Равноденствие

*** Молодая мать, с улыбкой шептавшая что-то на ухо мужу, не обращала внимания на мальчишку, который стоял возле коляски и заглядывал внутрь. Очевидно, спящий там ребенок сильно заинтересовал его. Он помахал над младенцем руками, но реакции не добился. Нахмурившись, мальчишка пнул по колесу. Коляска откатилась от скамейки, разбуженный ребенок пронзительно заорал, и женщина кинулась его укачивать, озираясь по сторонам. Наглый пацан улыбнулся и в победном жесте сложил руки на груди. — Черт, — выдохнул Ичиго, вместе с остальными наблюдавший эту короткую сцену. — Это он? — спросил Ренджи, рассматривая мелкого нарушителя спокойствия. Ичиго очень, очень хотелось бы сказать «нет», свалить свое предчувствие на тяжелый эмоциональный стресс и отправиться восвояси. Но у мальчишки, который выглядел лет на шесть, были светло-голубые волосы. Хорошо узнаваемая одежда безвестного дизайнера из Уэко Мундо висела на нем балахоном. Непомерно широкие, на несколько раз подвернутые и странно завязанные хакама чудом не сваливались и мешали ходить, а куртка, не доходившая раньше даже до верхнего края дыры на животе, сейчас доставала до поясницы. Когда мальчик повернулся, на правой стороне лица показалась белая костяная маска. Нижний ее угол, прилегавший к подбородку, был сильно сбит, а шрам от оружия, которым маску сломали, стекал к шее. Что и говорить, выглядел Гриммджо плачевно. Даже жалко, как бы плохо ни вязалось это слово с грозным Шестым Эспадой. — Он… совсем как Нелл, — ошарашенно пробормотала Рукия. Она, конечно, тоже без труда узнала арранкара, который однажды едва не убил ее. — Что с ним случилось? — Сейчас узнаем, — заявил Ренджи и направился к мальчику, усевшемуся на соседней от молодых родителей лавочке. — Эй, ты! Гриммджо, так? Он подошел уже достаточно близко, но внимательные голубые глаза следили только за Ичиго, который приближался с большой неохотой. Бояться мальчишка не боялся, скорее выказывал интерес — такой же, с каким заглядывал в коляску минуту назад. Когда прямо перед ним встал Ренджи, мальчик все-таки обратил на него внимание. Лениво задрал голову, словно это он скалой возвышается над Ренджи, а никак не наоборот. — Ты меня знаешь? — спросил Гриммджо, и Ичиго поразился: голос звучал по-детски высоко и чисто, но даже в короткой фразе не узнать интонации Джаггерджака было трудно. — А ты сам себя знаешь? — хмыкнул Ренджи, явно вспомнив об амнезии Нелл. — Как тебя зовут? — Ты сам сказал — Гриммджо, — фыркнув на такую тупость, отозвался мальчик и плотнее запахнул куртку без застежки. — И ты знал это до того, как я позвал? Назови свою фамилию. Впервые за все время на мальчишеском лице отразилась растерянность. Хотя он быстро справился с собой: нахмурился, надменно отвернулся: — Я не обязан говорить. Ты шинигами, да? И вы тоже, — добавил он, коротко глянув на Рукию и тут же сосредоточившись на Ичиго. Глядя в знакомые глаза на детском лице, Ичиго чувствовал, как рассудок пишет ему прощальное письмо. — Да, мы шинигами, — сказал он, просто чтобы отвлечься. — А ты — арранкар, которому в Генсее не место. Лучше расскажи все сразу. Что ты здесь делаешь… и почему ты такой. — А каким еще я должен быть? — удивился Гриммджо. В приступе любопытства он забыл про напускную суровость и стал болтать не достающими до земли ногами. — Неважно, — ответил Ичиго тихо. Становилось ясно, что с памятью у Гриммджо такие же проблемы, какие были у Нелл. В другом состоянии он себя не помнил, а значит, и то, что он делал во взрослой форме, тоже из его головы улетучилось. Он был просто ребенком с амнезией, счет между ними сам собой обнулился. И это казалось чудовищной несправедливостью. — Как ты здесь оказался? — напомнила Рукия первый вопрос Ичиго. — Ты пришел сам? — Нет. Меня привел один бледный тип. То ли более доброжелательный тон Рукии подействовал, то ли Гриммджо надоело играть в неприступность, но заговорил он куда свободнее. — Он что-то сказал про мусор, которым я стал. И что я могу оставаться, сколько хочу, раз уж мне так здесь нравится. Мы вышли из длинного черного коридора, и он бросил меня тут. Я упал и весь локоть себе расцарапал. — Он задрал и без того закатанный рукав курточки, показал царапину, покрытую запекшейся кровью, но быстро спохватился и заявил: — Хотя мне было ни капли не больно. А потом он делся куда-то. Я не понял куда. Хотел спросить у кого-нибудь, где я, а эти дураки, — обвиняющий палец ткнул в людей с коляской, — меня как будто не видят. — Не «как будто», они тебя правда не видят, — со вздохом сказала Рукия. — Ты этого не помнишь? Гриммджо беспомощно огляделся, спрыгнул со скамейки, прошелся туда-сюда. Не то пытался вспомнить, не то просто грелся. Ичиго не знал, насколько хорошо арранкары чувствуют холод, но раз они могли испытывать боль, то и мерзнуть тоже наверняка могли. Ненужная жалость начала скрестись в сердце, как котенок в закрытую дверь. — Если не помню — значит, мне и не нужно, — наконец выдал Гриммджо и посмотрел на Ичиго. — А то, что было до этого дня, тебе тоже помнить не нужно? — спросил тот. — Что ты делал вчера? Неделю назад? — Ну что тебе от меня надо?! — мучительно скривился мальчик, почти дословно повторяя вопрос, который Ичиго задавал ему минувшей ночью. — Я тебя даже не знаю! — Да ладно? — гораздо злее, чем хотел, спросил Ичиго. Его выдержка начинала сбоить, и все это походило на дурную комедию с низкосортным юмором. Целиком захваченный растущим в нем раздражением и темной обидой, Ичиго не заметил, как изменился Гриммджо. Лицо его разгладилось, будто мальчик нашел точку опоры, а охватившее его смятение улеглось. Сдвинув тонкие брови, он неуверенно произнес: — Ичи… го. — Что? — вздрогнул тот. От собственного имени у него по всему телу волоски встали дыбом, как от холода. Гриммджо сам был удивлен тем, что сказал. Глаза у него округлились, и он стал похож на совенка. — Тебя так зовут? — Выходит, ты его помнишь? — вмешался Ренджи. — Н-не знаю. — Гриммджо теперь рассматривал Ичиго без стеснения, как неодушевленный предмет, ища зацепки для своей опустошенной памяти. — Просто это имя выскочило перед глазами. Тебя правда зовут Ичиго? Ичиго машинально кивнул, не глядя на него, не находя в себе сил на это. А потом задал вопрос, со всей своей неизбежностью встававший перед ними: — И что мы будем с ним делать? Гриммджо недовольно фыркнул и, забыв обо всем, что занимало его секунду назад, сказал: — Эй, нечего говорить обо мне так, как будто меня тут нет! Ренджи уже собирался ответить ему, не особо выбирая выражения, но это не потребовалось: Гриммджо увидел что-то за спинами шинигами, сверкнул глазами и с боевым «кис-кис-кис!» рванул в ту сторону, на ходу подтягивая хакама. — Он не сбежит? — встревожилась Рукия, провожая его взглядом. — Сомневаюсь. Не сейчас, когда единственное, что он хоть немного помнит, — это ты, Ичиго, — невесело сказал Ренджи. — С чего ты взял? — нахмурился тот, уже зная, что Ренджи прав. — Сам посуди. Он понятия не имеет, где находится, да и кто он такой — знает смутно. А ты его явно заинтересовал, потому что показался знакомым. И вообще, не ты ли мне сказал, что этот арранкар на тебе помешался? — Я такого не говорил, — дрогнувшим голосом ответил Ичиго. — Я сказал, что он давно хочет меня убить. — Не вижу разницы. — И все-таки, — вмешалась Рукия, сбивая градус напряжения. — Что нам с ним делать? Почему его вообще сюда привели и бросили свои же? — А это вполне в духе Улькиорры, — усмехнулся Ичиго. Судя по рассказу Гриммджо, сопровождал его именно Шиффер. — Айзен приказал, или он сам додумался… Убивать, по его мнению, надо только тех, кто мешает или представляет угрозу. Понятия не имею, что там у них случилось и почему Джаггерджак превратился в ребенка, но убивать его, как и держать в Лас Ночес, не было смысла. Это своего рода урок или наказание. Наверное, Улькиорра рассчитывал, что его сожрут Пустые. Или убьем мы. — Он ошибался? — пристально глядя на него, спросил Ренджи. Под ногами у Ичиго разверзалась бездна, в которую страшно было заглядывать. Улькиорра сделал из Гриммджо кусок сыра в мышеловке. Ход был со всех сторон беспроигрышным: не заметить арранкара шинигами не могли, и любое решение о том, как поступить с ним, было выгодно Айзену. Свое наказание Гриммджо уже получил, когда лишился почти всей силы, а вот наказание Ичиго только начиналось. Он слукавил, говоря, что Улькиорра рассчитывал на смерть Гриммджо от рук шинигами. Шиффер не был дураком и разбирался в психологии. В истории с Иноуэ он это хорошо продемонстрировал. Сейчас он привел Гриммджо в Генсей, к изломанному и жаждущему мести Ичиго, прекрасно зная, что тот не сможет его убить. Просто не сможет. Чем дольше Ичиго вертел эту мысль, тем она казалась убедительнее. И он знал это с той секунды, как увидел мальчишку. Теперь, бросив косой взгляд на Гриммджо, который неподалеку пытался удержать на руках грязного и вздыбленного с перепугу рыжего кота, Ичиго ответил Ренджи: — Он ошибался. — Сырой тяжелый воздух студил легкие, и потому, наверное, говорить было так трудно. — Сейчас Гриммджо безвреден. — Но мы все равно должны сообщить о нем. — Рукия выглядела немного растерянной. Ей еще не приходилось сталкиваться с такими ситуациями. — А смысл? — задумался Ренджи. — Он даже как источник информации бесполезен: не помнит ни черта. Хотя кое-кого он мог бы заинтересовать. Взгляд Ичиго потяжелел, когда он понял, о ком идет речь. — Маюри? Этот псих точно бы обрадовался новому подопытному материалу. К ним снова подошел Гриммджо, сердито сопя и облизывая глубокую царапину на тыльной стороне ладони. — Тупая кошка, — небрежно пояснил он, заметив обращенные на него взгляды троих шинигами. По лицу Рукии пробежала тень, будто она уже представила себе его на столе у капитана Куроцучи. Переглянувшись с друзьями, она уверенно сказала: — Посоветуемся с Урахарой-саном. Прямо сейчас. — А это еще кто? — насторожился Гриммджо. — Скоро увидишь, — сказал Ренджи. Эта возня явно нравилась ему все меньше. — Он наш друг, — пояснила Рукия. — И он тебя не обидит. — Да мне и не страшно! — приосанился Гриммджо. — Ладно, я пойду с вами. Мне, в общем-то, все равно, куда идти. — А еще ты замерз, — сказал Ичиго, глядя на его покрасневший нос. — Вот и неправда! — отрезал Гриммджо, сложил руки на груди и отвернулся от обидчика к Рукии: — Пошли уже, пока я не передумал. От этой детской непосредственности Рукия слегка опешила, но потом улыбнулась уголками губ, показала направление: — Тогда нам туда. — Мне нужно забрать свое тело, — вспомнил Ичиго. — Идите, я догоню. Гриммджо, уже отошедший на несколько шагов, остановился, резко обернулся, и в его глазах мелькнул испуг. — Точно? — Да точно, точно, — с раздражением, которое успешно замаскировало мутную тревогу, отозвался Ичиго и рванул к месту, где до сих пор валялось его многострадальное тело, вполне возможно уже простуженное. Когда он поднялся с земли, ежась от холода и отряхивая грязные джинсы, рядом мелькнула тень. Ичиго узнал Ренджи, тоже уже перебравшегося в гигай. — Ты чего? — удивленно спросил он. — Да так, подождать решил, — неопределенно буркнул тот. — Ну… пошли? — предложил Ичиго, уже понимая, что вовсе не просто так Ренджи вернулся. Дурное предчувствие заставило ускорить шаг, как будто можно было убежать от незаданных вопросов. От ответов на них. Но убежать было нельзя. Ичиго это знал, и Ренджи это знал, потому промедлил целых десять шагов, прежде чем остановить его — не жестом, как в прошлый раз, только голосом. — Скажи. Плохо. Со словами у Ичиго отношения были все еще натянутые. Особенно с теми словами, произносить которые он вообще не хотел бы. Обернувшись, он вопросительно глянул на Ренджи. — Этот арранкар. Это он?.. — Ренджи запнулся, пауза опустилась на голову, как камень, а потом лопнула расплывчатым и оборванным, но поразительно исчерпывающим: — Тебя… Ичиго смотрел на него с немым отчаянием. Стоило бы отшутиться, сделать вид, что не понимает… но он уже молчал слишком долго, чтобы ложь прозвучала правдоподобно. Да Ренджи и не ждал от него ответа. В темноте выражение его лица нельзя было рассмотреть. Он в два шага обогнал Ичиго и пошел быстро, словно опаздывал куда-то. — Ренджи, — позвал Ичиго, от накатившего волнения у него сдавило горло. Тот остановился. Уловил тревожную ноту, прозвучавшую в его имени, понял даже то, что еще не осознал до конца Ичиго, и ответил, не оборачиваясь: — Да не трону я его. Еще я детей не убивал. Дерьмо… Он так же быстро и резко зашагал дальше, а Ичиго потребовалось еще несколько гулких ударов сердца, чтобы сдвинуться с места.