Равноденствие

*** Мало кто из учеников посещает школу с охотой. Нудные уроки, горы заданий и прочей ерунды, мешающей радоваться жизни, — ничего вдохновляющего. Хотя несколько учеников старшей школы Каракуры с недавних пор поменяли отношение ко всему этому занудству и начали смотреть на свое учебное заведение как на райский уголок обыденности. Никаких Пустых, Общества Душ, Ключа Короля и угрозы вторжения полчищ арранкаров. Только привычные кабинеты, знакомые одноклассники и учителя, устные ответы и письменные тестирования. Здесь не нужно было рисковать жизнью, а самым трудным решением мог стать только выбор между вариантами «1» и «3» в тестовом задании. И если ошибешься, тебе не снесут голову с плеч. Хотя на особо ленивых учеников иной учитель может так глянуть, что в этом поневоле начинаешь сомневаться. Даже ожидание неминуемой войны с Уэко Мундо не могло лишить Ичиго и его одноклассников некоторых вещей, вносящих подобие стабильности в их жизни, в первую очередь — школы. Погода стояла ясная, поэтому на обед они все вместе выбрались во двор и даже успели занять удобное место возле старого ветвистого дерева. Их компанию можно было бы назвать совсем обычной, если бы в ней не было высоченного детины с красными волосами и вызывающими татуировками на лбу. Ученики из других классов время от времени косились на него. — Я все хотела спросить: почему ты не заказал себе гигай попроще? — спросила Рукия, когда невысокий парнишка в очках робко отошел подальше от облюбованного ими места. — В каком это смысле «попроще»? — скосил на нее глаз Ренджи. Он как раз примерялся к аппетитному онигири, чтобы расправиться с ним одним смертоносным ударом. — В смысле хотя бы без татуировок, — хладнокровно припечатала Рукия. — И с волосами более нормального цвета. — А?! — от онигири откололся кусочек риса и шлепнулся Ренджи на колени. — Это чем же тебя мои татуировки и волосы не устраивают?! Рукия трубочкой проткнула кружок фольги на пакете с соком и пожала плечами. — Меня все устраивает. Но наша задача здесь — не выделяться. И у тебя не очень хорошо получается. Ренджи от подобных претензий на мгновение задохнулся. Обвел остальных возмущенным взглядом, ища поддержки, и в итоге просто ткнул пальцем в Чада: — То есть Садо, по-твоему, выделяется среди других школьников меньше, чем я? — Он ни при чем. И учится здесь уже давно, все привыкли, — отрезала Рукия. Чад коротко кашлянул и продолжил молча жевать кусочек рыбы из своего бэнто. — А Ичиго вообще рыжий! — в боевом запале объявил Ренджи. Только по тому, как дрогнул его голос в конце фразы, Рукия поняла, что он на мгновение забыл обо всем. А потом вспомнил. — Извини, Абараи, — поддержал Рукию Исида, который сегодня тоже обедал с ними, будто так всегда и было, — но даже этот очевидный факт не отменяет того, что ты своим видом вызываешь у людей нездоровый интерес. — Ой, «нездоровый»! — вдруг спохватилась Иноуэ и полезла в кармашек сумки. Вскоре в руке у нее оказался пластиковый пузырек с витаминами. — Совсем забыла, — с улыбкой пояснила она. — В это время года важно пить витамины, чтобы не заболеть. Хотите? Куросаки-кун? Ичиго все это время сидел с отсутствующим видом, вяло ковырялся палочками в еде и даже на возглас Ренджи ответил только хмурым взглядом, хотя раньше они уже пытались бы придушить друг друга. Когда Иноуэ обратилась к нему с вопросом, Ичиго взглянул на нее так, словно не мог понять, где он находится. В ладони Иноуэ, блестя глянцевыми боками, лежали аккуратные белые кругляшки таблеток. Ичиго посмотрел на них с пустым лицом, медленно моргнул и улыбнулся мягко. Эта улыбка стала частой гостьей на его лице. Любой, кто хоть немного знал Ичиго, назвал бы ее жуткой. — Нет, Иноуэ. Спасибо. Ренджи быстро посмотрел на него и отвел взгляд. Рукия понимала почему. Такой Ичиго казался самозванцем. Приходилось силой отвлекать себя от его обманчиво расслабленного лица, чтобы вспомнить: это он. Снова здесь, прежний, даже если ему нужно время, чтобы вернуться. К ним и к самому себе. Повисшую паузу прервал Исида, деловито взглянув на название витаминов: — А я не откажусь, Иноуэ-сан. О здоровье нужно заботиться. Иноуэ радостно и немного суетливо поделилась с Исидой одной таблеткой, заговорила о следующем уроке, о домашнем задании, и все знали, что ей просто не хочется молчать. Ичиго захлопнул крышку бэнто с недоеденным обедом, встал и рассеянно махнул рукой: — Увидимся в классе. Ренджи дернулся было следом, но Рукия тронула его за руку, останавливая. Он с тоской посмотрел на аппетитные суши и понял, что есть совершенно не хочется. *** Таблеток Ичиго наелся досыта. Арранкар с розовыми волосами и женским лицом скармливал ему что-то, вкалывал, вливал в горло, и все тело становилось чужим, как непослушная вата, набитая в оболочку из тонкой кожи, похожей на лист бумаги. От всех этих пилюль и уколов Ичиго было так жарко, что казалось, вата вот-вот вспыхнет и от него останется только горстка пепла. А Гранц сидел на постели рядом с ним — голым, дрожащим, задыхающимся — и улыбался. Он говорил что-то насмешливо, рассказывал о себе, о своем изощренном уме, о своей несгибаемой силе. Он трепался не замолкая и легко трогал изнывающее тело длинными пальцами. Подушечками обводил саднящие губы, мягко вел по шее, царапал напряженные соски. Проводил пять горящих полос по животу, едва ощутимо — и будто вспарывая, чтобы достать внутренности. Чертил крошечную окружность в центре живота, раздражая до темноты перед глазами. Гладил бедра щекотными, доводящими до исступления прикосновениями. И только иногда, в качестве поощрения за прорывающиеся сквозь ругательства короткие всхлипы Ичиго, Гранц длинно, нестерпимо медленно скользил по твердому члену. Большего он никогда не делал. Наверное, не хотел пачкаться излишней близостью с подопытным кроликом. И все же Гранц учел пожелание Айзена-сама и несколько раз навестил Ичиго, пробуя на нем разные виды афродизиаков. Как он сказал, его маленькое невинное хобби. За чистоплотность Гранца Ичиго возносил хвалы небесам — и проклинал ублюдка за то, что не дотронется как следует, не лизнет узким розовым языком наэлектризованную желанием кожу. Не войдет в него на всю длину, быстро, резким жадным движением бедер. Эти мысли и образы, рожденные воспаленным сознанием, потом терзали Ичиго не меньше, чем реальные воспоминания. Еще были секунды, когда Гранц развязывал его руки, поясом примотанные к спинке кровати. Это происходило, когда ни кричать, ни дышать Ичиго уже не мог, доведенный до изнеможения порханием нежных пальцев. Тогда Гранц со сладкой улыбкой садиста освобождал его. Ичиго ненавидел себя — и лихорадочно, бесстыдно дрочил перед этой тварью, пока его не накрывало оглушительным оргазмом. Заэль наблюдал за ним с удовлетворенной улыбкой и предусмотрительно отодвигался, чтобы на него не попало ни одной белесой капли. Может быть, потом он делал пару записей в своей лаборатории. Может, нет. Когда он уходил, Ичиго оставался едва ли не более опустошенным, чем все Пустые Уэко Мундо вместе взятые. Впрочем, однажды Гранц поступил иначе. Бросил связанного Ичиго в комнате и в ответ на доносящееся до него яростное рычание блеснул жемчужной улыбкой: — Уверен, сюда скоро кто-нибудь придет. Он и развяжет. Гранц, конечно, оказался прав: через пару-тройку вечностей дверь снова открылась. И Ичиго, пьяному, перевозбужденному, мечтающему только о том, чтобы кончить, было уже все равно, с кем. Потом было тяжелое похмелье. С каруселью перед глазами и неподъемной головой, будто прибитой к подушке гвоздями. Какой бы дрянью ни пичкал его Гранц, она травила качественно — до невозможности сползти с постели. Дожидаясь, пока внутренности займут положенные места, Ичиго рассматривал обнявшие его запястья фиолетово-лиловые браслеты — под серебристой гладью «игрушек» Гранца. Тот, как и обещал в первый день, рассказал ему принцип их работы. Только Ичиго ни слова не понял из его пространной речи. Слишком близко и сладко кружили пальцы Гранца. Синяки были не только на руках. Не то чтобы его сильно били, но Ичиго, забывая себя, вырывался яростно, бешено, выворачивал запястья, пинался, пытался сдвинуть колени. Арранкары довольно смеялись, по всему телу распускались фиолетовые цветы. Хотя, когда приходил Гранц, удерживать Ичиго особой необходимости не было. Редкие дни из тех тридцати он ненавидел больше, чем эти. *** Стоя над раковиной в школьном туалете, Ичиго в который раз ополоснул лицо холодной водой и посмотрел в зеркало. Оттуда на него пялился бледный подросток с синяками под тусклыми глазами. Осторожная улыбка только усугубила картинку: теперь отражение казалось сумасшедшим. Звонок возвестил, что времени на примерку масок нет. Ичиго с сожалением перекрыл воду и пошел в класс.