Островок в песчаном море

      Оби-Ван уже десять месяцев жил на ферме. Второй сельскохозяйственный сезон был в разгаре, надо было постоянно следить за гидропонными станциями. Шесть влагосборников сломались, и это в большую сушь, когда влаги в воздухе было совсем мало. Пришлось закупать воду у соседей, иначе урожай было не спасти.       Последние семь дней он с рассвета и до заката маялся с влагосборниками, так что времени на ребенка не оставалось — пришлось оставить его на недельку с Санберами.       Но наконец с работой было покончено. Пришло время забрать Люка и отвезти домой — у них теперь был лендспидер Икс-34, который Оби-Ван купил на деньги, вырученные с продажи первого урожая.       Санберы радостно поприветствовали его, предложили ужин, и он, конечно же, согласился. Трехлетний Янек не хотел, чтобы Оби-Ван забрал Люка домой, а хотел, чтобы тот остался. Как младший брат. Мать Янека только посмеялась и покачала головой.       — А когда-то — второй день были знакомы — Янек говорил, что ненавидит Люка. Боялся, что мы его на этого нового мальчика променяем.       Ужин был замечательным: стейки из банты, хлеб из хуббы и вино деб-деб. Люк все это время лежал на расстеленном на полу пледе и грыз набивного ронто. Оби-Ван подхватил Люка и обнял, ощущая идущее от него счастье и сам радуясь, погладил малыша по необычайно густым волосам. Тот захихикал.       — Кто дядя? — улыбнувшись, спросила мать Янека у Люка.       К удивлению Оби-Вана, тот ответил:       — Па!       Он почувствовал, как в груди защемило от короткого «Па». Оби-Ван ведь никогда не учил Люка разговаривать: они общались через прикосновения и Силу. Ему и в голову не пришло, что Люк был уже достаточно взрослым, чтобы начать говорить.       Еще одна мысль осенила его: он никогда не считал себя отцом Люка. Малыш был сыном Энакина. Оби-Ван даже не собирался воспитывать его: если бы тускены не убили дядю и тетю Люка, то он отдал бы малыша Ларсам. Он никогда не называл Люка сыном. Люди сами уверились, что Люк его сын. Он посмотрел в голубые глаза малыша. Нет, он никогда не считал себя отцом Люка. До сего дня.       — Да, Люк, — тихо сказал он, — я твой папа.