Равноденствие

*** Новый день не дал ему ни секунды блаженной амнезии, какая бывает в первые мгновения пробуждения, пока дымка дремоты еще бережет от всех насущных забот. Едва открыв глаза, Ичиго увидел стоящего над ним Гриммджо, который держал что-то в руках. Что-то небольшое, оранжевое и громкое. Только тогда Ичиго понял, что проснулся он не от звонка будильника, а именно от этих неприятных, смутно знакомых звуков. Сосредоточившись, он даже начал воспринимать звуки как связную речь, а точнее — крик. — Ичиго! Что это за фигня?! — верещал Кон. Вернее, голова Кона, зажатая в правой руке Гриммджо. Остальное тело находилось в левой руке. Прелесть. Джаггерджак оторвал ему башку. — Сколько раз я об этом мечтал… — пробормотал Ичиго, садясь и зевая во весь рот. — Я все слышал! — словно набрав воздуха в легкие, которых у него не было, с новой силой заголосил Кон. — Как ты можешь быть таким бессердечным?! Меня тут покалечили… непонятно кто… Вот! Точно! Кто это вообще такой?! — Кон, успокойся. Я только встал, а у меня от тебя уже голова начинает болеть. — У тебя она хотя бы на плечах! — вполне по-львиному рявкнул пострадавший. — Ничего страшного с тобой не случилось, если ты все еще в состоянии возмущаться. — Он меня порвал! Ичиго поморщился — Кажется, мы порвали бедного мальчика, Тесла — и встал, потягиваясь. — Как его заткнуть? — спросил Гриммджо, до сих пор молча созерцавший говорящую плюшевую игрушку. Сейчас он вертел обе части Конова тела, будто ища выключатель. Наивный. — Если бы я знал, — искренне вздохнул Ичиго и забрал у арранкара распотрошенную львиную тушку. В знакомых руках Кон немного успокоился, но глупо было бы рассчитывать, что надолго. Оставалось попытаться отвлечь его от трагедии: — Это Гриммджо, он какое-то время здесь поживет, так что не удивляйся. — Я бы не удивлялся, — мало ли кто у тебя тут шляется, — если бы он не стал на меня бросаться, — ворчливо, но уже не так истерично забубнил Кон, отчаянно скашивая глаза, чтобы рассмотреть своего расчленителя. — Да, кстати. — Ичиго вспомнил о своей роли няньки и подумал, что надо прояснить ситуацию. Излишне агрессивные личности, пусть даже малолетние, ему тут совершенно не были нужны. — Зачем ты это сделал? — Что это? — Не отвечая на его вопрос, Гриммджо ткнул пальцем в Кона с таким видом, словно это дохлая крыса. Которая при этом еще и разговаривает. — Это Кон. Он модифицированная душа, а это — его тело. Которое ты испортил. Зачем? — повторил Ичиго, надеясь, что краткое введение в курс дела чем-то поможет. Не угадал. — Какая-то пародия на льва, — фыркнул Гриммджо, оскорбившись за семейство кошачьих. — Кто бы говорил! — начал по новой заводиться Кон. Вынужденная неподвижность раздражала его так, что даже пластмассовые глаза-пуговицы заблестели ярче. — Ты вообще арранкар, хоть и какой-то мелкий! Зачем только тебя сюда притащили?! Голубые глаза превратились в две щели, кулачки сжались. Ичиго понял, что набивка Кона сейчас полетит в разные стороны и Исиде даже чинить будет нечего. — Так, все, хватит, — сказал Ичиго, одаривая строгим взглядом обоих. Обратился сначала к Кону: — Не перестанешь болтать — вытащу пилюлю и буду носить в кармане, пока Исида тебя не заштопает. Я попрошу его сегодня после уроков, так что ничего, потерпишь. Что касается тебя… — это уже Гриммджо. — Ты у меня в гостях, так и веди себя нормально. Какого черта?.. — Он выпрыгнул на меня ниоткуда, а я спросонок даже не понял, что это. Ну и… вот, — снизошел до ответа мальчишка и даже слегка смутился. Или сделал вид. Прежде Ичиго не доводилось видеть Гриммджо в смущении, хотя вот об этом думать как раз не стоило — и так голова кругом, а времени всего лишь… Кстати о времени. За окном было уже достаточно светло, а будильник все еще не зазвонил. Значить это могло только одно: вчера умотавшийся Ичиго забыл его завести и теперь наверняка уже опаздывал в школу. Подтверждая его опасения, в дверь постучали, и голос Юзу встревоженно позвал: — Ичи, ты там проснулся? Завтрак на столе уже давно, я убегаю. А тебя Рукия ждет. — Да, спасибо, я… я сейчас! Ичиго бросил ойкнувшего Кона на постель и заметался по комнате, одеваясь и запихивая в портфель несколько тетрадей наугад — расписания на сегодня он опять не знал. Засунув в комплект к пеналу Кона, Ичиго вспомнил, что он даже не умылся, и побежал в ванную. Едва начавшийся день уже летел кувырком, и это было именно то, чего опасался Ичиго, когда согласился впустить в дом стихийное бедствие с голубыми волосами. Рукия ждала его в кухне, нетерпеливо постукивая ладонью по столу. При виде Ичиго она, вместо того упрека за непунктуальность, подозрительно улыбнулась: — Доброе утро. Ну как?.. Все-таки вчера она просто сгрузила ребенка на Ичиго, потому и не заглянула перед сном. А теперь — смотрите-ка — совесть проснулась. — Кошмар, — в сердцах выдохнул он, опрокидывая в себя стакан ледяного сока. — Знаешь, что он сейчас сделал? — Что? — Оторвал голову Кону. Рукия помолчала несколько секунд, представляя себе этот процесс, а потом тихонько выдохнула: — Ух ты… Ичиго чуть не подавился тостом, который пытался быстро-быстро сжевать, и с опаской покосился на подругу. — Ага, — в итоге изрек он, мудро решив, что о некоторых сторонах Рукии он до сих пор не знает и знать, честно говоря, не желает. — Короче, я сейчас иду в школу, заодно захвачу Кона, чтобы Исида его зашил, а ты берешь его и ведешь к Урахаре. Может, гигай уже готов. — Но, Ичиго!.. — встрепенулась Рукия. Ей вовсе не улыбалось в одиночку возиться с арранкаром. — Ведешь. Его. К Урахаре, — с удовольствием делая паузы и стараясь улыбаться не слишком злорадно, повторил Ичиго. Он не был злопамятным, но так уж сейчас получалось, что у Рукии не осталось выхода. — Хорошо, — вздохнула она, придя к тому же выводу. — Надеюсь, он не сбежит от меня к тебе. С него, пожалуй, станется. — Если побежит, можешь его оглушить, — легко предложил Ичиго и, глядя на слегка вытянувшееся лицо подруги, подумал, что она тоже иногда не совсем его понимает. — Да шучу я! Ну что ты, со шпаной этой не управишься? Это после общения с Ячиру? Не смеши меня. Рукия улыбнулась — как-то слишком мягко, слишком лучисто, пряча улыбку в чуть сощурившихся темных глазах — и кивнула. — Только ты его сразу предупреди, а то он еще решит, что ты собрался сбежать. — Я бы и сбежал, было бы куда, — тоскливо ответил Ичиго. Так и не присев во время своего экспресс-завтрака, он пошел в комнату — увещевать Гриммджо отправиться с Рукией. Вопреки опасениям, мальчишка только пожал плечами, хоть и довольно неловко. Еще через пару минут Ичиго, сгрузив заботы о Гриммджо на обманчиво хрупкие плечи Рукии, уже шагал в школу. Правда, облегчения он почему-то так и не почувствовал. *** Про Кона с оторванной головой Ичиго вспомнил только к третьему уроку. Он бы вспомнил раньше, не без помощи самого пострадавшего, если бы все-таки не вытащил пилюлю из потрепанного тельца. Терпеть стенания и трепотню Кона оказалось выше его сил. Теперь Кон, хотел он того или нет, грелся в нагрудном кармане рубашки Ичиго, пока тот постигал хитросплетения истории. Только когда урок закончился и кто-то в стороне простонал «У меня от этих дат скоро голова взорвется» — только в этот момент его осенило, что надо бы переговорить с Исидой. Ичиго огляделся, но того в классе уже не было. Решив отловить его перед следующим уроком, Ичиго вместе с остальными отправился в столовую. Ланч особого энтузиазма не вызывал. Палочки Ичиго навели в аккуратно уложенном бенто настоящий бардак, а съел он едва ли половину. Мысли блуждали от одной неприятной темы к другой, как неприкаянные. Почему-то припомнилось, как он в последнее время общался с излишне эмоциональным Коном, и история с запиранием его в ящике, и сегодняшний утренний… инцидент. Стало как-то неловко. — Ты куда это? — спросил Ренджи, когда Ичиго, не доев, поднялся из-за стола. Вопрос был самый невинный, а Ичиго вдруг задумался, зачем Ренджи ходит вместе с ним в школу. Вряд ли из тяги к знаниям. Вчерашние разговоры с ним скорее свидетельствовали, что Ренджи присматривает за ним, как за малолеткой. Ненавязчиво, конечно. Сегодня он даже ничего не спросил о Гриммджо. Это, впрочем, могло просто означать, что решения оставить мальчишку в доме Куросаки он не одобряет, но вмешиваться не собирается. — Надо подштопать Кона, — честно ответил Ичиго. — Пойду Исиду поищу. Ренджи хмыкнул и ничего не сказал. Исида нашелся в кабинете биологии, которая стояла дальше по расписанию (о чем Ичиго узнал только что и порадовался захваченной подходящей тетради), притом в полном одиночестве. — Ты что, на диете? — оставив дверь приоткрытой, Ичиго прошел к своей парте, звучно хлопнул портфелем. Исида не удостоил его ответом, глядя в раскрытый учебник, на страницах которого был во всех подробностях изображен головной мозг. Ичиго мельком подумал, не сморозил ли он бестактность, учитывая доходившие до него слухи о финансовом положении Исиды, но копаться в этом не стал. Просто перешел к главному: вытащил запчасти от Кона, помахал ими в воздухе. Не отвлечься на мелькание до боли знакомого оранжевого пятна, а точнее даже двух, что особенно настораживало, было трудно, и Исида вскинул голову. Тонкие черные брови временно потеряли симметрию. — А не проще было вытащить из него пилюлю, если он тебя до такой степени достал? — Я так и сделал, — пожал плечами Ичиго. — Правда, уже после того, как он стал… вот таким. — Ясно, — вздохнул Исида. Посмотрев на часы и убедившись, что до звонка времени еще достаточно, он полез в сумку за швейными принадлежностями, которые были у него с собой всегда и везде. Проворно вдевая нитку в иголку, все-таки спросил: — Так за что ты его? — Это не я. — Ичиго подумал, что Исиде надо бы рассказать о вчерашних событиях, пускай и не хотелось страшно: — Это Джаггерджак. От удивления Исида чуть не вогнал себе иголку в палец. — Тот самый? — Тот, да не совсем. — В каком смысле? — нахмурился Исида, даже со штопкой повременил. — Он что, напал на тебя? И при чем тут Кон? — Да в общем… Вряд ли он сейчас способен на кого-то напасть. Он как Нелл стал — выглядит как ребенок и не помнит ни черта. — Что, его же приятели постарались? — сообразил Исида. Успокоенный, он вернулся к пришиванию львиной головы к тушке. Ответа дожидаться не стал, будто ошибиться не мог в принципе: — И что с ним сейчас? Вы же его не… — Синий взгляд на мгновение переместился на Ичиго — и снова обратился к рукам, орудующим иголкой. — Он у Урахары. Ичиго поднялся со стула, прошелся по классу. Уточнять, как распределилось время арранкара и места его обитания, почему-то не стал. Все равно Исида узнает, если только не отстранится, как это бывало не раз в прошлом: стоило разобраться с очередной проблемой, как Исида делал вид, что с ними не знаком, и удалялся в собственную песочницу. Да и сегодня он держался в стороне, словно решил, что период нормального общения можно благополучно считать законченным. Ичиго посчитал это достойным поводом сменить тему. — Кстати, я все хотел спросить. Как там твое «я вам не друг», «я не помогаю шинигами» и все в таком роде? Исида, закрепляя нитку и аккуратно отрезая ее ножницами, замер на секунду. Отозвался холодно, не глядя на Ичиго: — Все как обычно. Почему ты спрашиваешь? — Потому и спрашиваю, что не как обычно. Перед тем, как мы пошли за Иноуэ, ты с нами вообще не общался, потому что якобы тебе нельзя. В последние дни — как будто забыл об этом и вел себя вполне по-человечески, а сегодня опять фигня какая-то. Шагая туда-сюда по классу, Ичиго взглянул на дверь и приостановился. Она была закрыта. — Это не «фигня», как ты изволил выразиться. Я веду себя как раньше, и мне непонятно, что тебя удивляет. К тому же, сила к тебе вроде бы вернулась. — Хотя Исида работал над Коном гораздо медленнее, чем обычно, он все равно справился слишком быстро и теперь, казалось, не знал, куда деть руки. В итоге он просто опять взялся за учебник. — И ты туда же, — пробормотал Ичиго с усмешкой. Нянек у него набрался целый отряд. Прелесть. Закрытая дверь гвоздем торчала в сознании, и Ичиго все-таки подошел к ней. — Значит, пока я весь такой несчастный и бессильный, со мной можно общаться, а как только вернул способность выполнять работу шинигами, так сразу стал врагом? Классная логика у тебя, Исида. — Не врагом, — сказал тот. Голос прозвучал неуверенно. — Да? А кем? Ты бы уже определился, что ли. Дверь была не просто закрыта — заперта. Ичиго толкнул ее второй раз, чуть сильнее, но она не поддалась. — Куросаки, что ты хочешь от меня услышать? — с нотой раздражения, за которым легко угадывалась растерянность, спросил Исида. Он оттолкнул от себя учебник и принялся запихивать в сумку иголки с нитками. — Ты знаешь, что я не могу работать вместе с шинигами. Ты тут даже ни при чем. Это все… это не так просто. Не решается напролом, как ты привык. Слишком много ошибок и обещаний. И черт, я тебе жизнью обязан! Как прикажешь мне себя вести?! Под конец утратив всю выдержку, он вскочил, но тут же одернул себя, присел на парту и уставился под ноги. — Я тебе не приказчик. Решай сам, Исида. Собственный голос отчего-то показался глухим, словно раздавался из-под земли. Дверная ручка врезалась в пальцы. — Чего ты там копаешься? — позвал Исида чуть резко. Что-то было не так, и он понял это раньше Ичиго. Дверь не открывалась, и из пересохшего рта никак не получалось вытолкнуть «Ничего». Ичиго думал, что вспышки паники, которые случались в первые дни после возвращения, остались в прошлом. А теперь отупляющий страх накатил, как запоздалая болевая реакция на удар, и для него не было ни одной причины, и ни одной, ни одной связной мысли в голове не осталось. Рейацу, колеблясь и дрожа, затапливала кабинет. — Куросаки? Исида уже стоял рядом, всматривался в его лицо с тревогой. Ичиго с трудом сглотнул, усмехнулся тщательно. — Кажется, заперто. — Что за дурацкие шутки, — нахмурился Исида. Догадался, что Ичиго как никогда далек от веселья. Может, догадался даже, почему. Исида медлил секунды три, прежде чем накрыть ладонью побелевшие от усилия пальцы Ичиго. — Ты ручку сломаешь. Скоро звонок, до вечера нам точно не придется тут сидеть. Прозвучало немного натянуто, но от простого прикосновения Ичиго отпустило почти мгновенно. Исида глядел пристально и руку убрал тотчас, но медленно. Сам не знал, правильно ли сделал. Зато Ичиго знал — правильно. И был признателен. Он посмотрел на след от дверной ручки, впечатавшийся в ладонь светлой полоской, бесшумно фыркнул. Взгляд Исиды медленно наполнялся облегчением. Он даже неуверенно улыбнулся. — Что? — спросил Ичиго, но почти в ту же секунду щелкнул замок, в котором с другой стороны двери повернули ключ. Исида стремительно отошел, а все еще слегка дезориентированный Ичиго остался на месте. Когда злополучная дверь открылась, он уткнулся взглядом в вырез не застегнутой на пару верхних пуговиц школьной блузки. Тонкая ткань обтягивала богатства поскромнее, пожалуй, чем у Иноуэ, но размер компенсировался откровенностью демонстрации. На смену этой, бесспорно, ценной мысли почти одновременно пришла другая, и заключалась она в том, что Ичиго пялится на грудь неизвестной девушки. Обладательница выреза, судя по раздавшемуся смешку, уже внесла его в список озабоченных извращенцев, терпящих поражение в схватке с гормонами. Чувствуя, как медленно заливает щеки старый добрый румянец, по которому он даже успел соскучиться, Ичиго поднял глаза. Со снисходительной и слегка кокетливой улыбкой на него смотрела девушка, которая была смутно ему знакома. Если Ичиго не ошибался (а ошибаться он вполне мог, с его-то памятью на лица), девушка училась классом старше. Вот только Ичиго было проще разобраться с десятком-другим Пустых, чем вспомнить ее имя. — Ой, надо же, я думала, здесь никого нет, — сказала она, одним тоном как бы признаваясь в неудачной шутке и извиняясь. Или делая вид, что извиняется. У нее был странный акцент, который Ичиго раньше не слышал. — Учитель попросил закрыть кабинет, а я не сразу вспомнила. Ну, ничего страшного, правда? Вы ведь тут не скучали? Где-то сзади хмыкнул Исида, обозначая, что до таких глупостей ему дела нет, а Ичиго растерялся. «Нет, не скучали»? «Да мы даже не заметили, что нас закрыли»? То ли в самом вопросе, то ли в ответах ему чудилась глупая двусмысленность. В итоге он просто пожал плечами, нахмурившись сильнее обычного, и пошел за свою парту. Дверь в кабинет распахнулась, остальные ученики тоже начали подтягиваться, и до девчонки Ичиго уже не было дела. А вот ей до него, кажется, было. — Какой сердитый, — необидно засмеялась она — зазвенела колокольчиком. — Неужели обиделся? «Обиделся» не совсем точно описывало то, что пережил Ичиго, но, посмотрев в ее лицо, на котором появилась теперь уже действительно виноватая улыбка, он снова пожал плечами и буркнул: — Нет, с чего бы? Девушка по-прежнему стояла рядом с партой и откровенно разглядывала его, а прошедший мимо Кейго бросил на него такой дикий взгляд, что совсем сбил Ичиго с толку. И Исида еще — выбрал удачный момент, чтобы напомнить о Коне. — Кстати, Куросаки, — позвал он и, когда Ичиго повернулся, бросил ему игрушку. Та была немедленно и с особой жестокостью засунута в портфель. Хотя ситуацию это не спасло. Девчонка предсказуемо прижала руки к груди — скорее в ерническом жесте, чем всерьез: — Какое чудо! — Сестры, — отрезал Ичиго, вскидывая на нее суровый взгляд. Ну, Кон… вечно из-за него неприятности. Чувство вины, шевельнувшееся в Ичиго не так давно, скукожилось и сгинуло, а его место заняла идея не возвращать заветную пилюльку в плюшевое тело до самого вечера. Развивать тему парней, таскающих с собой в школу мягкие игрушки, девушка не стала. Сверкнув темными глазами, она спросила: — Так ты, значит, Куросаки Ичиго, да? И, не дожидаясь ответа, словно все важное для себя уже выяснила, девушка круто развернулась, так, что более короткая, чем нужно, юбочка прилично взметнулась вверх. — Суги-тян, я за журналом заскочила. Ты же принесла? — снова зазвучал ее мягкий голос, обращенный на этот раз к другой девушке — однокласснице Ичиго, Хиге Суги. Что там ответила Хига — Ичиго уже не слушал. В классе становилось шумно, в голове начало противно звенеть, опережая сигнал к началу урока, а тут еще Ренджи, занимавший парту сразу за ним, негромко спросил: — Это что такое было? Любой нормальный парень подумал бы, что он интересуется разговором Ичиго с неизвестной девчонкой, и лучше бы так оно и было, но речь, конечно, шла о другом. — Да так. Ничего особенного, — не поворачиваясь, отозвался он. Перед глазами, с трещинками на крашеной деревянной поверхности, стояла запертая дверь класса — и другая, гладкая, белая, которую Ичиго ни разу даже не попытался открыть. Он так и застрял между этими дверьми, как в капкане, пока Фума-сенсей, благообразная старушка с внушительной бородавкой на носу, растолковывала принципы работы человеческого мозга. Лучше бы она объяснила, как сделать так, чтобы некоторые мысли из этого самого мозга исчезли — и больше никогда не появлялись. Пользы было бы больше. Пару раз, рассеянно оглядываясь, Ичиго ловил обращенный на него взгляд Хиги, которая сидела почти напротив него. Она тут же утыкалась в тетрадь, хотя сбоку было видно, как розовеют ее скулы и дрожит на губах улыбка, которую она всеми силами пытается сдержать. Ичиго не мог разобрать, что он в большей степени по этому поводу испытывает: недоумение или раздражение. Разгадывать таинственное поведение одноклассницы, с которой он даже не общался, не было ни желания, ни сил. Впереди ждало еще два урока, потом надо было отправляться к Урахаре, где ему сначала кое-кто потреплет нервы, а потом еще и его самого — правда, это уже будет другой человек, что не могло не радовать. Восстанавливать форму было нужно, притом очень быстро: наступившее подозрительное затишье, когда даже обычные Пустые редко появлялись в городе, не могло длиться долго. И кто его знает, как Айзен станет действовать: сразу нападет на Каракуру, или махнет в Общество Душ, чтобы сначала разобраться с бывшим начальством, или рискнет разделить силы на два фронта, раз уж он считает себя таким сильным. А в этом сомневаться не приходилось. Что думает Готей и как собирается действовать, тоже оставалось загадкой. Откомандированных в Генсей офицеров, не говоря уже о каком-то там исполняющем обязанности, никто не торопился вводить в курс событий. Урахара, разумеется, знал больше, чем говорил, и вот над этим стоило поработать, даже если шансы на успех были минимальны. Хитрый торгаш никогда не давал ответы раньше, чем находил это возможным. Над всем этим Ичиго раздумывал, переходя вместе с остальными в другой кабинет, когда сзади на него налетел Кейго и повис на шее с задушевным «Ичиго-Ичиго!..» Ичиго напрягся, удерживая себя от соблазнительного движения локтем в солнечное сплетение. Раньше он так и сделал бы, не задумываясь, но странное дело: чем меньше ему хотелось, чтобы его трогали, тем сложнее было избегать прикосновений. Как будто боялся себя выдать. А Кейго внезапно от него отлип — по подсчетам Ичиго, слишком рано, почти мгновенно. Стоило только обернуться, и загадка разрешилась: Асано, как нашкодивший щенок, был буквально снят с Ичиго недрогнувшей рукой Ренджи. Выглядел тот совершенно невозмутимо и на Ичиго даже не взглянул. Задора у Кейго заметно поубавилось: перед Ренджи он слегка тушевался. Не так, как перед Иккаку-саном, но все-таки. Особенно когда понял, что Абараи не совсем человек, как и остальные подозрительные личности, время от времени ошивающиеся в их школе. Впрочем, Кейго быстро справился с робостью и вспомнил, о чем собирался спросить. — Ичиго, и давно ты общаешься с Ито Акуми?! А еще друг называется, мог бы и сказать, а еще лучше — познакомить нас, а я-то ни сном ни духом, понимаешь ли… — С кем? — перебил его начинающийся поток сознания Ичиго. Кейго сделал большие глаза и встал как вкопанный посреди коридора, вынуждая Ичиго тоже остановиться, потому что Кейго уже успел забежать вперед, чтобы иметь возможность не только говорить, но и жестикулировать прямо у того перед носом. — Ты же с ней на прошлой перемене разговаривал! — обвиняющим тоном возвестил Кейго. — И даже не знаешь, кто это такая? Вот ведь люди, а? Кому конкретно он посвятил трагическое восклицание, понять было сложно, но патетики в голосе хватало. — Ну, не знаю, и что с того? Я из нашей школы вообще мало кого знаю. — Можно хоть всю школу не знать, но Ито Акуми?! Ичиго, ты как с луны свалился! — Да ты можешь толком объяснить? — Ичиго никак не мог настроиться на нужную волну, не понимал, чего от него хотят, и начинал злиться. — Ито вроде на год старше, нет? — Именно! — возликовал Кейго, радуясь, что друг не совсем потерян для общества. — И она такая… такая… — Красотка? — милосердно подсказал Ренджи растерявшему весь словарный запас парню. Кейго покосился на него опасливо, как будто рядом с ним вдруг заговорил шкаф. — Ну… в общем, да. Мидзуиро, ну объясни ты ему! — в отчаянии повернулся Кейго к шедшему чуть впереди другу. — Я, конечно, предпочитаю женщин постарше, — незамедлительно отозвался Кодзима, — но тут склонен согласиться с тобой, Асано-сан: Ито-сан — весьма интересная девушка. — Мидзуиро, ну я же просил!.. — завел было Кейго, но решил отложить возмущения по поводу «Асано-сана» на потом и опять ринулся терроризировать Ичиго: — Короче, за ней все парни увиваются с прошлого учебного года, как она в эту школу пришла. — Не все, — машинально поправил Ичиго. — Ладно: все нормальные парни, — с ехидной усмешкой уступил Кейго. Ичиго на мгновение сбился с шага. Кейго ничего такого не имел в виду. Просто у Ичиго была репутация — которую он же себе и создавал кропотливым трудом — нелюдимого, вообще мало чем интересующегося человека. И раньше его это не волновало. — Что за глупости? Я о ней даже не знаю ничего, — мрачно начал он, стараясь себя уверить, что он вовсе не оправдывается, но Кейго крепко ухватил быка за рога. — Да что там знать-то? У нее отец японец, а мать — европейка, и до этого они жили во Франции. Ты же заметил ее милый акцент? Ну, заметил же? — Да заметил, заметил… — Ну и вот, — убедившись, что мимо Ичиго не прошло это достоинство Ито, расхваливаемой, как товар в телемагазине, Кейго затараторил дальше: — Отец у Ито-сан какой-то чиновник. Когда его назначили на новую должность, они всей семьей переехали в Каракуру. — Вряд ли это было повышение по службе, — хмыкнул Ичиго, мысленно сравнивая Францию и их городок. Сравнение выходило не в пользу последнего. — Да не в том же дело! — удивляясь его непонятливости, воскликнул Кейго. — А в чем? — Э… — к такой постановке вопроса Кейго был не готов. — Ну, в том, что она классная. И необычная. — Ясно, — сказал Ичиго, надеясь, что на этом разговор будет закончен. Для Кейго почти все девушки, за исключением откровенно страшненьких, были «классными». Насчет необычности Ичиго не был уверен, но решил, что эту характеристику Кейго добавил от отчаяния. — И ничего не «ясно», — надулся тот. — К ней не так-то просто подступиться. Но если уж ей кто-то интересен… — Кейго понизил голос почти до шепота: — Про нее иногда такое рассказывают… — И давно ты стал собирать сплетни? — с усмешкой покачал головой Ичиго. — Ну, я же не говорю, что это точно. Просто Ито-сан сама выбирает, с кем общаться. Близких подруг у нее только две: ее одноклассница Судзуки Таками и наша Хига-сан. — Чего это твоя необыкновенная Ито дружит с Хигой, которая ее младше? Кейго мученически возвел глаза к потолку и опять обратился к Кодзиме: — Мидзуиро, объясни ему! Я больше не могу! Нельзя же до такой степени не интересоваться собственным классом! И Мидзуиро объяснил: с толком, с расстановкой, как он делал все в жизни. — Понимаешь, Ичиго, Хига-сан ровесница Ито-сан. Она в прошлом году несколько месяцев болела, пропустила много из программы и поэтому осталась на второй год. Ты разве не знал? Ичиго не знал, но решил промолчать. Классом он практически не интересовался, Исиду вон тоже заметил, только когда чокнутому квинси приспичило потягаться с ним силами. А Кодзима продолжал — спокойно, словно читал лекцию: — Хига-сан дружила с Судзуки-сан еще до того, как Ито Акуми сюда перевелась. И теперь, хотя Хига-сан оказалась в нашем классе, она больше общается с бывшими одноклассницами. Спроси даже наших девушек — они тебе то же самое скажут. Спрашивать что-то у кого-то Ичиго не собирался, но на всякий случай кивнул, давая понять, что дослушал эту увлекательную историю и принял ее к сведению. Хотя он все еще не понимал, какое ему дело. Подумаешь, парой слов с этой полуфранцуженкой перекинулся. Свои соображения Ичиго высказал вслух, надеясь, что вопрос об Ито закрыт. — Не знаю, не знаю, Ичиго. Может, ты не так уж ни при чем, — с безмятежной улыбкой протянул Мидзуиро, глядя ему за плечо. Ичиго обернулся как раз в тот момент, когда к нему подошла Хига Суги, одна из свиты новоявленной королевы Старшей школы Каракуры. — Куросаки-кун, — она скользнула взглядом по стоявшим рядом с Ичиго парням, но не сочла их помехой: — Меня попросили передать. В руке у Ичиго оказался сложенный вчетверо листок из ежедневника. Видя, что он не собирается читать записку сразу, Хига обворожительно улыбнулась: — Ты не мог бы ответить сейчас? Отлично. Словно ему мало своих собственных вопросов. Ичиго с недоумением развернул послание. «Послезавтра мы с друзьями собираемся отдохнуть. Не хочешь присоединиться, Куросаки-кун?» И подпись: «Акуми». Хига смотрела внимательно и немного нервно. Кейго, будь у него хвост, уже постукивал бы им об пол от нетерпения. А Ичиго только слегка удивился, что не ощутил даже легкого укола волнения, получив — подумать только — личное приглашение от «самой Ито», как наверняка обозначил бы Кейго. Не вызвало этого волнения и содержимое блузки Ито, и ее темные глаза, ее мелодичный смех, от которого, верно, у всех парней голова шла кругом. Почти у всех, почти. Ичиго не знал ее, не знал ее друзей и открыл рот с твердым намерением отказаться от приглашения, а вместо этого, чуть не с ужасом, выговорил: — Хорошо. Хига кивнула, словно не ждала другого ответа, и ушла. Ичиго убрал записку в карман. До него еще не совсем дошло, какого черта он только что сделал. — Ну что там, что?! — не вытерпел Кейго. Он готов был опять кинуться Ичиго на шею, но глянул на возвышающегося рядом Ренджи — и не стал. — Ничего, — отрезал Ичиго и зашагал дальше по коридору. Сбоку довольно громко хмыкнул Ренджи, привлекая внимание, но стоило к нему повернуться, как он отвел взгляд — тот самый, вчерашний, понимающий и раскладывающий по полочкам. Глядя прямо перед собой, Ренджи пробормотал: — Смотри не вляпайся, Ичиго. С советом он опоздал.