Там лежит Бездна

— Мы сдохнем в ужасных муках. Но, прежде чем жуткие твари из мрака разобьют наши черепа и высосут мозг из костей, я бы хотел получить ответ на один-единственный, мучающий меня вопрос… Кто всучил тебе эту треклятую карту? Широкая спина бывшего магика из Круга Киркволла, повернутая к напарнику, всем видом выразила молчаливое и сдержанное презрение. Рудольф, который пристраивал над крохотным костром закопченный походный котелок, не унимался: — Уверен, это был Варрик. Или милая неугомонная Сэра. Причем именно Сэра начертала эту фальшивку — трясущимися руками, пребывая в радости ежевечернего буйного похмелья. А Варрик клятвенно убедил тебя в истинности и подлинности манускрипта. Лично им вынесенного из утраченных архивов погибшего тейга Узманибу. Впрочем, нет! Даже такая невинная и придурковатая душонка, как ты, не купилась бы на клятвы Варрика. Значит, дельце провернул некто, кого ты ошибочно счел заслуживающим доверия. Варево забулькало, грозя выплеснуться через край. В последний миг Рудольф привычным движением сдернул котелок с крючьев, продолжая развлекаться догадками: — Коммандор Каллен? Слишком серьезен и деловит, подобные шуточки не в его стиле. Бык? С рогатой орясины вполне станется. То-то недавно было мне видение. Сидят, значит, Бык и его ребята в нашей любимой таверне. Нажираются в три горла, сволочи, принимают направо-налево ставки и ржут, ровно нехолощеные жеребцы на выгуле. Я-то еще гадал, чему эти гады веселятся, о чем спорят? По всему выходит — скалились они над нами, доверчивыми идиотами, а бились об заклад на то, сколько мы тут протянем и кто первым наткнется на наши жалкие останки… Оторвись наконец от своего заплесневелого сокровища! Жрать будешь или нет? — Лучше смерть от голода, чем твоя стряпня. — Ну и чудненько, — ничуть не оскорбился Рудольф. — Мне больше достанется. А жуткое урчание твоего голодного брюха привлечет всех окрестных тварей. Пока они будут рвать тебя на мелкие ошметки, я как раз успею отважно смыться. Живым, невредимым и с пригоршней двергских злотых на кармане. Выберусь на поверхность, куплю пивоварню в Редклиффе. Заживу, как подобает достойному человеку на склоне дней. Никаких тебе поисков сокровищ, секретных самоубийственных миссий и братского якшания с чудовищами. Сплошное умиротворение, благолепие и закаты над озером. Болтая, он разлил дымящееся варево в две погнутые оловянные миски. Одну прихватил себе, вторую пристроил по соседству на плоском камне. — Но я буду тебя вспоминать, ты не думай. Памятный знак сооружу из пары камешков. В глухом и позабытом углу, куда даже черные медведи срать не ходят. Обещаю всякий год, день в день, приносить туда букетик. В память о сгинувшем в гребаных двергских подземельях Йонге Далине, парне неплохом, но промышлявшим поганым чародейством и водившим компанию с демонами. Они-то его и сгубили — демоны жадности, скудоумия и излишней доверчивости. — Заткнись, Руди, душевно тебя прошу, — мягко хрустнул сворачиваемый свиток выделанной кожи, пожелтевший от долгих лет и тронутый ржавчиной огня по краям. — Иначе доведешь меня и опять схлопочешь Маску молчания. Свиток с шелестом канул в окованное бронзой жерло узкого тубуса. Подняв миску, Йонге с подозрением втянул кисловатый аромат, отхлебнул через край и перекосился: — Как тебе удается всякий раз делать свое хлебалово еще более мерзким, чем предыдущее? — Долгий опыт и многолетняя практика в рядах доблестных Серых Стражей. Это еще ничего по сравнению с той мерзостью, которую требовалось выхлебать на Посвящении, — бодро откликнулся Рудольф. Подумал и добавил: — Или по сравнению с тем, что нам придется грызть, когда кончатся припасы. Коронным блюдом нашего наставника были лепешки из наскальной плесени с гарниром из толченых личинок жуков-трупоедов. Ага, тех самых, белесых, пузатых и противных. — Я есть пытаюсь, между прочим, — кротко заметил Йонге. — Кстати, что у нас с провиантом? — Хреново с провиантом, — Серый Страж Рудольф Вебер всегда отличался прямотой высказываний и точностью формулировок. — Можно растянуть на три дня. На четыре или пять, если затянуть пояса и особо не привередничать. Но учти, если твоя драгоценная карта не укажет выхода на поверхность или лазейки к гномскому складу, твоя тощая задница начнет вызывать у меня крайнюю заинтересованность. — Рудольф, — магик со звоном опустил миску на камни. — Что — Рудольф? Можно подумать, ты никогда не слышал баек о той злосчастной экспедиции на Глубинные тропы в пятнадцатом… или семнадцатом году Дракона? Три десятка опытных вояк, отличное снаряжение, проводники аж из Легиона Мертвых — и тут из-за весеннего паводка бурно разливается Дейн. Внизу срывается сель, наглухо перекрывая намеченную дорогу. Отряд сворачивает, натыкается на стаю Порождений, ввязывается в бой, проваливается в пещеры десятком ярусов ниже — и все, пока, привет. Уцелевшие спустя два или три месяца выкарабкались через расщелины под Солдатской башней. А это добрых пятьсот лиг к полудню от Закатного холма, где они спускались под землю, — рассказчик непроизвольно дрогнул голосом. — Те, кто их видел, потом говорили — парни свихнулись. Совсем, Йонге. Напрочь. Крутые ребята, ко всему привычные, хлебнувшие всякого дерьма. Но что-то там, глубоко под землей, прошмыгнуло им в голову и свело с ума. И знаешь, я как-то не хочу себе такой судьбы. Не для того мы вырвались с Киркволльской бойни и выжили в мясорубке под Убежищем, чтобы!.. Он не договорил, прерванный быстрым и требовательным жестом Йонге. Шарахаясь от искривленных стен тоннелей и изломанных граней уцелевших двергских построек, из непредставимых темных глубин, где не ступала нога человека, через пропасти и расселины тек низкий, теллурической мощи рык. Казалось, то стенала в муках сама земля — или чудовищные в своей мощности гиганты, Титаны, удерживающие на плечах тяжесть земного свода. Путаный лабиринт бездонных пещер содрогнулся, безжалостно и сурово напомнив двум самоуверенным людям о том, что они всего лишь две крохотные искры тепла в бесконечном мраке покинутых двергских тейгов. — Андрасте милосердная, защити и спаси нас, — одними губами выговорил Рудольф и опасливо покосился на напарника — не расслышал ли. Потом не оберешься колкостей и ехидных намеков на Стражей, позорящих свой Орден. Отважных на словах, но при малейшей опасности с ревом шмыгающих под юбку мамочки Андрасте. А как же не воззвать к Пророчице, когда такая жуть вокруг творится и мертвенный холод пробирает до самых костей? Кто ревет там, в глубинах — охотник или издыхающая жертва, побежденный или победитель? Или подает зычный голос неведомая хрень, порождение Тьмы, не внесенное в бестиарии Серых Стражей? За время пути через подземелья им уже доводилось слышать этот грозный клич — летевший неведомо откуда, заставлявший содрогаться стены и потолки, первобытный и ужасающий в своей ярости. — Руди, — негромко окликнул напарника магик, когда стихли последние отголоски чудовищного рева. — Давай-ка пошевеливаться. Кажется, я разобрался, куда идти. И, если это тебя так тревожит, карту мне вручила леди Хиира. — Сама Инквизитор? — недоверчиво переспросил Рудольф, скручивая тощий спальный мешок. — Не врешь? — Мне поклясться Тьмой и Светом? Или лучше именем Фен’Харелла, великого, ужасного и непостижимого? — хмыкнул магик, возившийся со своим скарбом. — Но почему мы? Почему не большой, хорошо организованный отряд под ее собственным командованием и с проверенной командой? — малость опамятовавшись, Рудольф немедля принялся задавать вопросы, доискиваясь скрытой истины. Поразмыслил и сам себе ответил: — Ага, именно поэтому. Она намерена до времени держать вылазку в тайне. А мы что, парочка пришлых авантюристов на вольных хлебах, мечи по найму, расходный материал. Корифея вместе с ней не гоняли, в Глубокую Тень не лазали, красный лириум на зуб не пробовали. Мог бы давно сказать, не прикидываясь ужасно таинственным чародеем. — А ты бы тогда согласился пойти? — Э-э… — Вот именно, «э-э», — Йонге забросил мешок за спину и попрыгал на месте, проверяя, надежно ли затянуты многочисленные ремни на снаряжении, не болтается ли чего и не брякает. — Ты ведь обожаешь загадки, Руди. Маг протянул руку к терпеливо ожидавшему посоху — шесть футов матово поблескивающего, отполированного драконьего дерева с глубоко врезанными серебряными рунами и шипастым сильверитовым навершием. От прикосновения хозяина посох словно вздрогнул, с еле уловимым шипением испустив гроздь синих с яркой прозеленью искр, неспешно уплывших в непроглядную темноту коридора. — Ненавижу колдунов, — ворчал Рудольф, вытаскивая клинок из ножен и примериваясь шагать вслед за призрачными огоньками. — Вечно-то вы все прозреваете насквозь. Ничего от вас, понимаешь, не утаить и не спрятать… Ты хоть сговорился с миледи о достойной плате за то, что мы тут рискуем своими драгоценными головами? — гибким танцующим движением он уклонился от столкновения с зазубренным сталагмитом. — А как же, — Йонге на ходу несколько раз сжал и разжал пальцы левой руки, украшенные четырьмя аляповатыми, массивными золотыми кольцами. — Или ты думал, я тебя зову просто прошвырнуться туда-сюда по брошенным гномьим катакомбам? Помня твою заветную мечту о пивоварне в Редклиффе? Двадцатая часть от стоимости всего, что удастся разыскать и вынести на поверхность. Плюс любая ценная чепуха, которую сможем унести на себе. Кое-кто должен быть кровно заинтересован в том, чтобы быстро и безошибочно подобрать ключи к следующему двергскому тайнику. — Ага, — Рудольф понимающе прищелкнул языком. — Вот оно в чем дело. Значитца, втихомолку шныряем по владениям приплюснутых союзничков? — Король Белег нам не союзник. — Но и не враг. Так, серединка на половинку. В открытую гадить пока не осмеливается. Правда, и деньжатами на спасение мира от Скверны тоже делиться не спешит, так то его законное право. — А законное право Инквизиции, как полагают леди Хиира и монна Пентагаст, вкупе с командором Калленом и госпожой Жозефиной — наведаться в сии забытые богами и людьми места. На предмет изысканий ценностей, брошенных законными владельцами. Стало быть, перешедших в категорию выморочного имущества. — Каковое отойдет тому, кто первым наложит загребущую лапу. То бишь осенит благодетельной дланью всемудрейшей Инквизиции. Ой, как у вас все сложно и запутано, — перебил сам себя Рудольф. — Я всего-навсего простой Серый Страж, наукам не обучен, интриг ваших не разумею. Всю жизнь мотаюсь по глухим лесам да вонючим подземельям, скоро совсем одичаю. Вижу порождение Тьмы — рублю нахрен, вижу лежащее без присмотра золотишко — прибираю, чтоб не пропало зря. Ни одно из этих простых и незамысловатых правил меня никогда не подводило. Пока не связался тут с одним шибко умным беглым магиком, печати Усмирения давно не нюхавшим… — Шагай-шагай, — на развилке уплывшие вперед рукотворные звезды, словно подхваченные неосязаемым ветерком, дружной стайкой втянулись в левое ответвление. — Не отвлекайся. Наступишь генлоку на скользкий хвост и что ты ему скажешь — извини, дружище, трепал языком, тебя не приметил? — Нет у генлоков никакого хвоста. Это я тебе как профессиональный ведьмак и охотник на чудовищ говорю.