Равноденствие

*** Будильник он опять забыл завести. Очередная дурная привычка, появившаяся за прошедший месяц, в течение которого последнее, о чем Ичиго тревожился, — это проспать что-то. Разбудило его солнце, которое вскарабкалось где-то за сплошной серой пеленой уже довольно высоко. В первую секунду Ичиго встрепенулся, во вторую вспомнил, что сегодня суббота, а в третью повернул голову — и чуть не совершил прыжок из положения лежа, натолкнувшись на ярко-голубой взгляд. Спросонок ему показалось, что знакомые внимательные глаза снова принадлежат взрослому, прожившему долгую жизнь человеку, но перед ним, забравшись на стул с ногами, сидел по-прежнему ребенок. И ребенок этот глазел на него так, что Ичиго, поежившись, засомневался: а от солнца ли он проснулся? — Ты чего? — разлепив сухие губы, спросил Ичиго и неловко одернул задравшуюся на животе футболку. От мысли, что он так долго лежал тут, как лягушка перед препарированием, по коже неприятно пробежали мурашки. — Мне скучно, — довольно миролюбиво отозвался мальчишка, не двигаясь и не мигая глазами с черными поблескивающими бусинками зрачков. — А по мне что, картинки показывают, как по телевизору? — Ичиго сел, зевая, и собрался всерьез позлиться на пацана, но как-то не злилось. — Послушал бы музыку, я же вчера показывал, как плеер работает. — В тишине лучше. Ничего не отвлекает. — Но ты же сам сказал, что тебе… Ай, ладно, — махнул рукой Ичиго, не собираясь вникать в тонкости арранкарской логики. И только поднявшись с постели, он запоздало подумал, что стоило бы уточнить, от чего именно Гриммджо могла отвлечь музыка. Собираясь в ванную, Ичиго все же добавил — исключительно для проформы: — И вообще, неприлично пялиться на спящих людей. — Неприлично? Было похоже, что слово ему незнакомо. Оно и не удивительно. Ичиго скорее поразился бы, если б в Гриммджо вдруг взыграла совесть. Еще раз напомнив себе, что воспитатель из него фиговый, он пошел умываться и заодно рефлексировать на тему того, как проводить рядом с ним выходные. Почему-то раньше Ичиго об этом не подумал, как и о многом другом. Гриммджо обещал отправляться к Урахаре, когда Ичиго занят, но сплавить его сейчас было едва ли возможно. Выдать за серьезные дела внушительную кипу уроков несмышленому ребенку проблематично. И даже если бы он согласился, отвести его в магазин было некому: Рукия куда-то ушла, иначе она разбудила бы Ичиго раньше. Можно было и самому отвести Гриммджо, но это пока пробегаешь туда-сюда, потом все равно к Урахаре идти, а уроки сами собой никуда не денутся. Здравый смысл же подсказывал Ичиго, что надо заняться учебой, не думать о которой тоже стало его дурной привычкой. Оставаться на второй год ему совсем не хотелось. Суммировав все доводы, он понял, что придется как-то сосуществовать с Гриммджо, при этом не слишком на него отвлекаясь. К выполнению поставленной задачи Ичиго и приступил по возвращении в комнату. Всучил мальчишке откопанный в ящике стола старый альбом для рисования (вчера они с Рукией чуть не подрались в попытке выявить победителя, а Ичиго от роли судьи благоразумно уклонился) и углубился в тайны биологии. Попытался углубиться, во всяком случае: Гриммджо то и дело дергал его вопросами, каждый раз поражавшими отсутствием какой-либо связи с предыдущими, и закрученная научная мысль ускользала, махнув хвостом. Приходилось по пять раз перечитывать один и тот же абзац, и нервы у Ичиго начали сдавать. В итоге, когда Гриммджо все-таки поинтересовался, что он такое делает, Ичиго всучил ему учебник со словами «Сам посмотри!» и взялся за физику. Как ни странно, в комнате воцарилась тишина. То ли мальчишка наболтался, то ли его по-настоящему увлекли рисунки вдоль и поперек «вскрытых» людей, то ли звезды как-то иначе выстроились. Длилась идиллия часа два, и за это время Ичиго успел подлатать знания по физике, химии и географии. Но когда рука потянулась к учебнику по литературе, Фортуна повернулась к нему другой частью тела. Потому что Гриммджо отложил книгу, потерявшую пару-тройку самых впечатливших его страниц, встал и тихонько пошел к двери. — Ты куда это? — насторожился Ичиго, надеясь, что мальчишке приспичило в туалет и в глубине души заранее не в это веря. — Погулять, — небрежно отозвался Гриммджо, едва повернув к нему голову. Та-а-ак… — Плохая идея, — осторожно сказал Ичиго, удержавшись от более резкой формулировки. — Почему? — искренне удивился тот. — Из тебя слова не вытянешь, а мне надоело сидеть на одном месте. Тут даже нет этой странной говорящей штуковины, с которой можно было бы поиграть. Кстати, да: Кона тут не было. Вчера Юзу забрала его к себе, и он до сих пор не появлялся. Может, по собственной воле, если все еще дулся. Хотя это было к лучшему. Окажись тут еще и Кон — и главной заботой Ичиго стало бы разнять этих двоих и не сойти с ума в организовавшемся балагане. — Не надо тебе разгуливать по улицам в одиночестве. Мало ли что может случиться, — с нажимом сказал Ичиго, хотя по надменному повороту головы и прямой спине уже догадался, что любые его слова сейчас — как об стенку горох. — Я взрослый и могу сам со всем разобраться, — отрезал Джаггерджак. До жути знакомая интонация холодком вошла в сердце, сбив ровный ритм, и в то же время слова его убедили Ичиго, что в одиночку гаденыша точно никуда выпускать нельзя. Мысленно сосчитав до десяти, он захлопнул только-только отряхнутый от пыли учебник, посмотрел на часы и обреченно сказал: — Я пойду с тобой. Прогуляемся немного — и к Урахаре-сану. Гриммджо наконец обернулся, и от его лучезарного вида Ичиго совсем скис, но все же добавил: — Только оденься теплее. Гигай не гигай, а так ты замерзнешь. Может, он и фиговая нянька, но не настолько, чтобы довести паршивца до воспаления легких. *** Из дома они вышли минут через двадцать, успев вроде как поругаться и вроде как примириться. И то и другое сопровождалось периодическим впадением Ичиго в ступор из-за когнитивного диссонанса. Иногда ему чудилось, что с ним говорит прежний Гриммджо, но это ощущение тут же таяло в воздухе, в знакомых, но все же детских глазах. Порой он казался подростком в переходном возрасте, но стоило только начать разговаривать с ним как с более взрослым — и возвращался ребенок, во всей своей непосредственности, в неумении долго сосредоточиваться на чем-то одном. Это сбивало с толку, но и не позволяло забыть, кто такой на самом деле этот мальчик. Так или иначе Ичиго приходилось помнить, что это не просто незнакомый своенравный малыш. Возможно, Рукии в этом плане было легче, потому что ее знакомство с Гриммджо сводилось к одному бою. А вот Ичиго, хоть и сказал Ренджи, что плохо знает Джаггерджака, постепенно приходил к мысли, что он покривил душой. Слишком много знакомых черточек улавливалось в настойчивом, наглом, прямолинейном мальчишке. Иногда это было почти невыносимо. И все-таки на прогулку они выбрались. Поначалу все было даже до неприличия безмятежно. Первые шагов двести. Потом со стороны детской площадки к ним прилетел футбольный мяч, едва не угодивший Гриммджо в голову. Ичиго инстинктивно вытянул руку, чтобы оттолкнуть летящий «снаряд», но мальчишка его опередил: хоть и в детском теле, а реакции у него были отменные. Он не просто отбил удар — он удержал мяч в руках, рассматривая его так, словно удивлялся, откуда тот взялся. — Эй, малой, кинь мяч! Гриммджо обернулся и посмотрел на полненького мальчишку лет двенадцати, которому, видимо, стало лень бежать за далеко улетевшим мячом. Усмехнулся. И вот тут Ичиго почувствовал то самое, что привлекло внимание в вечер, когда они нашли Гриммджо. Слабое, больше похожее на тень, колыхание рейацу. Можно было только гадать, разозлило его больше обращение или небрежно-приказной тон, с которым к нему посмел сунуться горе-футболист, но Ичиго даже среагировать не успел: мяч отправился к владельцу, притом с такой силой и скоростью, что у того не было ни малейшего шанса уклониться. Поймав его животом, мальчишка охнул и покачнулся. Ему стоило поблагодарить свою толстую на вид куртку, которая смягчила удар. — Держи, — процедил Гриммджо, с удовлетворением оглядывая дело рук своих. Ичиго смотрел то на арранкара, то на второго пацана, то на прохожих, неодобрительно косившихся на Гриммджо, и решил, что лучше поскорее убраться отсюда. Нормального ребенка стоило бы заставить извиниться, но тут как раз пригодилось знание, что Гриммджо — не нормальный и даже не ребенок. Поэтому, ухватив его за руку, Ичиго поволок постоянно оглядывающегося, но не особо сопротивляющегося мальчишку в ближайший переулок. — Ты чего делаешь?! А если бы ты его покалечил? — спросил Ичиго, слегка встряхнув Гриммджо за плечи. На удивление, тот не окатил его волной негодования, но высвободился тут же — гибко, как вода из-под камня. — Этим бы не покалечил, — спокойно отозвался он. — И он сам напросился. Слишком наглый. — Кто бы говорил, — буркнул Ичиго, понимая, что внушение сделать все равно не удастся. Хотя попытаться стоило: — Послушай, вряд ли он хотел тебя обидеть. Веди себя сдержаннее, нечего лишний раз привлекать внимание. И тем более не надо на людей кидаться. — Ага, — беззаботно откликнулся Джаггерджак, уже явно не слушая его, забыв о толстяке с мячом и провожая недобрым взглядом облезлую, тощую, как смерть, собаку. Ичиго поежился и на всякий случай добавил: — С животными тоже ничего делать не надо. Гриммджо посмотрел на него с веселым недоумением, как бы спрашивая «это вообще обо мне речь?», взял Ичиго за руку и потянул по тротуару, присмотрев что-то интересное. А Ичиго пребывал в такой прострации, что даже руку вовремя не отнял. Еще с полчаса их прогулка ничем не омрачалась, но потом Гриммджо захотел шоколадку. Ичиго, признаться, тоже захотел шоколадку, потому что стресс, потому что устал и потому что просто любил сладкое. Они зашли в ближайший магазин, оказавшийся, как назло, супермаркетом. И разумеется, Гриммджо отправился с осмотром по всем рядам, разглядывая каждую полку. В отделе фруктов и овощей они и столкнулись с девушкой, которая придирчиво разглядывала ананас. Ее распахнутая коротенькая шубка демонстрировала еще более короткое обтягивающее платье. Увидев остановившегося рядом Гриммджо, девушка отложила ананас и, присюсюкивая, сказала: — Хочешь что-нибудь из фруктов, малыш? Помочь тебе выбрать? Ичиго, чуть отставший, подошел к ним, с легкой тревогой следя за тем, как на слове «малыш» между бровей Гриммджо пролегла складка. Однако, взглянув на доброжелательную девицу, мальчишка только стиснул зубы и отвернулся. Едва Ичиго порадовался, что он все-таки способен держать себя в руках, как оскорбленная в лучших чувствах гарпия вполголоса спросила словно бы у самой себя: — Это сейчас мода — красить волосы уже в таком возрасте? Или брат пример подает? — на последних словах она скользнула взглядом по Ичиго и сразу вернулась к своему ананасу. Гриммджо замер, круто развернулся и придвинулся к ней, привлекая внимание. Девушка посмотрела на него с растущим раздражением. — А ходить в одежде, которая тебе мала, — тоже мода? — негромко, но отчетливо спросил Гриммджо, смерив ее ледяным взглядом. Девушка побледнела от злости, открыла рот, но в итоге только метнула бешеный взгляд на Ичиго, будто он был повинен во всех грехах, и устремилась к кассам с многострадальным ананасом в руках. — Пошли, Ичиго! По-моему, вон там что-то вкусное! — как ни в чем не бывало заявил Гриммджо и, не дожидаясь ответа, направился прямиком в кондитерский отдел. Ичиго смог последовать за ним не сразу. Он, оказывается, и забыл, что Гриммджо умеет бить не только кулаками. И не только если нужно защитить себя. *** Ичиго надеялся, причем довольно искренне, что стычка в магазине станет последним неприятным событием за этот день. Он купил довольному мальчишке шоколадный батончик, кое-как выволок упирающегося Гриммджо из сладкого рая и, подумав, решил сделать небольшой крюк по пути к дому Урахары. Солнце изредка выбиралось из-за облаков, собак поблизости не было, да и прохожих тоже наблюдалось не слишком много. Хотя Ичиго во избежание лишнего внимания на всякий случай накинул на голову Гриммджо капюшон, отороченный белым мехом. И когда из бело-голубой опушки на него глянули возмущенные глаза небесно-синего оттенка, Ичиго обомлел: до такой степени невинным и уязвимым выглядел мальчишка. Он ускорил шаг и снова взять себя за руку уже не позволил. Досадовал только, что по рассеянности допустил это раньше: отнимать у Гриммджо завоеванную территорию было чревато. Не только сейчас. Еще свежи были воспоминания, как эти же голубые глаза полыхнули неподдельной злостью, когда после второго поцелуя Ичиго с отвращением вытер губы. Гриммджо тогда влепил ему пощечину, единственную за все время. Лучше бы ударил нормально, кулаком, со всей силы — было бы не так обидно и не осталось бы такого чувства, будто… Окатившая его волна мутной рейацу благополучно избавила Ичиго от необходимости подыскивать ненужное сравнение. Пустой был где-то совсем близко. Ичиго без раздумий выскочил из тела, которое тяжело свалилось в снег, больше похожий на грязь. Стирка для Юзу, насморк — для ее незадачливого брата. — Побудь здесь, — бросил Ичиго Гриммджо, который тоже ощутил чужое присутствие и напряженно озирался, пытаясь в то же время рассмотреть Ичиго в обличье шинигами. Как же, его мечта наконец-то сбылась, а глаз катастрофически не хватало. Оставляя мальчишку наедине с этой проблемой, Ичиго побежал на свидание с Пустым, хотя можно было и не торопиться: отвратительная гигантская гусеница с клешнями и несуразно маленькой головкой уже ползла к нему, предвкушая сытный обед. Неприятным сюрпризом стало наличие у твари еще и скорпионьего хвоста, до поры до времени прятавшегося под брюхом. Отбивая его удары, Ичиго мельком отметил, что движениям не хватает привычной легкости. Расстроиться по этому поводу он не успел. Странно, но первым Ичиго почувствовал не появление второго Пустого, — на пару они решили поохотиться, что ли? — а слабый всплеск испуганной, но хорошо узнаваемой рейацу. — И… Ичиго! — закричал Гриммджо, от страха не сумев даже с первого раза выговорить имя. Ичиго, уворачиваясь от метящего в него жала, смог обернуться только на секунду, но этого хватило, чтобы рассмотреть паукообразное чудовище, которое приближалось к застывшему рядом с телом Ичиго мальчику. — Беги! — заорал шинигами и ударил с разворота, почти не целясь и вкладывая в удар всю силу. За свою небрежность он заплатил распоротым плечом, но разрубленными в итоге оказались не только маска, но и половина туловища Пустого. Не глядя, как огромное тело обращается в прах, Ичиго в два шага шунпо оказался между пауком и не двинувшимся с места Гриммджо. — О, шинигами! Да это же во много раз лучше! — прогнусавила голова, казавшаяся просто приставленной к толстому круглому телу. От звука его голоса Ичиго передернуло: он иногда забывал, что эти твари обладают разумом, что они были людьми. Пустой тем временем глянул на жмущегося сзади к Ичиго мальчика и хмыкнул: — А чего ты его защищаешь-то? Он хоть и слабенький, а ведь из наших. — Отвали. Сами как-нибудь разберемся, — процедил Ичиго. От накатывающей ярости начинало звенеть в ушах и гулко колотилось сердце. Адреналин глушил боль, хотя его раздражало, как мокрая от крови ткань косодэ липнет к коже. Выставив меч, Ичиго сделал шаг вперед, надеясь немного оттеснить Пустого подальше от Гриммджо и от собственного тела. Как он и рассчитывал, «паук» не рискнул бросаться на противника сразу. В попытке оценить его силу Пустой, перебирая щетинистыми лапами, отступил. Он не выглядел сильным, и Ичиго решил, что покончить с ним будет нетрудно. Он решил так. Кинулся вперед, с места вошел в шунпо, и, даже не целясь в маску, отсек одну из восьми ног твари. Пустой завизжал пронзительно, так, что уши заложило, качнулся, ударился о стекло витрины магазина, напротив которого он стоял. В следующее мгновение он ринулся на Ичиго с намерением просто затоптать его. Взмахнув Зангетсу, Ичиго отрубил еще одну его конечность, пока не осознавая, что не уймет так ледяной гнев, поднявшийся в нем, когда он увидел этого Пустого. Только услышав, как тварь воет во второй раз, он опомнился и рассек его маску. Пустой исчез, а омерзительное ощущение, словно влез руками в грязь, осталось. Ичиго поднял голову и вздрогнул: из зеркальной витрины, треснувшей от удара, на него смотрело собственное расколотое лицо без всякого выражения, как у куклы, которую разбили и наспех склеили. Он заставил себя отвести взгляд и подошел к Гриммджо, вешая меч за спину. — Ты в порядке? Эй? Мальчишка, смотревший сквозь него, встряхнулся и все еще подрагивающим голосом, но уже с прежними вызывающими нотками откликнулся: — Конечно. Что мне будет-то? — Он мог убить тебя, — резонно заметил Ичиго. — Почему ты не убежал, когда я сказал тебе? Гриммджо стоял к нему очень близко, и, чтобы смотреть Ичиго в лицо, он высоко задрал голову, отчего капюшон с него свалился. — Здесь было твое тело. Если бы тот Пустой его повредил, ты бы не смог в него вернуться. Как бы я, по-твоему, убежал, дурак? Он пожал плечами с таким видом, словно ему приходится объяснить прописные истины, и Ичиго как-то… отпустило, что ли. Он даже не стал втолковывать мальчишке, что тот все равно не смог бы ничего сделать Пустому. — У тебя кровь, — вдруг заметил Гриммджо, тыча пальцем в плечо Ичиго. И спросил со странной интонацией: — Это из-за раны ты не смог убить его сразу? Ичиго с трудом удержался от нервной усмешки: никакой ответ кроме «да» Гриммжо, уж конечно, не устроил бы. Не хватало еще, чтобы этот мелкий начал его жизни учить. Особенно когда Ичиго и сам не знал, что именно сейчас произошло. — Из-за раны. Верно, Куросаки? Уж этот голос Ичиго точно не рассчитывал сейчас услышать. Поигрывая крестиком на запястье, к ним подходил Исида. — Ага, — не раздумывая, брякнул Ичиго, чувствуя, как прежняя злость меняет направление. — И давно ты тут прогуливаешься? — Только что появился, — не моргнув глазом, отозвался Исида, и Ичиго легко понял: врет. Наверняка пришел почти одновременно с ним, второго Пустого заметил раньше и держал его на прицеле на тот случай, если Ичиго вдруг не успеет. В том, что его дорогой одноклассник на это способен, сомневаться не приходилось. Ичиго даже готов был принять, что Исида просто хотел дать ему возможность размяться и проверить силы. Но это все равно страшно бесило. — А ты еще кто такой? — недовольно спросил Гриммджо, окидывая новоприбывшего презрительным взглядом. — Не очень-то он оригинален, — усмехнувшись, обратился Исида к Ичиго, а потом опять, как и в прошлый раз, представился: — Исида Урюу, квинси. Если это тебе о чем-то говорит, конечно. Гриммджо фыркнул, давая понять, что Исида ему не нравится, и не желая показывать, что слово «квинси» ему в самом деле неизвестно. В этот момент их внимание привлекли горестные вопли, раздавшиеся от пострадавшего магазина. Невысокий пожилой человечек бегал перед разбитой витриной и в отчаянии размахивал руками, оплакивая ущерб. Тут он обернулся и увидел Исиду и Гриммджо, а главное — валяющегося на земле Ичиго. Всплеснув руками еще трагичнее, мужчина подбежал к ним. — Что случилось? На этого мальчика напали те же хулиганы, которые разбили мою витрину? Надо вызвать «скорую»! Быстро, пока гиперактивный и сострадательный мужчина не стал проверять пульс Ичиго (которого, само собой, не было), Исида шагнул к бесчувственному телу, поднял его с земли, закинул руку себе за шею и спокойно ответил: — Да нет, все в порядке. Это у него с детства: от испуга в обморок падает. Сейчас очнется, — с нажимом закончил он, выразительно глядя на стоящего рядом Ичиго. Тот, спохватившись, быстро влез в тело и зашипел, когда полученная в духовном облике рана проступила и на этом — целом — плече. — Вот видите, — вздохнул Исида, как только «пришедший в себя» Ичиго отодвинулся от него. Осмотрев свое некогда белое пальто, Исида вполголоса заметил: — А за химчистку с тебя причитается. — Точно все в порядке? — недоверчиво спросил мужчина. Он явно видел такое впервые. — Да, замечательно, — кивнул Ичиго, испытывая все больший дискомфорт от раны. — Нам пора. — Постойте, а те хулиганы… куда они побежали? — в отчаянии спросил хозяин магазина, все еще лелеявший надежду на поимку виновников его убытков. — Два мальчика лет по десять побежали туда, — не глядя, махнул рукой Исида и даже любезно сочинил для расстроенного мужчины примерный облик злодеев. Как только они снова остались одни, Исида с тревогой всмотрелся в лицо Ичиго и наставительно изрек: — Тебе к Урахаре-сану надо, пока кровью не истек. — Без тебя знаю, — огрызнулся Ичиго беззлобно, наконец-то прижимая руку к плечу, по которому огненными языками расползалась боль. — Пошли, провожу тебя, что ли, пока еще во что-нибудь не вляпался. — То есть… — тронувшийся было с места Ичиго встал как вкопанный, когда до него дошло: — Ты пойдешь с нами? Исида неловко усмехнулся, спрятал руки в карманы и сказал, уже почти отвернувшись: — Куросаки, не задавай дурацких вопросов. Пожалуйста. Ичиго не стал больше ни о чем его спрашивать — все равно логику квинси ему было никогда не понять. И руку, в которую опять вцепился странно молчаливый Гриммджо, отнимать тоже не стал.