Я готова пойти на всё ради тебя

— Может, пойдём поможем им?… — неуверенно тянет Эмили, прислушиваясь к предсмертным визгам гигантских пауков и неразборчивым крикам гномов. Меллиса оставила их неподалёку от места сражения и поспешила на помощь отряду, попросив беречь свои головы и не соваться к ним. Дюкре была солидарна и потому без вопросов осталась; рисковать своей шкурой не хотелось, да и по факту ничего толкового она бы сделать не смогла. Её навыки владения мечом были ещё слишком слабые, чтобы лезть в бой против такого свирепого противника. Хотя, если посмотреть на это с другой стороны, может, это и дало бы ей каплю опыта и лишило страха перед врагом? Эмили с сомнением осматривает меч в своей руке и пытается оценить свои силы здраво и объективно; может, для устрашения она и сойдёт, но для реального боя как воин — вряд ли. Идея бездействовать уже не казалась такой хорошей и правильной; Эмили было тяжело сидеть и прятаться, пока в нескольких десятках метров от них была резня за жизнь. Ей было страшно, да. Но сидеть в томительном ожидании и накручивать себя, пока богатое воображение подкидывало яркие картинки было тоже не весело. Меньше всего хотелось извести себя, сидя в стороне ото всех событий. Две борющиеся стороны внутри Дюкре готовы были сожрать друг друга, пытаясь задавить противоположную сторону всевозможными фактами, домыслами и отмазками. А время всё шло и шло, каждая минута оценивалась на вес золота. Что ей предпринять и как двигаться дальше, а что если её действия сейчас отразятся на будущем? Как это повлияет на события в целом? — Меллиса попросила нас не вылезать, да и чем мы сможем помочь им? Гномы явно лучше нас знают, что делать. — Бильбо машет головой и крепче сжимает в руке свой эльфийский клинок. Показывать свою робость сейчас ему не хочется совсем. — Мы будем только мешать, ты так не думаешь? Эй, Эмили? Ты меня слушаешь? Ты что задумала… Только не говори, нет! Нет, прошу… — Ты как хочешь, но я пойду; хоть ближе к ним буду. Всё таки, если пауки зайдут с этой стороны и нападут, вряд ли мы сами сможем отбиться, да и гномы не успеют прийти на помощь. — Всё же выдаёт из себя Эмили и крепче перехватывает в руке рукоять меча, делая несколько глубоких вдохов и выдохов. Чтобы успокоиться и не дрожать как осиновый лист, представляя себе встречу с гигантскими пауками воочию. Такое себе удовольствие, но сидеть на попе ровно не хочется. Безбашенная или же безрасудная жилка оказывается куда сильнее всех здравых смыслов и девушка маленькими шажками начинает двигаться в сторону криков. Бильбо шикает, ругается, смешно хмурит брови, недовольно топает ногой, но всё же идёт вслед за Дюкре. Кажется, хоббиту больше ничего не остаётся делать, кроме как следовать за сумасбродными идеями попутчицы. Хотя, в отличие от девушки в кармане у него лежит отличный способ провести тут время «незаметно». На время Бильбо забыл о прелести. Казалось, с каждым убитым пауком их количество только возрастало и множилось; Меллиса и отряд гномов начинали уставать, сдавать позиции и ситуация становилась опаснее для их жизней. Эльфийка рвано выдохнула, вытаскивая окровавленный клинок из мёртвой туши и тут же метнув его влево, когда зоркий глаз заметил движение. Не промахнулась. Прилетив точно в цель, клинок остался торчать из морды паука, который будто в замедленной съёмке стал падать вниз, с противным хрустом ломая ветки деревьев и своё тело. Гномы разбредаются по поляне за деревья; не далеко от Меллисы, но этого хватает, чтобы мерзкие твари окружили их со всех сторон и начали атаковать ожесточённее. И, когда казалось, что удача покинула отряд — пришла помощь. Оттуда, откуда никто не ждал. Лесные эльфы. Холодные, отстранённые и лёгкие; они с некой грацией работали слаженной командой, будто единый механизм атаковав врага, тем самым сразу переломив ход борьбы в свою пользу. Пока Меллиса переводила дыхание и вытирала лезвие клинка от крови и грязи, эльфы с гномами дружно одолели остатки пауков, после чего над лесом повисла тишина. В воздухе витали напряжение, недосказанность и враждебность с обеих сторон: эльфов и гномов. Каждый считал своим долгом окинуть вглядом, полным презрения и недовольства представителя другой расы. Бильбо и Эмили держались в стороне вместе, держась за руки и боясь вздохнуть; дабы не привлекать к своим персонам излишнего внимания. Хотелось испариться и избежать разговора, который наверянка необходим. В свои руки всё уверенно берёт молодой наследник Лихолесья, суровый командир отряда эльфов, подошедшего на помощь гномам — Леголас. — Для меня редкий вид удовольствия видеть тебя здесь, Меллиса. Ты выбрала весьма… странную компанию для прогулки по нашему царству в столь отдалённом месте от поселений поданных и дворца отца. — Леголас всецело уделяет внимание девушке, сдержанно улыбаясь. Он пытается не потерять маску строго военачальника и блокирует любые эмоции, что готовы промелькнуть на его лице; пусть то радость или грусть. Эльф приближается вплотную и говорит в самое ухо Меллисы, словно не желая, чтобы их слышали посторонние. — Отцу не понравится то, с кем ты явилась в его королевство. Но он ждал тебя. — Не твоему королю решать в какой компании мне проводить время; я не его дочь, жена или поданная. — На одном дыхании выпалила Меллиса и вздрогнула, когда по рукам заструился холод, пронизывающий до костей. Леголас кивает и отходит в сторону к эльфам; на языке у него крутилось великое множество невысказанных слов, но он себя сдержал. Ещё не время. Меллиса дрожит, медленно оседая на землю, пока непонятное до этого чувства захлёстывают её с головой. Накатывает усталость, кроет с головой и полуэльфийка прикрывает глаза лишь на мгновение, желая провалиться в сон. Тело не подчиняется хозяйке, предаёт и сознание мутнеет; мыслей, боли, усталости — нет ничего. Становится так хорошо и плохо одновременно, что хочется свернуться в маленький незаметный клубочек и скрыться от всего мира. Сложить с плечей ответственность, взмахнуть крыльями и рвануть навстречу бескрайним просторам, туда где нет никаких бед и печалей. Меллиса не может понять увидеть хоть что-то; границы между реальностью и её мыслями размыты, нет чёткой картины и понимания всей ситуации в целом.

* * *

Первыми возвращаются ощущения. Всё тело тяжёлое, не подъёмное; боль пронзает каждый его кусочек, нещадно проходясь и по чувствительным крыльям, вдруг снова начавшись функционировать. Меллиса отвлекается от этого, распахнув глаза и вместе с тем резко вдохнув. Она узнаёт это место, всю обстановку и мягкие простыни. Руки. Чужие руки, что лежали на её ногах, пока их обладатель сидел на полу, склонив голову набок. Трандуил следил внимательно за гостьей, не говоря ни слова. Пахнет цветами и чистым, свежим воздухом. Обстановка в покоях короля личная, интимная и только птицы вдали прерывают тишину, своим пением возвращая в реальность. Здесь время остановилось и ничто не имело значения, пока каждый пребывал в своём мире, иллюзиях и ожиданиях. Взрослые люди, состоявшиеся личности, но на этой территории они были словно детьми; неопытными, робкими в каждом начинании, но шедшими напролом к своей цели, не зацикливаясь на мнении окружающих. Их объединяло многое и многое отличало; они с лёгкостью находили общий язык и также быстро могли его потерять в ходе дискуссий. Они были такими разными, но такими одинаковыми; влюблёнными, желанными и странными. — Как твоё самочувствие? Трандуил берёт инициативу в свои руки и заговаривает первым, убирая руку в сторону. Он не смотрит на Меллису, сосредоточенно изучая стену за ней; ему хотелось броситься к ней в объятия и сказать как сильно он тосковал, как сильно мучалось его сердце в минуты слабости наедине с самим собой. Но он снова останавливает себя, не даёт эмоциям места и выход, прячась за маской. Он боится себя самого, боится показаться глупцом, упасть в глазах возлюбленной. Трандуил заложник собственных чувств, страхов и предрассудков. Эльф хочет стать другим, попытаться избавиться от маски, вросшей в его лицо спустя столетия. — Паршиво. Как долго я была без сознания? — Меллиса осматривает себя и отмечает, что новая просторная рубаха была не её. И что все противные запахи от неё отстали, уступив место ароматным маслам и свежести. — Кто меня трогал? Где одежда, оружие и гномы? Хоббит и девчонка. — Сутки. Леголас принёс тебя самолично. Гномы в подземных темницах, хоббит там же, а девчонка с Тауриэль. Я не решил ещё, что мне с ней делать. Не хочешь поделиться со мной вне всякого сомнения увлекательной историей того, как ты оказалась в такой компании? И так далеко от места твоего обитания. Насколько мне известно, ближайшие пару сотен лет ты не планировала заглядывать ко мне в гости. — Трандуил поднимается с колен и садится на постель, скрестив руки на груди. — Я отнёс тебя в подземные воды и постарался привести в наиболее опрятный вид, достойный тебя. Мне не стоило этого делать? Меллиса молчит. Её мутит и хочется переварить всю информацию в одиночестве, наедине со своими эмоциями и демонами, что рвались наружу. Она поднимается с мягких простыней и выходит на балкон, устало облокачиваясь о каменные перила. Сон не дал ей долгожданного отдыха и стало лишь хуже; всё произошедшее за последние пару месяцев дало о себе знать. Старые раны заныли, напоминая о себе в столь неподходящий момент. Справляясь с напряжением, Меллиса прикрыла глаза и тяжело выдохнула, когда плеч каснулись руки короля. Он согревал и заставлял пылать кожу сквозь ткань. Трандуил прижимается плотнее и щекой трётся о волосы полуэльфийки, игнорируя мимолётный порыв оставить поцелуй. — Я перестал слышать тебя. Неужели ты решила оставить меня? Нам тяжело даются разговоры о нас, но разве не пришло время внести ясность и начать жить? Слышать такое от эльфа непривычно и даже несколько пугающе, но Меллиса молча соглашается. От одного груза этой ночью она точно должна избавиться и наконец взлететь ввысь, оставив всё в прошлом. Жить настоящим.