***
Сморкала резко сел на кровати, схватившись за живот. «Боги, не стоило есть эту последнюю порцию баранины». Новый спазм скрутил его, так что молодой воин сжался в комок. Он глухо застонал, моля небеса, чтобы эта пытка кончилась. Когда боль слегка ослабла, и Сморкала смог нормально дышать и думать, он решил выйти на свежий воздух, надеясь, что это поможет. Он поднялся на ноги и едва не рухнул обратно — ужасная боль тисками сжала его голову. Сморкала запустил пальцы в волосы, пытаясь хоть как-то унять это сверление в мозгу. В глазах темнело, и комната плыла кругами. Но молодой человек упрямо шёл в сторону лестницы, твёрдо решив, что свежий воздух ему непременно поможет. Сморкала тяжело спускался вниз по ступеням. Возле двери в комнату своего отца он помедлил. Воспоминание о том, что отца больше нет, сжало его сердце. Битва с Драго была каких-то несколько дней назад. Слюнявый исчез. Предполагалось, что он погиб. Его дракон был найден мёртвым. «Мне очень жаль, папа». Сморкала продолжил свой путь к двери из дома. Да, свежий воздух — это то, что надо. Сморкала глубоко вдохнул привычный запах родного острова. Возле дома стояла огромная бочка с водой, и Сморкала с наслаждением опустил гудевшую голову в холодную воду. Вынырнув и пальцами убирая назад мокрые волосы, он вдруг услышал какой-то странный звук в драконьем стойле. «Что это?» Кривоклык был в лазарете из-за небольших ранений, которые он получил во время битвы с Драго. Сморкала пошёл на звук. Он наступил на какой-то странный предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался тонким венцом, который обычно носила Астрид. Волна страха и беспокойства накатила на викинга, заставив позабыть о своем плохом самочувствии. Он поспешил туда, откуда донёсся звук. Посреди его конюшен для драконов лежало тело девушки. Сморкала бросился к ней, осторожно поворачивая к себе лицом. Это была она, Астрид, невеста его двоюродного брата. — Боги, что случилось? — в ужасе прошептал он. Девушка была без сознания, вся одежда разодрана и в грязи. Сморкала отвёл взгляд от её обнажённых ног, прикрывая их остатками её юбки. Бледную кожу покрывали ужасные синяки. Из уголка губ стекала тонкая струйка крови. Викинг совершенно позабыл о своих мучениях, ужас ледяной рукой сжал его горло. Он схватил в охапку подругу и со всех ног, спотыкаясь, но крепко удерживая свою ношу, побежал в сторону дома Иккинга. Ступени он перепрыгивал через одну и изо всех сил забил ногой в дверь. — Иккинг! Иккинг! Вставай, Хель тебя побери! Он надеялся, что, может, от шума проснётся хотя бы Беззубик, а тот уж точно разбудит своего хозяина. Сморкала продолжал ногой дубасить по двери, и, видимо, от этого очнулась Астрид. Она издала яростный вопль и со всех сил ударила Сморкалу в нос. Он выронил девушку, схватившись за лицо. — Астрид! Какого ты творишь? — он смотрел на неё с непониманием. — За что? Девушка, не в состоянии подняться, уползала от него, пока не упёрлась спиной в стену дома. В её глазах застыл ужас, когда она смотрела на Сморкалу. Она качала головой, не сводя с него взгляда. — Не приближайся ко мне… Не подходи… Ты ублюдок! Ненавижу тебя! Нет! — завопила она, когда Сморкала сделал шаг в её сторону. — Не приближайся! — Что здесь происходит? — сонный Иккинг вышел из дверей, за ним, зевая, показался Беззубик. — Астрид?! — с молодого вождя сон как рукой сняло. — Астрид! Что… что случилось? — он быстро опустился рядом с ней, рассматривая синяки и кровь на любимом лице. Он заметил, что вся её одежда изодрана в клочки. — Что случилось? — почти шёпотом снова спросил он, его сердце сжалось от ужасного предчувствия. — Он… он… — Астрид слабой рукой указала на Сморкалу. Её губы дрожали, в глазах блеснули слёзы, — изнасиловал меня… Избил и… из… — её голос окончательно сорвался, и она затряслась в рыданиях. Сморкала стоял как громом поражённый. Что она несёт? Как она может думать, что он на такое способен? Иккинг, сидя возле Астрид, прижал к себе свою невесту. Он не знал, что думать. Вождь бросил недоверчивый взгляд на Сморкалу, и этот взгляд не предвещал ничего хорошего. — Иккинг, я… Это не я! Я нашёл её… — но все слова были бесполезны, Сморкала видел, что Иккинг ослеплён горем, он не в состоянии мыслить здраво. — Это не я… — снова, беспомощно опуская руки, произнёс он. Иккинг обнимал Астрид и укачивал её на своих руках, пока она рыдала, укрывшись на его груди, цепляясь слабыми пальцами за его рубашку, мечтая, чтобы всё произошедшее оказалось дурным сном. Но вспышки воспоминания о том, что произошло с ней несколько часов назад, сводили её с ума и она кричала и плакала, и не могла остановиться. — Иккинг, — снова обратился Сморкала к своему другу, — ты ведь понимаешь, что я не мог так поступить? Мы же друзья! Я бы ни за что не причинил ей боль… Поверь мне, Иккинг, прошу тебя. — Уходи, — сухим и каким-то бесцветным голосом произнёс вождь, слегка повернув к нему голову. Его сердце разрывалось от боли. — Но… — Вон! Пошёл вон! Завтра ты предстанешь перед судом. А сейчас — уходи! Сморкала, спотыкаясь, попятился назад. Он не верил своим ушам и глазам. Иккинг поверил ей? Поверил в эту чушь? Но почему Астрид решила, что именно Сморкала сделал с ней такое? Гнев и обида просочились в душу молодого воина. Когда он вернулся к своему дому, он подобрал венец Астрид и долго крутил его в руках, не в силах уснуть, пытаясь понять, что же случилось этой ночью.***
Драконы, настороженно глядя друг на друга, парили в хмуром небе. Беззубик нервно принюхивался и время от времени мотал головой. Иккинг явственно ощущал его беспокойство. Вождь бросил взгляд на жену. Она была справа от него, на некотором расстоянии, и он подал Беззубика слегка назад, вынуждая и Громгильду немного отступить от неизвестного всадника на Чудовище. Незнакомец при этом движении дёрнул головой в сторону Змеевицы, а Кривоклык недовольно зарычал. — Сморкала, это ты? — ещё раз спросил Иккинг. Он начинал терять терпение. Вождь изо всех сил вглядывался в наездника на Чудовище, пытаясь найти в нём хоть что-то, что даст ответ на вопрос, кто перед ним. За доспехами незнакомца и его шлемом рассмотреть его толком не выходило. Наконец, всадник, повернув голову в сторону Иккинга, заговорил. Вождь ни за что не узнал бы этого голоса — так сильно он изменился за десять лет, что они не виделись. — Да, это я. Нам нужно поговорить. Астрид сильнее сжала топор в руке и с ненавистью посмотрела на Сморкалу. С её губ сорвался удивлённый и вместе с тем яростный возглас. — С чего ты взял, что мы будем говорить с тобой? Ни за что! — закричала она.***
— Изгнание! — гаркнул Иккинг, указывая на дверь Большого Зала. — Убирайся! Толпа бесновалась, викинги кричали, и в этой какофонии звуков Сморкала явственно слышал повторяющееся слово «предатель». Это он предатель? Он, который пять лет, не покладая рук работал бок о бок со своим братом и его командой? Он, кто бессчетное количество раз участвовал в битвах и сражениях и с людьми, и с драконами? Он лично несколько раз спасал этому неблагодарному одноногому жизнь. А теперь он изгнанник за то, чего не делал? И ему даже не дали возможность высказаться! Какой же это суд? И почему он вообще должен быть на суде? Он не виновен! Сморкала перевёл глаза за остальных советников, сидящих за столом. Старшие — Плевака и Валка — молчали, не в силах осмыслить происходящее. В их лице он не найдёт поддержки. Иккинг всегда был любимчиком кузнеца, а Валка — его мать. Он скользнул глазами по Эрету. От бывшего ловца драконов нечего ждать помощи. К тому же Сморкала всё ещё ревновал к нему Забияку. Рыбьеног застыл в ужасе и смотрел на Сморкалу, разинув рот, не в силах сдержать своего шока. Неужели этот увалень верит, что он способен был совершить это с Астрид? Они с Рыбьеногом никогда не были близкими друзьями, но они были в одной команде, прикрывали спины друг другу. Неужели и он верит в очевидную ложь? Сморкала перевёл взгляд на тех, чьей поддержки искал и в чьей помощи был уверен: близнецы были его лучшими друзьями. Но и они молчали. Задирака застыл с какой-то непроницаемой маской на лице. Он бросал встревоженные взгляды на свою сестру. Забияка кусала в кровь губы, смотрела на Сморкалу несчастными глазами, в которых застыли столь необычные для неё страх и отчаяние. Но и она молчала. Прекрасно! Нет, это просто прекрасно! Сморкала посмотрел на Астрид. Та сидела, укутанная в плащ, надвинув на лицо капюшон, который скрывал все её синяки и ссадины. Свет в её глазах потух, она смотрела в стол, не обращая ни на кого внимания, думая о чём-то своём. Одним богам ведомо, что она переживала сейчас. И Сморкале было искренне жаль её. Он хотел бы помочь и поддержать её. Но она почему-то решила, что он виновен во всём с ней произошедшем. А Иккинг… он даже не стал его слушать. Когда Астрид, еле сдерживая новый поток слёз, рассказывала, что с ней якобы сделал Сморкала, в зале началось такое, что вождь просто не удосужился дать ему слово. Он сжал кулаки, вскочил со своего места и указал кузену на дверь. Иккинг вышел из-за стола и приблизился к своему брату. — Уходи. И больше никогда не возвращайся! С этого момента ты изгнан с Олуха и больше не принадлежишь племени Хулиганов. Ты сам по себе, Сморкала. Всё негодование, что копилось в душе Сморкалы вышло наружу, он взорвался и бросился на вождя. Они сцепились, борясь друг с другом. Их с трудом растащили в разные стороны. Иккинг прижимал руку с разодранной щеке. — Убирайся! Тебе не место здесь! Клянусь, я убью тебя своими руками, если увижу снова! — кричал Иккинг вдогонку Сморкале, который подозвал к себе Кривоклыка и вскочил на него. Он бросил последний взгляд на Большой Зал, на толпу беснующихся викингов, которые были его семьёй двадцать лет. Он снова посмотрел на Забияку, та замерла в каком-то оцепенении. Неужели она не понимает, что всё это какая-то страшная и глупая ошибка? Мольба в его глазах сменилась презрением. Сморкала горько усмехнулся. Что ж… раз так… Кривоклык с рыком и пламенем — в потолок, чтобы не ранить людей, — проложил себе дорогу на улицу. Сморкала позволил себе роскошь в последний раз зайти в свой дом лишь для того, чтобы захватить оружие, после чего на своём драконе он взмыл в небо и летел, не оборачиваясь, долго, пока оставались силы у Кривоклыка.***
Дальше всё произошло очень быстро. Иккинг отвлёкся на жену, когда услышал её дрожавший от злости и гнева голос. Прошло десять лет, но она ничего не забыла — Иккинг знал это. И он не мог забыть ни её боли, ни её отчаяния после той ночи… И тут вдруг Кривоклык выхватил его из седла, и Беззубик, потеряв всадника, начал падать в море. Его крутило в воздухе, он безуспешно пытался выровнять себя крыльями. Иккинг забился в когтях Кривоклыка, крича Сморкале, чтобы тот отпустил его. Но Сморкала или не слышал, или не хотел слышать мольбы и крики отчаяния Иккинга. Громгильда изумлённо закричала, когда увидела, как её друг-дракон падает вниз. Астрид подтолкнула её, и дракониха выпустила магниевый заряд в сторону Кривоклыка. Но он увернулся и, выполнив ловкий манёвр, второй когтистой лапой выхватил Астрид из седла. Иккинг бросил на жену взволнованный взгляд. Астрид забилась в лапе Чудовища. Громгильда растерянно кричала, не зная, что ей делать. Выпустить в сторону Кривоклыка свои шипы она боялась, потому что могла задеть свою всадницу и её мужа. Астрид сделала жест рукой в сторону моря, и Змеевица, ещё раз взволнованно вскрикнув, устремилась вниз, чтобы спасти Беззубика. — Сморкала, пусти! — кричал Иккинг. Рядом с ним его жена изо всех сил пыталась разжать когти дракона. Но куда там. Тот лишь сердито рыкнул и сильнее сжал когти. Всадник не слушал их, он казался абсолютно равнодушным. Едва заметно подтолкнув Кривоклыка пятками, он направил своего дракона к крошечному скалистому острову прямо под ними. Подлетев к клочку суши, дракон раскрыл когти, и его пленники выпали из его железной хватки. Сам Кривоклык опустился на утёс. Сморкала слез с дракона и что-то сказал ему, в ответ на что тот потерся об него носом. Иккинг вскочил и хотел было броситься к Сморкале, но его жена оказалась проворнее. Она подскочила к всаднику и прижала лезвие топора к его шее. Она вся кипела от накопленной за десять лет злости, если можно было бы убить взглядом, Сморкала был бы мёртв. Но он был совершенно спокоен, он холодно повернул голову в сторону Астрид, опустил взгляд на лезвие топора, словно удивляясь, а потом вопросительно посмотрел на неё. — Ты изгнан, Сморкала, — прошипела она. — Ты знаешь, что это значит, так ведь? Ты не имеешь права возвращаться. Но раз ты здесь, я смогу отомстить за тот кошмар, в который ты превратил мою жизнь. Глаза мужчины стали насмешливыми. — О нет, дорогая моя Астрид, твоя жизнь не была кошмаром. Уж поверь мне. Ты жила сытой и довольной жизнью. Как и все вы. Ты никогда не знала, что значит голодать, что значит бояться не найти ночлега или подходящий остров до того, как твой дракон рухнет в изнеможении в море. Ты не знаешь, каково это — бояться сомкнуть глаза, потому что за тобой охотится всякое отребье. Не иметь дома, семьи, друзей… Да что ты знаешь об ужасной жизни, избалованная ты девчонка? Сморкала одним резким быстрым движением оттолкнул от себя топор, и он выскользнул из рук Астрид. Женщина едва не кинулась на мужчину с голыми руками, но её остановил подоспевший Иккинг. — Не надо, Астрид! — Что?! — она не верила своим ушам. — Не стоит спешить снять ему голову с плеч. Сначала надо узнать, зачем он здесь, — резонно заметил Иккинг. — Что ты хочешь услышать от изгнанника и предателя? Очередную ложь? — взвилась женщина. — Он напал на нас! И, возможно, убил Беззубика, а ты хочешь говорить с ним? Иккинг не успел ничего ответить, на островок с пронзительным криком приземлилась Громгильда, предварительно осторожно опустив на траву Беззубика. Вождь подбежал к своему дракону. — Ох, братец… Как ты? — дракон устало уркнул и поднялся на ноги. — Слава Тору, с тобой всё хорошо! Громгильда подбежала к Астрид, и всадница ласково погладила её клюв. — Молодец, девочка, — сказала она. Сморкала с равнодушным видом наблюдал за воссоединением драконов и людей. А они совсем не изменились за эти десять лет. Астрид всё такая же колючая и сердитая, Иккинг всё также трясётся за своего зубастого Беззубика. Гримаса презрения исказила его лицо, впрочем Иккинг и Астрид не могли этого разглядеть за его шлемом. Кривоклык положил голову на плечо своего хозяина и что-то рыкнул ему. — Не волнуйся, друг, скоро мы тут закончим. Кривоклык прищурился, с таким же презрением глядя на своих бывших друзей-драконов, как и Сморкала смотрел на Иккинга и Астрид.***
Кривоклык решительно ничего не понимал. Он просто летел, летел, пока у него есть силы. Он не понимал, почему его хозяин так печален. Он не понимал, почему он дрался с наездником Ночной Фурии. Всё, что творилось в Большом Зале, осталось за гранью понимания дракона. Он просто летел. Иногда он оборачивался, желая убедиться, что патрульный отряд Олуха больше не преследует их. Всадник направлял его прочь от родного острова, острова, который и для Кривоклыка был домом. Где жили его друзья-драконы и друзья его наездника. Когда патрульные отстали и перестали подгонять их, Кривоклык слегка замедлился. Он поднял глаза вверх, почувствовав, как сжался в комок его наездник. Он слышал тихие всхлипывания, которые издавал всадник. Дракон ласково заурчал, надеясь, что это поможет его хозяину. Но пока не помогало. Сколько прошло времени, не знал ни дракон, ни его наездник. Только вдруг Кривоклык почувствовал, как в его всаднике нарастает ярость, жгучая злоба, гнев и жажда выжить всем назло. И эта ярость передалась дракону. Кривоклык издал дикий рёв, оглашая им окрестности. Это придало ему сил, и он полетел быстрее, желая убраться как можно дальше от Олуха. Стемнело. А всадник и дракон всё ещё были в небе. Сморкала чувствовал, что Кривоклык измучен, тем более, что он ещё не отошёл от ран, полученных во время сражения с войском Драго. Но где они находились, Сморкала не знал. Вокруг лишь океан и сгустившийся в сумерках туман. Вдруг перед ними выросла скала. Кривоклык еле успел увернуться. И он снова чуть не врезался в другую. Он едва не потерял равновесие, перевернувшись в воздухе. Сил у него почти не осталось. Но он должен был лететь ради своего наездника. Внезапный свист разрезал воздух, и тяжёлые цепи обвились вокруг Сморкалы и дракона. — Нет! Нет! Кривоклык, борись! Но крылья дракона окончательно ослабли. Их спутали цепи, и как бы Сморкала не пытался разрубить их, у него ничего не выходило. Они падали, падали в холодный океан. «Тор, помоги…» — Сморкалу поглотила чернота, и он потерял сознание.***
— Итак, Сморкала, зачем ты здесь? — строго спросил Иккинг. Астрид недовольно смотрела на мужа. Зачем он разговаривает с ним, с человеком, который искалечил её жизнь? Который украл её жизнь, растоптал и выбросил. Неужели Иккинг не понимает, как он ранит её этим? Или думает, что за столько лет она всё позабыла, что с ней сделал этот человек? Многие годы после того случая она видела во сне один и тот же кошмар, как мужчина срывает с неё одежду, как издевается над ней, отбирая честь и достоинство. Сколько раз она просыпалась в холодном поту и с криком на губах? Или Иккинг и это забыл? — Я должен предупредить вас об опасности. На Олухе есть предатель. Человек, который передаёт сведения Дагуру. — С чего ты это взял? Откуда у тебя такие сведения? И почему мы должны тебе поверить? Сморкала устало вздохнул и опустил глаза. Он замялся, не зная, как сказать то, что он должен был. Но в конце концов, они и так считали его предателем, так какой смысл молчать? — Я знаю… потому что сам когда-то работал на него. Я шпионил за Олухом… Для Дагура.