Заметки на флимси

Капитан Дорья отвык от личных встреч. Почти год он руководил резервным флотом, выполняя «мелкие», как ему казалось, поручения. Догони, поймай, сиди под прикрытием на орбите какой-нибудь ситхами забытой планеты и не высовывайся, пока не придёт очередной приказ. «Пока все остальные воевали на передовой», с тоской подумал он, отстёгивая ремни безопасности. Шаттл только что приземлился в ангаре «Химеры». Того самого ненавистного звёздного разрушителя, которым командовал давний соперник Дорьи — капитан Гилад Пеллеон. Много воды утекло с разгромного поражения при Эндоре. Тогда всё полетело к хаттам: гибель Императора, лорда Вейдера, «Палача»… Смерти сотен тысяч сослуживцев. Взрыв «Звезды Смерти» до сих пор мучил в кошмарах. И с этим взрывом где-то там, на границе разума и души, будто что-то оборвалось. Дорья никогда не жаловался на отсутствие боевого духа. Он был опытным офицером: на его счету не один десяток выигранных битв. Но тогда действительно произошло что-то странное. Он помнил отчаяние, безнадёжность и жуткую усталость, которая навалилась тяжким грузом, мешая сконцентрироваться на вражеских кораблях. Он помнил, как из комлинка доносились истеричные крики других капитанов, прерывавшиеся помехами от взрывов звёздных разрушителей. Он держал себя в руках. Лишь железная воля не давала ему поддаться панике. Не позволял он никому из экипажа раскисать. Может быть, поэтому на их фланге оказалось меньше всего потерь. Горстка повстанцев. Смешно! Но по прошествии нескольких часов изнурительного боя стало совсем не до веселья. Дезорганизованный имперский флот стремительно терял свою мощь. Их добивали. Одного за другим. Будто стадо бант на убое. Посреди всего этого хаоса в комлинке раздался на удивление спокойный голос капитана Пеллеона. Приказ к отступлению. К отступлению? Дорья не верил своим ушам. Кто вообще такой этот Пеллеон, чтобы здесь командовать? Он уже готов был послать наглеца ко всем хаттам, но командный голос раздался вновь. Несколько фраз, описывавших непростую ситуацию. Положение имперского флота катастрофическое. Отступить сейчас — спасти корабли, не бросать на бессмысленный убой остатки личного состава. А дальше пусть начальство решает, как скоро давать реванш. Звучало разумно. Дорья подчинился. Подчинился на весь остаток карьеры. Не его, державшего фланг до конца, а Пеллеона считали героем — ведь тот вытащил остатки имперского флота из эндорской мясорубки. Пеллеона назначили командовать эскадрой. По прошествии пяти лет, когда от гигантской Империи остался лишь маленький клочок пространства, именно на корабль Пеллеона прибыл последний гранд-адмирал. А его, Дорью, несмотря на все военные заслуги, задвинули. И продолжали задвигать. Резервный флот. Тьфу! Теперь адмирал-инородец, которого Дорья за весь год видел только на голограммах, пожелал личной встречи. Он созвал на брифинг всех капитанов с четырнадцати звёздных разрушителей. Почему нельзя было сделать голоконференцию, как обычно? Обязательно гонять людей туда-сюда? Выходя из шаттла, Дорья хмыкнул. Возможно, Траун опасался, что их подслушают. Как известно, среди повстанцев есть довольно толковые ледорубы. А шуму Траун навёл в Новой Республике, дай ситх каждому! Кое-кто из Совета моффов уже открыто говорит, что победа не за горами. Дорья огляделся. Вот он здесь. На криффовой «Химере». Чудные дела тут творятся. По слухам, синекожий экзот привёл с собой дикарей-карликов, которые больше похожи на недоприрученных хищных зверей, чем на разумных существ, да притащил с Вейланда сварливого старикашку-джедая, от фокусов которого весь мостик лихорадит. Капитанов сопроводили отнюдь не в конференц-зал, как того требовал протокол, а… на склад. Огромное, мрачное помещение создавало весьма гнетущее впечатление, а уж смердело в нём... Дорья зажал нос. Какой отвратительный запах! Воняло так, будто здесь раньше хранилось всё грязное исподнее штурмовиков, вернувшихся со всех наземных битв последнего десятка лет. Отвратительно! И оскорбительно! Дорья слышал, как негодующе перешёптывались сослуживцы. Запах обескуражил всех. Краем глаза он заметил, что в дальнем конце склада что-то шевельнулось. Это ему совсем не понравилось. Дорья знал, что гранд-адмирал Траун любит эффектные появления. Перед врагом, да. Но не перед своими же подчинёнными, да ещё и на грязном, вонючем складе! Дорья прищурился. Там, вдалеке, горели, кажется, десятки ярких огоньков — они то появлялись, то исчезали во тьме. На разной высоте. Похоже на светлячков или что-то вроде того. Источник вони явно исходил оттуда. Внезапно послышался странный звук, от которого Дорья вздрогнул. Резкий, визжащий. Живой. Ему вторили другие, и вскоре это превратилось в какофонию. Пришлось даже закрыть уши, уж больно терзала она барабанные перепонки. Там явно было что-то живое! И оно — они — переговаривались. Затем всё стихло так же внезапно, как началось. Это не огоньки! Глаза. Глаза каких-то тварей в темноте. Капитаны начали перешёптываться, ругаясь сквозь зубы. Кое-кто даже потянулся за бластером, но негромкий властный оклик заставил всех замереть. У входа на склад стоял гранд-адмирал Траун собственной персоной в сопровождении низкорослого серого дикаря. Он сделал галантный жест, и лампы медленно осветили склад. Дорья почувствовал прилив страха, ибо зрелище было в высшей степени пугающим. Глаза-огоньки сидели на какой-то странной, изогнутой штуковине. Воображение рисовало чудовище из детских сказок. Давно вымершего, несуществующего зверя, который мог с лёгкостью сарлакка расправиться c ними. Химера? Лампы разгорались ярче и вскоре осветили весь склад. Дорья чуть не сплюнул от негодования. Всего-то! Змеящаяся штуковина оказалась металлическим насестом, похожим на раскидистое дерево. К концу каждой ветви крепилась деревянная платформа, и там сидели те самые обладатели жутких глаз. На вид как ящерицы, но с рыжим мехом. Они мотали неказистыми головами, щуря каждая свои четыре глаза. Вонь исходила именно от них.

***

Пеллеон отметил, что Траун на сей раз подошёл к делу основательно. Из союзника К’баот превратился в опасного соперника. Безумец мог подчинить себе весь флот — ненадолго, конечно, но это было ему вполне по силам и определённо могло бы внести в ряды имперцев смертоносный хаос. Чтобы этого не произошло, чисс принял решение снабдить мостики всех звёздных разрушителей насестами с исаламири. Теперь Пеллеон не без злорадства наблюдал, как капитаны возились с дурно пахнущими рептилиями. Траун лично показывал и рассказывал, как нужно о них заботиться. Кто-то заикнулся о респираторах. Кажется, это был Дорья. Траун одарил его таким взглядом, что, казалось, его алый свет вот-вот прожжет в черепе капитана дыру. Пеллеон и сам поначалу недолюбливал исаламири. Но после нескольких выходок К’баота признал — зверьки оказались очень полезными. С ароматом пришлось смириться. Он всё гадал, почему Трауна не воротит от запаха. Как можно весь день таскать на плечах вонючую восьмикилограммовую тушу? Наблюдая за бедными сослуживцами, Пеллеон вдруг подумал, что исаламири недостаточно хороши. Да, они блокируют Силу, но запах у них не такой убойный, как хотелось бы — ногри, известные своим сверхчувствительным обонянием, так от него и не передохли. — Ох, и прехимерзкая же ты тварь… — услышал он громкий шёпот капитана Дорьи, который поднял свою исаламири за холку и с презрением глядел в её миндалевидные глаза. Пеллеон улыбнулся в усы. С Дорьей у них были натянутые отношения, но сейчас он испытывал сочувствие — не определившись, правда, к кому: к морщившему нос Дорье или к бедняжке-исаламири. После бегства Каррде с Миркра достать этих ящериц было непросто. Он надеялся, что Траун назначит суровое наказание, если по вине кого-то из персонала хоть одна тварюга откинет лапы. «Зато ты будешь защищён от безумца, дубина!» — подумал он про себя, глядя, как Дорья неумело кладёт рептилию на мобильный насест. Да, зрелище было весьма забавным. Как пошутил старпом Ардифф, флот Империи теперь снабжён боевыми питомцами. А ведь капитаны ещё не знают, чем питаются исаламири. — Крифф! — не выдержал кто-то из них, когда в помещение склада вошли обслуживающие дроиды. Пеллеон посмотрел в их сторону и откашлялся в кулак, сдерживая хохот. Теперь знают!