***
— Скуллетт, милая, ешь, — тихий голос матери раздался где-то сбоку. Девочка с длинными прямыми волосами и большими голубыми глазами посмотрела на маму. — Я не хочу. Невкусно, — пропищал тонкий голосок. Девочка бросила боязливый взгляд в сторону отца. Его кулак опустился на стол с таким грохотом, что и мать, и дитя сжались в комок. — Невкусно? Невкусно?! — взревел он. — Тогда, может, ты пойдёшь и поешь грязи с улицы? Или поищешь траву под снегом? Может, даже выйдешь вместе с рыбаками в шторм за рыбой? Эта зима сурова к нам как никогда! Но мы, Такурстены, выживем. Драконы украли половину наших припасов. А рыбаки возвращаются ни с чем, потому что рыба ушла слишком глубоко из-за морозов. Так что ты сейчас съешь эту похлёбку, и будешь счастлива, что в твоей семье она хотя бы есть! — Да, папа, — сглотнула слёзы Скуллетт. Она принялась за еду, проглатывая малосъедобное варево. Она знала, что в их голоде виноваты драконы. И очень жалела, что она всего лишь маленькая девочка. После ужина Скуллетт убрала со стола вылизанные дочиста тарелки, сполоснула их, прибралась в кухне и ушла в свою комнату. Девочка забралась под тёплые одеяла, надеясь согреться и уснуть поскорее, чтобы наступил новый день, который, возможно, будет радостней этого.***
Ночью Скуллетт разбудил глухой стук в соседней комнате. Распахнув глаза, она вслушалась. Раздался сдавленный вскрик, потом новый удар. А потом женский голос завыл тихонько, как подбитая собака. Девочка забралась подальше под одеяла, закрывая уши руками. Она не хотела этого слышать. Но не слышать не могла. — Она бесполезна! Абсолютно! Только зря ест хлеб! — кричал отец. — Но, Кормак, она всего лишь дитя… — слабо причитала Скалла. — Бесполезное и никчёмное дитя! Как и ты! — новый удар. — Я ждал сына! Только мальчишка может выйти победителем из всего этого! Нам повезёт если мы пристроим её удачно замуж. А другого проку от неё нет! — глухой стук сообщил Скуллетт, что мама упала, а отец окончательно измучил её. Девочка, сжавшись в комок, пряталась под одеялами, изо всех сил зажимая уши руками, но даже так она не пропустила ни слова из очередной ссоры родителей. С самого рождения отец говорил ей, как она нежеланна и нелюбима. Потому что всего лишь девчонка. С самого рождения Скуллетт разрывалась между любовью заботливой, но слабой матери, которая ничего не могла противопоставить жестокому мужу, и ненавистью отца. Она начала мечтать о том времени, когда вырастет, и сможет стать ученицей драконоборческой школы. Она мечтала стать сильной. И она поклялась, что не будет молча страдать, как это делала мать.***
Скуллетт пятнадцать. Она растёт в доме отца одна. Мать погибла несколько лет назад во время одного из налетов. Отец ненавидит свою дочь, но терпит. Он бы бил её, но обещал своему будущему свату этого не делать, чтобы Слюнявый Йоргенсон привёл в дом здоровую жену. Скуллетт не хочет замуж за вздорного юношу, который, к тому же, старше её на пять лет, но у неё нет выбора. В этом мире она лишь товар. За неё уплачен большой выкуп, и у неё нет пути назад. Сделка заключена. И теперь отец лишь ждёт, когда ей исполнится восемнадцать. Он бережёт её, ведь выкуп уплачен не полностью, а Кормак очень хочет наконец вылезти из нищеты, в которой прозябал всю жизнь. Женитьба на Скалле не сделала его ни богаче, ни счастливее. Жена оказалась бракованной, еле-еле смогла выносить и родить единственного ребёнка, и то дочь. Кому нужны девочки в мире, где идёт война с драконами? Скуллетт живёт в доме отца и вынашивает планы о том, как она освободится от него, став женой взрослого, пусть и нелюбимого, викинга, который защитит её. Впрочем, теперь и она сама могла постоять за себя. Ведь она ученица в Школе драконоборцев, одна из лучших, между прочим. Девушка избегает жениха, учится обращаться с оружием и мечтает стать свободной.***
Свадьба состоялась. Теперь она — Скуллетт Йоргенсон. Муж ей был неприятен. Девушка и сама не знала, чем именно он её так отталкивал. То ли холодным взглядом серых глаз, то ли вспыльчивым характером. Он смотрел на неё то ли с вожделением, то ли с презрением. Она никак не могла понять. А вспыльчивость в их краях это ещё неплохо. Когда на остров периодически нападают драконы, нужен кто-то сильный, кто может им противостоять. Слюнявый был тем, кто мог с ними бороться. Поэтому в племени его уважали. А ещё потому, что он был братом молодого вождя. Сводным, по матери. Но тем не менее. Скуллетт вдруг из холодного нищего дома отца попала в богатый дом мужа, в одночасье из беднячки превратившись в чуть ли не первую леди. Строго говоря, вторую. Её лучшая подруга, Валка, была невестой Стоика. Их свадьба должна была вот-вот состояться. Если бы не Вал, Скуллетт было бы очень тяжело, та поддерживала её. Они вместе учились в драконоборческой школе. Правда, Валка провалила все мыслимые и немыслимые экзамены. Тор знает почему, но она жалела крылатых тварей и наотрез отказалась сражаться с ними. Любая девушка, оказавшись вдруг в таком выгодном положении: в богатом доме, при сильном муже, получив наряды и золото просто за то, что она есть, — наверняка сочла бы себя счастливицей. Но только не Скуллетт. Она мечтала о путешествиях, о битвах. А не о семейном очаге. Она никогда не забудет, как Слюнявый впервые ударил её. Прямо по лицу. Наотмашь. Так что из глаз брызнули слёзы. Она схватилась рукой за щёку, горевшую огнём и неверящим взглядом посмотрела на мужа. Повод был, с её точки зрения, ничтожный, прошёл очередной месяц, а она всё ещё не понесла. Но Слюнявому нужны были наследники. Сыновья. Желательно, нет, обязательно, раньше, чем у Стоика. С тех пор он мог ударить её в любой момент, когда захочет. Когда в плохом настроении, когда она не так посмотрела или что-то не то сказала. Он вселял в неё ужас. А в деревне её считали счастливицей, никто не знал правды. Скуллетт мечтала обрести свободу от жестокого отца, который, впрочем, её и пальцем не тронул, всё вымещая на матери, а попала в руки точно такого же тирана. Самое страшное для неё было то, что она не могла противиться ему. На арене она была воином. В бою с драконом она могла постоять за себя. Она в совершенстве владела мечом, секирой и арбалетом. Но всё это никак не помогало Скуллетт в отношениях с супругом. Она возненавидела его. Возненавидела за свою покорность. И грызла саму себя за то, что терпит и молчит. Каждый раз после очередного удара, молодая женщина думала, что в другой раз этого не повторится. Она будет готова и даст ему отпор. Но каждый раз её словно парализовывало перед ним. Она видела свою мать, сжимавшуюся в комок, пока отец наносит ей удары. Оставалось одно — родить мужу сына.***
И она родила. Скуллетт выносила и родила крепкого мальчугана с чубом черных волос и большими серо-голубыми глазами. Слюнявый был счастлив. Сын! Да такой здоровый! Месяцы беременности были для Скуллетт месяцами относительного счастья и покоя. Муж забрасывал её подарками, ни разу не поднял руку, хотя несколько раз порывался. Скуллетт, чувствуя свою власть над ним благодаря своему растущему животу, под конец совсем потеряла страх. Имела наглость разговаривать вызывающе, спорить с мужем, да и вообще делать всё назло Слюнявому. Его серые глаза горели ледяным огнём. Он скрипел зубами от бешенства и тихо самому себе говорил: «Погоди… разродишься, тогда посмотрим, кто тут главный. Слишком много возомнила о себе! Нищенка! Никто! Дочь из рода, давно потерявшего былую славу. Никто не смеет перечить мне, брату самого вождя и его советнику!» Прошёл год. Год мучений для молодой ещё совсем женщины, ей не было и двадцати. Она ненавидела свою жизнь, ненавидела мужа. Ненавидела себя за то, что рядом с ним теряла все свои силы и умения. Маленький мальчик уже начал топать крошечными ножками по дому. Но Скуллетт и в нём видела своего мужа и не могла, не хотела, любить его. В конце концов, всё это стало просто невыносимо, и тогда она придумала план. Во время одного из налётов Скуллетт подобрала труп одной из женщин, погибшей от лап драконов. Она одела её в свою одежду и сожгла. Обуглившееся тело она держала в небольшом тайнике в лесу. В день, когда снова напали драконы, Слюнявого не было дома. А маленький Сморкала был отправлен к Валке, которая тоже родила сына. Скуллетт надела свой шлем на труп женщины, предварительно слегка обуглив его в камине. Когда драконы улетели, Слюнявый нашёл труп своей жены, лежавший на границе с лесом.***
Сложно было не сымитировать смерть. Сложно было выбраться с Олуха. Но отчаявшаяся Скуллетт была готова на что угодно. Воспользовавшись всеобщей суматохой, она нашла небольшую лодку и уплыла на ней. Но на этом план заканчивался. Она была счастлива, что всё так удачно придумала. Но ровно до тех пор, пока не поняла, что у неё нет ни запасов воды, ни еды… Несколько дней её лодку швыряло холодными северными волнами туда-сюда. Женщина совсем измучилась от жажды и голода. Не об этом она мечтала, стремясь освободиться от гнёта мужа. Когда её подобрал большой корабль с незнакомыми флагами, Скуллетт была без сознания. Она очнулась в трюме на каких-то тюках и долго не могла припомнить, что с ней произошло. Несколько осмотревшись в темном помещении, женщина пришла к выводу, что её подобрали торговцы. Но она ошиблась. Скуллетт поняла это, едва услышав знакомое глухое рычание где-то неподалеку. На ощупь она направилась на слабых ногах на шум. А когда увидела такие до боли знакомые очертания крылатых ящеров, от которых страдало всё их поселение столетиями, не смогла сдержать крика ужаса. Ведь она была безоружна. Её затуманившийся разум не хотел замечать, что животные в тесных клетках, что они скованы цепями, а их пасти в намордниках. — Что ты здесь делаешь, чужестранка? — грубый мужской голос вывел Скуллетт из состояния шока. — Иди на свое место и радуйся, что ты не в цепях. Скоро мы прибудем в нашу крепость, и Господин решит, что с тобой делать. Мужчина в незнакомой ей одежде грубо подхватил женщину за локоть и оттащил обратно на тюки. Рядом она увидела чашу с водой и плошку с рыбой. В животе заурчало. Она жадно накинулась на пищу. — Ешь, — хмуро сказал мужчина, — пока у тебя есть такая возможность.***
Скуллетт ввели в большой зал. Её не держали, как пленницу, в цепях, но она и не была свободна. Навстречу ей с огромного трона поднялся мужчина. Кожа его была необычайно смуглой для севера, черные волосы, вившиеся мелкими кудряшками, заплетены в низкий хвост. Лицо было испещрено шрамами. Маленькие злые глаза смотрели прямо. Тонкий, слегка крючковатый нос делал его похожим на орла. На мужчине был плащ из шкуры дракона — Скуллетт сразу это поняла. Он медленно подошёл к ней, слегка опираясь на странный посох, то ли это было копьё, то ли багор. Женщина заметила, что он слегка хромает, а вторую руку прячет под плащом. — Господин, — низко склонился воин, приведший Скуллетт. — Кто это? — спросил незнакомец, кивая на женщину и с любопытством рассматривая её. — Чужестранка, Господин. Мы нашли её в лодке без флагов, она была без сознания. Наши выходили её — слишком уж истощена была. При ней ничего не было, даже оружия. Тёмный мужчина вперился глазами в лицо девушки. Совсем молодая, а взгляд такой, словно не одну жизнь прожила. — Так кто же ты? — Я… Меня зовут, — Скуллетт бросила взгляд на багор мужчины, — Браго. Я бежала с родного острова. — Что, всё так плохо было? — без тени веселья усмехнулся мужчина. — Что ты умеешь? Мне здесь лентяи и нахлебники не нужны. У нас важная миссия. Мне нужны воины, солдаты. Но если хочешь, можешь пойти в кухарки, кормить армию тоже надо. — Нет! — поспешно выкрикнула женщина, услышав про кухню. — Я умею обращаться с оружием! Мужчина коротко рассмеялся. — Накормить её, одеть и отправить на Арену, — отдал он распоряжение солдату. — Посмотрим, из какого она теста.***
Драго Блудвист, так звали главного, остался очень доволен умениями незнакомки. Она была ловкая и сильная, крепко сложена и действительно мастерски обращалась с оружием. На Арене она победила сначала одного его воина. Потом троих, а потом Громмеля, которого он использовал в качестве тестового задания для всех своих солдат. И хотя последнее далось Браго с большим трудом, Драго списал это на возраст, пол и усталость после длительного путешествия. Он решил, что из неё получится прекрасный воин. Женщин в его армии было немного. Вечером того же самого дня, когда Браго объявилась в его владениях, Драго приказал привести её к нему, чтобы вместе с ней отужинать. Женщина явилась в сопровождении одного из солдат. Ей выдали подходящую одежду. Волосы она заплела в косу и убрала в тугой узел. Голубые глаза смотрели прямо и смело. Она не боялась его, что Драго очень понравилось. А ведь перед ним даже многие мужчины испытывали страх. Он жестом пригласил женщину к столу. — Угощайся. Сегодня ты моя гостья. — Благодарю, — ответила Скуллетт спокойно и принялась накладывать себе в тарелку различные кушанья. Драго разглядывал её. Странно, в ней не было ни грамма страха, неловкости. Или она это умело маскировала. Мужчина невольно задался вопросом, что же пережила эта совсем молодая ещё женщина, раз не боялась за свою судьбу. А Скуллетт действительно не боялась. Что-то словно переломилось в ней после побега с Олуха. Она чувствовала крылья за спиной. Едва не погибнув в океане, но всё-таки оставшись в живых, избавившись от ненавистного мужа, Скуллетт была уверена, что теперь её судьба принесет ей только хорошее. А даже если нет, то терять ей уже нечего. — Расскажи мне, юная Браго, кто ты? И почему здесь? Скуллетт посмотрела в чёрные глаза мужчины. Она размышляла всего секунду, а потом честно рассказала ему всю историю, опустив некоторые детали, и взяла с него слово, что этот разговор останется между ними. Драго был доволен: отчаявшаяся женщина из племени, которое успешно воевало с драконами, могла стать великолепным дополнением к его армии и гениальнейшему плану по захвату власти надо всем Архипелагом. И миром.***
Прошло два года. Скуллетт-Браго сидела на огромной кровати в своей шикарно обставленной комнате и держала на руках маленький комочек. Сын. Еще один сын. Но этот был совсем не такой, как оставленный на Олухе Сморкала. В нём не было и следа от Слюнявого или хотя бы от деда Кормака. Младенец был похож на своего отца. Браго была уверена, что она вырастит его великим воином. Женщина ни в чем не знала отказа, она впервые в жизни была счастлива. Драго, может, и не любил её, но уважал. Он был её учителем, её благодетелем, её другом. Он сделал её ещё более сильной и умелой. Скуллетт стала его правой рукой, вернее, левой. В прямом смысле этого слова: у мужчины отсутствовала конечность по самое плечо. Драго скрывал это от своих солдат, нося металлический протез. И лишь с ней наедине позволял себе роскошь быть собой. Браго не смущало его увечье. Наоборот, она считала это признаком его силы. Они не были мужем и женой, лишь иногда любовниками, не позволяя глупым чувствам и страстям затмить разум. Они были скорее партнёры. А теперь ещё и родители. Скуллетт ласково гладила головку новорожденного сына. Этот мальчик станет великим. Она возлагала на него большие надежды. Женщина улыбалась, тихо мурлыкая старинную колыбельную и слегка покачиваясь из стороны в сторону, убаюкивая и без того крепко спавшего младенца. Мальчик рос и креп, с первых дней жизни привыкавший к мысли, что он сын великого отца, что он станет таким же сильным воином. Он с младенчества проводил время на Арене среди солдат, оружия и драконов. И если его матери пришлось привыкать к мысли, что страшных огнедышащих чудищ можно не бояться и подчинить себе, то малыш с первых дней знал это. Он не боялся драконов. Но и не любил их. Для него они были зверьми, которых можно использовать в своих целях. Ему было десять, когда он впервые оседлал ящера. Браго с восхищением смотрела на отпрыска. Это было что-то новое, то, о чём даже Драго не помышлял. Но владение всадниками на драконах в армии давало существенное преимущество. С этих пор начались тренировки драконов и людей. В день, когда Иккинг сбил Ночную Фурию, у Драго уже насчитывалось несколько десятков драконьих всадников.***
Что-то происходило. Драго чувствовал это. Драконы изменились. Не все. А те, что находились в южной стороне, откуда прибыла его верная помощница и мать его сына. По обрывочным сообщениям Драго понял, что на Олухе каким-то образом научились приручать драконов. Остров, где жила раньше большая стая, был разорён. Нанятые Драго люди потерпели неудачу в поиске яйца Короля Драконов. А Драго очень хотелось заполучить в свою армию второго такого. Его Смутьян вырос, был силён и подвластен хозяину. Но Повелителю этого было мало. Он захватил полмира, в основном пройдя победным маршем по материку. И повсюду с ним была Браго и их сын. А теперь Драго не терпелось приструнить свой родной Архипелаг, подчинив себе всех летающих тварей. Второй Смутьян сделал бы его самым сильным вождём. А Олух тем временем становился всё более опасным. Наступила пора действовать. Сын, его прекрасный сын, ставший таким смелым и сильным юношей был отправлен в самое сердце врага с подложным письмом к кузнецу и правой руке Стоика. Сын должен был шпионить и отправлять донесения в крепость Драго. Но всем смелым планам Драго не суждено было сбыться. Тощий и хилый с виду Иккинг Карасик едва не разрушил до основания одним боем годами росшую и укреплявшуюся империю Блудвиста. Браго получила от сына письмо, полное горечи и сожалений, ненависти и жажды мести. Сама женщина знала, что сейчас ей не до оплакивания без вести пропавшего любовника и его дракона, освободившегося от власти хозяина. Сейчас ей предстояла сложная задача укрепиться как лидер. И ей это далось с огромным трудом. У неё было несколько союзников. Но многие разбежались, едва Драго сдал свои позиции. И Браго с трудом, большими затратами и неимоверным упорством снова собирала в кучу людей, организовывала флот. Большим подспорьем в этом деле стал её личный дракон — исполинское Чудовище редкого синего цвета, она назвала его Сокрушитель. Он стал ей верным другом. Браго была умна, и она по донесениям выживших быстро поняла, как Иккингу удалось свергнуть Драго. Тогда она приняла как данность, что драконов можно подчинять не только силой воли, но и устанавливая с ними прочный дружеский контакт. Она давно подозревала это, потому что со своим Чудовищем чувствовала нечто большее, чем связь «хозяин — слуга». Тогда Браго стала тренировать новых всадников, руководствуясь теми принципами, что Иккинг понял лет пять назад, а ей только предстояло познать. Чтобы хоть немного ослабить своего нового врага, Браго напала на остров Берсерков, оставшийся не у дел в войне против Драго. Это было крайне удачным решением. Дагур делал за неё всю грязную работу, пока сама Браго сплачивала армию, по новой завоёвывала распоясавшиеся островки и племена. Её сын, отправившийся в самое сердце врага, так и остался там, шпионя, наблюдая. Она просила его не устраивать самодеятельности, а придерживаться плана. Именно тем, что действовала Браго осторожно, продумывая каждый шаг, ей удалось сплотить вокруг себя остатки армии Драго. Она не хотела владеть всем миром, как погибший Блудвист, ей было достаточно уничтожить один-единственный остров. Она видела, на что способны драконы Иккинга, и как никто понимала, что поставила себе сложную задачу. Но тем слаще будет вкус победы. О погибшем своём учителе, друге и любовнике она не сильно печалилась. Его гибель лишь дала ей дополнительный повод отомстить. И все её мечты теперь сводились к одному: стереть Олух с лица земли. Раз и навсегда. Браго даже было жаль, что Слюнявый погиб, она бы с радостью отомстила ему за все обиды. Показала бы ему, какой она стала сильной. Много раз Браго была близка к победе, но почему-то всё оттягивала решающий момент. Это было её ошибкой. Но теперь маски сброшены, теперь настанет решающая битва. Она понимала, что без Хедер у неё нет против Дагура ничего. И теперь скорее всего вождь Берсерков объединится с Хулиганами против неё. Пришло время финальной битвы.***
Сморкала слушал и не верил своим ушам, не мог принять всё это, не мог понять. Как всего лишь не самый удачный брак с его отцом превратил его мать в монстра, которого боится весь Архипелаг? — Ты бросила меня, — медленно произнёс он. — Оставила одного! — Сморкалу охватывала ярость. — Ты жила со Слюнявым сколько? Два года? А я — большую часть своей жизни. И ты не представляешь, что он был за человек! Как ты так могла поступить? Ты знаешь сколько раз он бил меня, потому что тебя больше нет? Он почему-то считал, что это моя вина. Я так и не понял, до сих пор не понял, как это возможно. Скажи мне, — потребовал он, наступая на Браго, — ты хоть раз пожалела о том, что сделала? Хоть раз вспомнила обо мне, пока играла в счастливую жизнь с другим монстром? — Конечно, я думала о тебе. Иначе, зачем я стала бы собирать о тебе сведения. Я волновалась о тебе. Ведь ты мой сын. Пусть и от ненавистного мужчины. Но ты мой. Только посмотри! У тебя мои глаза! Ну, — она махнула неопределённо рукой, — один. В груди у Сморкалы клокотало, он готов был броситься и разорвать её на мелкие кусочки прямо здесь. Но огромный дракон, до этого мирно лежавший в углу пещеры, теперь поднялся, защищая свою наездницу. Браго отвернулась, задумавшись о своих сыновьях. Одного она потеряла давным-давно, а второго потеряет вот-вот. Как только Сморкала доберется до Олуха, её мальчику придёт конец. И тогда Браго предприняла отчаянную попытку сохранить хоть одного из них. — Я предполагаю, что знаю ответ на вопрос, который хочу задать тебе, сын, — сказала она, поворачиваясь к Сморкале и поглаживая своего Сокрушителя, — и всё же спрошу. Встанешь ли ты на мою сторону теперь, когда знаешь всю правду? Ведь Олух больше не дом тебе. Люди, живущие на нём, предали тебя. Со мной ты будешь оценён по достоинству. Ты обретёшь дом и семью. Я не могу не восхищаться твоим мужеством. Ничто не способно сломать тебя. Мне очень нужны такие солдаты, как ты, сын. — Нет… Нет! Никогда! Ты жалкая трусиха! Ты бросила своего ребёнка на съедение волку и теперь имеешь наглость называть меня сыном? Ты мне не мать! Глаза Браго сверкнули опасным огнём. — Забирай своего дракона и убирайся, — когда Сморкала не пошевелился, она повернулась к нему и заорала: — Сейчас же! Сокрушитель взревел, опасно надвигаясь на Кривоклыка и его всадника. Красное Чудовище подхватило своего наездника и забросило себе на спину, пятясь из пещеры.***
— Где Сморкала? — в сотый раз спросила Забияка, поворачиваясь в сторону острова, с которого они улетели несколько часов назад. Она напряжённо вглядывалась в небо, выискивая в нём знакомые очертания Ужасного Чудовища. — Я его не видела, Забияка, — в сотый раз ответила Хедер, — его нигде нет! — Мы не можем оставить его! — воскликнула Забияка в отчаянии. Она не допустит этого. — Не можем! — Мы не повернём назад! — крикнул сердито Задирака. — Ты слышала, что сказал Сморкала. Мы должны вернуться на Олух, должны доставить туда Хедер. Это то, ради чего мы отправились в путь. Забияка взглядом прожигала брата: «Что, серьёзно? Вот так бросим его после всего, через что прошли вместе?». «Да, серьёзно», — молча отвечал Задирака. Его глаза потемнели, а брови сдвинулись на переносице. Хорошо, что у них один дракон на двоих, а то его сестра непременно полетела бы за Сморкалой. — Ребята, смотрите! — вдруг крикнула Хедер, и близнецы повернули голову в сторону, которую она указывала. Забияка шумно выдохнула, закрывая глаза, вознося благодарственные молитвы к небу: за ними летело красное Ужасное Чудовище, на шее которого сидел темноволосый всадник в шлеме с длинными рогами. — Сморкала! Боги, я уж начала думать, что… — Забияка умолкла, когда увидела выражение лица викинга. «Что с ним? Что случилось в пещерах? Что может быть ужасней того, что мы видели с Задиракой?» — Сморкала? — попыталась она ещё раз привлечь его внимание. Он лишь молча хмуро глянул на неё из-под шлема, и обогнал небольшую группу, возглавив её и ведя за собой домой. Забияка обменялась беспомощными взглядами с Задиракой и Хедер. В её душе поселилось неприятное чувство, словно Сморкала отгородился от неё даже больше, чем до этого. Сморкала молчал всю дорогу до Олуха. Он ни с кем не говорил и держался в стороне, игнорируя вопросы близнецов.***
— Хедер! Астрид обняла свою давнюю подругу. Она очень страдала вдали от неё. Мучилась неизвестностью о её судьбе. Дагур предал их, но Хедер никогда не участвовала в налётах на Олух. Когда Иккинг сообщил жене, что Сморкала с близнецами отправился спасать Хедер, та была и рада, и разволновалась. Не то чтобы она не доверяла Сморкале или близнецам. Хотя, если честно, то не верила в их способности. И очевидно, что зря. Хедер обняла подругу в ответ и улыбнулась, уткнувшись в плечо Астрид. — Я так рада тебя видеть! Я снова свободна. Даже не верится… Я уже и не думала, что когда-нибудь увижу солнечный свет, — Хедер повернулась к близнецам и Сморкале: — Если бы не они… О, Астрид! Ты не представляешь, что со мной было! По щекам некогда бесстрашной женщины-Берсерка потекли слёзы. Она была больше не в силах держать их в себе. Астрид гладила подругу по волосам, пытаясь подарить ей хоть какое-то утешение. — Всё хорошо. Всё хорошо. Теперь ты с нами… всё позади… Астрид бросила взгляд, полный благодарности на Сморкалу и близнецов. Только им — даже скорее Сморкале, хоть ей и не хотелось этого признавать, — она обязана тем, что с ней снова её любимая подруга. — Иккинг уже разместил Розу Ветров в драконюшне с Беззубиком и Громгильдой. Ты ведь не против? — Хедер покачала головой, утирая слёзы. — Вот и хорошо. Ты должно быть устала с дороги. Голодна? Или сразу ляжешь в постель? Пойдём, я покажу тебе твою комнату, — Астрид повела Хедер, обнимая ее за плечи, в ту комнату, которую совсем недавно занимал Сморкала. — Иккинг наверняка захочет с тобой поговорить. Но это подождёт до завтра. Хедер молча следовала за подругой, не в силах совладать с эмоциями, переполнявшими её. Ей не верилось, что она на свободе. И её Роза Ветров тоже. Не верилось, что теперь она снова с родными людьми. Единственное, чего Хедер не хватало, это крепких объятий брата. Она плохо знала, что происходит во внешнем мире. Только то, что урывками сообщали ей охранники. Ей было стыдно, что брат доставил столько неприятностей людям, которые были их семьёй. Что он предал Иккинга, которого любил всем сердцем. Но она знала, что ради него сделала бы тоже самое, как бы тяжело это ни было. Потому что они брат и сестра. В них была общая кровь Берсерков и их отца. Сморкала стоял возле камина, скрестив руки на груди. Взгляд его был рассеян, казалось, что он находится в глубокой задумчивости. Викинг снял шлем и перчатки и оставил их на скамье возле стола. Забияка и Задирака уселись на те самые места, которые заняли около двух недель назад, чтобы сообщить Иккингу свои подозрения о Драгнере. Забияка с грустью смотрела на мужчину в красном плаще. Её сердце обливалось кровью. Она не переставала задаваться вопросом, что же произошло в пещерах острова Браго. Задирака раскачивался на стуле, изображая равнодушие. Но он исподлобья смотрел то на сестру, то на Ворчуна, как он про себя называл теперь Сморкалу. Если всё так плохо, пока он здесь, то что будет с Забиякой, когда он покинет остров? Астрид вернулась из комнаты, куда проводила Хедер. Она безо всяких слов подошла к Сморкале и просто обняла его, прижавшись щекой к жесткому доспеху. Он не ответил, но женщина даже не обратила на это внимание. — Спасибо! Ты сделал просто невероятное! — Астрид была в такой эйфории, что все они вернулись на Олух живые и невредимые, что была в необычайно приподнятом настроении. — Эй! — возмутился Задирака, правда без особого энтузиазма. — А мы что, не в счёт? — Конечно, в счёт! — Астрид подбежала к близнецам, поочередно обнимая Задираку и Забияку. — Спасибо! Близнецы удивлённо смотрели на жену вождя. Они не узнавали её. Она словно сбросила груз печалей и забот, накопившихся за десять лет правления Олухом. Глаза Астрид сияли. Забияка и Задирака и сами не могли сдержать улыбок, глядя на такую необычно счастливую воительницу. Один лишь Сморкала стоял, по-прежнему не двигаясь, скрестив руки на груди, и молча смотрел на огонь в камине. — Эм, что это с ним? — тихо спросила Астрид у близнецов, указывая на темноволосого всадника. — Мы не знаем, — ответил Задирака. — Но он такой был всю дорогу домой. Что-то случилось на острове Браго. Он отправил нас на Олух, а сам остался, чтобы предотвратить погоню. Там явно что-то произошло, но мы не вытащили из него ни единого слова. Он даже не разговаривал с Кривоклыком. — Я сама поговорю с ним. Ужин скоро будет. Вы ведь останетесь? Забияка, Кара сегодня у Эрета, — Астрид вдруг накрыла руку подруги, заглядывая ей в глаза. Она всё знала, — но если хочешь, я пошлю за ней. — Не надо, — покачала головой Забияка, бросая взгляд на Сморкалу. — Не хочу её тревожить. Главное, что она в порядке. Астрид кивнула и подошла к всаднику, одиноко стоявшему посреди её гостиной. — Сморкала, Королева Огнеедов нервничает в последнее время. Наверно, ей не хватает тебя. Она не понимает, куда ты делся. Не хочешь её проведать? — Хорошо, — кивнул всадник и пошёл к двери, захватив шлем и перчатки. Он не посмотрел на близнецов. Едва он вышел за дверь, как к нему присоединилась Астрид. — Что случилось? — спросила она у всадника. Она снова едва поспевала за ним, как в то утро, когда присматривала за ним после его возвращения. — Сморкала? Но викинг молчал, он шёл вперёд, ускоряя шаг, мечтая, чтобы его оставили в покое. — Сморкала Йоргенсон! — резко окликнула его Астрид, хватая за руку. — Будь добр, отвечай, когда с тобой разговаривает жена вождя! Он удивлённо посмотрел на неё. — Ничего не случилось, — ответил мужчина. Он не мог рассказать правду, никому из них. Не мог! Сморкала отвернулся и, вырвав руку, двинулся в сторону драконюшен. Но Астрид не собиралась так просто сдаваться. Она бежала вслед за ним до самых дверей, и когда он оказался внутри, заперла их, намереваясь получить ответ на свой вопрос. — Сморкала? — в её голосе звучало беспокойство и в итоге именно это разрушило барьер, который он поспешно возвел между собой и бывшими друзьями. Он отвернулся к стене, прислонился к ней лбом и сделал глубокий вдох. — Я знаю… — начал он говорить, слегка повернув голову вправо. Прямо за его плечом стояла Астрид и внимательно слушала его. — Я знаю, кто такая Браго… А той ночью… это был Драгнер… Это он. Близнецы были правы. — Откуда ты знаешь? — голос женщины дрогнул. — Это мне рассказала моя мать… — Твоя кто? Но разве она не погибла, когда ты был ещё ребёнком? — Нет. Это ещё не всё, — Сморкала судорожно втянул ртом воздух. — Моя мать — это Браго… — выдавил он из себя. Астрид стояла, в изумлении глядя на викинга. В голове всё это не укладывалось. Она видела, как по его щеке скатилась слеза. Астрид знала одно: медлить нельзя. — Сморкала… — она дотронулась до его плеча. — Мы должны всё рассказать Иккингу. Немедленно.***
Ужин прошёл в напряжённой тишине. Иккинг пытался что-то расспросить у близнецов и Сморкалы. Но Йоргенсон не произнёс ни слова, кроме единственного «Потом», брошенного еще в начале беседы. А близнецы отвечали односложно. Забияка ревниво смотрела то на Астрид, то на Сморкалу. Эти двое сидели рядом. И что-то в том, как жена вождя смотрела на изгнанника, а тот казался рядом с ней не таким взвинченным, как до этого, бесило Забияку до скрежета зубов. Она хмуро смотрела то в свою тарелку, к которой почти не притронулась, то на Сморкалу и жену вождя. Она задавалась вопросом, почему Астрид он доверился и рассказал о произошедшем, а с ней не обмолвился и словом за последние три дня. У Задираки, казалось, пропал всякий запал шутить и острить. Он не мог не заметить эти игры в гляделки и строил догадки, что же произошло в подземелье острова Браго и в драконюшнях, куда ушли Сморкала и Астрид. Наконец, мучительный для всех ужин был завершён, и Иккинг мягко, но довольно уверенно, выпроводил Торстонов за дверь. Потом он повернулся к жене и Сморкале. Астрид стояла позади изгнанника, положив руку ему на плечо. Она посмотрела в глаза мужу. — Иккинг, нам надо о многом поговорить.