Nobody Loves Me Like You

      И вот так Исак оказался с милой и застенчивой восемнадцатилеткой в своей постели. Его звали Сигве, и он учился на последнем курсе в Бакке. Он любил пиво, соревновательное плавание и бродвейские мюзиклы. Сигве также обожал прятаться в изгибе шеи Исака, постанывать, подчиняться и просить о большем, пока Вальтерсен выбивал из его лёгких воздух.       Сигве был хорошеньким. Он был невероятно красив и изящен, с веснушчатыми щеками, зелёными глазами и каштановыми волнистыми волосами. Он был ниже Исака, так что его ноги идеально обхватывали талию Вальтерсена. А ещё Сигве не возражал против грохочущей музыки в комнате Исака, которая была включена для того, чтобы заглушить стоны на случай, если Эдвард был в доме. И нет, Исак не включал музыку, чтобы отвлечься от мыслей об Эвене. Нет.       Сигве был мил, и он едва мог смотреть Исаку в глаза, что заставляло того нервничать и чувствовать себя странно. Никто ещё не был так взволнован рядом с ним.       — Трахни меня, — попросил его Сигве через час после того, как они встретились. Это ошарашило Исака. Он ожидал в лучшем случае минета, но не этого.       — Пожалуйста, — добавил Сигве, а его щёки и губы порозовели. Это привело Исака в ярость.       Но в конце концов ему это очень понравилось, ведь он взял всё под свой контроль; отдавая вместо того, чтобы получать; чувствуя тепло Сигве вокруг себя, в то время как на него смотрели, будто он достал луну с неба.       Исак почти пожалел, что позвал его на свидание.       — Обычно я не такой придурок, как сегодня, — неловко извинился Исак, протягивая полотенце Сигве, чтобы тот вытерся после того, как они приняли душ по отдельности. Вальтерсен внезапно осознал, что обращается с Сигве так же, как многие парни обращались с ним раньше.       — Всё в порядке, — улыбнулся Сигве, такой застенчивый и милый, что Исак тоже покраснел. — Я хотел этого.       Это разбило ему сердце. Это действительно было так. Исак говорил те же самые слова стольким придуркам, которые тащили его к себе, чтобы трахнуть, а потом избавиться от него, как будто он был никем. Я хотел этого.       Исак одарил его такой же улыбкой стольких придурков, с которыми спал только потому, что был одинок и хотел забыть, каково это — чувствовать Эвена внутри себя. Исак раньше был Сигве, а теперь превратился в одного из тех придурков. Ни за что.       — Иди сюда, — вздохнул Исак, прежде чем обхватить рукой шею Сигве и притянуть его к себе для сладкого поцелуя. Исаку всегда нравилось, когда его целовали после секса. Это заставляло его чувствовать себя ценным и важным.       Сигве заслужил это, даже если это всё было не что иное, как просто секс. Он это заслужил.       — Ты милый, — сказал Исак, когда их губы разомкнулись. — Супер милый.       Сигве растаял от его прикосновения, и у Исака защемило сердце. Этот мальчик так изголодался по любви. Он напоминал ему самого себя.       — Ты такой горячий, — вздохнул Сигве у его губ, прежде чем снова поцеловать Исака.       .       Сигве вернулся на следующий день, одетый в тёмно-синее и вооружённый британским чаем, который очень любила его бабушка.       Несколько мгновений Исак стоял в своей комнате с растерянным видом, просто рассматривая его. Он не ожидал подарков во время их второго свидания. Должно быть, он правильно сделал что-то в ту ночь.       — Чай. Это для твоего дедушки, — сказал Сигве с яркой и игристой улыбкой. — Думаю, ему понравится.       Мой дедушка. Эдвард. Конечно. Сигве мог увидеть фотографии на стенах, потому что иначе бы не знал о его существовании. Эдвард в это время постоянно совершал свою ежедневную прогулку.       — Я думаю, это очень мило, что ты живешь с дедушкой, — добавил Сигве.       — Да, с дедушкой.       Сигве также принёс угощение для Текилы, и Исак был одновременно ошеломлён и сбит с толку тем, насколько милым был этот мальчик. Интересно, никто ещё не разбивал ему сердце?       Буду ли это я?       — И ничего для меня, да? — поддразнил его Исак, слегка нервничая, когда Сигве прижал его к кровати.       — Я здесь, — улыбнулся Сигве, краснея. — Для тебя я привёл себя.       — Ты был у меня вчера. Что на счёт сегодняшнего угощения? — Исак улыбнулся, слегка съёжившись от собственных слов. Он не привык к этому. Это было похоже на то, что сказал бы Эвен.       Сигве покраснел ещё больше, прежде чем опуститься на колени Исака.       — Ты можешь трахнуть меня сзади, — наклонившись к нему, прошептал ему на ухо Сигве.       .       Волосы Эвена были синими, но сегодня, казалось, что они были ярче, чем обычно.       Исак не понимал, почему его это так волнует. Но когда Эвен вошёл в его комнату — как раз в тот момент, когда Исак начал немного забывать о нём; когда он уже не чувствовал себя таким виноватым, занимаясь сексом с кем-то другим, — ему захотелось побежать за ним по улице, чтобы объясниться.       Исак не обязан оправдываться перед Эвеном, но ему всё равно хотелось выбежать голым, чтобы всё объяснить.       Он просто хороший парень, с которым я занимаюсь сексом. У меня нет к нему никаких чувств. Я просто хочу относиться к нему правильно, потому что он просто напоминает мне себя. Это всё ещё ты. Это всегда будешь ты. Всякий раз, когда я прихожу, я думаю только о тебе. Я весь твой. Я..       — Исак? — Сигве вернул его, положив руку ему на лицо. Такое милое создание. — Это был Эвен Бэк Насхайм?       Все знали Эвена, и все хотели его. И если бы не сокрушенный взгляд Сигве прямо сейчас; если бы не то, каким счастливым он выглядел, когда его называли милым; Исак решил бы, что он тоже охотится за сердцем Эвена, как и все остальные.       — Ох, да, — Исак быстро потянулся за одеждой, валяющейся на полу. Его мысли пребывали в хаосе, а сердце бешено колотилось. Он не мог дышать.       Возможно, если он сейчас выйдет из дома, то сможет догнать Эвена. У Насхайма были длинные ноги, но он не мог уйти так далеко. Исак также знал, каким маршрутом он обычно выбирался из дома Эдварда. Он, конечно, мог бы догнать его.       — Тебе обязательно идти? — голос Сигве был тихим, он прозвучал как пощёчина.       Исак собирался уйти от него, чтобы побежать за другим парнем, пока они занимались сексом.       Боже, я такой придурок.       Исак снова сел на кровать и несколько секунд пытался собраться с мыслями. Потом, когда он почувствовал, что снова может дышать, он улыбнулся и схватил Сигве за руку.       — Нет, — вздохнул Исак. — Мне не обязательно идти.       .       Сигве задержался ещё на час или около того. Казалось, прошло уже много времени, потому что у Исака мурашки побежали по коже.       Они больше не занимались сексом, и Вальтерсен был слишком потрясён и рассеян. Он всё время отчаянно постукивая ногой. Сигве был на год моложе, но он спокойно и уверено прошёл в ванную, поцеловав Исака в волосы.       Он принял душ, очень медленно оделся и задержался у двери с обиженным, но полным надежды видом.       — Между тобой и Эвеном что-то есть, не так ли? — спросил он, пока Исак смотрел, как тот сушит волосы, сидя на краю кровати.       — Откуда ты знаешь Эвена? — спросил Исак в ответ. Всегда отвечай вопросом на вопрос.       — Он был на третьем курсе, когда я учился на первом в Бакке, — ответил Сигве.       — Верно, — неловко улыбнулся Исак. Конечно. — Держу пари, ты был в него влюблён.       — Нет. Я был влюблён в тебя, — ответил Сигве с улыбкой и покраснел.       — Ох.       — Мне пора идти. Позвони мне, если захочешь повторить.       .       Исак стоял перед дверью Эвена минут десять, беспокойно расхаживая по коридору после того, как минут тридцать поболтал с его мамой внизу.       Как мне это сделать?       Исак даже не знал, чем он там занят. Эвен и раньше видел, как Вальтерсен целовался с другими. Он даже видел, как тот парень Крис накинулся на него на одной из вечеринок Сони. Такое случалось и раньше.       По крайней мере, всё не так, как сейчас. Эвен никогда не видел, чтобы Исак был внутри какого-то парня.       Ладони Исака вспотели. Он чувствовал себя грязным. Вальтерсен уже дважды принимал душ, но всё ещё ощущал на себе сладкий запах Сигве.       Что я вообще здесь делаю?       .       Исак ещё несколько минут уделил своему внутреннему кризису, прежде чем толкнул дверь и обнаружил Эвена, лежащего на животе в своей маленькой кровати.       — Привет, — первым нарушил неловкое молчание Эвен, глядя на Исака, который стоял у двери.       — Привет, — ответил Исак, немного запыхавшись и испугавшись.       Но потом случилось самое удивительное. Эвен улыбнулся, как будто у них был секрет, который никто не должен был знать. Его глаза сверкали, а губы были плотно сжаты. Момент паники Исака длился всего секунду, потому что теперь он тоже улыбался и кусал нижнюю губу.       Они улыбались до тех пор, пока оба не расхохотались, как идиоты; как настоящие дети, которым на всё плевать.       — Боже мой! Кажется, я ослеп! — Эвен засмеялся ещё громче.       — Я чувствовал себя так, будто мой отец застал меня за сексом. Господи Иисусе!       .       — Как его зовут? — спросил Эвен, когда они оба лежали на его кровати, а их плечи почти соприкасались.       — Сигве, — ответил Исак, возвращая ему косяк, который они аккуратно свернули сразу после того, как закрыли дверь и положили под неё мокрые полотенца. — Он очень милый.       — Он учится в Бакке? Кажется, я его помню, — сказал Эвен, делая короткую затяжку и возвращая ему косяк.       — Блять, не может быть, — ответил Исак.       — Он не учится там?       — Учится. Я имел в виду, что удивлён тем, что ты его помнишь.       — Да уж, — засмеялся Эвен. — Он так мило бегал за тобой повсюду.       — А? — нахмурился Исак, повернувшись немного в сторону, чтобы посмотреть на Эвена.       — Ты такой забывчивый. Это начинает меня тревожить, — улыбнулся Эвен. — Мне кажется, с тобой что-то не так.       — О чём, чёрт возьми, ты говоришь?       Эвен сел. Затем он взял косяк из его пальцев и немного задержался, когда их руки соприкоснулись.       — Он всегда приходил на твои репетиции. Ты его не помнишь? Он был как твой второй самый большой фанат, — сказал Эвен, а его длинные пальцы выглядели, как мечта, держа этот дурацкий косяк.       — Понятия не имею, о чём ты говоришь, — ответил Исак, слегка улыбнувшись тому, что Эвен был его самым большим фанатом.       — Конечно, ты не понимаешь. Это не твой гей-радар не работает. Проблема в остальном, будто ты не можешь сказать, когда кто-то в тебя влюблён, — сказал Эвен.       — Это неправда! — Исак тоже сел. Его лицо теперь было совсем близко к лицу Эвена.       — Ах да? — прошептал Эвен, и внезапно Исак почувствовал себя пьяным. Он слышал стук своего сердца в ушах.       Перестань. Перестань. Перестань.       — Как скажешь, — пожал плечами Исак, выхватывая косяк и снова падая на спину.       Эвен не торопился, но в конце концов присоединился к нему.       Они не говорили о слоне в комнате, но Исак знал, что это произойдёт.       — Ну и как продвигается твоя работа с газетой? — спросил Эвен.       — О чём ты?       — Разве тебе не нужно оформлять газету для своих предметов?       — Нет, я в основном посещаю научные и инженерные курсы, — нахмурился Исак. Он думал, что Эвен знает лучше об этом.       — Ах да. Это Мутта.       Исак был слегка раздражён, но по голосу Эвена можно было подумать, что он изо всех сил старается не расхохотаться.       — Какая газета? — спросил Исак.       — Понятия не имею. Но он продолжал ныть мне о том, как ему нужно выбрать правильную позицию.       Ублюдок.       Исак взял подушку и с силой ударил ею по лицу Эвена.       — Мудак! — он застонал, в то время как Эвен смеялся под ним, вероятно, немного задыхаясь. — Я так и знал, что ты будешь стебаться надо мной, придурок!       В конце концов он отпустил его, и рука Эвена обвилась вокруг его предплечья, пока тот душил его подушкой.       — Я просто пошутил. Боже мой! — рассмеялся Эвен. — Не убивай меня.       — Умри! — простонал Исак.       — Это нехорошо, — хихикнул Эвен. — Я отлично помню, как ты плакал, когда я сделал это. Очень яркое воспоминание.       Вау. Удар ниже пояса. Иисусе.       — Это похоже на определение «чертовски несправедливо», — сказал Исак.       — Забавно, что я могу сказать то же самое о тебе большую часть времени.       Исак почти чувствовал, как воздух сгущается над ними и вокруг них. Он хотел бы, чтобы они вернулись к шуткам о роли Исака в постели, потому что он, конечно, не мог справиться с глазами Эвена, когда они становились бледно-голубыми, как и его волосы. Его нелепые идеальные волосы.       Под пристальным взглядом Эвена было трудно дышать. Он должен был снова сделать всё весёлым и лёгким.       — Итак, позиции, хах — неловко сказал Исак, тяжело вздохнув, когда Эвен разразился смехом.       Да. Спасибо.       — Отличная осанка, надо сказать, — ответил Эвен.       — Заткнись нахуй!       — Я никогда не думал, что зайду в твою комнату, когда ты будешь трахаться с кем-то по-собачьи, но вот мы здесь.       — О боже мой! Я, блять, ухожу! — закричал Исак, прижимая обе руки к ушам и садясь на кровати. Его сердце танцевало, когда рука Эвена, как всегда, обвилась вокруг его запястья и потянула вниз.       — Останься, — с трудом удержался от смеха Эвен. — Я перестану болтать об этом. Просто останься.       — Окей.       .       Исак остался. И то, что начиналось как реванш дурацкого фильма «Армагеддон», превратилось в дурацкую ночёвку.       Вальтерсен проснулся около одиннадцати и мог бы вернуться домой, но на самом деле он не хотел этого, особенно когда Эвен обнимал его в той же самой постели, в которой они когда-то занимались любовью. Ни единого шанса.       — Ты должен идти, — прошептал Эвен в его висок, когда они оба были сонными и осознали, как близко лежали друг к другу.       — Я не хочу, — ответил Исак.       — Окей.       Я просто хочу снова пахнуть тобой.       .       Ноябрь приходил и уходил, дни становились короче, а воздух холоднее.       Тогда Исак этого не понимал, но эта ночёвка творила чудеса. По какой-то причине это было похоже на закрытие, конец странной и эмоциональной фазы этого года. Каждый год Исак путался в своих желаниях и начинал чувствовать боль и изнеможение в глубине души. Это не всегда случалось в ноябре. Иногда это происходило в день его рождения. А в других случаях это начиналось около дома Эвена, и обычно очень часто.       Эта нежность иногда делала его эмоциональным, цепким и злым без всякой причины. Но однажды он проснётся и снова станет самим собой.       День после их ночёвки был именно таким. Они снова стали Исаком и Эвеном, Эвеном и Исаком, которые иногда обнимались, и это было нормально.       Эвен не любил его, и это было нормально. Потому что Исак тоже не мог его любить.       Они были в порядке.       .       Сигве потягивал холодный напиток, который Исак не потрудился запомнить, когда получил сообщение от отца.       — Что случилось? — спросил Сигве. Он всегда был внимателен к каждому движению Исака.       — Ничего, — улыбнулся Исак и сунул телефон в карман. — Не волнуйся.       Он забыл спросить его, почему тот заказал холодный напиток в кафе, когда на улице было холодно. Но его мысли были слишком заняты сообщением.       Было почти Рождество и это имело смысл.       Исак, уставший от своих чувств, сделал круг и остановился у дома Мутты. Наверное, он прибирался. Мутта всегда убирал свою комнату по субботам.       — Где твой игрушечный мальчик? — дразнил его Мутта у двери.       — Ох, отвали, — закатил глаза Исак, прежде чем протиснуться мимо него и устроиться как дома.       Они смотрели что-то по телевизору, пока Мутта не вытянул из него информацию, а Исак просто протянул ему свой телефон.       — Ты должен сходить, — сказал Мутта, а его голос был тёплым и успокаивающим, без намёка на жалость или осуждение. Главная причина, по которой Исак всегда возвращался к нему.       — Можно подумать, что он не попросит меня сделать это, учитывая, что мы не разговаривали целый год, — Исак скрестил руки на груди, откинув голову на спинку дивана, пока Мутта убирал гостиную.       — Это не для него, — сказал Мутта. — И мы с парнями будем там, если это будет что-то значить.       Исак вздохнул и почувствовал, что колеблется. Он был неблагодарным.       — Это многое значит, — ответил он. — Я просто не хочу делать это в этом году.       — Тебе и не нужно этого делать.       — Но ты считаешь, что я должен?       — Я думаю, ты должен делать всё, что захочешь, — сказал Мутта. — Также я думаю, что в глубине души тебе это немного нравится. И с эгоистичной точки зрения, я действительно люблю это, поэтому надеюсь, что ты сделаешь это.       Исак улыбнулся, чувствуя, как внутри у него потеплело.       — Ты как большой плюшевый мишка.       — Что мы говорили об аналогиях? — улыбнулся Мутта, выглядя нелепо в своём фартуке с железным человеком.       — Серьёзно, Мутта, почему ты один? — на этот раз Исак сел как следует. — Ты просто совершенство. Ты милый, очень добрый, горячий, умный, а ещё милый. Что не так?       — Ты дважды сказал «милый».       — Ты заноза в заднице. Вот в чём дело, — простонал Исак. — Наконец-то я понял это.       Мутта рассмеялся, прежде чем положить метлу и сесть рядом с Исаком на диван.       — Минуту назад ты был свободен, почему ты стебёшь меня? — спросил он.       — Я всё ещё свободен, — усмехнулся Исак. — Какого чёрта?       — Ты просто проводишь всё своё свободное время со старшеклассником.       — У нас всего год разницы, — нахмурился Исак. — И да. У нас просто секс и ничего больше. Это не значит, что мы вместе.       Мутта драматически вздохнул, а затем откинул голову назад. Его кудри свисали с края, такие дикие, тёмные и красивые.       — Что?       — А почему бы и нет? — спросил Мутта.       — Что именно?       — Почему бы вам не быть вместе? — продолжил он. — Это было бы неплохо.       — Понятия не имею. Я этого не хочу. Сейчас всё хорошо, и я не хочу усложнять.       Мутта снова сел и посмотрел на него тем взглядом, который Исак так ненавидел.       — Что? — Исак снова нахмурился.       — Ты слишком много думаешь, — вздохнул он, взъерошив волосы Исака. — Тебе нужно немного пожить.       — Какого чёрта?       — Этот парень без ума от тебя. Перестань вешать ему лапшу на уши, если собираешься всю жизнь сохнуть по Эвену, ладно?       — Да пошёл ты! — простонал Исак. — Я не сохну по Эвену! Я почти не вижу его в эти дни!       — Верно, — улыбнулся Мутта, прежде чем встать и вернуться к уборке. — В любом случае, дай мне знать, если в конечном итоге ты скажешь «да» своему отцу. Мне нужно заказать новый костюм для этого случая.       .       Исак вернулся домой с розовым носом и ушами. Было очень холодно. Он продолжал сжимать телефон и перечитывать сообщения Сигве. Он писал Исаку о том задании по физике, которое сводило его с ума; и о том, как его собака не давала ему учиться. Его собаку звали Коко, и Исак считал её очаровательной. Сигве пообещал познакомить их, если Исак наконец согласится приехать к нему домой. Но он не был готов. Он не хотел ничего делать с ним в его доме.       «Почему?» снова и снова спрашивал Сигве.       Потому что я не хочу, чтобы ты воспроизводил воспоминания, связанные со мной в месте, которое ты называешь домом. Потому что я не хочу, чтобы твоё сердце болело, когда ты уйдёшь в свою комнату после того, как я брошу тебя.       Исак улыбнулся, смотря в телефон и послал Сигве фотографии Текилы, которые он сделал ранее в этот же день. Потом его сердце сжалось, когда он вспомнил, насколько лучше она выглядела на фотографиях, которые Эвен сделал вместо ней. Эвен. Исак скучал по нему больше, чем сам хотел признать. И каким-то образом после их ночёвки они снова отдалились друг от друга. Даже слишком. Исак подумал, что, может быть, Эвена тоже кто-то отвлекает. Кто-то, кто также присылает ему милые фотографии своей собаки по имени Коко.       Исак остановился перед большим домом, который он так любил; домом, перед которым они обнимались и давали друг другу глупые обещания на Хэллоуин, прежде чем Юнас лопнул их пузырь. Он находился всего в нескольких кварталах от дома Эдварда, и в нём было по меньшей мере девять комнат. Исак был в этом уверен.       Он был такой большой и красивый, и Исак, будучи младше, часто лгал ребятам из своего класса, говоря, что живёт в нём. Он слишком стыдился родительского дома, который не был таким идеальным.       Исак любил этот дурацкий дом и часто смотрел на него вместе с Эвеном, когда всё было не так сложно. Они всегда строили планы и представляли, кому какая комната достанется, негласное соглашение проходило через них: когда-нибудь мы будем жить в этом доме вместе.       «Мы можем пожениться здесь». Теперь Исак живо вспомнил эти слова. Боже, он был беспомощен.       Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вдруг снова начинаю любить тебя.       Исак натянул капюшон на голову и снова достал телефон. Мемы. Юмор. Ему нужно было отвлечься. И единственное, с чем каждый согласится, — то, насколько жизненно важен контент Мутты в инстаграме.       .       Сигве был живым, болтливым и замечательным по натуре, но прямо сейчас перед Эвеном и Юнасом он нервничал и чувствовал себя неловко.       Наверное, было ещё слишком рано. Но Исак не ожидал, что он появится в библиотеке так поздно. К тому же он не мог попросить Эвена и Юнаса, сидевших за одним столом, просто уйти.       Итак, все четверо сидели в кафетерии библиотеки.       Юнас уже знал его, так что странная реакция, вероятно, была вызвана Эвеном. Сигве выглядел почти испуганным.       — Я не кусаюсь, — засмеялся Эвен, прищурившись. Любой другой счёл бы это дружеским замечанием, но Исак слишком хорошо его знал. Это было что угодно, только не дружеское замечание.       — Вообще-то так и есть, — сказал Исак. — Но только если ты не попросишь его об этом.       Юнас нахмурился, показывая своё озадаченное выражение лица, которое означало: «какого хрена, бро?».       Я так чертовски туп.       Но Сигве рассмеялся, так что всё было не так уж плохо. Минут через пятнадцать всё снова стало хорошо. Сигве смеялся, а Эвен, как всегда, был очарователен.       — Кстати, прости, что я вас застукал, — сказал он. — Исак всё время просит меня стучаться, но я так и не научился.       — Это был довольно стрёмный способ узнать наверняка, — хихикнул Сигве.       — Это было не самое худшее зрелище, — улыбнулся Эвен во все зубы.       Вау. Какого хуя.       — Ты серьёзно флиртуешь с ним? — выпалил Исак, тут же пожалев об этом и надеясь, что это прозвучало как шутка.       Всё становится только хуже и хуже.       — Только если ты этого хочешь, — подмигнул ему Эвен. Он подмигнул.       Исак покраснел бы, но Сигве опередил его. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что Эвен намекает на секс втроём, поэтому он просто закатил глаза.       — Мы не заинтересованы в этой фигне с полигамией. Извини, — сказал Исак, обнимая Сигве, который сразу прижался к нему. Он был таким крошечным, что Исак не мог не покраснеть, едва замечая реакцию Эвена и Юнаса.       Эвен.       Эвен выглядел так же, как Исак, когда Насхайм обнимал кого-то другого. Эвен посинел; его волосы посинели, как и глаза. Он выглядел грустным.       Исаку захотелось тут же отпустить Сигве и вместо этого обнять его. Он лелеял эту мысль, пока не понял, что это была беспричинная ревность; что она была ядовитой; и что она не имела ничего общего с тем, что чувствовал Исак, когда Эвен обнимал других людей.       Эвен не любил его. Он просто не мог выносить, когда Исак принадлежал другим людям.       .       — Я уезжаю на следующей неделе, — сказал Эвен позже у двери перед домом Эдварда.       — Ох, но на следующей неделе.. — Исак замолчал. Это не имело значения. — Э-э.. Зачем?       — Семья Германа живёт в Бергене. Они пригласили меня к себе.       — Ох, — это было всё, что смог сказать Исак.       Герман. Конечно.       Исак был так занят Сигве, парами и своими чувствами, что даже не понимал, что у Эвена были свои дела.       Должно быть, это тоже было чем-то серьёзным. Исак ещё даже не был знаком с собакой Сигве, не говоря уже о том, чтобы быть приглашённым на рождественский ужин.       — Это круто, — сказал Исак с комком в горле. — Берген очень красивый.       — Мы можем как-нибудь съездить туда, — сказал Эвен, протягивая руку к руке Исака, но так и не найдя её. — Если хочешь.       — Да. Было бы круто, — сглотнул Исак, надеясь, что Эвен не заметит, что он вот-вот заплачет.       — Ты злишься на меня? — это был почти шёпот. Жестокий шёпот.       — Нет. С чего бы?       Враньё. Чистая ложь.       — Вы с Сигве такие милые, — улыбнулся Эвен. — Действительно милые. Я не мог справиться с этим в библиотеке.       Враньё.       — Почему же? — улыбнулся в ответ Исак. — Ты что, ревновал?       Они оба были идиотами.       — Разбил моё чёртово сердце, — сказал Эвен с очередной вымученной улыбкой, положив руку на грудь. — Я потерял тебя из-за старшеклассника.       — Думал, что я из нас двоих драматизирую наши отношения, — Исак прислонился спиной к двери.       — Что я могу сказать? То, что ты трахаешь его, изменило меня, мягко говоря.       — Ох, пожалуйста, — Исак закатил глаза, а его кожа покрылась мурашками от всей этой грубости. — Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, то всё, что тебе нужно сделать, это просто попросить меня.       Какого хуя, Исак. Какого хуя на самом деле.       Глаза Эвена казались особенно голубыми. Они были также широко раскрыты, как у Эдварда, стоявшим перед домом. Исак не должен был этого говорить.       — Я думал, ты ненавидишь эту шутку, — выдохнул Эвен с улыбкой, а его голос был таким низким.       — Кажется, теперь ненавижу.       .