Переоценка ценностей

      Сансе никогда не нравилось слушать чтение по бумажке — это было скучно, ужасно монотонно, и ее неизменно клонило в сон. Вот Тайвин всегда говорит сам, не заглядывая ни в какие записи, его приятно слушать, она охотно делала бы это всю жизнь, а Уолдер Фрей всегда держит в руках стопу листов и читает, а точнее бубнит себе под нос, и это действует лучше всякой колыбельной, лучше снотворного, словно какое-то сонное заклинание заставляет всех присутствующих медленно погружаться в сон. Поэтому, чтобы позорно не заснуть прямо в конференц-зале, Санса извлекает из сумочки телефон и начинает играть в Subway Surfers, чтобы немного взбодриться. Она усиленно делает вид, что смотрит на бумаги, разложенные перед ней на столешнице, а сама тем временем смотрит под стол, где на коленях лежит телефон с ее безотказным средством от скуки. Все равно Тайвин расскажет ей потом, о чем говорит Фрей. Уж Тайвин-то всегда внимательно слушает — и как это только у него это получается? Из десяти человек, сидящих в зале, он, вероятно, единственный, кто слушает и слышит, а не спит с открытыми глазами, как все остальные. Даже Уолдер Фрей, кажется, засыпает время от времени над своими листами с бесконечным текстом, чуть ли не утыкаясь в них носом. А еще Тайвин как обычно замечает все, что происходит вокруг. Когда на экране всплывает уведомление, Санса от неожиданности врезается в поезд и едва не роняет телефон на пол, но в последний момент успевает его поймать.       Тайвин: Хорошо, но все же недостаточно хорошо.       Это он, конечно, про ее навыки конспирации. Санса читает сообщение, чувствуя, как краснеет. Она поднимает глаза и встречается взглядом с Тайвином. Ее раскрыли. Стоило ли ожидать иного? Его глаза смеются, хотя внешне Тайвин остается серьезен. Санса усмехается в ответ. Она слишком смущена, чтобы придумать что-то остроумное, поэтому просто отправляет ему эмоджи с высунутым языком и возвращается к прерванной игре, пока Уолдер Фрей продолжает говорить себе под нос, явно не собираясь заканчивать в ближайшие часы.       Они прощаются, и Санса едет домой в приподнятом настроении — иначе и быть не может. После встреч с Тайвином, пусть и не наедине, она всегда такая и, смущаясь, перебирает в голове особенно волнительные моменты. «Прятать под прозрачной столешницей телефон — не лучшая затея», — говорит он, когда они наконец остаются одни. «Только вы и заметили», — беспечно откликается Санса.       Она уже достает свой скромный ужин из микроволновки, когда слышит звонок. Как оказывается, не первый. От Тайвина. Паника стремительно накрывает ее. Она прекрасно знает, что Тайвин не терпит, когда ему не отвечают. Кто бы то ни было. А Санса, к сожалению, часто не слышит звонков или ставит телефон на беззвучный режим, потому что не хочет ни с кем разговаривать. Все время говорит себе, что надо быть внимательнее, а потом снова испытывает приступы панического страха, когда видит несколько пропущенных звонков. От него, разумеется. — Да? — выдыхает она в трубку. — Я… — она уже готова оправдываться, но не приходится. — Ты дома? Все в порядке?       Его голос спокоен, как и всегда. Даже чересчур спокоен. Но вопросы настораживают, заставляя хмуриться, задуматься, что могло произойти. Тайвин никогда бы не позвонил ей без необходимости. — Да, да, я дома. Собираюсь ужинать. Что-то случилось? — спрашивает она, с детским упрямым желанием не узнавать правду. — Твой водитель попал в ДТП.       Санса на мгновение теряет дар речи, не успевая осмыслить. — Он в порядке? — Его доставили в больницу. Ничего серьезного, но какое-то время он пробудет там. — Хорошо. Отлично. То есть, это ужасно, что он попал в аварию. Но хорошо, что он не сильно пострадал, — она понимает, как сильно дрожит ее голос. И Тайвин наверняка это слышит, но Санса не может себя контролировать, перед глазами будто темнеет. — Спасибо, что сказали.       Мысли путаются, и Санса не понимает, что говорит. Авария. Аварии порой случаются не просто так. Кажется, Тайвин думает о том же. — Тебе не о чем переживать, я займусь этим. — Да, спасибо, — повторяет Санса в который раз. — Хорошего вечера.       Она медленно опускается на стул, не зная, что и думать. Полчаса назад она, по обыкновению, весело попрощалась с водителем, к котому у нее никогда не было претензий, и побежала домой, а он уехал… и так и не доехал до своего дома. Сердце Сансы сжимается, когда она понимает, что ее отец несколько месяцев назад точно также не доехал до дома. Ей позвонили и сообщили об этом безразличным ко всем происшествиям мира тоном. Это было невыносимо, и порой Санса в самых жутких кошмарах продолжала слышать тот холодный голос, в котором не было ничего кроме бесконечной усталости от этой жизни.

***

      На следующее утро, когда Санса выходит из дома, новая машина с лучшим водителем Тайвина уже ждет ее у крыльца. — У тебя будет новый водитель, — сообщает ей Тайвин тоном, не терпящим возражений. Ни у кого другого возражать бы и мысли не возникло, но Санса всегда возмущается, когда что-то решают за нее. — Меня и старый вполне устраивает. — Он попал в ДТП. Таким людям нельзя доверить твою безопасность, — словно взрослый — ребенку, объясняет ей Тайвин простые, по его мнению, истины. — Это была не его вина, — не сдается Санса. — И все же. — Он будет у меня работать. Если будет еще инцидент — тогда уволю, — говорит Санса. Она не сомневается, что подобного не повторится. Это ДТП — не вина ее водителя. К Джори у нее никогда не было претензий за все долгие годы их знакомства. Он возил еще ее отца, и Санса не намерена была вот так легко с ним расстаться. Он был для нее больше, чем просто водителем. Напоминанием о счастливом прошлом. — Хорошо. Но пока тебя будет возить мой человек. Столько, сколько потребуется. — Ладно, — кивает Санса. Нужно будет навестить Джори в больнице. Все люди Тайвина какие-то слишком молчаливые, выполняют свою работу и ни движения больше. А с Джори Касселем Санса всегда могла поболтать и немного расслабиться. Пусть они и не были очень близки, но он напоминал ей об отце, бывало, рассказывал о нем. Это было очень больно, но и будило приятные ощущения где-то внутри. Боль от утраты все еще сжимала сердце Сансы будто тисками, но воспоминания о счастливом прошлом приносили ей мимолетные моменты счастья — ровно до тех пор, пока она не вспоминала, что в действительности у нее никого нет.

***

      Тайвин не мог точно сказать, что он испытал, когда ему позвонили и сообщили о происшествии. Санса покинула его офис каких-то двадцать минут назад. Успела доехать или нет? — Мисс Старк? — тут же спросил он. — Ее не было в машине.       Такого облегчения он не испытывал уже давно. За доли секунды он представил все, что могло произойти с Сансой — так явно увидел струйку крови, стекающую по ее лбу, закрытые глаза, побледневшие щеки и безвольное тело. Но Санса была в порядке, только не брала трубку. Как и всегда. Пожалуй, это действительно было тем, что его в ней раздражало. Тайвин всегда был на связи и ждал того же от других, но Санса была далеко не такой ответственной. Ее телефон часто бывал разряжен, выключен или лежал с отключенным звуком. И изменить привычки этой девчонки было совершенно невозможно, хотя Тайвин преодолевал и не такие трудности. Все же была какая-то особенная прелесть в несовершенстве Сансы, в том, как она была на него не похожа. В начале их знакомства Санса всеми силами пыталась вывести его из себя, изобретая разные способы, один безумнее другого, но на самом деле ей не нужно было ничего придумывать — в ней самой было достаточно того, что Тайвина раздражало, только он никогда этого не показывал. Раньше, потому что ему нужна была ее подпись на контракте, а теперь — по совершенно другой причине. На третий раз он наконец услышал ее взволнованный голос. Санса нервничала, понимая, что заставила его ждать. Хорошо, что она все же осознает, насколько это плохая привычка — не отвечать на звонки. — Да?       Он по-настоящему был рад слышать ее голос. Пусть даже ему доложили, что Санса в порядке, но все же он должен был лично удостовериться в этом. Она ждет, что он выразит неудовольствие. Странное дело, но всякий раз, как Санса делает что-то, что, по ее мнению, может вызвать его недовольство, она ждет от него выражения этих эмоций. А он раз за разом ее разочаровывает своим спокойствием. На Сансу невозможно долго злиться. Особенно сегодня, когда она в порядке.

***

      Санса удивляется, когда получает от Серсеи приглашение поучаствовать в ее новом показе. Санса никогда не занималась подобным, хотя ей неоднократно предлагали, в основном из-за высокого роста. Благо, на каблуках Санса ходить умеет, а потому решает ответить согласием. Неплохо будет как-то разнообразить свою жизнь, которая в последние недели превратилась в бесконечный цикл «офис-дом». Санса до этого дня и не осознавала, насколько она устала от такого образа жизни. Казалось, она уже целый век никуда не выбиралась, а застряла во временной петле, события в которой повторяются изо дня в день. Кроме четверга, конечно. К тому же, вспоминает Санса, на показе будет много ее знакомых, а она успела соскучиться даже по самым невыносимым из них. Конечно, Санса вспомнит обо всем, что ее в них раздражает уже через минуту после приветствия, но после этого можно будет со спокойной душой не видеться с ними хоть целый год. А вот встречи с Мирцеллой она жаждала по-настоящему. Они не виделись уже давно, лишь иногда созванивались по выходным, и, судя по всему, у Мирцеллы были новости: как полагала Санса, ее подруга успела в кого-то серьезно влюбиться. Санса лишь надеялась, что человек это достойный, потому что совсем не каждый заслуживает такое счастье в жизни, как Мирцелла. Мирцелла умеет поднять настроение и одним своим присутствием озаряет все вокруг. Она — маленькое солнышко, и неудивительно, что в Мирцелле все души не чаят — Санса тоже не может противиться этому магическому эффекту. Все Ланнистеры по-своему притягательны, будто хранят какую-то семейную тайну магнитизма. Красивые, зеленоглазые и светловолосые — когда их семейные фото появляются на обложках журналов, Санса не может оторвать взгляд. Идеальная картинка. И жена Джейме тоже светлоглазая и светловолосая — Бриенна идеально вписывается в эту семью. Санса слышала, что у покойного мужа Сересеи, Рейегара, были светлые волосы, почти белые, но и Джоффри, и Томмен, и Мирцелла — все они пошли в мать, истинные Ланнистеры. От отца у них разве что некоторые черты лица, но ни на ланнистерскую зелень глаз, ни на золото волос гены Таргариенов так и не оказали заметного воздействия. Когда Санса была маленькой, она часто видела Серсею, тогда еще начинающую модель, по телевизору. Помнится, у нее на стенах даже видели ее фото. А когда Санса впервые пошла с отцом на благотворительный прием и издалека увидела предмет своего обожания, то почти воспарила от счастья. Знала ли та маленькая Санса, что однажды сама будет участвовать в показе своего кумира? Санса не могла не исполнить эту свою детскую мечту — семилетняя Санса не отказалась бы от такой возможности.       Настолько неординарный макияж Санса не видела на своем лице никогда. Она вообще обычно не слишком усердствует, лишь слегка подкрашивает ресницы и рисует стрелки, когда время позволяет, а чаще всего оно категорически не позволяет, потому что Санса предпочитает сон всему на свете, но визажисты Серсеи сотворяют с ее лицом нечто невообразимое — яркие тени, блестки, длинные стрелки, накладные ресницы. Открывая глаза, Санса чувствует, как ресницы чуть ли не касаются ее бровей. Волосы гладко зачесывают назад и также щедро посыпают блестками. Грань между искусством и вульгарностью всегда казалась Сансе очень тонкой, но Серсея умеет балансировать, создавая шедевры. Новая коллекция невообразима для повседневного ношения, но Сансе приходится по душе именно этой своей невообразимостью. Порой ей и правда хочется почувствовать себя прекрасной принцессой в королевском наряде, и ее душа требует чего-то необыкновенного, а сейчас предоставляется чудесная возможность попробовать. Этот оттенок синего подчеркивает ее глаза, и все, кто успевает увидеть Сансу до выхода на подиум, это подмечают. Как и те, кто видит ее позже. Перед самым выходом Санса начинает волноваться, увидев, кто сидит в первом ряду, но тут же берет себя в руки. Перед Тайвином тем более нельзя опозориться. Знала бы Серсея о такой мотивации Сансы, очень бы удивилась, но пока она, в роскошном длинном платье винного цвета, находится как будто повсюду и умудряется подбадривать всех одновременно, при этом успевая раздавать советы моделям и команды персоналу. Хотела бы Санса быть столь же одержимой любимым делом. Серсея кажется счастливой, ее зеленые глаза горят, словно дикий огонь. Глаза ее отца горят иначе. Они переливаются золотистыми искрами и Санса как будто видит каждую из них, когда их с Тайвином взгляды встречаются. Кажется, она видит только его. И это как будто продолжается целую вечность, но на самом деле все происходит мгновенно, и Санса уже разворачивается, чтобы уйти обратно за кулисы, где тут же попадает в объятия Серсеи. — Санса, ты просто умница! Ты будто рождена быть моделью!       Серсея порывисто целует ее в щеку и снова убегает раздавать инструкции. Такой Санса видит ее впервые. В Утесе Серсея была такой серьезной, будто неживой, хотя она и улыбалась вежливо, и говорила приветливо. Теперь же Серсея Ланнистер совсем другая, живая, даже неугомонная. Но стоит только Серсее выйти на подиум, чтобы в завершение сказать пару слов о своей коллекции, как она снова становится серьезной леди, с которой Санса уже знакома. И как много из зрителей знают, какой Серсея может быть? Должно быть, немногие. Но Санса рада, что теперь она знает этот маленький секрет.       После показа все гости перемещаются в банкетный зал, и Санса, переодевшись, но не смыв макияж, выходит к публике, расточая улыбки. Все стремятся к ней подойти, поздравить, познакомиться. Но Санса ищет глазами только одного человека. Ищет, но не находит.       Наконец она встречает хотя бы Серсею, которая снова засыпает ее комплиментами, на этот раз более сдержанными. — Моя дочь тебя искала, я только что видела ее там, — Серсея указывает на стол с закусками. — А ваш отец? Я видела его в первых рядах, — спрашивает Санса, надеясь, что ее вопрос не покажется подозрительным. Будь на месте Серсеи Мирцелла, она бы не упустила шанса намекнуть на что-нибудь. — О, он уже уехал, — Серсея понимающе улыбается. — Так скоро? — У моего отца много дел. Показ мод — это не то, на что он может позволить себе потратить весь день. Думаю, ты и сама это понимаешь, Санса. — Разумеется, — соглашается Санса. — Обычно он приезжает, — продолжает Серсея, — остается настолько, насколько это необходимо для приличий, а потом уезжает. Моего отца часто называют жадным. — Уверена, что это не так. — Зависит от того, с какой стороны смотреть. Пожалуй, это действительно неправда, ведь люди обычно, говоря так, подразумевают деньги. Но денег отец не жалеет. А вот внимание — да. Своим драгоценным вниманием Тайвин Ланнистер удостоит не каждого. А тебя удостоил.       Это могло бы прозвучать грубо, но Серсея по-прежнему доброжелательно улыбается, и Санса успокаивается, хотя все еще не понимает, куда идет разговор. Она и сама осознает, что Тайвин проводит с ней больше времени, чем необходимо, но неужели со стороны это тоже заметно? — Я не понимаю… — Как я и говорила, обычно он приезжает, ненадолго остается, поздравляет меня и уезжает. Но сегодня он остался почти до конца. Точнее, до твоего выхода, — сейчас в Серсее Санса начинает узнавать черты Мирцеллы. Как же они похожи — мать и дочь! Мирцелла с тем же выражением лица обычно начинает смущать Сансу своими намеками. Только бы Серсея не начала делать то же самое! — Уверена, что это просто совпадение, — слабо протестует Санса. Конечно, она выходила одна из последних, демонстрируя одно из самых великолепных платьев, но все же… — Уверена, что не просто, — отвечает Серсея и тут же добавляет, — все в порядке, Санса. Тебе не стоит переживать из-за этого. — Что же, по-вашему, мне делать? — Это решать только тебе, — Серсея улыбается, отпускает ее руку — Санса даже не заметила, когда она успела ее взять — и уходит. — А, Санса! Я уже отчаялась тебя встретить, — вырывает ее из раздумий голос Маргери Тирелл. — Позволь представить тебе моих братьев — Лораса и Уилласа. — Не знала, что у тебя есть братья, — Санса улыбается всем троим Тиреллам, которые оказываются так похожи друг на друга, будто родились тройняшками. Уиллас, правда, при дальнейшем рассмотрении оказывается старше и на голову выше Лораса, но вот Лорас и Маргери точно как две капли воды. Оба кудрявые и кареглазые, почти одного роста и даже улыбаются похоже. — На самом деле их трое, просто один женат, — усмехается Маргери, — Гарлан сейчас где-то со своей женой, может, познакомлю вас позже. Женатые братья — горе в семье, сразу такие серьезные — ужас. Впрочем, Уиллас и без женитьбы серьезный, — Маргери бросает хитрый взгляд на старшего брата, — а может, скоро все встанет на свои места. — Мисс Старк, вы были просто неотразимы сегодня, — Уиллас галантно наклоняется и целует руку Сансы, игнорируя замечание сестры. Лорас повторяет движение брата. — Ваша походка выше всяких похвал, мисс Старк. Я был шокирован, когда Маргери сказала, что это ваш первый показ. Вы прирожденная модель. — Не могу не согласиться. Ты блистала! — Маргери порывисто обнимает Сансу, действуя совсем не так официально, как ее братья.       Но не успевает Санса ближе узнать своих новых знакомых, как ее снова отвлекают. — Санса! — слышит она на этот раз голос Мирцеллы. — Вижу, ты уже познакомилась с Уилласом!       Санса хмурится, не понимая, почему из трех Тиреллов Мирцелла выбирает именно Уилласа. — Да, вы знакомы? — Конечно! Я тебе много о нем рассказывала, только имени не называла, — Мирцелла смущенно улыбается и бросает на Уилласа особый взгляд, который Санса пока не может истолковать. Но скоро понимает, и это многое объясняет. Сансе удивительно узнать, что новой и, по всей видимости, серьезной любовью Мирцеллы стал Уиллас Тирелл. Однако заметив ответный взгляд Уилласа, Санса понимает, что чувство это не одностороннее. И Мирцелла готова говорить об Уилласе постоянно, что она и делает в весьма восторженной форме. — Думаю, на моем месте он тебе бы тоже очень понравился! Мы так много раз были с ним в музее! Уиллас рассказывает лучше любого эксперта, он же так много знает! Он учился на историческом факультете и прочел так много книг, с ним можно поговорить о чем угодно. А ты же тоже любишь музеи, да?       Санса хочет сказать, что одной любви к музеям ей недостаточно, чтобы влюбиться в Уилласа, но чувства подруги она очень даже понимает. С Тайвином она говорит обо всем на свете. И заслушивается, когда он что-то ей рассказывает. Что угодно. И едва ли Мирцелла предполагает, какое собственное значение Санса придает ее словам — Тебе не о чем беспокоиться, Уиллас совершенно не в моем вкусе. — А кто же в твоем вкусе? — тут же заинтересовывается Мирцелла. — Это совсем не важно, сейчас мы говорим о тебе. — Вот именно! Сейчас и всю последнюю неделю. Я совсем забыла про тебя, Санса. Это непростительно для подруги! Просто… Уиллас такой… не могу о нем не думать.       Санса прекрасно понимает ее. Она тоже не может не думать об одном человеке. Но разве Мирцелле об этом скажешь? Она же начнет допытываться, и Санса уже не так уверена в том, что сможет сдержаться и не рассказать. Ей нужен чей-то совет. Но вот чей? — Мирцелла — прекрасная девушка. Она воплощение того, что делает меня счастливым, — говорит Уиллас, когда Мирцелла и Маргери вместе уходят в дамскую комнату. — Да, Мирцелла необыкновенная, — соглашается Санса. Она видит, как Уиллас смотрит на ее подругу, и ей кажется абсурдом, что она могла сомневаться в его чувствах. Впрочем, Санса боялась, что избранник Мирцеллы не будет ее ценить еще до знакомства с Тиреллом. После же стразу стало очевидно, что Уиллас никогда не обидит Мирцеллу и всегда будет на ее стороне. Он так заботился о ней, смотрел с такой нежностью, как доверчиво Мирцелла клала голову ему на плечо — Маргери тихо по-доброму посмеивалась, а Санса радовалась, что подруга нашла свое счастье в лице достойного человека. — Я хочу сделать ей предложение, — говорит Уиллас. — Ты поможешь мне выбрать кольцо? Санса прежде не оказывалась в такой ситуации, но помочь соглашается охотно. Она желает, чтобы Мирцелла была счастлива, и готова всячески этому способствовать. Но пока Уиллас выбирает Мирцелле кольцо, сама Мирцелла строит планы, как бы признаться ему в любви. — Я еще ни разу не делала этого, Санса! — восклицает она. — С другими было так легко, потому что признания ничего не значили, а в этот раз я в самом деле…       Санса в этом вопросе Мирцелле не помощник. Сама-то она даже не думает ни в чем признаваться. С Тайвином она действительно может обсуждать все на свете, но только не свою в него влюбленность. Да и как это вообще можно представить? Мирцелла рассказывала, как она просто подходила к объекту воздыхания и прямо сообщала все как есть. Но разве можно подойти к Тайвину Ланнистеру и сказать что-то вроде «Вы мне нравитесь». Решительно нет! Или можно?.. Но Санса не хочет ничего портить. Вдруг Тайвин посмеется над ней? Это, конечно, невозможно. Вопреки мнению многих, смеяться он умеет, но над Сансой потешаться не станет точно. Но он же может просто разочароваться в ней! И прекратить всякое общение. Санса с ужасом представляет, как она будет каждый день ходить в офис без надежды увидеть Тайвина, не ожидая конца недели, чтобы вместе пойти в ресторан. Жизнь без их бесед, без рассуждений обо всем на свете. Нет, в таком случае лучше все оставить как есть и не признаваться. Ей так дышать будет легче. Санса умрет от страха, прежде чем успеет договорить свое признание.

***

      Он чувствует, что что-то не так, ощущает ее волнение. Что с тобой, Санса?       Честно говоря, он уже устал спрашивать, в порядке ли она. На девять из десяти таких вопросов она отвечает ложью, на один — полуложью. — Санса, посмотри на меня.       Она смотрит. Не сразу поднимает взгляд, но все-таки смотрит. Эта девчонка сведет его с ума когда-нибудь. Слишком много он о ней волнуется, слишком сильно. Волнуется так, как волновался бы о Мирцелле. Так же сильно, но все же по-другому. Относись он к Сансе, как к Мирцелле, все было бы в разы проще, но разве что-нибудь в этой жизни бывает просто? — Скажи, что тебя тревожит.       Сансу многое тревожит. Но о том, что тревожит ее сейчас, она сказать просто не в состоянии. Она потом пожалеет. Лучше солгать. Нет, лгать она не в силах. Лучше ничего не говорить. Но он ждет. Сквозь полуприкрытые веки она чувствует его взгляд. Наверное, она не сдерживается, наверное, слишком печально вздыхает, наверное, хмурится слишком страдальчески. Нужно что-то ответить. Но вот что? — Я… — она натыкается на его взгляд, и ее будто током бьет. Как-то слишком много она видит в его глазах, больше, чем просто зелень с золотистыми искрами. Это все вино. Только почему именно сейчас оно так сильно ударяет в голову? Все так крутится, вертится, а она краснеет. Жарко становится невыносимо. И глаза щиплет от слез. Чувство собственного бессилия заставляет опустить поднявшиеся было руки. И Санса не может, не хочет что-то говорить. Пошатываясь, она просто подходит к нему и обнимает. Она не думает о том, какой будет его реакция, не думает о том, оттолкнет он ее или нет. Она просто чувствует потребность к нему прижаться. И когда Санса чувствует его руки на своей спине, то понимает, что это все, что ей нужно. Она под защитой. Она в безопасности. Ей хорошо. Ей спокойно. Она дома.

***

      Мирцелла полыхает любовью и почему-то совсем не уверена, что это одобрит Тайвин. Санса не знает, откуда взялись эти домыслы. Уиллас — старший сын и наследник одной из самых богатых семей. В богатстве Тиреллы уступают разве что Ланнистерам. Это будет хороший, очень выгодный союз двух семей, но Мирцелла не желает слышать доводы рассудка, специально себя накручивает — Санса впервые видит ее такой дерганной и неуверенной. Будто смотрится в зеркало. — Санса, прошу, — голос Мирцеллы в трубке действительно умоляющий, но Санса не спешит соглашаться. — Мирцелла, это так не работает. Предположим, сегодня я соглашусь. А завтра? Я не смогу прикрывать вас вечность. Может, мне и замуж за него выйти, чтобы Тайвин не подумал, что вы встречаетесь? — Санса! — Это правда, — прижимая телефон плечом к уху, Санса продолжает перебирать наряды. Сегодня четверг, и она ужинает с Тайвином, а потому никак не может поехать с Уилласом и Мирцеллой. — И пора бы тебе уже решить с ним все вопросы. Ты же все время хвастаешься, что не откладываешь дела на потом, так дерзай. Признайся, наконец, Уилласу. А то люди уже думают, что это я с ним встречаюсь, мы же всегда ходим втроем. — Вы и правда мило смотритесь вместе. — Не говори глупостей. Вы созданы друг для друга, а тебе всего лишь нужно произнести вслух три слова. — Санса, ты не можешь меня бросить! — Могу! И жду от тебя подробностей вашего объяснения.       Санса нажимает «отбой» и бросает телефон на кровать. Удивительно, как влюбленность меняет людей! Раньше Мирцелле не стоило большого труда закрутить с кем-нибудь небольшой роман втайне от Тайвина, а теперь все серьезно, раз она никак не может решиться. Санса чувствует себя виноватой, но только самую малость. Негоже ей таскаться всюду за Уилласом и Мирцеллой, а то долгожданного объяснения так и не произойдет, а ведь Уиллас купил кольцо три недели тому назад. Но с тех пор возможности так и не представилась. Мирцелла, которая нуждалась в Сансе постоянно, не отпускала ее от себя ни на шаг. Санса одновременно могла и не могла понять, чего эти двое страдают, ведь Уиллас уже готов был делать предложение, а Мирцелла все никак не могла объясниться в чувствах. Но для Мирцеллы это было очень важно. В романтических отношениях Мирцелла состояла часто, но именно в этот раз все было настолько серьезно. Мирцелла хотела все сделать правильно, хотела доказать себе, что она может быть честной — с собой и с Уилласом. И Санса не может судить ее за это, ведь у нее самой быть честной не хватает храбрости.       Санса надевает пальто, оглядывается, чтобы удостовериться, что она ничего не забыла, и выходит из квартиры.       Как бы она ни пыталась больше общаться с Мирцеллой и трио Тиреллов, как бы хорошо ей ни было в их компании, Санса никак не могла пропустить ужин с Тайвином. В их беседах было что-то, что не могла заменить ни одна нью-йоркская тусовка. И Санса не смогла бы отказаться от встречи ни за что. Ей это нужно, просто необходимо. — У тебя сегодня хорошее настроение, — замечает Тайвин. — Очень, — Санса улыбается, устраиваясь в кресле поудобнее. Она уже предвкушает горьковатый вкус вина, свой любимый салат и отличную беседу. Этот вечер пройдет великолепно, она уверена.       Но у Мирцеллы другие планы.       Когда имя подруги высвечивается на экране смартфона в первый раз, Санса вежливо извиняется и отвечает, не выходя из-за стола. — Да? — Санса, я не знаю, что мне делать, не знаю, — в голосе Мирцеллы только отчаяние, и она почти шепчет. — По-моему, это невзаимно, Санса. — Не узнаешь, пока не спросишь, — спокойно отвечает Санса, прекрасно зная, что все очень даже взаимно. Мирцелла тоже это знает, но волнение заставляет ее сомневаться во всем. — Больше мне нечего тебе посоветовать, у тебя в таких делах опыта в десять раз больше, чем у меня.       Иной раз Санса задумывается над тем, почему так вышло. С Рамси о любви речи даже не шло, а до этого Сансе тоже не приходилось никому признаваться. Но собственные фразы, адресованные Мирцелле, становятся будто советом ей одной. Она слишком много думает, размышляет, а надо только спросить. Но точно не сегодня. Она еще не готова. «И вряд ли когда-нибудь буду».       Санса кладет телефон на стол, зная, что этот звонок не последний. Надеется, что Тайвин не будет сильно против.       Спустя двадцать минут их беседу снова прерывает вспыхнувший экран. — Да? — Санса, я не могу! Это так сложно! — Мирцелла, за это время ты могла бы уже три раза обо всем спросить и успокоиться. Напрасно ты переживаешь, — пытается успокоить подругу Санса. — Ты сможешь, Мирцелла, — Санса намеренно делает акцент на имени, потому что знает — это подействует, придаст решимости. Только вот Санса знает только одну Мирцеллу. Как и сидящий напротив Тайвин. — Что, моя внучка никак не может признаться Уилласу Тиреллу в чувствах? — усмехается он, и Санса с облегчением замечает, что он не злится.  Мирцелла его реакции боится даже больше, чем мифического отказа Уилласа, а Санса поражается, как быстро Тайвин понял, в чем дело. По паре фраз. Но стоило ожидать от него иного? — Мирцелла права, вы и правда все про всех знаете. — Просто она думает, что хороша в конспирации. Не спешу ее разочаровывать.       Санса улыбается, замечая его улыбку. — К тому же, — продолжает Тайвин, — влюбленность легко заметить, потому что это чувство не так-то легко утаить от других. Особенно Мирцелле. Она вообще подобное скрывать не умеет.       Внутри у Сансы все в один миг замирает. Влюбленность Мирцеллы он видит. Неужели с ней все также очевидно? А вдруг он знает? Не просто же так все это сейчас говорит. Тайвин никогда не говорит ничего просто так. Сансе кажется, что взгляд Тайвина проникает сквозь нее, громче всяких слов говорит правду. Ей кажется, что он точно знает, и Сансе больше всего хочется куда-нибудь спрятаться и спокойно обо всем подумать, потому что сейчас ее может выдать что угодно — взгляд, дрожь в руках или смущение, но от окончательного разоблачения ее спасает третий звонок Мирцеллы. — Санса! Уиллас сделал мне предложение! — Поздравляю! — с облегчением выдыхает Санса. Теперь красноту щек можно выдать за радость, а трясущиеся руки — за неописуемый восторг. Хорошо бы ее навык скрывать эмоции был так хорош, как она надеется. Только бы он ничего не понял.       Но в глубине души ей все-таки хочется, чтобы он понял. Понял и избавил ее от этой пытки неизвестностью. Но в жизни никогда ничего не бывает просто. Об этом красноречиво говорит взгляд Тайвина, в котором Сансе чудится понимание.