***
— Дэйв! Ты слушаешь меня? Бадд словно выходит из сладкого сна. Он часто вспоминает то, что было раньше. Как они с Виком познакомились. То, как они начали встречаться и усыновили первого ребёнка. То, как они были счастливы когда-то, когда Дэвид был ещё... нормальным. До того, как он всё испортил по собственной глупости. Они были так молоды тогда. Сейчас у Бадда уже видна седина, а лицо украшает несколько глубоких морщин. На нём глупые джинсы и растянутый свитер. Он небритый и нечёсаный. Вик гораздо лучше сохранился. Возможно, из-за того, что военным медиком он пробыл ещё недолго. Успел насмотреться на кошмары, но вовремя сбежал. До того, как Дэвид начал сходить с ума. Если посмотреть на них сейчас, сложно сказать, что они пара. Бадд и сам не понимает, зачем Виктор до сих пор держится за него и пытается спасти. Вокруг так много прекрасных людей, но Виктор всё ещё любит его. Как? И зачем? — Прости, я задумался. Голос Бадда звучит глухо, а сам он и не решается посмотреть Вику в глаза. Так стыдно. Он только и делает, что создаёт проблемы одним своим существованием, что уж говорить о поведении. Супруги находятся на кухне. Дэвид сидит за столом, а Вик наблюдает за ним со стороны, присев на кухонную столешницу. Напряжённая поза и глаза, наполненные болью. Лицо Дэвида в кровоподтёках, а на виске красуется уже привычный след от попытки суицида. Лицо Виктора сглаживается, а раздражение уходит на задний план. Они через столькое прошли вместе, что злиться просто невозможно. Ещё пару дней назад их обоих чуть было не разорвала бомба, но вот они живы и относительно здоровы. Все конечности на местах, как и жизни. — Вик, — Дэвид всё так же смотрит куда-то в сторону. К горлу подступает предательский ком, который он пытается сдержать, но выходит весьма дерьмово, поэтому приходится откашляться, — как ты можешь любить меня? Вопрос повисает в воздухе, не имея логичного ответа. Вик и сам не знает почему, ведь он действует далеко не рационально. Каждое решение, которое он пытается принять для себя или детей, вытекает в любовь по отношению к оборванцу, задающему такие глупые вопросы. Последние два года Виктор пытается делать что-то для себя, но каждый раз его чувства берут верх, хотя сам он понимает, что эти токсичные отношения давно пора прекратить.***
Дэйв невольно сжимает руку Вика. Это происходит само собой, невзначай, он сам не знает почему. Это ведь просто дети. Самые обычные, которых можно увидеть на улице каждый день. Вот только у них есть небольшое отличие: все они одиноки и не имеют семьи. Что уж там, Дэвид довольно долго отказывался идти в детдом. У него всегда были на это липовые причины, которые Виктор чувствовал. Он знал, когда Бадд боится, как сейчас. Новая ответственность, которой и не мог мыслить себе военный, вот-вот должна лечь на их плечи. Дэйв считает, что не готов заводить детей, но Вик всегда знает всё лучше него. Он видит своего мужа насквозь и считает, что они готовы к этому шагу. А Дэвиду не остаётся ничего, кроме как смириться и согласиться. И вот они стоят во дворе перед детдомом. Там бегают ребята разных возрастов и играют во что-то. У Дэйва замирает сердце, и он точно знает, что Вик испытывает тоже самое. — А как мы будем выбирать кого-то из них? — неожиданно для себя спрашивает Бадд. — В смысле? — Это же дети, а не рыбки в аквариуме. — А, может, они как палочки в Гарри Поттере? Не ты выбираешь её, а она выбирает тебя. После минутной паузы мужчины начинают тихо смеяться. У Дэйва отходит от сердца, и он наконец-то может вдохнуть полной грудью. Виктор всегда был для него светом во тьме, как и сейчас. Тем, что делает его жизнь проще и веселей. Иногда ему даже кажется, что до Виктора он совсем не жил. — Я люблю тебя, Вик, — лицо Дэвида впервые за последний час расплывается в искренней улыбке. — Я тебя тоже.***
Дэвид сжимает кулаки и с трудом сдерживает слёзы. Как можно быть таким ужасным человеком, как он?Как его можно л ю б и т ь?
Тишина давит на уши, а ногти впиваются в ладони. Он пытался быть хорошим человеком. Он пытался быть тем, кем должен был быть. Хорошим солдатом, хорошим отцом, хорошим мужем. Ему так дико хотелось стать тем, кто на самом деле нужен Виктору, но он оказался неспособен преодолеть самого себя. Свою тёмную сторону. — Я сделал столько дерьма, — его голос всё так же тих, но прекрасно отражается от стен комнаты, источая невероятную боль. Виктор долгое время пытался избавиться от этого чувства, разрывающего его изнутри. Так было бы проще всем. Нужно идти дальше самому, если Дэвид не готов к этому, но… он не может один. Ему не нужен никто другой, в чем он убеждается изо дня в день. — Я не достоин быть с тобой, — долгое молчание убивает Бадда, которому так нужен ответ. Ему нужно знать, насколько он плох, чтобы понимать, что делать дальше. Куда двигаться. Но Виктор уже не знает, что сказать. Они так часто говорили об этом, что он боится снова прийти в тупик собственных слов, которые в очередной раз разобьются об стену самобичевания Дэвида. — Вик, — сержант впервые за всё это время смотрит в глаза мужа, преодолевая при этом невероятную боль, его глаза всё же наполняются слезами, и они одна за другой скатываются с щёк, по подбородку и вдребезги разбиваются о потёртые джинсы, — мне нужна помощь. Такие заветные и сложные слова. Сколько времени Дэйв не мог признать это, как долго его мучали мысли о том, что он должен сам со всем справиться. Но вот он сдаётся. У него нет сил в одиночку бороться с миром. И с собой тоже. И единственный человек, который действительно может ему помочь, — Виктор. Он словно свет в конце туннеля. Такой желанный и при этом фантомный. Но эта фантомность быстро исчезает, когда Виктор всё-таки приближается, садится на колени Дэвида и прижимает его голову к своей груди, зарывая пальцы в тёмные волосы. А тот, естественно, поддаётся, впервые за долгое время чувствуя такое нужное и родное тепло.