Домик Вайлет

Время давно перевалило за полночь, но спать Анна не хотела. Она удобно устроилась на кровати, а перед ней лежала открытка, надпись на которой настолько выцвела, что прочесть её было невозможно. Та самая открытка, где она дважды находила — или ей чудились — послания. Вайлет стояла у окна и задумчиво вглядывалась в темноту. Её волосы падали серебряной волной — рыжина исчезла, будто и не было. Тишина затянулась, и втайне Анна мечтала, чтобы тётушка нашла тему для разговора. Ведь Вайлет точно было что сказать. — Будет ветер, — наконец произнесла она и повернулась. Анна посмотрела на неё вопросительно, и тётушка всё же продолжила: — Наш беглец это обязательно оценит и покажется. Так мы и поймаем его — А он сейчас не подслушивает нас? — подозрительно уточнила Анна. — Не хотелось бы, знаешь… — Каштан при тебе? — Вайлет усмехнулась. Анна тут же нащупала тот в кармане и кивнула. — Значит, совершенно точно не подслушивает. — Что такое этот каштан? — вспомнила о ещё одном нерешённом вопросе Анна. — Почему он вдруг действует и как он действует? — Потому что я наделила его такой силой, конечно, — Вайлет подошла и села на кровать, погладила открытку кончиками пальцев. — Каштан удерживает тебя в реальности, а наш беглец бродит в тенях. Возможно, ты где-то слышала такое… Он передвигается по изнанке мира. — В какой-то фантастике точно, — фыркнула Анна, почти решив, что тётушка шутит, но Вайлет предупредительно опустила ладонь на её руку. — Изнанка, безусловно, термин не подходящий, но иногда невозможно обозначить иначе то, что прячется во мраке. Или назвать сам этот мрак, — она вздохнула. — Чаще всего обитатели темноты не приближаются к нам, но когда они оказываются на расстоянии вздоха… — Ты их ловишь? — прервала Анна, и её фантазия тут же нарисовала что-то очень героическое. Она даже покраснела, стоило только представить, как Вайлет размахивает огненным мечом, побеждая тьму. — Нет, так они становятся опасными, — покачала головой Вайлет. — Для тех, кто не знает про изнанку. Анна почувствовала, что ничего не понимает, но переспрашивать не стала. Она вновь присмотрелась к открытке, желтоватому картонному прямоугольнику, на котором едва-едва виднелись остатки чернил. Уютная старая открытка — потеряв надпись, она стала безопасной. Но Анна поймала себя на том, что уже соскучилась по чужому почерку. Она откинулась на подушки, и вдруг будто пелена упала у неё с лица. В доме всё изменилось! Почему она не заметила раньше? Будто бы шторы висели на окнах те же, но на самом деле оказались свежими, совершенно новыми, а плед стал ярче, исчезли с него всякие потёртости или растрёпанные нитки. Даже коврик у двери обрёл все оттенки и теперь радовал пестротой. Таким Анна помнила коттедж. Таким он был, когда ей едва исполнилось одиннадцать. А может быть, и не только тогда, а всякий раз, когда она приезжала раньше. Таким она надеялась его найти, прежде чем открыла дверь и удивилась количеству пыли и паутины. — Что с домом? — спросила Анна торопливо, опасаясь, что стоит моргнуть — и всё снова окажется постаревшим и блёклым. Вайлет поймала её настороженный взгляд и мягко улыбнулась. — С ним всё в порядке, дорогая. Всё то, с чем ты столкнулась, было не в нём, а в тебе. Анна приоткрыла рот — то ли от желания тут же возразить, то ли потому, что её ошеломила такая мысль. Вайлет же поднялась и отошла к двери. — Мне нужно поискать шарф, а ты пока попробуй уснуть. — Уснуть?! — возмутилась Анна, но веки уже слипались. Поспорив мысленно с Вайлет ещё несколько минут, она завернулась в плед и действительно задремала. Последняя мысль, кажется, была обещанием самой себе полежать так только пять минут. *** Анна удивлённо огляделась. Она стояла перед коттеджиком Вайлет на радостно зеленеющем газоне, а солнце расцвечивало обступившие домик деревья с полностью пожелтевшими за ночь листьями. Ветер шелестел, осыпая их с ветвей, и крыша дома сияла золотыми пятнами. Отчего-то было легко и весело, Анна не сдержала улыбки. Она запрокинула голову, всматриваясь в синеву неба. В городе, куда будто бы нужно было вернуться уже сегодня, небо совсем не такое высокое, не такое яркое. Оно словно прячется за дымчатым стеклом смога. Анне хотелось насмотреться, впитать чистоту небесной выси и унести её с собой. Прятать в городской квартире, словно что-то запрещённое. Конечно, это были только мечты, но почему-то сейчас Анна не считала подобное чем-то невероятным. Пока она рассматривала отчерченные мягким лавандовым тоном облака, Вайлет подошла — совсем незаметно — и тронула за плечо. Анна развернулась к ней и удивлённо ахнула — тётушка выглядела на двадцать семь, а рыжие волосы были уложены замысловатой короной. — Не задерживайся, тут, конечно, красиво, но нам нужно пройти вглубь, — сказала она, и голос показался Анне глубоким, как река. Он прожурчал словно и внутри, и снаружи сразу. — Что? — Анна моргнула, и мир шатнулся, а падающих листьев стало больше, на миг они скрыли всё вокруг, кроме похорошевшей Вайлет. — Мы во сне, кратчайший путь на изнанку, если хочешь, — тётушка протянула ей шарф. — Возьми-ка. — Что это?.. — Анна прикоснулась к мягкой пряже, нитки были пёстрыми, точно кто-то попытался связать шарф из цветущего луга, и у него получилось. — Зачем? — Шарф. Для ветра, — пояснила Вайлет и двинулась вперёд по дорожке, совсем уже не похожей на тропинки сада. Коттеджа тоже рядом не оказалось, и только листопад был прежним. Впрочем, Анна не поручилась бы и на этот счёт. Шорохи листвы околдовывали, казались музыкой, и вскоре Анна узнала мелодию. Только та больше не вызывала у неё слёз. Она поспешила поделиться с тётушкой своим наблюдением. — Интересно, — обратилась она к Вайлет, — где играет пластинка? Мы ведь ушли далеко от коттеджа. Но слышишь?.. — Ах, точно, пластинка! — тётушка повернулась, широко улыбаясь. — Этого мы и ждали. Анна пожала плечами. Она совершенно точно не ждала, что вновь услышит музыку, но была ей рада. Честно сказать, с ожиданиями прямо сейчас у неё вообще было как-то не очень — Анна брела по ковру из листьев и ничего совсем не ждала, не предугадывала, не надеялась встретить. Ей просто доставляли удовольствие листопад, ветер, нежный запах палой листвы, чудесная осень. Вайлет кивнула, и Анна поняла: «Приготовься». Вот только к чему быть готовой? Осень кружила, и возникало ощущение, что они стоят в центре волшебной музыкальной шкатулки. Расписной, лаковой, крышка которой выкрашена в синий с нарисованными облаками. Анна представила, как таинственный мастер набирает на кисть чистейшую берлинскую лазурь и… — Вот он здесь! — отвлекла её от метафор Вайлет. — Внимательнее! — Он? — переспросила Анна и посмотрела в сторону, пытаясь понять, кого же имеет в виду Вайлет. Вдруг золотые краски поблекли, а мелодия зазвучала медленнее и печальнее. Солнце спряталось, а может, рассыпалось, исчезло само синее небо. Не осталось ничего волшебного, яркого, радующего. Анна бессознательно сжала шарф, будто ища защиты у пёстрой пряжи, которая пока что упрямо не расставалась с цветом. Анна хотела бы отодвинуться тётке за спину, но было уже поздно, потому что он её заметил, шёл прямо к ней, совсем не обращая внимания на Вайлет. Мир за ним становился сплошным серым пятном. — Шарф, Анна! — скомандовала тётушка, но что это означало? Анна взглянула на свои задрожавшие руки, сглотнула слёзы, вставшие в горле комом. Подняла голову, чтобы убедиться — он смотрит на неё с привычной насмешкой. Глаза его были чёрными. — Эйден, — прошептала Анна, признавая поражение. — Шарф, — повторила Вайлет. В голосе звучало нетерпение, даже ярость. Анна послушно — и обречённо — сделала шаг вперёд и набросила шарф на плечи Эйдену. — Говорила же, что он придёт за мной, — прошептала она. — Мне не стоило убегать, мне не… — она не успела обвинить себя, договорить, чего опасалась и что сбылось. Мир вздрогнул и рассыпался яркими листьями.