Когда кажется, что путь окончен...

Как только они зашли в дом, в нём включился свет, освещая холл и гостиную. Почти ничего за год не поменялось. Однако атмосфера была другой — более тёплой, нежной, доброй. Не то, что раньше. Гермиона и Гарри прошли в свободную комнату и стали разбирать вещи. Затем, после недолгих размышлений, пока Гарри был занят, Гермиона села за пианино и начала играть какую-то свою музыку, в которой улавливались черты творений Баха и Моцарта, однако мелодия не была похожа на их произведения. За девушку играла её душа, сердце, отчего музыка была особенной. Гарри поднялся и встал у проёма, слушая её. Когда она закончила, Гарри не удержался и захлопал в ладоши. — Отлично играешь! И почему ты не подалась в музыканты? — Спасибо! Я рада, что тебе понравилось… — краснея, сказала Гермиона, смущённо скрестив руки на ногах и отведя взгляд. — А про музыканта… я не хочу. Хочу просто играть, когда вздумается… только вот, у меня нет пианино. — А где ты научилась так хорошо играть? — Меня научила мама. Она раньше ходила в музыкальную школу, а потом передала навыки мне. Эх, у меня лучшая мама на свете. Гарри заметно изменился в лице. — Прости… — немного грустно сказала она. — У тебя ведь… — Ничего. Не обращай внимания. — Давай поговорим об этом? — неуверенно предложила Гермиона. — Можешь отказаться, если не хочешь… — Давай, — видя её желание сделать это, неуверенно ответил Гарри и подошёл к ней. — Как ты думаешь, какой она была? — Я знаю, что она любила меня. Больше кого бы то ни было. Не знаю почему, но я всю жизнь чувствовал её… заботу и тепло… Она была невероятно доброй и красивой, почти как ты, — Гермиона слегка смутилась. — Видимо, я унаследовал её характер… — Уверена, она была бы тебе отличной матерью. Если бы не… — …погибла, — продолжил Гарри. — Да, она мертва. И при этом она любит меня. Вот чему я рад… Знаешь, я думаю, что-то общее у вас есть. — Я не знаю. Может, и правда. Будь она жива, наши родители бы подружились. — Да, подружились бы… Иногда я так хочу, чтобы Волан-де-Морт не убивал их… На лице Гарри появились слёзы. Гермиона положила чуть дрожащую руку на его плечо, он вытер слёзы и попытался взять себя в руки. Она с грустью смотрела на Гарри, ожидая от него хоть слова, однако быстро поняла, что этот диалог он больше поддерживать не хочет. Наступила пауза. Гарри думал, о чём можно поговорить, кроме работы. Вспоминать прошлое ему больше не хотелось. Так и не найдя темы для разговора, Гарри решил прогуляться. Он прошёл несколько маггловских магазинов и остановился у одного, где продавали украшения. Он хотел уже было зайти, но, подумав, прошёл мимо и трансгрессировал к дому семейства Уизли. — Гарри! Вот уж не ждала тебя увидеть! Проходи скорей, сейчас обедать будем, — радостно приветствовала его миссис Уизли. — Спасибо, но вынужден отказаться, — грустно сказал Гарри. — Отказаться? Что-то случилось? — Нет, просто я спешу. Мне нужно к Рону. — А Рон наверху, в комнате, — сказала Джинни, спустившись вниз. — Привет. — Привет, Джинни. Гарри поднялся к Рону и застал его за уборкой. — Гарри, привет! — протянул руку Рон и дружелюбно обнял Гарри. — Чего тебя давно не видно? — Да по работе замотали, вот, сейчас в отпуске почти. — Почти? — заинтересованно спросил Рон. — Ну, меня поставили защищать Гермиону. Ты же знаешь, какая она. А недавно кто-то напал на её последователя, а она сама получила письмо с угрозами. В общем, как-то так, не знаю всех подробностей. — И что же в Министерстве? Они ищут его хотя бы? — Ищут. Но пока безуспешно. И пока они его ищут, я буду её охранять. — Гарри, я не припомню тебя как хорошего телохранителя. Скорее Гермиона была твоим телохранителем. — Но никто в Министерстве её не знает так, как ты и я. — А что Гермиона? — А что она? — Как она отнеслась к этой новости? — Поворчала, но согласилась и решила перебраться ко мне на время. — Пока не закончится расследование? А знаешь, она лучше всех видит детали, логические связи, а ты лучше всех владеешь боевой магией. Вы точно справитесь вместе. — Надеюсь… Знаешь, мне кажется, она не только из-за работы переживает. — Гарри, после всего того, что случилось, ты её лучший и самый надёжный друг. Да, наши отношения в той ещё дыре после её дела об убийстве одного волшебника. Но я не слепой, ей нужна поддержка. А от меня она её точно не примет. — Да, со своим характером она тебя долго близко подпускать не будет, — заметил Гарри. — А ты участвуешь в её деле? Ну, как мракоборец? — Нет, я всего лишь посредник. — Ладно. Береги её и себя. Гарри уже хотел выйти из комнаты, как вдруг вспомнил, зачем же пришёл к Рону. — Точно! Рон, ты не подскажешь, где можно купить хорошие музыкальные инструменты? — А ты решил в музыканты податься? — Нет, хочу сделать подарок одной девушке из Министерства. — А… Ну, есть одно место. Рядом с кафе «Лонгиберг», на краю Косого переулка, есть магазинчик. Там и найдёшь. Название не помню, но там, вроде, жёлтые двери. — Спасибо. И ещё, я буду присылать тебе письма с любым текстом. Но если они не будут приходить больше двух дней, ты отправишься в лес, где мы с Гермионой зимовали во время войны, хорошо? — Хорошо, — недоуменно глядя на него, согласился Рон. Гарри вышел из дома Уизли и трансгрессировал на Гриммо. Зайдя в дом, он тут же взял листок бумаги и записал сказанные Роном слова. В доме было довольно тихо, не считая изредка раздававшихся шагов Кикимера, что-то делавшего в другой комнате, и шуршания наверху. Гарри поднялся наверх и постучал в дверь. — Да, Гарри, заходи, — пригласила Гермиона. — Читаешь? — спросил парень. — Пытаюсь найти взаимосвязь между всем этим. Но пока безуспешно. — Сомневаюсь, что эта информация найдётся в твоих книгах. Тут нужны архивы. — Гарри, мы должны же знать, с кем имеем дело, разве нет? — Должны. И узнаем. Не волнуйся, хорошо? — Хорошо, Гарри. Просто вся эта ситуация, она… сложная. И трудно не волноваться. Наступила ночь. В осеннее время темнеет рано, однако это не помешало Гарри и Гермионе разговаривать едва ли не до полуночи. Он лежал у себя на кровати, пытаясь безуспешно заснуть. Гарри встал с кровати и пошёл вниз, чтобы попить воды, как, проходя мимо двери Гермионы, услышал шорохи и тихий шёпот, которые хорошо различались в полной тишине вокруг. Гарри приоткрыл дверь и заглянул в комнату, чтобы убедиться, что ему не мерещится. Гермиона ворочалась в постели, её лицо было напряжено и встревожено, девушка что-то шептала. Гарри быстро подошёл к ней. — Гермиона! Гермиона, проснись! Слышишь? Девушка открыла глаза и вздрогнула. Мгновение она испуганно смотрела на Гарри, после чего её глаза наполнились слезами, и бросилась к нему на шею, пытаясь успокоиться в его объятиях. Гарри обнял подругу в ответ и начал гладить её по спине и волосам. — Тише… Спокойно… Я рядом, ничего не произошло… — успокаивал девушку Гарри. — Гарри… ты… ты не оставишь меня?.. — спросила Гермиона, чуть ослабив хватку. — Даже если умру, — пообещал он ей. Она обняла его ещё крепче, из-за чего у него чуть хрустнуло в спине. На её лице растянулась грустная улыбка, которая быстро пропала. Вскоре Гермиона успокоилась, и Гарри осторожно отстранился. — Ложись спать. Нам надо набраться сил перед визитом моего коллеги. — Я постараюсь. Гарри вышел из комнаты. — Гарри, — окликнула Гермиона. — Спасибо… — она смущённо улыбнулась и легла на кровать. Он тоже слегка заулыбался и, вернувшись в комнату, задремал. Наутро Гарри проснулся с тревогой. Он переживал за Гермиону, его волновала причина её ночного кошмара. Может, это одно из последствий войны? Может, это последствия параллельно происходивших событий? Может, её страхи вырываются во сне? А может, просто случайный кошмар? Гарри не знал, что служило ему причиной. Гермиона ещё спала. По крайней мере, она делала вид, что спала, но на деле размышляла о сне, который видела ночью. Разговор с Беллатрисой. Её лицо до сих пор вызывало страх у Гермионы, и почва для страха была весьма существенная. Во сне она будто разговаривала с ней о себе, и Лестрейндж упрекала её в слабости и никчёмности. Внешне Гермиона отвергала это, но мысленно понимала, что смелость и хладнокровность у неё проявляются лишь в моменты опасности. В остальное же время она строит из себя зубрилку, скрывая за этим свою беззащитность и страх. В этом разговоре Беллатриса была отчасти права, выдвигая эти обвинения, однако она и ошибалась — Гермиона никогда не предала бы друзей ради своей безопасности. Она наоборот была готова умереть ради них. Она была готова пойти в Запретный лес с Гарри и принять смерть в бою бок о бок с ним, но Гарри удалось её отговорить. Они не забыли дни войны, которую прошли. Раны на теле уже давно затянулись, а душевные раны от потерь и страданий до сих пор сказывались, вызывая иногда депрессию. Гермиона думала, что тогда потянуло её в лес за Гарри, который шёл на самоубийство. Она знала, что Волан-де-Морт убьёт Гарри, а её и подавно. Но неведомая сила толкала её за ним, будто она могла что-то изменить, будто могла помочь Гарри. Что это было, она не знала. Девушка привязана к Гарри самой судьбой, но какого рода привязанностью — неизвестно. То, что Гарри ей дорог, было очевидно и ей, и окружающим, но любит ли она его, или это просто крепкая дружба, она не знала. Вечером Гарри и Гермиона шли по темнеющей улице и разговаривали. Они продумывали запасные варианты на всякий случай. — Гермиона, давай договоримся, что, если что-то случится, ты сразу трансгрессируешь в лес, где мы зимовали на шестом курсе. Там ты скроешься и будешь ждать меня или Рона. Если за три дня тебя никто из нас не найдёт, трансгрессируй к дому Рона или моему, но так, чтобы ты могла скрыться в случае чего, хорошо? — Ладно, — девушка замолчала на мгновение. — Гарри, а что мне делать, если меня найдут те, кто угрожал мне? В смысле, в лесу? — У меня есть кое-какие задумки. Гермиона вопросительно посмотрела на него. — Всё дома. Позже. — А если ты будешь в опасности, что мне делать? — с некоторым беспокойством спросила Гермиона, остановившись и смотря в глаза Гарри. — То же самое, — он твердо посмотрел ей в глаза. Гермиона осталась недовольна таким ответом, однако ничего говорить не стала. Наступила тишина. Каждый думал о чём-то своём, не особо часто оглядываясь на другого. Гарри видел, что Гермиона недовольна и встревожена, но обеспечить ей безопасность было его работой. Он не простил бы себя, если бы с Гермионой что-то случилось из-за него. Вскоре они оказались дома. — Гермиона, ты спрашивала, что делать, если тебя найдут. Так вот. Я дам тебе это, — сказал Гарри, пройдя в комнату и показывая свою мантию невидимости. Гермиона неохотно и с некой осторожностью взяла ее. Гарри же пошёл наверх, принёс тёмно-синюю сумку средних размеров и положил её перед Гермионой. — Ты же помнишь заклинание незримого расширения? — спросил он, параллельно идя к кладовой. — Да… Но… — Не важно, что мы нарушим статут секретности. Важно, что мы сможем обеспечить тебя необходимыми вещами на некоторое время. Если что, я заступлюсь, не волнуйся. — Хорошо, — сказала Гермиона, подходя к сумке. — Капациус экстремис. Гарри тем временем вынес из кладовой палатку и некоторое время собирал её в сумку, затем он сложил туда немного железной посуды, большой кусок марли, мантию невидимости, часть одежды, которую Гермиона принесла с собой, несколько книг, после чего закрыл сумку. — Пока всё. Но надо ещё кое-что положить. Подождёшь? Я быстро. Гермиона кивнула, села на диван и, оперевшись головой на руку, задумалась. Перспектива бросить Гарри при возникновении опасности, мягко говоря, не радовала девушку. Вообще, в последнее время её радовала только одна вещь: она в относительной безопасности рядом с лучшим другом. Она вспомнила Рона. Они поссорились из-за работы в Министерстве, но теперь ей не хватало его. Некого было добродушно ругать, не на кого было обижаться из-за всякой ерунды и не очень. Девушка пошла в свою комнату, села за пианино и начала играть. По дому полилась грустная, тревожная, тоскливая и неуверенная музыка, которая практически полностью передавала состояние Гермионы. Чувства, с которыми она играла и которые выражала в музыке, отражались на её лице. Почти треть времени глаза Грейнджер были закрыты, она играла по памяти, которая у неё была отличной, что только усиливало эмоции. Одновременно резкие и плавные звуки брали бы за душу, если бы кто-то слышал. И кое-кто слышал. Кикимер стоял в коридоре и слушал. Он, вечно недовольный и ненавидящий магглорождённых, стоял и завороженно слушал музыку Гермионы. Но как только она закончила играть, Кикимер тут же принял свой повседневный образ и, ворча себе под нос, отправился в комнату Гарри. Гермиона расслышала только слова «…если бы хозяйка знала, что Кикимер будет слушать музыку грязнокровки, она бы…» перед тем, как дверь закрылась. Гермиона заметно смутилась. Она была удивлена, что такой магглоненавистник, как Кикимер, слушал её музыку. Тем временем в дом вернулся Гарри и вновь что-то положил в сумку. Гермиона спустилась к нему. — Теперь ты будешь носить её до тех пор, пока всё не уляжется, — сказал Гарри. — Хорошо. Гарри, а ты не боишься? Гарри, явно не ожидавший подобного вопроса, отошёл от сумки и медленно сел на диван. — Не боюсь чего? — переспросил он. — Погибнуть. Или дать мне… умереть… — Сам погибнуть — нет. Наступила пауза. Гермиона ждала ответа на второй вопрос, но его не было. — Гарри, — нежным и тихим голосом сказала она. — Ты не ответил до конца. — Я не знаю, что тебе сказать… — Скажи как есть. — Да… — выдавил Гарри после долгой паузы. Гермиона села рядом с Гарри и приобняла его. — Я тоже боюсь тебя потерять… Такие, как ты — большая редкость. Я знаю… знала… лишь одного такого же человека… Гарри резко и крепко обнял её. Гермиона на мгновение замерла, после чего нежно обняла его в ответ. — Спасибо тебе. За всё, — сказал Гарри. — И тебе. За мои лучшие годы… — вполголоса ответила Гермиона. На следующий день они отправились к Рону по просьбе девушки. Она хотела помириться с ним. Как только они покинули улицу Гриммо, у Гермионы появилось необъяснимое беспокойство. Она старалась не подавать виду, но Гарри заметил волнение на лице. — Что-то случилось? — спросил Гарри. — Нет, просто… странно себя чувствую. — Точно? — Да, точно. Вскоре парочка вышла в переулок и уже хотела трансгрессировать к дому Уизли, как вдруг кто-то напрыгнул на Гарри. Он упал, завязалась драка. — Остолбеней! — сказала Гермиона, и неизвестный упал рядом с Гарри. — Гермиона! — предупреждающе крикнул Гарри и скрылся за углом. Девушка в последний момент увернулась от заклинания другого мага. Она скрылась за выступающей колонной, но всякая попытка приблизиться к другу обрывалась заклинанием «Баубиллус». Гарри продолжал бой. — Гермиона, беги! — Нет, я не оставлю… — Давай! Ты же… Гарри не успел отразить заклинание «Эверте Статум» и отлетел в стену. Гермиона видела лишь то, как он упал на землю, после чего сразу трансгрессировала в лес.