Без смысла - сборник драблов

Стив появился на свет, как и многие до него и после него, с привычной этому миру паталогией цветовосприятия. Мир был бледен и сер. Лёгкие тени оттенков посещали его монохромный мир лишь в присутствии мамы. Вот пятилетний Стив силится разглядеть цвет глаз мамы, но он все ещё не уверен в правильности результата - голубой. В семь Стив встречает Баки и мир как будто в насмешку раскрашивается разными оттенками. Лишь глаза у него серые... Стальные... Стив рисует и читает почти постоянно, в промежутках между драками за право на свои "не мужские" увлечения. Его не пугают синяки, ссадины и раны, зато очень расстраивают порванные книги, рисунки, вещи и сломанные карандаши. Уроки адаптированного для улиц бокса от Баки становятся настоящим спасением. Мама умирает за три дня до восемнадцатилетия Стива. Просто засыпает в своей каморке старшей медсестры и не просыпается. На поминки приходит старый Карл держащий неведомо как затесавшийся в Бруклине художественный магазинчик. Он принес набор масляных красок, его заказала Сара еще месяц назад, да так и не забрала... Стив совсем не чувствует как из глаз катятся слезы, вымывая красный цвет из его мира. Когда Баки уходит на войну, Стив как будто попадает в масленый пузырь. Сквозь него глухо доносятся звуки, запахи и лишь цвета как будто в насмешку ушли в желтоватый цвет и обрели небывалую четкость. Стив хочет туда, к нему. Он пытается снова и снова, но получает отказ в каждом пункте приема добровольцев. Проект "Перерождение" Авраама Эрскина меняет Стива внешне. Боль и сыворотка вымывает из суперсолдата всё "лишнее" - все наработанные защитные реакции психики, и, не стесняясь, выкручивает "яркость мира" на максимум: звук, вкус, цвет - все ощущения. Тем больнее осознается невозможность применения новых улучшенных возможностей. Цирковая обезьянка! В своем положении Стив видит один неоспоримый плюс: он в курсе большинства "вестей с полей". Обычная информация доходит по цепочке, секретную помогает получить улучшенный слух. Весть о пленении отряда Баки настигла его по дороге в штаб. Дружеские отношения с Пегги и Говардом позволяли бывать там и стать почти "своим". Но Стив не заблуждался и не обольщался... Их совместная афера по спасению 107-го полка удалась. Полковник Филлипс вовсе не горел желанием писать письма-соболезнования. Пегги хотелось узнать на что способен суперсолдат. Говарду не терпелось ещё раз показать, как он гениален. А Стив просто знал, что Баки жив. Ведь он всё ещё видел многоцветный мир. Пусть и без ярко-красного цвета... В пабе компания собралась как-то "сама собой". И никому не стоит знать, как Стив 12 часов провел в застенках. Где долго и нудно отвечал на множество вопросов, а потом получил негласное "благословение" на сбор отряда в виде стопки личных дел спасённых. И кто что бы не подумал, а агент Картер, своим поведением и однозначным "согласием" на танец, ясно давала понять, что выбор Стива одобрен высшим руководством. И не так уж важно, чем они там руководствовались: очередной эксперимент над теми, кого не жалко или создание символа победы. Потянулось вполне себе счастливое время. Больше не было изматывающего тело бездействия и душа была на месте - рядом. Каждый день был ярким, настоящим. Удачные вылазки одна за другой повышала взаимопонимание внутри отряда, что увеличивало шансы выжить. А командование получило своих героев для плакатов, газет и кинохроник - Ревущие. Только нигде и никогда не будут упомянуты два имени из "нулевого" состава - ведь о мертвых либо хорошо, либо ничего. Когда Баки срывается, падает с поезда, Стив всей душой рвется вниз, следом, а тело впервые подводит его. Он не двигается, застыл. Из ступора Стива выводит появление нового противника. Инстинкты заставляют реагировать тело, а сознание лишь урывками отмечает действительность... Пегги была первой, за кого зацепился взгляд, сознание медленно, как с большой глубины, выплывало на поверхность. - Пегги... Баки... его надо найти... - он медленно и как-то хрипло выталкивал из себя слова. Пегги тянула его куда-то, но это было не важно. Стив как-то смазано, краем сознания отметил, что они уже в лабораториях Старка. Втроём и больше никого. Только он, Говард и Пегги. Она усаживает Стива на диван, держит обеими руками его руку и проникновенно смотрит в глаза. Говард устремляется к бару, в котором даже в военное время только лучший алкоголь. Они все вместе пьют, а Стив все говорит и говорит. Он прерывается сделать глоток из поднесенного Пегги бокала. - Ты уверен, что Барнс ещё жив? - интересуется Старк и после уверенного кивка спрашивает, - Он твоя пара? - Да.