Домик Вайлет

Тепло пледа успокаивало, и даже шорох дождя вскоре показался уютным. Анна представила, что Вайлет нужно выбраться из города, где наверняка окажется хотя бы одна пробка, а затем промчаться по мокрым и тёмным дорогам, а это и днём не меньше сорока минут. Вздохнув, она села удобнее. Бродить сейчас по дому она бы точно не рискнула, читать дневник ей будто бы запретили. Анна потянулась к телефону, но тот лишь однажды мигнул экраном и отключился. «Заряд кончился?» — удивилась Анна, но так и не смогла вспомнить, ставила ли его на зарядку и сколько там оставалось после звонка. Из развлечений у неё была только эта комната, и она принялась медленно рассматривать её. Перевела взгляд с опущенных на ночь штор, где геометрические узоры неожиданно перемежались цветами, на стул в углу, сиденье которого укрывала видавшая виды салфетка, разглядела мелкие узоры, идущие по краю когда-то вскрытой лаком, а теперь потемневшей от времени полки, посмотрела на ковёр, где полоски сменяли друг друга, но все вместе настолько выцвели, что были почти одинаково серыми. От скуки захотелось спать, и вскоре Анна почувствовала, как веки наливаются тяжестью, отказываясь подниматься. Но не успела она додумать, что засыпать вот так — очень глупо, как откуда-то сверху донеслись шаги. Встрепенувшись, Анна запрокинула голову, будто бы могла проследить за тем, кто двигался прямо над ней. Немногим позже любопытство подавил страх. Она сжалась, вцепившись в плед, а шаги продолжали звучать. Кто-то ходил из стороны в сторону. «Кто это? Откуда он тут взялся?!» — Анна оглядела комнату еще раз, теперь уже выискивая хоть что-то, что могло бы подойти для защиты. Возможно, только возможно, сбегать сюда было очень плохой идеей. Ничего подходящего не обнаружилось, и Анна разочарованно уставилась в потолок, гадая, что предпримет неизвестный. Кто-то сверху остановился, будто раздумывал, затем шаркнул ногой и двинулся вдоль стены, точно решил почитать названия книг. Анна прислушивалась, и ей становилось всё страшнее. Снова всё стихло только несколько минут спустя. Анна сглотнула, от ужаса у неё пересохло во рту. Тот наверху сейчас стоял чуть в стороне, и даже представить, что именно он там делает, Анна боялась. Кажется, там был маленький столик, а может, она ошиблась, и неизвестный замер в центре комнаты? Когда внезапно зазвучала мелодия, приглушённая, вплетающаяся в звуки дождя столь органично, точно это он сам её и играл, Анна вздрогнула. Она не сразу поняла, что на самом деле произошло, пока не вспомнила, что забыла в проигрывателе пластинку. Виниловый диск теперь играл для кого-то наверху, а ей доставались только слабые отголоски печали и тоски, запечатанных в ноты. Жгучая обида накатила волной, и Анна почувствовала, как по лицу потекли слёзы. Это она, она нашла пластинку! Это она и только она имела право её включать. Не кто-то там, кого Вайлет даже не пускала в свой дом! Воспоминание о тётушке не помогло успокоиться, Анна прикинула, как долго ей ещё ждать, и окончательно приуныла. Музыка точно стала громче, или это ливень за окном утих, но она слышала теперь мелодию ясно и чисто, и ей становилось всё более жаль себя, она совсем забылась и едва не зарыдала в голос. Вдохнув побольше воздуха, она уже почти вытолкнула наружу сбившееся в комок горе, как вдруг с характерным скрипом распахнулась входная дверь. — Так вот, я дома! — выкрикнула Вайлет. И это прозвучало так странно, что Анна забыла о собственных страданиях. В ту же секунду свет стал ярче, а музыка смолкла. — Анна, дорогая, — опять заговорила Вайлет. — Теперь ничего не бойся. *** Вайлет застыла на пороге комнаты, подозрительно осматриваясь. Анна вздохнула: — Добрый вечер, тётушка. — Тс-с-с, — Вайлет сделала шаг к ней навстречу. — Что это у нас здесь происходит? Статная и когда-то рыжеволосая — Анна помнила, как пламенели её волосы, когда ей самой было семь, сейчас Вайлет была седой. Однако она одевалась по-прежнему ярко и если бы не эта седина, никто не дал бы ей больше тридцати пяти. Анна понятия не имела, сколько тётушке на самом деле. Кажется, Вайлет практически не менялась все эти годы, пока сама Анна росла, взрослела и превращалась в усталую девушку двадцати четырёх лет. Глядя на то, как тётушка проходит к окну, Анна задумалась, какой же Вайлет была, когда писала дневник. — Где он? — тут же обернулась та. — Кто? — Анна опешила. — Дневник же, ты ведь только что думала о нём, — Вайлет уселась на кровать и, заметив том, потянула его на себя. — Почему не закрыт? — Ключ наверху, — Анна поёжилась, ожидая, что Вайлет отругает её. — И там кто-то ещё. — Нестрашно, — Вайлет порылась в кармане пиджака. — Вот, держи. Анна неуверенно посмотрела на блестящий в электрическом свете каштан. Он выглядел в точности так, будто бы Вайлет только что подняла его с дорожки у дома напротив. — Как это поможет? — удивилась она. — Просто держи в руке, хорошо? — Вайлет потрепала её по волосам. — Я сейчас схожу за ключом. И мы всё поправим. Анна кивнула, но стоило Вайлет выйти из комнаты, как любопытство подтолкнуло её прокрасться к двери, а там и выглянуть в коридор. Зеркало вело себя так, как и положено обычным зеркалам. Повсюду горел свет, а потому было совсем не страшно. Вайлет медленно поднялась по лестнице и вошла в комнату, откуда совсем недавно лилась музыка. Анна сжала каштан крепче и пронеслась по лестнице, прильнув к стене, она прислушалась, силясь понять, что же происходит внутри. Шаги Вайлет были едва слышны. Она остановилась в центре и отключила проигрыватель. — Нехорошо играть с моей племянницей! — голос был тихим, Анна едва смогла расслышать. Ответа же и вовсе не последовало. «Может, там нет никого? — попыталась уговорить себя она. — И мне всё это от одиночества почудилось? А Вайлет сейчас скажет, что шутит со мной». Каштан в ладони ощущался приятным теплом, точно внутри него разгоралось осеннее солнце. Он успокаивал и превращал страхи в ничего не значащие тени. — Не стоит стоять там, дорогая, — позвала вдруг Вайлет. — Входи. Анна почувствовала, что краснеет, и переступила порог. Она украдкой огляделась, но никаких признаков постороннего не обнаружила. — Мне показалось? — спросила она тут же. — Я зря оторвала тебя от дел? — Нет, нет, совсем нет, — Вайлет стояла, скрестив руки на груди, и неодобрительно осматривала бардак в комнате. — Значит, говоришь, тут было пыльно и пауки? — Да, — Анна озадаченно перевела взгляд на неё. — И кто-то… Я слышала шаги. И музыка! Вчера я… нашла пластинку. Кажется, вчера. — Эту? — Вайлет носком ботинка подтолкнула старый конверт, и тот проскользил по полу. — Она внутри, — кивнула Анна на проигрыватель. — Ты нашла пластинку, дневник, — Вайлет склонилась и вытащила из щели между досками пола ключ, — и даже это. — Да, — подтвердила Анна. — И свою чашку, помнишь? — Помню, дорогая, — Вайлет усмехнулась. — Но чашка, пожалуй, тут ни в чём не виновата. Что-то ещё? — Открытка! — Анна облизнула пересохшие губы. — Но она была внутри дневника. Непонятно, ты же… писала, что все их сложила в коробку. — Писала, — согласилась с этим Вайлет. — Итак… — голос её похолодел, и она произнесла громче: — Кажется, я тебя предупреждала. Слышишь? Анна не сразу поняла, что Вайлет обращается к кому-то другому. Но этот кто-то или, быть может, что-то ориентировался гораздо быстрее. Анна услышала грохот в соседней комнате, топот, а затем взвизгнула дверь, ведущая на чердак. — И бежать бессмысленно! — почти выкрикнула Вайлет. Анна повернулась к ней, но все вопросы замерли на губах. Вайлет словно помолодела, и её волосы снова загорелись рыжим пламенем, глаза показались Анне настолько пронзительно серыми, точно сияли изнутри. — Держи каштан, моя милая, — попросила Вайлет и прошла сквозь стену, оставив Анну беспомощно ловить воздух ртом — от изумления у неё перехватило дыхание.