо иметь в доме личного портного в таких случаях. Который впервые раз произошёл в этом месте. –Сочту за комплимент. – внезапно ответил Канато. На что блондин перевёл взгляд на него, а обладатель аметистовых глаз надменно уставился в ответ, намекая свою заслугу заботиться о ней, а значит, и трогать никто не заслужил. После чего никто слово не промолвил и потихоньку расходятся кто куда. Первым молча ушёл единоличный Сю, отпив свой чай. Рейджи за столом должным образом поведал, что все её вещи сложены в чемодан, в кладовой, и что сам занесёт обратно в комнату, ибо заглядывать ей туда не на что. Когда съела свою порцию, сладкого всё равно хотелось, что почувствовала себя ненасытной, будто одного омлета мало. Слишком мало. –«Всё ещё… голодно…, блин…». С уходом посторонних – оставшись вдвоëм с Канато – ощутила свободу от скованности как только атмосфера с тишиной стала лёгкой. Втайне ото всех прокралась на кухню в поисках сладостей. Нашла воздушные печеньки из безе, и такие сойдут. После удовлетворения вкуса несколькими штучками, ощутила стоячий голод. Дело оказалось не только в потребности сахара. Тогда решила дополнительно для себя приготовить ещё что-нибудь вкусного и сытного, прежде чем заняться чем-нибудь ещë. Убрав за собой посуду на кухне, она взялась за фартук и надела на платье в случае, чтобы не испачкать. –Сестрëнка, что ты удумала? – спросил Канато, оказавшись на хвосте. –Я… я не наелась и решила приготовить себе что-нибудь ещё. –О, Сашими~тян вновь взялась за готовку? – присоединился за компанию Райто, на что Канато недовольство буравит его глазами. –Да уж. Сама не ожидала. Я такая голодная, что человека съем, в фигуральном смысле, хе-хе. О, может приготовить себе онигири? –"Онигири"? – приметил это Райто, в упор не замечая негодующего Канато со стороны. Наблюдая со стороны за девушкой, рыжий думал над этим блюдом и связывал между собой случаи с онигири, когда Канато впервые начал это готовить. –Надо же, так вот в чём причина была у Канато готовить это. Всё я~я~ясно. Только… зачем делать его таким…. – не успел договорить, как Хитоми засыпывает в карри много молотого красного перца. – Оу, так это ты у нас любишь острое? –Ага. После него я будто оживаю. –Я слышал люди, любящие острое, склонны к мазохизму и похоти. –…? Серьёзно? Что-то не похоже. – не стала ни в коем разе соглашаться, относясь скептически. –Ммм…, может снаружи ты скрываешь своего внутреннего чертёнка страсти? –…. Нет…, боюсь дело совсем в другом…. – отчасти он прав, но точно не в том плане, как рассчитывал. –"В другом"? –Не знаю…. – но не уверена, чтобы оправдаться и перевела тему. – А ты-то сам острое любишь? –Есть немного. Но тот онигири Канато-куна застал меня врасплох, что пришлось срочно спасать рот. Такие блюда надо есть с подготовкой. –Наверное. – и задумалась. – «Мне показалось в самый раз. А может потому что мне было так плохо, что восприняла как благоговение»? –Приятно видеть девушку с аппетитом. Это обнадёживает, что от малокровии страдать не будешь. –…. «Так уверенно говоришь, будто…, надеюсь Рейджи не скоро сделает из меня кормушку для кровососов». – аж посинела в расстройстве. –Тебе делать больше нечего? – вмешивается Канато. – Ты разве не планировал сегодня пойти в парк с какой-то смертной? –О, что ты такое говоришь, Канато-кун? – с улыбкой надыгрывает. – И вовсе не…. Вдруг Хитоми оглянулась на него с плеча. –Это так, Райто? Ты гуляешь с другой? –Это…. Не дожидаясь ответа, невозмутимо кладёт руку ему на надплечье и искренне улыбается так, будто в её ауре расцвели бутоны полевых цветов. –~Я очень рада за тебя, что ты нашёл ту, кто будет с тобой. Надеюсь она сделает тебя счастливым и будет своя семья~. – и отвернулась обратно к готовке. – «Надеюсь это его убедит продолжать вести знакомства, а на меня забить». Канато узрел иной мир, в котором есть типы девушек не из мира сего, чтобы так радовались бы другой паре больше, чем своей. Райто очаровано поражён её улыбке, её словам, её руке, которой коснулась его. –Хитоми… ты такая… такая… добрая~!! – и кинулся обнимать сзади за талию. –Руки-прочь! Руки-прочь! Слишком близко! – возмутилась до покраснения, но не дёргалась и ничего не предпринимала, так как руки уже были в рисе. –*вдыхает её волосы* Ах~ Я скучал по твоему аромату, ничто не сравнится. Единственная рыбка из всех противных, которую так хочу~. –«Эм, это прозвучало как-то странно…». –Райто!! Отстань от неё и иди к другой приставай! – разозлился Канато и, сжав кулак, выпрямился вперëд. –Ох, расшумелись-то как вдвоем. Представляю как будете шуметь, когда все уснут, кроме вас, пока наслаждаетесь друг другом. –Как же мне хочется тебя убить…. – промолвила она от усталости его репертуара, находясь всё ещё в его объятьях. –…. – услышав это, рыжий хотел расценить это как признание симпатии, но не в случае Хитоми после как пожелала ему счастья с другой. – А что такого? Когда-нибудь это свершится. –Просто не говори это вслух. Это всё, что от тебя требуется. –…. "Требуется"? – отпускает из объятия. – Как надменно слышать это от тебя…, убийца. –…!? – застана врасплох и отвернула лицо из виду, пытаясь унять дрожь. –Райто…. – недовольно произнёс Канато, заметив её реакцию. –Ладно, ухожу. – и оставил двоих в покое. Фиолетовласый подошёл к трясущейся девушке и кладёт на плечо, шепча на ухо: –Не переживай. Я не дам тебя в обиду. Если хочешь, можешь побыть в моей комнате. Я никому не разрешаю входить. –…. Даже если… меня будут кусать другие? –…. – тот дрогнул и полилось чувство тревожности. – Не хочу… – обнимает за плечи. – я тоже этого не хочу. Я только-только нашёл способ принять тебя, но если другие тебя примут, мне придётся…. Не хочу. Не отходи от меня. Не дай им приближаться к тебе. Только не ты. Если меня ослушаешься, мне ничего не останется кроме как сделать из тебя восковую фигуру, но… тогда ты перестанешь издавать голос, в твоих глазах исчезнет душа. На меня будет смотреть пустота. Я буду отражаться в пустоте и чувствовать её в себе. Сестрëнка, прошу, не допусти этого. Я не хочу этого делать, но не могу не сделать это. Это необходимо, как бы я не хотел. –К-Кана-то… больно…. Услышав это, опомнился, что сжал в объятье слишком сильно. –…. Прости. – и ослабил, но не отпустил. –…. – чтобы неловкая ситуация не пользовалась молчанием, Хитоми находит аргумент для утешения. – Но ведь… сейчас я по-прежнему не пригодна в пищу. Так что пока можешь не переживать. Ты меня не потеряешь. А братьям всё равно. Райто только мечтает об изменении моей крови, а так никто ко мне не пристанет. Не переживай раньше времени, хорошо? –.... Может ты и права. Тогда нам нужно больше проводить время вместе. Хитоми для утешения потянулась поцеловать за щеку, но поворот шеи не дотягивал и попала в уголок рта. Канато в ответ повернулся к ней и подарил скромным поцелуй в губы. –«Мне это кажется или… я начинаю привыкать»? – задумалась над новыми чувствами, когда перестала ощущать отвращение. Но даже утешительный поцелуй не ослабил чувство привязанности юноши к синеволосой, только вынудил растянуть минуты ласки в нежном объятии головой на её плече, пока та заканчивает лепку онигири с острым карри. Даже запах острых приправ не смог отогнать его зарывший нос в её волосах. Но Хитоми нужно сдвинуться с места и Канато покорно отпустил, всё также не спуская глаз, пока та не поест столько, сколько нужно для сытости. После три съеденных онигири и ещё одно пирожное из суфле– да и убраться на кухне – Хитоми захотелось заглянуть к себе в комнату для начала. За это время там уже должен поджидать чемодан с её вещами, чтобы наконец переодеться попроще. –Зачем хочешь переодеться? – спросил как та ему поведала о первом действии. – Тебе не нравится моё платье? –Нет! Просто… мне не ловко ходить в таком. Оно бросается в глаза и привлекает внимание. Будет лучше, если буду в чём-то повседневном. Оно правда красивое, но… этим и смущает меня. –Странная ты. Хоть ты и простолюдинка, но здесь женщинам ходить в платье более приемлемо, чем в том, в чём сейчас ходят. Но раз тебя это смущает, делай, что хочешь. Чемодан действительно уже находился в комнате на кровати. Открыв его, помимо одежды обнаружила свой любимый плеер. Глаза заблестели, дыхание перехватило и вздохнула от восторга, взяв в руки, обняла ближе к лицу, издавая писклявое мычание. Обрадовавшись находке, положила обратно в комод и Хитоми переоделась в джинсовую юбку с вышивкой красных цветков до колен, белую блузку в обтяжку без рукавов и воротника. Уединившись в комнате Канато, девушка не знала чем будут заниматься и ждёт его планов на выходной вслух. –Ну что, поиграем, Сестрëнка? –"Поиграем"…? Канато берёт её руку и усаживает на край кровати. Затем укладывает лечь на спину, сам взбирается и нависает сверху. Приближается к шее, кажется вот-вот укусит без своего подсластителя, но вместо острой боли почувствовала смачный, но скромный поцелуй в шею. Не один, не два, несколько раз расцеловывает с присосами, словно с аппетитом, последовал холодный скользкий язык. Хитоми со страху, что вот-вот укусит, зажмурилась в ощущениях и залилась румянами, пальцы сжали покрывало, под ложечкой подсасывало, ноги скосились ступнями врозь. Острая боль так и не проявилась, последовал поцелуй уже в щёку и снова лижет. –Такая сладкая кожа. – говорит Канато. – Так бы и откусил, но если сделаю это, я испорчу твой образ. –Это и есть то самое "поиграть"? Похоже из нас ребёнок – это я. –Что ты имеешь в виду? – почувствовал скрытое оскорбление. –Ну..., дети в такое не играют, верно? –... «Меня этому Райто учил... ». Правда? Ты не считаешь это игрой? –... «Не понимаю о чём он». Мне всё равно, но... В ТАКУЮ... я не подозревала, что это можно так называть. С каких это пор ласковое обращение стало "игрой"? –Игры приносят удовольствие. Мне говорили, что женщины часто именно так и играют ради удовольствия. Разве тебе не нравятся ощущения, что доставляю тебе? –... А что потом, когда игры кончатся? –... Останемся вместе. Только ты и я. –Мне... нравится, – возвращается к предыдущему его вопросу. – но я надеюсь это не просто игры, чтобы потом, как надоест, можно избавляться, как поступают все повзрослевшие дети. –Поэтому не желаю взрослеть. Ты больше, чем игрушка. Я хочу, чтобы ты была только со мной, чтобы улыбалась только для меня. А когда кровь станет вкуснее, слаще, ты дашь только мне. –«Ты так похож на Аято» – вспомнила нечто похожее в том моменте, когда душа Кордерии изменила ей кровь. –Можно я ещё разок проверю твою кровь? –Я уж думала не дождусь этого. – саркастически-смиренно улыбнулась. – Только... можешь пообещать, что допьёшь так, чтобы потом не текло. –Хочешь, чтобы я пил такую какая будет сейчас? –Если на милость. –... Я постараюсь. Вот, момент настал. Канато разевает рот чуть шире обычного, выставляя клыки, и вонзает под зализанную кожу. Снова эта боль. Делает глоток, вкус такой же как и прежде, но пообещав, что течь не будет, через силу продолжает пить и едва допил, отстранившись с кислотой миной. –Какая же ты внутри противная. Это радует и растраивает одновременно. –Ты очень хочешь пить, сейчас? –Угу. –Твой мёд далеко? –О, ты уже сама настаиваешь напоить меня? –.... «Мне кое-что нужно взамен, скажу ему после одолжения». В этот раз Канато использовал мёд и отпил больше без пытки послевкусия. Хитоми благополучно вытерпила и встали на краю. –Канато, а... тебе не противно целовать меня в губы? –Что за глупый вопрос? Конечно нравится. А тебе? Хитоми в ответ отвернувшись улыбнулась и утаила разочарование в себе. –Понимаешь, раньше мне показалось, что это мерзко. Что в этом невозможно почувствовать нечто приятное. Наверное я просто не с теми это пробовала. –"Теми"? Ты что, до меня уже это делала?! Или с другими тебе нравилось больше, чем со мной?! –Погоди, не спеши сердиться! – выставила перед ним ладонь "стоп".– Дай мне договорить. Конец тебя не разочарует. Поверив на слово, унял здобу и осужденным взглядом продолжает слушать. –Так вот, да, ты был не первым, но первый поцелуй с... кое с кем мне совсем не понравилось. Я была разочарованна в магии всех этих сказок про любовь с первого поцелуя. Это со мной не случилось. Я даже подумала, что мне вообще не нравится целоваться в рот. Мерзко... «Слюни, вонь изо рта, как это вообще может кому-то нравиться?» – не сказала это вслух. – Потом это случилось с другим, но и он был не лучше предыдущего. А потом... «Снова этот Аято.... Чёрт, и Райто тоже!» – и это не стала упоминать и пропустила. – ... с тобой. –Со мной? Тебе тоже противно? –Не совсем. С тобой... будто ты давал мне возможность подготовиться, не спешить. И меня это успокаивало, что вместо отвращения скорее почувствовала стыд. Но приятный стыд. Первый раз с тобой было аккуратно и нежно, что... сомнения развеялись. Возможно в какой-то степени из-за неудачного опыта я стала меньше брезгать. –Значит, тебе со мной не противно? Или тебе понравилось из-за конфет? –... – раскаяно улыбнулась самой себе. – Ты же знаешь какого чувствовать жажду к другому? –"Жажду к другому"? К тебе? –У тебя жажда на мою кровь, а знаешь какая у меня к тебе? –... Какая? –К твоим губам. – и отвернувшись вперёд покраснела. –...? –Вот почему я спросила, не противно ли тебе это делать? Вдруг ты терпишь также как я, когда меня кусаешь. Не хотела тебя мучать. –.... –Я знаю, я сама не ожидала такого чувства к тебе. Что-то изменилось. Мне самой кажется это странным. Обычно жажда – когда хочется пить, а у меня какая-то специфичная. Вроде хочу пить, но только... – не успела она договорить, Канато рукой повернул её лицо к себе и заткнул поцелуем, а отстранился только, чтобы сказать. –Ну так, испей меня. Пей столько, сколько хочешь. Хитоми почувствовала вкус мёда и потянулась к нему, поудобнее расположив губы к его губам поверхностно, непроникая. Мягко, влажно, и пахнет приятно. За счёт сладкого вновь ощутила желание втянуть в себя нечто вкуснее. Будто вкус изменился, хочется углубиться и напиться тем, что у того во рту. Толи присасывывается, толи пульсирует. Со вздохом заставила его приоткрыть рот, правая рука сама по себе взялась за его плечо, как бы притянуть к себе ближе. Становится тяжело дышать, что сердце будто бьётся в конвульсиях, но так даже ещё приятнее. То ощущение, что хочется не дышать, а вдыхать его воздух изнутри. –«Кажется Канато становится теплее... Такое возможно?». Её рука на его плече в страсти заползает ему за затылок, взъерошив фиолетовые волосы, а другая рука только сейчас взялась за его плечо. Канато в ответ тоже взялся за её плечи и притянул к себе. Вдруг она почувствовала как что-то проникает ей в рот, от чего пробежали мурашки и с перепугу отстранилась от Канато, прикрывшись рукой. –Что не так? – спросил он, после как вернул язык в рот. –Это... был язык? –Да, а что? –Н-не делай так. –Почему? Тебе не нравится? Мне говорили, что так тоже целуются. –.... По-моему это извращение. Канато не понимающе уставился. –Ты странная. –То есть, тебе не противно? –Ну..., когда ты начала меня трогать, мне захотелось быть ещё ближе. –Оу.... Прости, видимо я не настолько привыкла. Мне нужно время. –Жаль, но губы у тебя были слаще крови. Так что было неплохо. –«Это потому что на тебе следы мёда после как укусил меня» – подумала про себя с причмокивание после утоления "жажды". – *вздох* Так..., и что теперь? Целая ночь впереди. –взглянула в сторону окна. – Чем бы нам заняться? –... Чем-то другим? Не знаю. Я был настроен, что будем проводить время в камере, а сейчас другая обстановка. Возможно нас будут отвлекать. –Не думаю. Я уже говорила почему. Может, ты бы хотел заняться чем-то из своих хобби или досуга? Чем ты обычно занимаешься в свободное время? –"В свободное время"...? Я обычно сижу в своей выставке и любуюсь своими творениями, пока не появится вдохновение на создание нового платья. –.... –О, кстати. Я вспомнил. Ты же ещё не видела моё последнее творение. –«Последнее...?». С целью удивить на что способен юноша привёл её на своё изощрëнное кладбище невест и показал ту самую копию, которая заменяла пропажу и инсценировала смерть. –Из этой куклы вышла хорошая актриса, да, Сестрëнка? Хехехе... Живая Хитоми лицезреет снизу-вверх своего двойника из воска с кукольными глазами в свадебном платье на пьедестале, придавая ей высоту со всеми. Жуткое зрелище. Не важно живое или былое, одинаково страшно смотреть на то, что не является отражением в зеркале или просто картиной. Но что ещё хуже, этой копией является труп другой девушки, парадирующий живому оригиналу. Помимо ужасающего впечатления по дно сердца Хитоми почувствовала дежавю, будто раньше видела себя в виде куклы со стороны, а Канато стоял также рядом, но в памяти всё смутно. –Странно, такое чувство, будто уже это было. Почему? –Что? –Это ведь твой... – задумалась, а не слишком ли цинично прозвучит, но иначе будет непонятно. – ...первый экземпляр? Больше такого не делал? –Да, а что? –Ммм..., – задумавшись вновь решила не затягивать момент своими очередными странностями. – ничего, должно быть мне просто чудится после посиделок в камере. –Ты не могла бы встать рядом с ней. –А? Зачем? –Хочу кое-что взглянуть. В недоумении девушка встаёт так, как попросили: рядом со своей копией. –Да, так я и думал. Другая Хитоми очень красивая, но с ней не поиграть. –«Эм..., "другая Хитоми"? Она красивее меня? Не хорошо говорить об этом вслух...». –Холодная, твёрдая, неприкосновенная. Ты завидуешь, что она лучше тебя? –А? Ты мне? – указала на себя палец. –Ты бы хотела выглядеть также прекрасно, как она? –.... Это угроза? – с неловкой улыбкой спросила. –Я хотел убедиться, что ты прогнала из головы глупости с самоубийством. –А.... Вот оно что. Всё в порядке. Я совершенно не завидую своей копии. Сколько бы лучше меня не выглядела. –Хорошо. Тогда ты постараешься делать всё, чтобы не уступать ей. Стараться превосходить ей, будучи живой. Иначе.... –Я не врала. Всё, что сказала, чистая правда. – студëнным взглядом высказала твёрдый тон. –Посмотри на меня. – подходит ближе. –А? –Взгляни мне в глаза. – хватается за её голову. –«Загипнотизировать хочет? А вампиры на такое способны?». –.... Этот цвет.... Будто моё отражение на поверхности золота. Зрачки шевелятся, прожигают. Мёртвые на такое не способны. Это так... завораживает и настораживает. Как ты это делаешь? Хитоми в его больших глазах растворилась в пространстве и увидела волосы, развевающие от той женщины, которая является его матерью. Она обернулась в ответ и скалится циничной улыбкой, одаряя безразличный взгляд как к какой-то вещи, и вручает в руки мишку. И отворачиваясь надмено уходит. –Тебе нравятся мои глаза? –А? Что? – пришла в себя от ведения. –Ты так пристально рассматриваешь. Даже не моргаешь. –Ой, правда? Из-извини. –Ты всегда такая неувенная в себе? –.... – задумалась невозмутимым лицом над его словами и осознала в себе кое-что. – Многое что изменилось. – опомнилась о частице его матери внутри своей груди. И после как он отпустил её голову начала по новой рассматривать другие фигуры, представляя как из людей можно сотворить такое, и вообразив как это выглядит, возникла мысль. –Канато, а ты… часто видел женщин голыми? Канато не то, чтобы смутился, скорее впал в ступор от проницаемого вопроса. –Ну… я поливаю их воском в нижнем белье. –Да? Но… зачем? –В бюстгальтере форма в области груди выглядит более естественной под платьем. –…. Утончённо…. – взглянула снова на восковых невест. –«Уверен, ей бы не понравилось, если бы сказал правду…». Знаешь, пока я смотрел в твои глаза, я кажется придумал какое ещё платье сделать. –Да? Я могу чем-нибудь помочь? –А ты умеешь шить? –Я зашивала свои игрушки.... Мама говорила, чтобы я чинила, потому что других покупать не станет. Это было интересно. А ещё одежду зашивала. Куколки из тряпок. –Ну посмотрим насколько ты способна. Ушли в ту самую мастерскую, которая не раз играла важную роль в игры с переодеванием в той и иных событий, до и после убийства. Канато распределял материалы под наблюдением девушки и с помощью швейной машинки готовит простое базовое белое платье, которое в умелых руках преобразится в ещё одно произведение искусства. Когда закончил с основой, он предложил подруге соучавствовать. Указывал какие детали стоит пришить и дал ей это делать, спрашивал её мнение по поводу сочетания белого кружева с золотистыми бусинами, или золотистыми цветочками. Занятие всё больше походило на художество в подборе целого образа к платью, которое должно о чём-то говорить. –«Интересно, – задумалась во время шитья. – а зачем он надевает свадебные платья на покойных невестах? Почему другие не наденет? Это потому что они невесты и в этом весь смысл? Погибшие, так и не вышедшие замуж, зато мечта не умерла после смерти. Вот как это выглядит, когда мечтаешь о женитьбе, но не задумываешься за кого. Просто – мечта выйти замуж, надеть красивое платье и кольцо. А остальное не важно, само приложится. Досадно. Я этого не говорила своим одноклассницам, а то опять называли бы меня Ножницей». Сшили вместе белое платье с золотистыми бусинами на шове вокруг шеи и пояса. –Выглядит привлекательно. – говорит Хитоми. – Кажется будто, если вынести на солнце, будет блистать солнечными зайчиками. –"На солнце"? А как на счёт при луне? –"Луне"? Ну тогда надо использовать жемчуга. Я слышала, что они относятся к лунной магии или энергии, или что-то типа того, связанное с луной. –Поверить не могу, что сотворил относящее к солнцу.... –А? По твоему тону, будто ты не доволен? –Я не люблю его. Он слишком яркий, что ослепляет. Я вообще свет не люблю. –Ум, грустно. А мне нравится. –.... И почему же? –Он... Делает меня счастливее. Предвещает хороший день. Дарует мне сил. –Ты дитя Солнца? –Да, вроде того. А ты значит... дитя Луны? Хм, интересно. Наверное правду говорят, что противоположности притягиваются – закон физики. Хе-хе.... –.... И правда забавно, что ты стала мне нравиться. Хоть и совершала ошибки. –«Можно подумать ты никогда не ошибался...». –Значит, жемчуга? Кажется такое я уже делал и надел на другую покойницу. –«Какое равнодушие к мёртвым. И кто его толкнул этим заниматься?».

***

После обеда Хитоми захотелось принять ванную, понежиться в резервуале тёплой воды. Не то, что в душе с запахом плесени. Стоит только вспомнить об этом, как хочется отмыться усерднее, смыть с себя остатки той самой воды из подземелья, отмочить отмëрший покров кожи и соскребсти до нежного чистого эпидермиса, как у ребёнка. Канато убедился, что его спутница будет запертой изнутри от преследователей во время процедуры. Но на случай решил остаться её охранять за дверью комнаты. –Как долго мне придётся тебя ждать? – спросил до того, как та закроет за собой. –Думаю на половину часа. Так соскучилась по ванне. –Долго. –Ты же не будешь опять меня дразнить после как выйду? –Хехехе, мда, я помню твоё лицо, когда пыталась укрыться полотенцем. Я даже почувствовал себя злодем, но мне это не нравится. Мне даже казалось, что после это ты возненавидешь меня. Как во всех сказках. –.... Ты так говоришь, будто не способен владеть собой и своими желаниями. –.... Возможно так и есть. Порой я делаю то, что не хотел. –Даже если тебе говорят об этом? –.... – глядя на его реакцию, Хитоми решила не продолжать и приступает к делу. –Ладно, я пойду. – вошла в комнату и заперлась. Тот не долго стоял и присел на кортах коленями вместе, остался ждать. Чтобы ожидание не было утомительным, поворачивает Тэдди к себе лицом для беседы самим с собой. Через мгновение Аято проходит мимо и застаёт своего младшего у двери комнаты Голубики. –И что ты тут делаешь? – с холодным тоном обратился аловласый. –Какое тебе дело, что я делаю? –Это ведь её комната? Она там? –Не беспокой её. Она занята. Ей надо побыть одной. –"Одной", говоришь? Даже ты ей надоел? – ни чуть не ухмыльнулся, всё так же веет безразличием. –Нет, ей надо побыть в ванной. –Вот как. И зачем тебе это – бегать за ней как щенок? –Это вовсе не так. Я берегу её. Она нуждается во мне. –"Нуждается"? Не то, чтобы мне интересно, чем вы там занимались всю неделю втайне от нас, но... разве ей не стало плохо по твоей вине? –...!? –Хорошо, что в нашей семье есть тот, кто занимается медициной или что-то в этом роде. Но если бы не Рейджи, ты бы и такую живучую особу погубил. Тебе бы всё в игрушки играть, а с живыми обращаться толку не умеешь! –Заткнись! – аж встал. – Это...! Это...! – растерялся в эмоциях, что не знаем чем защищаться. –... Ты же и её сравнил с игрушкой, не так ли? –Всë не так! Это всё в прошлом! –Я слишком хорошо тебя знаю, Истерик. Даже если этого не хотел, всë равно допустишь оплошность. А нам за тобой выгребать. –Ты мне надоел!!! Я не желаю ничего от тебя слышать! Оставь нас в покое и не подходи к Хитоми, или хуже будет, обещаю! – и раздражëнно развернулся, уходят от него в сторону. Под испорченное настроение ушёл развеяться, спускаясь вниз. Всё равно ещё долго ждать, когда Хитоми закончит прихорашиваться. Думая о ней, вспомнил про её бумажный мир, написанный в её тетради. Тогда направился в мастерскую скоротать время, пока перечитает её истории заново. Прочитав историю про одного зайца, который ищет свою семью, решил поиграть с оригами. –Она ведь не спроста делала эти оригами из сказок? Может это игрушки для спектакля по рассказу? Я могу быть тем самым Магом, – взял в руку бумажного кролика. – который превращает животных в кого угодно, стоит только развернуть и сложить по-другому. И начитает расправлять деталь, пока не развернëт в смятый листой, как вдруг обнаружил во внутренней стороне бумаги скрытые японские наборы слов. –Что это? Разворачивает больше, расправляет и читает писание от руки. Рассказ обрывистый, никакого традиционного начала в повествовании нет, также и конца. Будто написанно с середины истории без концовки. –Это... фрагмент? Или набросок? Потом вгляделся повнимательнее и заметил цифру над этим куском – 5. –"Пять"? Кусочки пазла в логике начинают складываться в голове Канато и стал подозревать, что, возможно, что-то не так с этими оригами. С этой мыслью стал разворачивать бумажную рыбу, там тоже рукопись, но другого содержания и цифра за место заголовка – 2. Возрастающее любопытство толкнуло поступить так со всеми фигурками и собрать по цифровой очерëдности, не пощадив никого.

***

1

Вначале была почва. Затем её намокла вода с неба. Из образовавшегося берега у воды выросли деревья и красный цветок. Вдруг из ниоткуда прилетел Белый листок бумаги. Такой чистый, прямой, совершенный, но уязвимый и опустошённый. Завидев прекрасный бутон цветка, он позавидовав сложился в её копию и стал белым цветком. Красный цветок был живым из-за цвета, а бумажный оставался мёртвым. Тогда красный поделился своим цветом. Красный пал замертво, а белый расцвёл и ожил. Он с помощью живых деревьев расплодил из их листочков ещё белой бумаги, и они, будучи живыми, обрели свои жизни, свои чувства, различные обличья.

2

Однажды один чистый перворождением Человечек беседует со Змеем. –Человек, ты должен оставаться чистым и всё будет хорошо для тебя. –А что будет, если не буду чистым? –Даже вопросами уже подвергаешься скверной. Не делай этого. –Почему? –Очень любопытно, как ты справишься с задачей. Просто существуй и сохраняй чистоту, не зная ничего. –А как понять что меня оскверняет? –По цвету твоей чистоты. Если обнаружишь пятно на себе – это скверна. –Как мне от неё избавляться? –О-о-о…. Есть способы, но тебе может это не понравится, так что, просто постарайся избегать этого. –Так как мне избавляться? –Это будет… больно. Надеюсь, ты понимаешь? –…. Впервые ко мне обратились вопросом. –Ха-ха-ха! Постарайся потом не думать об этом. Для твоего же блага. –…. Что мне делать? –Что заблагорассудится. Человек пошёл своей дорогой. Змей шепчет вслед самому себе: –Говорящие одними вопросами, уже показатель чистоты, которая стремится оскверниться.

3

Человек гуляет и видит грязных в грифеле, не белых существ. Один вид настораживает подходить к ним, даже говорить. Вдруг осквернят? Неизвестность пугает. Потому продолжает сохранять чистоту, проходя мимо, бесцельно блуждая, пока не наткнулся увидеть других белых существ. Они белые, они чисты, значит, не осквернят. Человек решил подойти к ним и поговорить, подружиться. Это было просто. Они его приняли. Они подружились, но держат дистанцию. Человек спрашивает, почему? –Не спрашивай. Осквернёшься. –Ты тоже хочешь остаться чистым? Но оно промолчало и попросило сделать тоже самое. Никаких вопросов. Опасно.

4

Человек собрал кучу знакомых белого цвета. Он управляет ими, общается с ними о чём угодно из далёкого, но поверхностного, кроме о информативном, чтобы сохранить чистоту. Человека мучает чувство неудовлетворения своего существования. Задавался вопросами: почему? Почему должен быть чистым? В чём смысл? Какого быть грязным? Почувствовав скуку на одном месте, решил попробовать поговорить с одним из оскверненых. Они ответили, что ничего не помнят, они хотят вернуть чистоту, но утратили память и попросили вскрыть их. Человек попробовал им помочь, не понимая что делает, вскрыл и увидел невероятное для его понимания – внутри осквернëнного белая чистота. Осквернённый был чист внутри, но пустым. Только потом выяснилось, что осквернëнный обратно собраться уже не мог. И никогда не соберётся назад. Так и останется голым фактом об таких, как он. –Если осквернённые чисты внутри, какой же я внутри? Но если я вскрою себя, больше назад не собирусь, как он. Мне страшно и любопытно, что же внутри меня? Чистота или…. Я должен остаться чистым, но не уверен, таков ли я на самом деле? –«Есть один способ это узнать. Надо вскрыть таких же белых. Они ведь такие же, как ты, верно? Загляни в них внутрь и узнаешь, кто ты, узнав с кем ты дружишь».

5

Человек вернулся к другу среди белых и попросил раскрыться. Друг замешкал, отказываясь это делать. –Зачем хочешь знать, каков я внутри? –Хочу знать какой я, если дружу с таким, как ты. –Я не хочу ничего знать. Давай останемся в неведении. –Я узнал, что внутри у осквернённых, теперь хочу знать, что внутри у чистых. –С чего ты взял, что внутри нас есть что-то другое? –…. Ты ведёшь себя не как чистый. Не как я. Раскройся, покажи каков ты есть. –Если ты это сделаешь…. Но Человек не позволил тому договориться и начал вскрывать. –Извини, но я должен оставаться чистым, так что не оскверняй меня предупреждением.

6

Человек раскрыл оригами и увидел письмена. "Почему никто не хотел предупредить меня? Почему никто не поведал, что нельзя было это делать? Я не знал. Я просто не знал, что это плохо. Откуда мне было знать?! Я делал, чтобы получить хорошее. Неужели моя суть – творить зло? Если бы я знал, я бы мог это контролировать и не делать ничего плохого. Я бы не стал вредить своим друзьям, чтобы хорошо ко мне относились. Как же не справедливо" После прозрения Человек остаётся в недоумении и обращается к Змею – как это понимать. –Ты и правда ничего не помнишь, но находясь с чистыми тебя терзали эти частички личности внутри них. –"Частички"? Частички чего? –Частички прошлого, когда ты был в каждом из их сосудов. Мне было интересно насколько ты удовлетворишься в неведении. Видимо нельзя удовлетворить того, кто ищет смыл жить чистым. –Я тоже…? Я тоже внутри осквернён? –Хе-хе-хе…, я н е з н а ю, извини…. Хе-хе-хе…. –…. –Так ты хочешь знать, каков ты есть после того, как вскрыл "друзей"? –……………………........................…

7

Осознав своё ничтожество, Человек вскрывает себя и Змей читает письменность. Там сказано: Первый Человек, что выполнял приказы Змея: делать только хорошее. Человек загрустил, будучи одним послушником. Змей спросил: –Чего ты печалишься? –Мне одиноко. Вот бы мне друга, который будет делать то, что я скажу. Человек получил друга, благодаря Змее, который сотворил. Человек управлял им, говорил, что делать. Он счастлив почувствовать свободу выбора, управляя другим. –Я так счастлив. Ты считаешь меня другом? –Нет. –Почему? –Мне одиноко. Я тоже хочу управлять кем-то и быть свободным в выборе. –…. Тогда давай мы будем управлять друг другом поочередно? Я тобой, потом ты мной. –Справедливо. ………. –Что с тобой, друг? Я же всего лишь попросил тебя подержать огонь. Почему ты покрываешься пламенем? Тебе больно? Почему ты кричишь? Почему ты замолчал? …. Ты превращаешься в тлен. Похоже ничего не поделать. Ничего. Не волнуйся. Я не буду одинок. Я возьму ещё одного друга. И в этот раз, только он будет выполнять мои просьбы. И он будет счастлив вместе со мной». Вот и конец истории, которой не было в тетради. –Сестрëнка…, ты такая загадочная…. Ха-ха… Ха-ха-ха-ах! – смешанное чувство подорвало до смеха. Посмотрев что он сам сделал с фигурками, чтобы познать всю историю, Канато стало не по себе, очень-очень жутко за то, что натворил, от чего отбросил из рук клочок. Чувство вины превысилось. Мысли крутились со всех уголков воспоминаний, аналогий, схожести. Сюрреалистичное восприятие случившегося вызвало надломное чувство, будто самого вскрыли наружу внутренности его души, пока разгадывал загадку. Все пороки, все мерзости, все ужасы в нём, будто сам в себя взглянул по-новому – всё как с Человеком из крипипасты Хитоми. Как он относился к невестам, к братьям, матерей. Тогда осознал насколько он опасен для неё. Насколько он виноват, что довёл до лихорадки. Даже братья об этом толковали, что он способен только ломать, но не любить, и Хитоми чуть не сломал, и сломал бы, если упрямился до последнего держать в тюрьме ото всех. Но и обращение к помощи Рейджи – не оправдание. Он опасен для неё. Даже сейчас хочет сделать с ней нечто ужасное только потому что любит и не хочет никому отдавать, что готов убить её за привлекательность. Как первый Человек со своим другом.