Там лежит Бездна

Неведомо сколько лет назад неизвестный мастер двергского народа взял лист превосходно выделанного пергамента, раствор дубовых орешков, смешанных с вытяжкой глубинной каракатицы и приправленных каплями лириума — и начертал карту покинутого тейга Гейдрун. За прошедшие столетия некоторые области совершенно вытерлись с чертежа и не поддавались восстановлению даже с помощью чар. Вмешательством природных сил изменилась и конфигурация многоуровневых, бесконечно перетекающих одна в другую пещер. Некоторые коридоры и туннели обрушились, другие возникли сами собой, с помощью текущей воды и подземного пламени. Там, где былые штольни завершались тупиками, теперь тянулись узкие, опасные шкуродеры. Часть пещер оказалась затоплена, у входа в другие смердели кучки гарлочьего помета — и Рудольф наотрез отказался соваться внутрь и меряться силой с порождениями Мрака. Йонге предпочел довериться здравомыслию и опытности напарника, не искушая судьбу. Может, они одолеют свору гарлоков — а может, и нет. Время пока позволяет не лезть на рожон, а спокойно искать обходные пути. Лепившаяся к краю бездонной, дышавшей холодом пропасти тропа втиснулась в узкую расщелину. Традиционно шагавший впереди Страж застрял, зацепившись перекрестьем висевшего за плечом меча за каменные выступы, и зашипел не хуже атакующего вурдалака. — Вспомогательного пинка? — заботливо спросил Йонге. — Катись ты... — С удовольствием, но твоя бронированная туша преграждает дорогу. Шагов через десять должна быть пробита лестница или что-то вроде того. — В прошлый раз ты тоже обещал лестницу, а это оказались трещины в граните, — огрызнулся Рудольф. — Я ноготь сломал, между прочим. И ни хрена не вижу, твои звездочки погасли. — Разве тебя не ведет по жизни безупречное чутье Серого Стража и безошибочное внутреннее зрение? — Меня ведет древнее как мир справедливое стремление вырезать под корень всех магиков. Все беды Тедаса происходят исключительно от вашего злокозненного племени и вашего стремления тыкать грязными пальцами в основы мироздания. — И Златой Град что, тоже мы? — искренне возмутился за коллег по цеху Йонге, обновляя заклинание. — Кто ж еще, если не вы? — Древние магистры Тевинтера, конечно. — Ты еще скажи, якобы они не были шайкой предприимчивых колдунов, решивших тайком заглянуть в спальню к Создателю. — Сие теологической науке доподлинно неизвестно... — Ступеньки, — удовлетворенно пропыхтел Рудольф. — В натуре ступеньки. Он устремился вверх и беззлобно ругнулся, споткнувшись на выщербленном краю. Следующее ругательство на старом ферелденском прозвучало более цветисто и задумчиво. — Что? — встрепенулся Йонге. — Ебать мой лысый череп, дверь. Сраный гномий тайник. Что за мерзкий народец такой, спрашивается? Откуда в них это стремление на каждом шагу воткнуть отравленный стреломет или капкан с зубьями побольше? — В обход? — Йонге мрачно укрепился духом при мысли о необходимости снова ковылять боком по осыпающейся тропе. — Хрена с два я потащусь вниз, — отрезал Рудольф. — Вызов принят! Бди, пока я кумекаю над сумрачным порождением двергского разума. У-у, приплюснутые коротышки, как я вас ненавижу, всех вместе и каждого по отдельности... Исключительно ради поддержания справедливости Йонге хотел заметить, что мессир Рудольф Вебер ненавидит все без исключения нации Тедаса. Прикинул длину и горячность ответной речи Стража и счел молчание более разумным. Вскарабкался вслед за компаньоном на маленькую площадку, где еще уцелели массивные плиты гранитной облицовки. С облегчением швырнул на камни заплечный мешок и присел, пристроив посох поперек колен. Одним глазом надзирая за тропой, пропастью и вероятным противником, который мог бы внезапно возникнуть из таинственных подгорных глубин, а другим украдкой косясь на Серого Стража. Наблюдать за тем, как Рудольф Вебер борется с чужой изобретательностью, было до странности захватывающе. Процесс одновременно смахивал на ритуальное священнодействие и, как бы ни противоестественно и смешно это звучало, акт вдумчивого телесного сношения. За время их знакомства Йонге пару раз заставал компаньона в постели с девицами не слишком серьезного поведения — и вот сейчас, когда Руди возился с замком двергской работы, это было то самое. Один в один. Сосредоточенное выражение лица, нахмуренные брови и даже прикушенный уголок рта... О чем ты думаешь, одернул себя Йонге. Нашел подходящее время. Сосредоточился на текущих очертания навершия посоха, медленно и размеренно втягивая воздух пещер — влажный, с мягким кисловатым привкусом. Какие бы зловещие пророчества не изрекал Страж, с точки зрения Йонге их рискованная вылазка протекала весьма успешно. Напарники выжгли гнездовище крикунов на верхнем уровне, запустили зубчатый механизм огромной шахтной клети и благополучно спустились двумя ярусами ниже. Осталось преодолеть руины давно оставленного тейга Гейдрун, разведать, как поживают брошенные мастерские золотых и оружейных дел мастеров и не разорили ли порождения хранилища ограненных камней. Рудольф прав в своих догадках: однажды по разведанному ими пути сюда спустится настоящая экспедиция. Перекинет через пропасти висячие мосты, восстановит лестницы и вынесет все, до последнего камешка и завалящей серебряной монетки. Гномы Орзаммара, конечно, быстро прознают об ограблении. Но что они могут поделать? Да, королевский совет закидает Инквизицию возмущенными посланиями и требованиями вернуть незаконно присвоенное. Хрен коротышки чего получат, кроме вежливых улыбок Жозефины Монтилье (каковых у госпожи советницы всегда в избытке) и уклончивых обещаний леди Хииры Адаан разобраться, пресечь и наказать виновных. Эта рогатая дама врет как дышит и даже не краснеет, поскольку серая кожа кунари не обладает такой способностью. Поэтому нынешняя задача: уцелеть и вернуться. Чтобы Рудольф заполучил свою вожделенную пивоварню. Место, которое он назовет домом и где сможет повесить мечи на гвоздь. Да, Серые Стражи не бывают бывшими и не выходят в заслуженную отставку... но вдруг на этот раз судьба сделает маленькое исключение? Как же. Надежда — глупое чувство. В жилах стража-энсина Вебера, как и в крови его соратников по Ордену, ядовитым зельем течет расплавленная Скверна. Навсегда, неотвратимо, с мгновения Посвящения и до самой смерти. Она никуда не исчезнет, ее не вытравить каленым железом, не истребить чародейским вмешательством или алхимическими декоктами. Она есть и пребудет, исподволь калеча человеческое тело и разъедая разум. Рудольф знает об этом — но упрямо делает вид, что ему наплевать. Возможно, их мизерный шанс на спасение кроется именно в дурацкой, бессмысленной вере в то, что все как-нибудь образуется. Они пережили Пятый Мор, падение Кругов и Ордена Храма, резню в Киркволле и битву при Остагаре. Прошли сквозь гражданскую войну и нашествие порождений Тьмы. Они все еще живы, относительно целы и продолжают держаться друг друга. Та еще парочка — Серый Страж, однажды спьяну подавший лично Инквизитору требование о отставке (а леди Хиира, не дрогнув и бровью, его подмахнула и шлепнула печать), и маг, уничтоживший свою филактерию и успешно смывшийся из слишком цепких объятий Церкви. В те безумные, кровавые дни промыслом Создателя и волею Андрасте они столкнулись и рассудили, что пропадать вдвоем лучше, чем поодиночке... — Е-есть! — торжествующе гаркнул Рудольф. — Отсосите, коротышки! Сложная система противовесов, проржавевших цепей и многозубчатых шестеренок, скрипя и скрежеща, пришла в движение. Огромные, выше человеческого роста, каменные створки, украшенные причудливо изогнутыми полосами светлого металла, дрогнули и начали распахиваться вовнутрь. На одно зловещее мгновение они застряли, Рудольф взвыл, с размаху навалился плечом — и дверь с неожиданной легкостью провернулась на каменных шарнирах. Напарники осторожно сунулись внутрь — с мечом наготове и мерцающим посохом наперевес. Маленький тесный зал, в котором так удобно держать оборону. Громоздящиеся вдоль дальней стены сундуки и ящики, каковые просто необходимо тщательно осмотреть. Нежно лепечущий источник, гоняющий песчинки по дну каменной чаши — отлично, можно наконец-то пополнить запас воды. Высоко поднятые закраины каменных желобов, наискось пересекающих пол и уходящих в темную стрельчатую арку. Хвала Создателю за маленькие милости, без дверей. Кованые держатели для факелов, идущий уступами потолок. Здесь, в пещерах подгорного народа, лучше не позволять себе даже на миг задумываться о том, какая толща камня, песка и застывшей лавы отделяет тебя от сосновых лесов Штормящего Берега. Ты просто идешь сквозь очередной покинутый город, агонизирующий после Мора. Однажды время возьмет свое, и здесь останутся только пещеры и дикий камень. — Топоры, — Рудольф уже вовсю увлеченно сбивал замки с сундуков и откидывал крышки. — Клеймо мастеров клана Неввин. Отличная работа, хоть сейчас пускай в дело, тяжеловаты только. Еще кинжалы, арбалеты без тетивы... У-у, прелесть какая, заготовки для мечей, Блэкволл бороду от зависти сжует, когда увидит. Камешки, Йонге! Прекрасные обработанные камешки, звездчатые рубины, чтоб мне пусто было! Никто не возражает, если я захвачу парочку-другую с собой? Не, нахрен мелочиться, сразу десяток! Смотри, какая штуковина, — он ткнул напарнику покачивающийся на толстой крученой цепи диск, выложенный янтарем и узорчатой яшмой. — Знак старейшины рода или цехового мастера, — предположил Йонге. — Подари Жозефине, ей понравится. — Никак вам не прискучит издеваться над человеком, — Рудольф раздраженно швырнул диск обратно. — Не нравлюсь я ей! Не нравлюсь и все тут, хоть алмазный венец подгорных королей притащи и брось к ногам! Жози сохнет по леди Хиире, все прочие идут побоку и страдают! — Сочувствую, — заикнулся Йонге. Обитатели Скайхолда с большим интересом наблюдали за вспыхнувшим было романом между госпожой советницей и охотником на чудовищ — и, разумеется, заключали ставки на исход событий. К большому разочарованию спорщиков, дело толком так и не выгорело. Магик лишился кругленькой суммы, поставленной на успех мессира Вебера, но втайне остался доволен. Нечего предприимчивой антиванской красотке подбивать клинья к его боевому товарищу. — Подавись своим сочувствием, дорогой друг. Ладно, что тут у нас еще хорошего? О, лириум. Напарники с одинаковым страстным вожделением уставились на ящичек с плотно упакованными узкогорлыми флаконами, испускавшими мягкое голубоватое сияние. Лириум, исключительным правом на добычу и продажу которого обладает только подгорный народ. Торговцы из Орзаммара и Кэл Шарокка заламывают зверскую цену за один крохотный флакончик магической субстанции. Покупатели скрежещут зубами, злобно поминают всуе Великого Кователя и всю твердолобость творений его, но безропотно платят. Без обработанного лириума, крови земных недр, не бывать чародейству магиков. Без лириумной пыли не жить и не сражаться во имя светлой Пророчицы рыцарям Храма. Без лириумной вытяжки Серым Стражам не выстоять в боях с порождениями Тьмы. Все в мире имеет свою цену. Цена использования лириума — исподволь подкрадывающиеся к магам и рыцарям неутолимый голод, боль и безумие. — По флакону — и будет, — решительно заявил Йонге, кончиками пальцев пробегая по скруглениям плотно пригнанных пробок. Даже накрепко запечатанный, лириум высшей пробы беззвучно и вкрадчиво пел, суля счастливое забытье. — По два, — возразил Рудольф. — Нет. Поверь моему слову, это воплощение безупречной гномской обработки. От нее мозг разжижается и выплескивается прямо через уши. — Ты разрываешь мне сердце, — с тяжким вздохом уступил Рудольф, вытаскивая единственный драгоценный флакончик и бережно пряча его в поясную суму. — Мы бросаем на произвол судьбы целое состояние. Будь моя воля, я обмазался бы этим лириумом с ног до головы и немедля бросил вызов Архидемону. Одному или всей банде сразу. — И прожил бы ровно три удара сердца. Пока они приходили в себя от человеческой наглости. — Зато меня до скончания времен воспевали бы в легендах, — Рудольф скорчил невыносимо героическую физиономию и бухнул себя кулаком в грудь. — Лелиана Соловушка лично бы сложила бы про меня балладу! — Песнь поношения она бы про тебя сложила. Жил-был на свете Страж простой, на морду видный, но тупой... — Вечно ты все испортишь. — Ага, — рассеянно согласился Йонге, пристраиваясь на углу сундука с походным письменным набором и отмечая местоположение вскрытого тайника. — Ремесло обязывает. Рудольф навис над ним, вглядываясь в хитросплетения переходов на карте. — Держимся полуночи, — указал направление Йонге. — Тут отмечена длинная галерея, без поворотов и ответвлений. Прежде она упиралась прямиком в ворота Бастиона Безупречных. Сейчас — не знаю. Будем надеяться, мост уцелел. В принципе, мост действительно уцелел. Огромная, невероятно изящная арочная конструкция уходила опорами в колышущийся, закручивающийся воронками и спиралями сизоватый туман. Полотнище моста зияло дырами и провалами, однако за ним громоздился зубчатыми выступами и контрфорсами Бастион, внушавший трепет и излучавший грозное впечатление безопасной надежности. Дверги строили на страх и совесть, умело обтесывая каждый камень и замешивая раствор исключительной прочности, так что Бастион действительно мог стать опорным пунктом будущей экспедиции. — Твою-то мать, — изрек Рудольф, на пробу осторожно шагнувший вперед и теперь пристально наблюдавший за падением отколовшегося камня. — Дружище, ты ведь в силах наворожить что-нибудь такое-эдакое? Чтобы мост восстановился или у нас отрасли орлиные крылья? Навернемся ведь, как есть навернемся. Будем долго лететь и очень жалобно кричать. — Магия не всесильна, — примерившись и опираясь на посох, Йонге перепрыгнул с одного шатающегося камня на другой. — В отличие от человеческого упрямства. — Стой, куда пошел! А как же я? — трагически возопил оставшийся позади Серый Страж. — Йонге, скотина бесчувственная, не оставляй меня! — Прыгай, — безжалостно посоветовал Йонге, примериваясь к следующему широкому шагу над бездонной пропастью. — Ах вот ты как? — бешеным быком взревел Рудольф. — Это после всего, что между нами было? — А что между нами было, кроме шестидесяти золотых марок за партию просроченной «Ферелденской розы», которые ты так и не вернул? — магик пошатнулся, опасно балансируя на осыпавшемся краю, устоял и двинулся дальше. — Я твою шкуру спас, между прочим! — надрывался Страж. — Взаимно, — парировал Йонге, потихоньку добравшийся до самой середины моста. — И неоднократно. — Да если б не я, ты б давно сгнил в карцере! — Руди, хорош блажить. Шевелись, левой-правой, левой-правой! — Ну и подумаешь! Командир выискался! Страж-командор дерьмовый на мою голову! Йонге шарахнулся в сторону, пропуская с топотом несущуюся вперед махину. Впавший в берсерк авваров Рудольф летел, не разбирая дороги, грохоча тяжелыми растоптанными сапогами по камням и проклиная все сущее. Достигнув полукруглого островка под стенами Бастиона, он с размаху отвесил пинка не вовремя высунувшему морду нагу и торжествующе заорал: — Слава победителю! Испуганное эхо в панике заметалось высоко поверх голов. Зашелестел стекающий вниз песок, выпавшими из прогнившего черепа зубами заклацал осыпающийся гравий. Поняв, что чрезмерно увлекся, Рудольф заткнулся, настороженно озираясь вокруг. — Всего-то и делов, как говорят сиволапые простецы, — помогая себе посохом и старательно игнорируя дрожь в поджилках, Йонге одолел нижний ярус оборонительных сооружений Бастиона. — А воплей-то, а криков. Как будто впрямь в одиночку завалил Архидемона. Может, тебе еще медаль за геройство выдать? Какую предпочитаешь, жестяную или чугунную? — Цыц, — сгорбившись, Рудольф медленно поворачивался вокруг своей оси, по змеиному поводя головой. Йонге немедля захлопнул пасть. Всем известно, что Серые Стражи после Посвящения обретают некое подобие связи с порождениями, на расстоянии ощущая исходящую от них Скверну. Йонге застыл, вжимая пальцы в каменно твердую древесину посоха и держа наготове заклятья, но компаньон шумно выдохнул: — Отбой. Чую, тварей в избытке, но пока они шатаются вдалеке. Охотятся, что ли, или владения делят... Давай-ка шустренько свалим, пока нас не учуяли. — Отличная мысль, — за Бастионом, если верить карте, тянулась обширная сеть малоизученных естественных пещер и заброшенных штолен — и некоторые из них извилистым путем выводили на поверхность. Йонге очень надеялся отыскать одну из этих спасительных троп прежде, чем им придется расставлять силки на нагов и учиться выпекать лепешки из мерзкой даже на вид наскальной плесени.