Как ты можешь любить меня.

Вик не может выкинуть из головы Дэйва. Он все еще ощущает на своей руке крепкое рукопожатие Дэйва, которое длилось несколько дольше, чем полагается для рукопожатия людей, которые видят друг друга впервые. Вик не знает, что с ним происходит. С ним такое впервые. Он просто не может выкинуть человека из головы. Сколько Вик видит солдат каждый день? Сотни. Он им обрабатывает раны, кого-то зашивает, кому-то просто помогает. Или же разговаривает, пытаясь отвлечь от адской боли. Задача медбрата не только в медицинской помощи, но и в психологической. Иногда человеку важно просто поговорить с кем-то. «Доброе слово и кошке приятно», - как говорится. На войне же добрые слова ценятся в разы больше. Потому что страх, ужас и смерть здесь следуют по пятам каждый день. Несмотря на то, что ежедневно через руки Вика проходит большое количество людей, Дейв был единственным, кого Вик так ярко запомнил и кого не мог выкинуть из головы. Война ужасное место. И здесь трудно думать о чем-то хорошем, да даже о чем-то другом, чем боль и разрушения. И ненависть по отношению к тем, кто все это затеял. Но у Вика получается держать в голове образ Дэйва. Он не может понять, как так вышло. И что в нем его зацепило. Он не верит в любовь с первого взгляда, но иначе это не поддается объяснению. Вик просто для себя решает, что это симпатия. С кем не бывает, как говорится. Война – травмирующее событие. Вик хочет увидеть Дейва. Но не хочет, чтобы с ним что-то случилось. Хотя если он опять влипнет в неприятности, Вик сразу же об этом узнает, так как его наряду с другими прикрепили к подразделению, где служит Дэйв. Вик каждый день с замиранием сердца проверяет списки погибших в надежде не увидеть там имя Дэвида Бадда. Так проходит примерно месяц или два. Постепенно воспоминания об этой встрече медленно начали стираться из памяти Вика, а сердце стало биться не так часто. Он уже практически успокоился и смирился с тем, что это была единственная встреча. Но оказалось, показалось. Утро не предвещает ничего хорошего, как и обычно. Недавно произошла очередная потасовка и несколько человек из подразделения пострадало. Кому-то оторвало руку, кого-то только немного задело. Услышав имя "Дэвид Бадд" от одного из коллег, Вик сглатывает ком, что поступает к горлу, и спрашивает слегка охрипшим голосом: – Что с ним случилось? Что случилось с Дэвидом Баддом? Коллега на него странно смотрит, мол "тебе то какое дело", но отвечает: – Живой. Но в спине осколок. Скоро операция. Нам как раз нужны ассистенты. Вик без раздумий вызывается помочь. Ему не хотелось встречаться с Дэйвом при таких обстоятельствах. Но это война. И здесь сложно придумать какие-то другие ситуации для встречи солдата и медбрата. Увидев Дэйва, который едва находился в сознании, Виктора охватывает небольшое волнение. Но он берет себя в руки и пытается сосредоточиться настолько, насколько это возможно. Сейчас в его руках крупица жизни Дэйва. И Вик должен сделать все от него зависящее, чтобы парень выжил, а его состояние улучшилось. Не то чтобы эта рана была смертельной. Но без должной медицинской помощи даже маленькая царапина может привести к летальному исходу. Операция проходит вполне успешно. И Виктор время от времени забегает к Дэйву в импровизированную палату, просто отдельный уголок в палатке, завешенный брезентами. Он проверяет его состояние и пришёл ли Дэйв в себя. Дэйв долго не просыпается после операции. Вик уже порядком нервничает на этот счёт, так как наркоз должен был пройти. Он был несильным и иногда даже не вырубал совсем пациента, а только притуплял боль. Это даже нельзя было назвать наркозом. Просто много обезболивающего. Как только оно прекратит свое действие, станет невыносимо больно. Вик не знает, насколько. Но судя по тому, что он слышал, это жутко. Как-то Вику удается все-таки вырваться больше, чем на пять минут к Дэйву, в этой суматохе и нескончаемом потоке раненых и больных. Дэйв уже пришёл в себя, по словам его коллег, и спит просто от накопившейся усталости. Тем более сон отлично помогает восстановиться после ранения. Вик, едва улыбнувшись, наблюдает за тем, как Дэйв мирно сопит. Его лицо выражает абсолютную умиротворенность. Иногда он вскрикивает во сне и дёргается. Видимо, в этот момент ему снится война. Причем переключения с мирного сопения на вскрики такие резкие, что Вик поначалу пугается. Но затем привыкает. Виктор не знает, как часто он навещает Дэйва, пока тот спит. Может раз, может два, может больше. И вот Вик в очередной раз приходит к Дэйву. Говорят, что он уже идёт на поправку и вполне возможно скоро вернётся в ряды солдат. Вик садится рядом, на какой-то складной походный стул, который почему-то стоит рядом с койкой Дэйва. Видимо, приходил врач. Вик аккуратно накрывает своей ладонью ладонь Дэйва. Тот все ещё мирно сопит. Вик не знает, сколько он сидит так. Наверное, минут 5. Он держит Дэйва за руку, немного поглаживая. А сердце просто бьётся как бешеное, готовое выпрыгнуть в любой момент. Вик не знает, почему Дэйв так на него влияет. Как и не знает, почему он приходит к этому парню раз за разом, как только выдаётся свободная минута. - Я так надеюсь, что ты поправишься, - чуть слышно произносит Вик и уже собирается встать и убрать свою руку, как внезапно понимает, что его рука намертво застряла в руке Дэйва. Вик удивлённо смотрит сначала на свою руку, затем переводит взгляд на солдата, который уже открыл глаза и смотрит на него, ехидно улыбаясь. – Ты захотел уйти, не попрощавшись? Опять? – Дэйв чуть заметно улыбается. И его снова настигает приступ кашля. При этом рука Вика оказывается все ещё в заложниках у Дэйва. – А ты захотел специально себя угробить, чтобы мы снова встретились? – Вик сразу же занимает защитную позицию, чтобы не показаться чересчур слабым или сентиментальным. А лучшая защита, это нападение, как всем известно. – Как будто я специально свою спину под разрывные гранаты подставлял, –возмущённо парирует Дэйв. Он снова хмурится. Вику становится даже немного не по себе. – А кто тебя знает, солдат Бадд, кто тебя знает, – отвечает Виктор, улыбаясь. Как же хорошо, что нет свидетелей их разговора, думает в этот момент Вик. Он едва заметно краснеет, когда встречается глазами с глазами Дэйва, и отводит взгляд. – Прошу, просто Дэйв. Я же обещал, что мы увидимся. Обещание я свое твёрдо сдержал, уже неважно как. А ты снова спас меня. Я в долгу перед тобой, – Дэйв замечает, как краснеет Вик и отводит взгляд. Дэйв не идиот и все прекрасно понимает. Он нравится Вику. Да и Вик ему почему-то не безразличен. Иногда на войне все так сложно и все так просто. Вик видит столько теплоты в одном взгляде Дэйва. И ему неловко. Он снова пытается посмотреть на Дэйва, но каждый раз отводит взгляд. – Лучше бы мы и правда встретились при других обстоятельствах, – на выдохе произносит Вик, – знаешь, я рад, что ты в норме. Но мне ээ... нужно идти. Знаешь, раненые не ждут, –замешкавшись говорит Виктор. Несмотря на то, что у него еще было свободное время, ему было так жутко неловко, что он хотел поскорее уйти отсюда. Дэйв сразу просек, что к чему. И что Виктор просто хочет уйти: и от разговора, и от этой немного неловкой ситуации. Надо как-то исправлять все. И в голове Дэйва рождается очередная авантюра. – Наклонись, пожалуйста. Я тебе что-то хочу сказать, – тихо, почти шёпотом произносит Дэйв и умоляюще смотрит на Вика. Вик не может ему отказать. Ну как вот отказать, когда на тебя смотрят такими глазами? Голубыми-голубыми. Чистейшими. В них хочется тонуть с каждой секундой все больше и больше, заполняя водой лёгкие до одурения. Задыхаясь. Вик неспеша наклоняется к Дэйву, надеясь услышать что-то. Неважно что. Он даже не задумывается. – Знаешь, что я тебе хочу сказать? – снова шёпотом спрашивает Дэйв. Его голос завораживает. Гипнотизирует. Вик в ответ только мычит и ждёт, когда же Дэйв скажет то, что хочет. Хоть что-нибудь. Дэйв вместо слов переходит к действиям. Он слегка приподнимается на руках, хоть и сделать ему это сложно и больно, и, приближаясь как будто к уху, нежно касается губами щеки Виктора, оставляя на ней поцелуй. – Надеюсь, это будет небольшой компенсацией за то, что ты со мной опять возишься, – ухмыляясь, все также тихо на ухо произносит Дэйв и падает назад на койку. Он потратил часть сил, что копил. Но ничуть об этом не жалеет. Виктор замирает от неожиданности. И удивленными, большими глазами смотрит на Дэйва. Снова краснеет, как помидор. И не может произнести ни единого слова, только жадно глотая воздух от неожиданности. От Дэйва несет медикаментами и каким-то раствором. Спиртом и запахом бинтов. Виктор привык к этому за время, проведенное в больницах и медпунктах, но сейчас он как будто по-новому заглатывал эти запахи, жадно втягивая их носом. Проходит где-то секунд 30 или 40, прежде чем Вик говорит хоть что-то. Он берет себя в руки, насколько это вообще возможно в такой ситуации. – Только если небольшой, – отвечает Вик и смотрит на Дэйва. Тот лежит и ухмыляется. Как будто маленький ребенок, который нашкодил и ждет, что же с ним будет, – в следующий раз только предупреждай, что ты будешь не просто разговаривать. Я ведь мог тебе и врезать, знаешь ли, – усмехнувшись, произносит Вик. – Если бы я предупредил, ты бы не наклонился, – парирует ему Дэйв, как ни в чем не бывало, – тем более тебе же это понравилось. Я же прав? – ухмылка не сходит с лица Дэйва. Он добился примерно того, что хотел. Ему почему-то нравился этот парень. Такой переменчивый, как ветер в поле. Вот он краснеет, а вот уже дерзко отвечает, как будто ничего и не произошло минутой ранее. – Слишком много на себя берешь, Бадд, то есть Дэйв. Слишком много. Время покажет, прав ты или нет, – улыбаясь, отвечает Вик, пытаясь скрыть то, что ему и правда понравилась такая благодарность. Что-то было в Дэйве такое, что его завораживало. Голос, глаза. И эти чертовы скулы. В общем, Вик не мог решить, что именно. Или может все вместе? – Мы еще увидимся, мой спаситель? – спрашивает напоследок Дэйв, понимая, что им уже пора расставаться. Время летит быстро. А дел на войне слишком много, чтобы заниматься пустой болтовней. – Если только ты пообещаешь, что ноги, руки и остальные части тела будут на месте. Я все еще настаиваю на том, что не хочу пришивать тебе ногу, – отвечает Вик и улыбается, широко-широко. Как только он умеет. Дэйв надолго запомнит эту улыбку. Она ему будет сниться. А пока Вик улыбается и не хочет расставаться, выдергивая нехотя свою руку из руки Дэйва, Дэйв запоминает каждую мелкую деталь. А Вик внимательно пытается вглядеться в лицо Дэйва и понять, что же он задумал, и стоит ли игра свеч. Мысленно решая для себя обязательно увидеться с этим парнем, Вик выходит из импровизированной палаты. И, все также улыбаясь, пусть и не так широко, пытаясь скрыть свое хорошее настроение, направляется к своему очередному пациенту, которому нужна помощь, оставляя Дэйва в размышлениях.