Memories never die

— Никогда не понимал, почему вы не используете возможности своего тела на полную. Последнее, чего хотел сейчас Билл, это бестолковых разговоров и размышлений вслух. Новая глава сама себя, увы, не напишет. Навязчивость Пеннивайза подоспела как раз «вовремя». — Знал, что с помощью танца можно показать определённые чувства? Симпатию? Холодность? Даже ярость. — Даже, если я скажу, что знаю, ты не отстанешь от меня. — Всё верно. Поэтому слушай. Тогда Билл не придал этому монологу никакого значения. Пеннивайз часто так делал — делился своими неограниченными знаниями в случайное время дня и ночи. Бывало хвастался, в другое время спокойно рассуждал, а порой и с явным увлечением рассказывал совсем уж невероятные истории. Но всё же больше всего говорил о земных жителях и их традициях, жизни и культуре, но крайне редко о себе настоящем. Что-то оказывалось полезным, что-то Билл знал и не зацикливался на информации, а что-то обретало смысл лишь спустя время. Он был слишком поглощён главой тогда и не обратил внимания на слова. Совсем не вслушивался, только коротко поддакивал в знак согласия с тем, что говорит Оно. И последствия, по классике, настигли его в неожиданной форме. За время жизни с Пеннивайзом, он научился многому. И одно из приобретённых знаний он расценивал как самое важное. Оказывается форма Оно может целиком зависеть от эмоционального состояния. Зачастую Оно было клоуном Пеннивайзом и лишь при необходимости превращалось в Роберта — более привычный земной облик человека — например, когда приходилось выйти из дома. В остальном же Роберт появлялся в моменты серьёзности и сосредоточенности. Но было ещё одно куда более интересное исключение. В основном, оно появилось в связи с… Билл слишком часто думал об этом. И чем чаще, тем тяжелее у него становилось на душе. То, какую жертву пришлось принести им с Оно, чтобы обмануть судьбу. Иногда, я могу слышать их голоса… В подобные моменты слабости Билл обычно не находился рядом. Ему просто не позволяли. Он понимал: Пеннивайзу неприятно, когда по отношению к нему испытывают нечто низшее, подобное жалости. Он говорил, что это словно отрава, но уж точно не лекарство. И Билл покорно удалялся, позволяя Оно быть в том облике и состоянии, в каком оно само хотело. У неё не было имени. Не было и определённой внешности. Она всегда сочетала в себе и Пеннивайза и Роберта, но одновременно с тем и не была на них похожа. Билл сам для себя ознаменовал её «скорбью» и очень не любил моменты, когда она появлялась. Это заставляло его сомневаться в собственных силах и убеждаться в беспомощности. Он не мог понять, но изо всех сил пытался. Их голоса… Это было лишь единожды. Случайно подслушанный момент в комнате. Скорбь пела. Тихим женским голосом, в пол силы. Без слов, только лишь колебание голоса доносилось за закрытой дверью. Но даже, если бы попытался, Билл не смог бы насладиться красотой исполнения. В нём было достаточно невысказанной боли, чтобы ощутить её с первых нот. Это был единственный случай, когда он добровольно покинул квартиру и не появлялся до позднего вечера. Сегодняшний случай в корне отличался от всего, что он видел и слышал. Он вернулся из своего недельного отпуска. В поисках вдохновения и какого-то отдыха от повседневной суеты, он устраивал себе такие случайные вылазки. Пеннивайз никогда не присоединялся к нему, называя это «отдыхом друг от друга». Билл не жаловался. По сути, иногда оно так и было. В конце концов, они были невероятно разными существами, так что сама идея совместного существования была авантюрой, на которую каждый согласился добровольно. И пожертвовал чем-то важным тоже добровольно. Но потеря друзей никогда не сможет сравниться с тем, что пришлось отдать Оно. Билл по сей день считал эту сделку нечестной и неправильной. Но не соверши они этого, Оно ждала бы только одна участь. И Билл исполнил бы её собственными руками. Он ведь уже терял друзей в своих воспоминаниях. Он сможет пройти через это ещё раз. Но она… В квартире было непривычно тихо. Обычно Пеннивайз встречает его подколами и шутками, выражая всем своим существом ненастоящее недовольство от возвращения Денбро, но… Что-то было не так в этот раз. Никого в коридоре, кроме него самого. Только подозрительная тишина и одиночество. Это она… Догадка мгновенно испугала его. Билл никогда не задумывался о том, чем занимается Оно в его отсутствие, но если отъезд Билла давал повод Скорби возвращаться снова и снова… Нет, больше прятаться и убегать он не намерен. Тихо сняв обувь и опустив сумку с вещами на пол, он мелкими осторожными шагами проследовал к центральной комнате и то, что он там обнаружил, заставило его потерять всякую возможность двигаться. Она сидела в центре комнаты, на коленях, обняв себя руками и едва уловимо раскачивалась из одной стороны в другую. Её длинные рыжие волосы волнами спадали с плеч. Одета она была лишь в ночную рубашку. По домашнему открытая и беззащитная сейчас. Она не обратила внимания на возвращение Билла, но он знал, что она его видит. От Оно ничего невозможно скрыть. Но почему же тогда его не прогоняют? Что изменилось? Скорбь медленно поднялась на ноги, всё так же раскачиваясь, и только это действие заставило Билла услышать тихую музыку, разливающуюся по комнате. Он был настолько поражён увиденным, что звуки окружающего пространства до него просто не долетали. Следующие долгие минуты, а может часы, (Билл не был уверен) комната была наполнена эмоциями, буквально ломилась от них. Каждое движение Скорби, каждый взмах руки и повороты ног — всё это составляло её чувства. Это состояние медленно передавалось Биллу, как понимание и окончательное осознание происходящего. Она совершила несколько плавных поворотов по комнате, переходящих в резкие и несдержанные движения. Однако мягко подпрыгивала и так же мягко приземлялась на паркет. Рыжие пряди словно пламя окружали её фигуру, и она продолжала гореть в этом танце, гореть не сгорая. Билл старался уловить черты её лица, но не мог, как бы ни старался уцепиться взглядом. Она была неуловима и в то же время прекрасна. Скорбь не имела чёткого образа. Она лишь сборник противоречивых чувств Оно. И как только до Билла дошла эта простая истина, он почувствовал, как слёзы наворачиваются на глаза и застилают взор. В тот же миг музыка затихла вместе с движениями и комната наполнилась звенящей тишиной. Она замерла посреди комнаты, всё ещё спиной к нему, но уходить не собиралась. Билл так и остался смотреть, завороженный. Боялся сделать лишний шаг, спугнуть момент и разрушить атмосферу. Но слова вырвались раньше, чем Билл смог их удержать. — Ты всё ещё слышишь их? Скорбь выпрямилась, обнимая себя руками. Воспоминания заструились по всему её существу, делая её ещё более уязвимой, чем прежде. Они погибнут, чтобы ты могла продолжать своё существование. Эта жертва равносильна необходимой плате. Тот мальчик? Он будет с тобой. Его удерживает нечто большее, чем свет твоих Мёртвых огней. — Нет. Больше нет. Она повернулась к нему и наконец позволила увидеть своё лицо. Не имеющее чёткого образа. Но одновременно сочетающее в себе слишком многое. Однако, Билл смог уловить ускользающую мимику Пеннивайза и серебряный блеск в глазах. — Потанцуешь со мной? Билл улыбнулся и сбросил куртку на пол. Перехватил неожиданно мягкую ладонь своей и присоединился к танцу огня и эмоций, позволяя ей вести его за собой.