И чем мы отличаемся?

В то время Феанаро был самым юным учеником Аулэ, получившим место в мастерской вала благодаря своему королю-отцу, который убеждал всех и каждого, что его драгоценный сынок невероятно одарен и смышлен, несмотря на детский возраст. Это оказалось чистой правдой: действительно, Феанаро был талантлив, но к сожалению упрям, своенравен, и все делал по-своему. Аулэ взял мальчика в подмастерья, однако не особо возился с принцем нолдор. В основном им занимался Махтан — самый прилежный ученик Аулэ, прославившийся своим мастерством работы с медью. Искусный кузнец охотно возился с отроком, обучал его всему, что знал сам, терпеливо объясняя каждую мелочь. Аулэ же почему-то не стремился тратить время на мальчишку, несмотря на то, что когда-то с радостью и энтузиазмом объяснял Финвэ, как правильно ковать орудия, необходимые для похода. Видимо, дело было в характере мальчишки: Феанаро проявлял в обучении усердие, знания ловил налету, любую работу старался сделать хорошо и качественно, однако не находилось в принце покорности и должного почтения к владыкам Арды. Порой Махтан приносил вала-мастеру изделия младшего ученика, и тот одобрял работу юнца, однако все же бросал небрежно: — Пусть не путается под ногами! И Феанаро гордо отворачивался, не пугаясь немилости и не спрашивая, чем провинился перед владыкой, продолжал работать самоотверженно, пусть и хотелось юному нолдо все бросить и отказаться от учёбы из-за такого отношения к себе наставника. Однако принц не решался на протест, лишь до тех пор, пока не переполнилась чаша терпения. В тот день Махтан в очередной раз дал задание ученику, и Феанаро тщательно выполнял его в уединении, пока сам Аулэ работал вместе с Майар. И то ли оба мастера были так увлечены делом, то ли задача оказалась столь сложная, что некогда было смотреть по сторонам, но внезапно мастерскую сотряс сперва взрыв, а потом негодующий вопль вала-кузнеца: — Ах ты несносный мальчишка! Убирайся отсюда и никогда не возвращайся! — И не вернусь! Зачем мне в учителях такой остолоп, как ты, который по сторонам не смотрит! — ответил ему дерзкий принц, и тут же схлопотал пару оплеух. От ударов юный нолдо упал, но быстро поднялся. «Никто не смеет со мной так обращаться!» — говорил горящий взор. Да, отец иногда прикрикивал на Феанаро, но никогда не поднимал руку. Оцепеневший Махтан опомнился, подбежал к юноше, чтобы удостовериться, в порядке ли он. Феанаро отряхнулся, снял фартук, швырнул его в огонь горна и выбежал из мастерской. Махтан, извинившись перед Аулэ, бросился следом, быстро догнал принца, широкими шагами следовавшего в сторону дома. — Феанаро! Феанаро Финвион, подожди! Но мальчик не остановился, молча продолжая путь. Махтан обогнал его и схватил за руку, но Феанаро резко вырвался. — Куруфинвэ, успокойся! Успокойся немедленно и послушай меня! — мастер встряхнул принца, и юноша наконец посмотрел на мастера глазами полными слез. — Куруфинвэ Финвион, я сам буду тебя учить. Принц с удивлением взглянул на Махтана, улыбнулся и вдруг прижался, словно к любимому родственнику. Махтан обнял мальчика. — Хочешь, пойдём ко мне, — предложил кузнец. — В моём доме тоже есть мастерская. Конечно, не такая, как у вала, но там тоже можно создавать удивительные вещи. — Нет, я пойду домой. К папе. — Хорошо, давай я тебя провожу. Феанаро, улыбаясь, согласно кивнул.

***

В тот же день, когда Тельперион разлил серебристый свет на благой Аман, призывая к отдыху и спокойствию, Аулэ отпустил майар-помощников, а Махтан убрал рабочее место Феанаро, который больше не собирался возвращаться, в мастерскую совсем бесшумно вплыл отец обиженного мальчика и встал в центре помещения. — Вала Аулэ, ты не объяснишь мне, почему поднял руку на моего сына? Аулэ никак не ожидал увидеть Финвэ в такой час, тем более без приглашения, однако вежливо обернулся к эльфу и ответил: — Твой сын вёл себя небрежно. Он мог пострадать. — Я видел, что и до этого ты не особо рвался учить его премудрости и мастерству. Ты вёл себя отстранённо и холодно, а я доверил тебе своё сокровище. Он — единственная драгоценность, которая у меня есть! Я доверил тебе его, а ты поднял руку на него, вала Аулэ! Я считал тебя другом нолдор! Ты помогал нам строить город. А сейчас ты пренебрегаешь моим сыном и бьешь его! Как это понимать? Аулэ не смог ответить сразу. — Я погорячился, — признал айну, наконец. — Ты погорячился?! — голос Финвэ прозвучал негодующе. — Замечательное оправдание для вала! Теперь каждый из вас имеет право обижать нас, эльдар, а потом оправдываться тем, что погорячился? Так теперь будем жить?! Финвэ прошёлся из стороны в сторону, длинной мантией собирая пыль и стружку, затем приблизился к Аулэ, который невольно осознавал правоту слов нолдорана. Однако, как реагировать, айну не знал. — У вас, валар, нет детей и вы не знаете, что такое быть родителем! А для нас дети — величайшее сокровище! Они наше продолжение, наше будущее и наша радость! Никто не смеет их обижать! Тем более вы, валар, если хотите зваться нашими друзьями! — обвиняющим тоном говорил Финвэ. — И помни, что когда кто-то посторонний обижает дитя, ребенок бежит к отцу и рассказывает об обидчике, тогда отец приходит и мстит за своё сокровище! Кто у квенди отец, Аулэ? Ты же помнишь? Вала не ответил. Финвэ, а вскоре и Махтан покинули мастерскую, оставив Аулэ одного. «Вот она — благодарность квенди! — подумал айну. — Стоило один раз проучить малолетнего проказника, как тут же напали с претензиями и угрозами! А ведь я всей душой и сердцем учил этих неблагодарных, делился знаниями! Разве я заслуживаю такого отношения к себе?» Вала вспомнил взгляд мальчика, когда тот поднялся после оплеухи — огонь непокорности и гнева полыхал в нем. Этот мальчишка навсегда запомнит, что на него поднял руку вала, один из тех, кто не спас его мать, и, конечно же, теперь в Феанаро не останется и следа уважения и почтения к айнур. Что получится из такого квенди? Этот эльфенок ещё покажет себя! Конец.