Равноденствие

*** Красный шар Серо над раскрытой ладонью Гриммджо лучше всяких слов говорил о том, что сила к нему вернулась, как и целехонькая маска. Он с довольной ухмылкой любовался опасным алым свечением, но, перехватив взгляд Ичиго, сжал руку в кулак. Серо погасло, только вот обстановку это никоим образом не разрядило. Будто не замечая враждебного молчания шинигами, Гриммджо чиркнул пальцем по восстановленной челюсти и одобрительно протянул: — А неплохо у тебя все-таки получается. Ичиго понял, что на его языке это означает «спасибо». Иноуэ, кажется, тоже поняла: кивнула и несмело улыбнулась, не совсем разобравшись, как следует вести себя с недавним врагом и нынешним… союзником? Разве? Несмотря на договоренность, Ичиго в это верил с трудом. В любом случае сейчас стоило хотя бы определиться с планами на ближайшее будущее. Словно подслушав его мысли, Гриммджо спросил: — Теперь-то что? Вальяжно спросил, с небрежностью, будто кинул ребенку поводок от леопарда: возьми, мол, попробуй. Еще кто кого за собой утащит. Ичиго решил, что его можно вытерпеть только одним способом: не поддаваться на провокации. — Ты же в Уэко Мундо собирался. Передумал? Арранкар скрестил на груди руки, посмотрел на него до дрожи знакомым оценивающим взглядом: — Нет, если ты составишь мне компанию. А то тебя еще прикончат тут, пока меня не будет. Не поддаваться. — Значит, остаешься. — Значит, — подозрительно покладисто подтвердил Гриммжо. За его добродушием ясно читалась очередная гадость. Ичиго ждал ее — и дождался: зевнув, Гриммджо спросил: — К панамочнику-то вашему тоже проводишь? Нет, я дорогу знаю, могу и сам дойти, но ты же у нас тут рыцарь. — Зачем тебе Урахара? — напрягся Ичиго. И опять получил тот самый взгляд — как на тупую аппетитную мышь. — Забавный ты, Куросаки. В Уэко не ходи, людей не трогай, шинигами — тоже. А жрать я, по-твоему, что должен? Воздух? — Он прав, — неожиданно поддержал его стоящий в стороне Ренджи. Сказал он это, впрочем, довольно сухо и ни на кого конкретного не глядя. Он был чертовски зол и не пытался это скрыть. — Чем ты его кормить будешь? Кукурузными хлопьями? — Чем я его кормить буду? — поперхнулся Ичиго. — С какой радости? — А с такой, — отозвался Гриммджо, поглядывая то на Ичиго, то на Ренджи. — Сам условия ставишь — сам за них и отвечай. Всё те же грабли со вкусом треснули Ичиго по лбу: арранкар опять с него что-то тряс, а он опять оказывался в дураках. Вот только с мелким вариантом Гриммджо сладить было все-таки проще — теперь-то это стало ясно, как божий день. — Арранкары хоть и отличаются от шинигами, но питаться обычной едой в Генсее не могут, — развела руками Рукия, которая выглядела не менее обескураженной, чем Ичиго. — Вот! Слушай, что мелкая говорит, раз уж она побольше твоего знает, — глянув на Рукию, подытожил Гриммджо. Потом лениво, как для тупого, добавил: — В ту куколку, которую ты в шкаф запихал, я уже не влезу. Значит, нужна побольше. Ну вот, теперь ему гигай подавайте. Как-то Ичиго не думал об этом, решая вернуть силу серьезному врагу, потому что в последнюю очередь ему пришло в голову, что арранкару надо будет питаться. Он же хоть и модифицированный, а все равно Пустой, у него и сейчас, наверное, желудок с голоду сводит. Хотя какой, к чертям, желудок, когда у него и живота-то нет! Ичиго очертил взглядом аккуратную окружность, вписанную в туловище Гриммджо, понял, что тот перехватил его взгляд, и пришел к выводу, что это даже к лучшему. Гигай, в смысле. Он будет сдерживать силу Гриммджо, снизит опасность того, что голод погонит арранкара на охоту. Мелькнула мысль о приманке для Пустых, действие которой не слишком удачно продемонстрировал когда-то Исида: один раз такую применишь — и Гриммджо обожрется на неделю вперед. Идея была заманчивой, но неосуществимой. По всему выходило, что его придется-таки вести к Урахаре. А там, соответственно, объяснять, как так получилось, что Гриммджо жив-здоров, и наблюдать насмешливые колыхания веера торговца. А ведь Ичиго не собирался, черт возьми, не собирался выходить из дому до ночи! — Ладно. Идемте, — в очередной раз взяв себя в руки, сдался он. Иноуэ с ними было не по пути, но оставить друзей она не решилась и всю дорогу болтала о чем-то, лишь бы забивать звуками почти физически ощутимую тишину, похожую на студень. Рукия пыталась поддерживать разговор, изредка вставляя реплики вроде «Ну надо же!», «Наверное», а потом, когда и она выдохлась, — ограничиваясь междометиями. Ренджи молчал с каким-то остервенением, и в его молчании по-прежнему слышалось очень мало цензурной лексики. А Ичиго хлюпал по лужам и ощущал Гриммджо. Ощущал так остро, так болезненно, что на какие-то четкие мысли просто не хватало сил. Передвигаться с арранкаром в шунпо было гораздо проще, но с ними шла Иноуэ, и всем остальным приходилось приноравливаться к ее темпу. Хотя Гриммджо если и приноравливался к кому-то, так только к Ичиго: он вышагивал рядом, подчеркнуто не касаясь, но только чуть-чуть, иногда позволяя вырваться на пару шагов вперед — и тут же настигая. Кошки-мышки гребаные. Если бы у рейацу был цвет, то рейацу Гриммджо была бы, пожалуй, багровой, потому что круги именно такого цвета начинали расплываться перед глазами Ичиго. Он тонул в этой тяжелой багровости, захлебывался ею и пытался убежать от нее, поневоле ускоряя шаг. Ичиго и не заметил, что все остальные остались метрах в пяти позади — все, кроме Гриммджо, разумеется. Делая вид, что он «сам по себе», тот щурился на тусклые светлячки фонарей. Полы его куртки трепыхались под порывами сырого ветра, и Ичиго, глянув на его голую грудь, поежился, хотя сам он почти не замерз. В духовном теле температура воспринималась по-другому, но глаза мерили все привычными мерками: почему-то казалось, что в более закрытом косодэ должно быть теплее, чем в этом арранкарском тряпье. И как-то сам собой вырвался вопрос — безобидный, в общем-то, но только не в этом случае: — Тебе не холодно? — О, так трогательно, что ты продолжаешь обо мне заботиться, — тут же расплылась в улыбке физиономия Гриммджо. — Но нет, мне не холодно. Я концентрирую вокруг себя рейацу, и она меня согревает. Хочешь, и тебя погрею, а? — Пошел на хрен, — машинально отозвался Ичиго, ускоряя шаг, чтобы сзади их точно нельзя было услышать, и жалея, что вообще открыл рот. Гриммджо коротко беззлобно заржал. Ичиго подумал, что релиз лошади ему тоже отлично подошел бы. Мощного такого жеребца. Воображение услужливо подкинуло образ здоровенного коня с голубой гривой, голубыми копытами и — почему-то — с кокетливым голубым бантом на выдержанном в той же цветовой гамме хвосте. Ичиго повезло, что, как только конь начал ухмыляться, причудливую галлюцинацию вспугнул насмешливо-снисходительный голос нормального, совершенно обычного Гриммджо: — Хорошо, что ты сам вызвался помочь. Стоило этого от тебя ожидать, в общем-то. — Что значит «сам вызвался»? — с подозрением спросил Ичиго. Он даже притормозил и обернулся. Краем глаза он заметил, что Иноуэ и остальные замешкались у небольшого магазинчика. — Да так. Я ведь мог и без тебя с малышкой Орихиме пообщаться. Вряд ли она мне отказала бы. Не поддаваться на провокации? Да к черту! Ичиго и сам не понял, как его рука сжалась на мощной арранкарской шее. Его просто вытолкнуло вперед осознание, что долбаный кошак опять им попользовался к собственному удовольствию. — Только подойди к ней… Я не знаю, что я с тобой сделаю, — стискивая пальцы, выдохнул Ичиго. Объяснить свой выпад беспокойством о подруге было проще всего, само собой. — Предложить пару вариантов? — поинтересовался Гриммджо и в ответ на опасно сузившиеся глаза Ичиго хрипловато хмыкнул, даже не пытаясь освободиться: — Сдалась она мне теперь. Да не расстраивайся так, Ичиго. Мне польстило твое участие. Прищуренные голубые глаза были серьезными, а ухмылка — похабной. Он сжал запястье Ичиго — не убирая его руку, а удерживая на месте. Сглотнул — Ичиго ладонью почувствовал, как дернулся острый кадык. — И потом… я ведь пообещал? Хотя и не обязан был. — Пусти. Пальцы казались раскаленными. Раньше было не так? Или он уже забыл? Или просто замерз?.. — Я даже сыграю в твою игру. Только не заигрывайся. Ичиго, — тихо проговорил Гриммджо. — В чем дело? — обманчиво спокойно спросил приближающийся к ним Ренджи. Ичиго выдернул руку из захвата арранкара, нутром чуя, что в противном случае эти двое сцепятся прямо здесь: запас терпения Ренджи уже давно был исчерпан, и держался он сейчас на неведомо каких ресурсах. Ичиго даже не подозревал такой выдержки во вспыльчивом, импульсивном друге. — Все в порядке, — заверил он и перевел тяжелый взгляд на Гриммджо. Тот сплюнул, пожал плечами и, смерив Ренджи недобрым взглядом, сказал: — В полном. Рукия вопросительно взглянула на Ичиго и, получив в ответ кивок, означающий «не стоит внимания», с преувеличенным интересом обратилась к растерянной Иноуэ: — Так что там, с шарфом? — Ах, да… — рассеянно начала Иноуэ, но, заново загоревшись ускользнувшей было мыслью, продолжила оживленнее: — Исида-кун не только шьет здорово, он еще и вязать умеет! И он обещал научить меня вязать шарфики. Я хочу себе бело-оранжевый, и обязательно чтобы с кисточками на концах. Как думаешь, у меня получится? — Получится, конечно, — откликнулась Рукия. Как будто она могла сказать что-то другое. По тротуару, ведущему прямиком к магазину Урахары, идти можно было только по двое, притом довольно близко друг к другу. Ичиго ступил на него, как на плаху, готовый опять нырнуть в багровое пекло, но рядом выросла фигура Ренджи, по-прежнему молчаливого и хмурого. И сразу стало легче. А Гриммджо, вынужденный возглавить их небольшое шествие, выразительно хмыкнул. Хотя от комментариев на этот раз воздержался.